Чудовище

      — Провести следственный эксперимент, мистер Поттер. Только это поможет узнать правду, — заключил Берк и поднял лицо.       Он не не соврал, понял Гарри и сухо кивнул.       — Отпустите мою руку, господин председатель, — процедил он, разворачиваясь на каблуках.       Сухая старческая рука разжалась, скользнула вниз. Гарри брезгливо поморщился, одергивая плотную ткань: на рукаве остался влажный след.       На него Бёрдмэн не смотрел — прищурившись, он сверлил взглядом Берка.       — Коли главный аврор не в состоянии ответить на поставленный вопрос, я жду ответ от вас, доктор, — прищурился председатель.       В напряженной тишине было слышно даже то, как шуршит его мантия при едва заметных движениях, что уж говорить о нервном дыхании невыразимцев с магодетекторами.       Пауза затягивалась.       Дежурные авроры поглядывали настороженно, внимательно следили за шагнувшими ближе Бруствером и МакКинли. Неудивительно, что они едва не повыхватывали палочки, когда над головами присутствующих белой стрелой пролетел пергаментный самолетик и завис перед носом Бёрдмэна.       На диво прытко, будто боялся, что его выхватят у него из-под носа, председатель схватил записку. Отступив на шаг, он развернул пергамент и, быстро прочитав две строчки — Гарри не успел разобрать написанное — спалил его невербальным. Даже пепла не осталось.       От хмыка удержаться не удалось. Покачав головой, Гарри глянул на все еще бледного Берка.       За время краткой передышки он, видимо, сумел собраться с силами и, заставив Поттера облегченно выдохнуть, наконец, заговорил, перетянув все внимание на себя.       — В Британии о магии вуду знают не так много. Когда я приехал сюда, то старался объяснить ее смысл, но… — острый взгляд, адресованный Кингсли.       Министр отчего-то стушевался, опустил глаза вниз.       Интересно.        — …с привычкой европейцев делить мир на белое и черное воевать в одиночку довольно трудно.       Заметив, что Бёрдмэн набрал воздуха, чтобы вставить свои пять копеек, Юстас вздохнул и поспешил продолжить:       — Это не плохо и не хорошо, а просто есть. Ладно.       Он поднес руку к лицу и сжал переносицу. Прикрыл глаза.       — В общем-то, да, поведение вдовы Малфой очень напоминает действие одного проклятия. Оно называется «Самка богомола».       — Что еще за «Самка богомола»? — недовольно спросил Бёрдмэн.       Гарри вздохнул. Вот, кому абсолютно точно не терпится свернуть расследование поскорее, признав Гермиону повинной во всех грехах, и оставить его без правой руки. Однако, несмотря на тон, было видно, как заинтересованно блеснули тусклые глаза.       Как же я от тебя устал, за столько-то лет, Мордред тебя дери! Ну ничего, дай только разобраться с этим дерьмом. Просто дай разобраться…       Не только у тебя есть козыри в рукаве. Для тебя у меня найдется не просто туз — целая колода джокеров.       Берк отнял руку от лица. Взгляд его сделался отстраненным, казалось, что он смотрел сразу на всех и одновременно в никуда — вспоминал, очевидно.       — На самом деле, оно находится на стыке разных практик, а оттого — сложнее в обращении и опаснее. Несколько веков назад один француз побывал…       — А можно как-то ближе к сути? — перебил его председатель, и задумчивость моментально слетела с Берка.       Тут же их взгляды схлестнулись: водянистый и злой с темным и тяжелым, как гранитная плита.       «Не хотел бы оказаться на перекрестье», — мысленно присвистнул Поттер. Обычно он сам частенько оказывался на месте Берка, а сейчас наблюдал за противостоянием со стороны.       Доктор и председатель были примерно ровесниками, и оттого видеть борьбу между ними было, откровенно, диковато.       Обычно, если не заслужили себе место в госструктурах повыше, на закате лет волшебники старались держаться подальше от политических интриг. Если кости все-таки чесались, не давая уйти на покой, то старая гвардия зачастую превращалась в клику, совместными усилиями продавливающую свои интересы в политике.       — После подобной вводной… вы точно хотите меня перебивать, председатель?       Впрочем, Берк в достаточной степени не зависел от министерства и суда, чтобы позволить себе настолько прямые заявления.       — А вы смелый человек, доктор Берк, раз решились угрожать мне.       — Где вы видите угрозу? — последовал незамедлительный ответ. — Это вопрос.       Долго война взглядов не продлилась. Поджав губы, Бёрдмэн слегка кивнул, якобы «позволив» продолжить рассказ, но Гарри-то отлично видел, кто вышел победителем на самом деле.       Берк даже бровью не повел — ничем не выдал своего неудовольствия от поведения председателя. Возможно, этому стоило бы у него поучиться.       — Пожалуй, я действительно не буду углубляться в историю и расскажу о сути.       «Как элегантно!» — восхитился Поттер и сделал мысленную зарубку насчет дипломатичного ведения переговоров. В силу характера и профессии у него с этим не всегда всё было гладко, а хотелось бы.       Тут же поймав себя на том, что старается думать о чем угодно, только не о сложившейся ситуации, он поспешно отогнал посторонние мысли прочь. Не время и не место.       Все потому что там она.       Кривиться, выдавая свои переживания, на этот раз Гарри не стал.       — Проклятие работает только в отношении замужних женщин, — продолжил Берк. — Если муж подозревал жену в неверности, то таким образом наказывал ее и убивал, — док мрачно хмыкнул, — сразу двух зайцев. Однако в случае вдовы Малфой существуют определенные странности.       Юстас задумчиво свел брови на переносице. Гарри напрягся, остальные заинтересованно подались вперед.       — Дело в том, что «Самка богомола» никогда не обращается против законного мужа и не стирает память о совершенных убийствах. Иначе в чем ее смысл? Кроме того, она не имеет свойства подталкивать женщину на адюльтер… но миссис Малфой сама не знает, почему решалась на контакты с жертвами, — он развел руками, — даже когда поняла, что преступник убивает всех, с кем у нее имелись не то что отношения, но просто половая связь.       — Тогда зачем мы об этом сейчас говорим, если очевидно, что это не так называемая «Самка богомола»? — поинтересовался Бёрдмэн.       Только Мерлин знал, чего Гарри стоило не выхватить палочку и не заставить его заткнуться при помощи Силенцио!       Вдо-ох…       Дыши, просто дыши. Еще ничего не потеряно: не просто же так он тут распинается… не просто же так сказал про эксперимент!       — Замечательный вопрос, — спокойно ответил Берк.       Вы-ыдох!       — Видите ли, в чем дело… вуду — это не просто магия. Ее корни уходят далеко в древность. Неподготовленный и не знающий человек, который не понимает ее сути и смысла… тот, кто обращается к ней и к ее истокам непочтительно, не просто рискует своей жизнью.       Ранее заинтригованный, теперь Бёрдмэн слушал Берка, скептически приподняв бровь.       Юстас же невозмутимо продолжал свою лекцию.       — Он может впустить в мир нечто такое, что усмирить будет очень и очень непросто. Останется только один выход — договориться с тем, кто пришел. А учитывая, что проклятие было создано на стыке направлений, этим могло оказаться все, что угодно! Однако в данном конкретном случае…       Гарри затаил дыхание.       — …я все-таки склоняюсь к тому, что миссис Малфой находится и под проклятием, и в ней живет подселенец.       Председатель всплеснул руками и воскликнул:       — Вздор! Что вы тут рассказываете сказки?       — Меньшее из зол, что могло нас ждать, — закончил свою речь Берк, глядя на Гарри, снова начавшего дышать.       Есть!

