Перчатка миру

– Благодарю вас, уважаемая, за участие в моей беде. Передайте также мои благодарности благородному вожаку. – Разумеется, передам. И не стоит меня благодарить, я лишь сделала то, что должна была. Счастливого пути, лорд Шэнь, мастер Сюэ. – Попутного ветра, уважаемая. "Сказано это было существу, которое может не только пролететь сквозь ураган, но и наслать его," — усмехнулся про себя Шэнь Цинцю.        Его пожелания клювокрылой были как мёртвому припарка, но вежливость оставалась вежливостью. Тем более, что находилось мало желающих испытывать терпение таких существ, и мужчина не был исключением. Один взмах крыльев — и грозной фигуры будто бы и не было. Только вмятины на земле от резкого старта да осевшая грязь на шелковых одеяниях хвойного цвета напоминали о случившемся. Их, разумеется, уже ждали — стражник и женщина в родовом трёхцветье клана Фу: белых, голубых и лиловых шелках. Это своеобразное семейство было хозяевами долины Ингуан держало титул Хранителей Братство, и было его региональным лидерами. Всего таких Хранителей было пять. На первый взгляд структура Братства и Двенадцати Пиков казалась весьма схожей: коалиция организаций, каждая из которых по масштабу тянула на полноценную секту, со своими относительно самостоятельными главами. А во главе — лидер, первый среди равных. И это сходство не случайно: основатели Цанцюн действительно вдохновлялись структурой Братства при создании своего ордена. Но вдохновение и копирование — вещи разные, и Цанцюн в итоге стал куда более централизованной организацией. Вопросы о том, кто, кому и как должен подчиняться, — вечное яблоко раздора, занимавшее львиную долю свободного от долга времени заклинателей. Этот спор бесконечен, запутан и порой становится крайне кровавым. Хотя ирония и особенность местных земель состояла в том, что спор этот был не решён только на западе. Остальные четыре хранителя, давным давно стали сугубо декоративными лидерами. Но к Хранителям Запада, это не имело отношения, глава клана Фу, сам был политическим субъектом и имел лояльных старейшин, который считали необходимой централизацию. Но местные кланы, храмы и школы, долгое время оставались в изоляции, потому многие процессы и силы оказались самобытно когда регион всё же присоединился к остальному Цзянху. А потом местные подняли свою самобытность на знамя и отказались радикально меняться. А заставить их так никто не смог, сил бы не хватило тягаться с таким колосом, который был сам себе на уме. Хотя никто в всерьез и не пытался, ибо этот колос, к тому же не агрессивный. Девушка, стоявшая перед ним, — сестра главы клана Фу, Фу Сичэня, двадцатипятилетняя Фу Сижун. Писаной красавицей её не назовёшь, но она была миловидна. Насколько помнил Шэнь Цинцю, клан Фу был среди тех, кто осмелился возмутиться тем, что полудемон творит невесть что, перекраивая старые устои под себя. И к тому же совершил в глазах уроженцев запада самый страшный грех, полез со своими "реформаторскими" идеями к ним. Итог был предсказуем, хотя иронично, что Хозяин Долины вместе с сестрой принял свою ужасную кончину вместе с Му Лянь — бабушкой Му Цинфана и давней идейной и политической противницей их семьи. Что тоже крайне характерно, спорить местные могли сколько угодно, рождая кровопролития или же новые идеи, тут уж как повезет. Но если в спор вмешаться некто, не принимаемый за "своего" спор откладывался в сторону. Шэнь Цинцю прекрасно понимал, что такой нрав "западных отшельников" Самолёт вводил, лишь для того, чтобы победа Ло Бинхэ казалось внушительнее. Но местные от этого получились крайне любопытными. «И мертвыми, ибо слишком горды для этой истории.» – это мысль заставила подавить тяжёлый вздох. В конце концов, он вновь очутился в окружении мертвецов, чья судьба зависела от отношений двух людей между собой. Девушка жн была порядком встревожена, что неудивительно. Отказывающий массив был