***

      Перед тем, как согласовать проведение эксперимента, Поттер еще раз убедился, что потенциальные жертвы закончились. Затем на пару с Берком ему пришлось изрядно пободаться с Бёрдмэном, и, пусть не сразу, но председатель согласился.       Не последнюю роль в переговорах на повышенных тонах сыграло то, что следственную инициативу поддержал Бруствер, а председатель Визенгамота все-таки не совсем дурак идти против слова министра на территории министерства.       Вопрос, кто будет участником предстоящего действа, даже не поднимался, и по этому поводу даже Бёрдмэн не стал открывать рот. Однако и здесь не обошлось без условий.       Одного Берка в качестве эксперта старому хрычу, конечно же, было недостаточно, поэтому для отслеживания магического фона он настоял на приглашении сотрудников Отдела Тайн.       Специалистов по вуду у тех, разумеется, не нашлось, а потому на эксперимент они решили прислать целую толпу невыразимцев, руководствуясь тем, что, если не один, так второй уж что-нибудь да засечет.       Все это время Гарри казалось, что он является одним из главных действующих лиц в абсурдной постановке. Мало того, что успех предприятия никто гарантировать не мог, так еще и совершать его придется не просто при экспертах, но при целой куче народа.       Он уже подумывал о том, чтобы отменить все к чертям и просто не отдавать им Гермиону. Быть может, выкрасть, но Бёрдмэн, видимо, заметив перемену в его поведении, хмыкнул:       — А вы знаете, что происходит у здания министерства, мистер Поттер? Люди требуют возмездия. Вам ли не понимать, какие у всего этого могут быть последствия? Если не справедливость по приговору Визенгамота… тогда народ решит все сам. Шанс оправдать подругу или гарантированный самосуд? Выбирайте, главный аврор.       И, Мордред, как бы Гарри не хотелось, старый хрен был прав! Эта тема тоже затрагивалась в их споре, так как была ключевым аргументом Визенгамота в пользу спешки.       Сцепив зубы и матеря на чем свет стоит Пророк и Скитер, Гарри согласился. Всеми правдами и неправдами Реми нужно было обелить, и, пусть даже способ для этого был предусмотрен премерзейший, здесь и сейчас он являлся меньшим злом.       Она хотя бы не будет никого видеть… а об остальном позабочусь я сам.       Эксперимент назначили на девять вечера. У Поттера осталось полтора часа, чтобы успеть выполнить задуманное и поговорить с Мелиссой.       Круто развернувшись на каблуках, он отправился на ее поиски.