для этих людей худшим ночным кошмаром, но Шэнь Цинцю сохранял спокойствие. Он смог достичь места назначения своими ногами, чувствовал себя сносно, а его раны едва ли можно было назвать кровоточащими. Ситуация хоть и была паршивой, непредсказуемой и не продающей ошибок, но ведь не безнадёжной же ведь! Так, что Шэнь Цинцю совершенно не видел поводов для полу панических настроены. — Лорд Шэнь, мастер Сюэ. Рада видеть вас в относительно добром здравии. — Приветствую, госпожа Фу. Милостью Небес и скромными трудами. — Лорд Шэнь, как вы себя чувствуете? Шэнь Цинцю почувствовал резь в правой руке и стиснул зубы, даже не испустив ни звука от боли. Мужчина поднял окровавленную руку, демонстрируя стремительно краснеющий бинт. Это произвело впечатление, и девушка стала выглядеть ещё более нервозно, а её спутник ещё мрачнее. Как выглядит Сюэ Юшань мужчина увы не видел, хотя было любопытно, но не мотать же головой было и Шэнь Цинцю как не в чём не бывало ответил. — Терпимо, но я не имею ни малейшего представления, как долго это продлится. Прошу прощения, молодая госпожа, что свалился на вас таким образом. — Пустое, лорд Шэнь, всякое может случиться. Фу Сижун была в смятении, не зная, как правильно вести гостя. Он мог умереть, и это вызывало у неё панику. Судорожно пытаясь найти решение и сдерживая желание переложить ответственность на кого-то старшего, она, наконец, проговорила. Возможно, это было глупо, и она позже об этом пожалеет, но всё же сказала: – Кратчайший путь лежит через секретные тропы, по которым непосвящённым ходить запрещено. Но, учитывая тяжесть ситуации и вашу старую дружбу с Советом, мой дорогой брат решил сделать исключение. Однако выдвинул условие: вы не должны видеть путь. Шэнь Цинцю внутренне усмехнулся, завязанные глаза были мелочью. – Законные условия, госпожа Фу, и если так, отправляемся. Мастер Сюэ, благодарю за помощь, но думаю, вам стоит возвращаться, покуда не заметили. Сюэ Юшань решительно не нравилась идея оставлять старого подопечного и лорда без личного присмотра в подобном состоянии. Не то, чтобы он сам что имел против сестры хранителя и верил, в то, что Шэнь Цинцю навредят. И требования девицы были справедливыми ведь. В сущности с самой встречей с колючим юнцом почти полтора десятилетия назад, он считал его собственной ответственностью. Но понимая, что сейчас его желания были вредной блажью, так что Сюэ Юшань отступил ответив поклоном на указание. Фу Сижун же в этот момент занимали совершенно иное: «И это всё? Его так легко потрясло... Ну, тем проще.» – Хорошо, лорд Шэнь, действительно, тянуть время нельзя, ситуация не позволяет. Мастер Сюэ, жаль, что встреча так коротка, и благополучной дороги. – Благодарю, госпожа Фу, доверяю лорда вашим заботам. Шэнь Цинцю без ропота позволил завязать себе глаза плотной черной тканью и взял руку одного из стражников, который с предельной почтительностью вел его. От предстоящего лечения спокойнее не становилось. Мысли вертелись вокруг беседы с человеком, от которого теперь зависела его жизнь. Нет, сам процесс лечения он воспринимал спокойно: проблемы со здоровьем и посещение больниц — дело житейское. Больше всего вопросов вызывал сам врач. Ли Му, спасший Шэнь Цзю и многих других несчастных из рук неумелых горе-мастеров или злонамеренных коллег, за годы своей работы выработал безэмоциональное, радушно-бесстрастное отношение к своим подопечным. Он сам ведь говорил, что они приходят, уходят, умирают — их множество, а он один, доживший до седины и ставший настоящим бессмертным. Легче не брать близко к сердцу с самого начала. Однако странно это выглядело по отношению к близком друге правнучки и её мужа. Ожидать от человека, который говорит одно, а думает другое, всегда было как лотерея. А если учесть, что именно от него зависела жизнь — это откровенно нервировало и злило. Как и Шэнь Цзю, с которым Шэнь Цинцю на этот раз был солидарен. А вот что не вызывало вопросов вовсе, так это сама атмосфера тайн. Сам факт, что Лорд Цинцзин связан с Братством тени, был известен крайне узкому кругу лиц. Только те, кто непосредственно занимался расследованием дела У Яньцзы, и горстка людей из Цанцюн, которые были задействованы в принятии оригинала в орден. Причём вся эта афера касалась лишь двух старших пиков. И все эти люди дали обет о неразглашении до особых обстоятельств, которые не проявлялись на горизонте уже пятнадцать лет. Пусть у Шэнь Цинцю и были некоторые сомнения, останется ли так навсегда. Официальная версия гласила, что старейшина Мэн Цзян погиб почти четверть века назад смертью храбрых — достойный и уважаемый человек с безупречной репутацией. А У Яньцзы был просто хитроумным дилетантом, после лап которого никто не выживал. Эти люди и вовсе не были ничем связаны. Братство Тени не было таким толстокожим, как пыталось казаться, и на общественное мнение оно реагировало. Новости о некогда уважаемом старейшине, пустившемся в изуверские эксперименты, на фоне усилившихся общественных подозрений, которые возникали как весеннее обострение, были совершенно не к месту. Поэтому Совет Старейшин решил сделать вид, что бывший коллега действительно умер много лет назад, а молчание единственного свидетеля было куплено. Можно было бы возмутиться, но дело У Яньцзы уже получило широкую огласку, и подпортило нервы Совету. Утаить эту историю оказалось невозможным. И, в результате, пострадали невиновные — ублюдок действовал в одиночку и не получал поддержки от своих бывших коллег. Страшно было представить, что было бы, если бы стало публичным, что У Яньцзы лишь личина полноценного старейшины. Общественное мнение и суд часто далеки от объективности и справедливости. Когда под ногами оказалась первая за всю дорогу лестница, Шэнь Цинцю заподозрил, что они почти пришли на место. И оказался прав — почувствовалась вспышка ци от Фу Сижун, и вскоре, за ней, наполнил лёгкий свежий воздух. Под ногами мощённая плитка сменила каменный пол пещеры. – Мы на месте, лорд Шэнь, — произнесла Фу Сижун. Они действительно добрались быстро, и, когда ему развязали глаза, он ощутил свет после темноты, обнаружив себя в одном из двориков Дома Собраний. – Я проведу вас до места, старейшина Ли уже ждёт. Его присутствие на этом собрании с самого начала было спорным. Шэнь Цинцю и так знал это, но перебивать Фу Сижун не стал. Вместо этого он спросил: – Надеюсь, я своим появлением никого не стеснил? – Это запасной кабинет, который остался от нашей почившей тётушки. Сейчас его некому занять на постоянной основе. Дошли они до места без лишних разговоров, и Шэнь Цинцю наконец лично увидел, человека, который уже был успел потрепать ему нервы. Старейшина Ли производил должное впечатление: седые волосы, орлиный нос, волевой взгляд, густые брови — всё это создавало образ человека твёрдого и решительного. А ещё природа решила подшутить и собрала все рецессивные гены, так что он выглядел как метис первого поколения. Из-за этого он сильно выделялся, хотя в его внучке, Ли Шу, чужеземная кровь была заметна скорее из-за её покрытой голове. Если бы она оделась как обычная женщина, не сразу бы поняли её происхождение. Шэнь Цинцю сам был далеко не мальчиком, но на фоне старейшины Ли, разменявшего пятую сотню лет, его пятый десяток совершенно не выглядит внушительным. Беспокойство на лице старейшины перевели его из людей странных в специфические, и Шэнь Цинцю уже спокойнее доверился этому человеку и мастеру из свиты Хранителя. Да и как будто у него сейчас был выбор. Му Лянь, тоже мастер массивов, а заодно и человек, помогавший Ли Му четырнадцать лет назад, могла и не справиться. В дальнейшем старейшине Ли помощь уже не требовалась, и у Му Лянь осталось лишь теоретическое понимание дела, при всём уважении к её стажу и опыту. И к тому же женщина осталась дома, а на этой встрече был её муж.