Перчатка миру

Долгие сборы, к счастью, не предвиделись — походные котомки уже лежали собранными на случай срочной необходимости уехать. Оставался лишь один вопрос: какую из них взять? Обычное лечение в исполнении Ли Му занимало несколько часов, в худшем случае — пару дней, если массив находился в шаге от полного отторжения. Однако до этого он ни разу не отторгался полностью. Насколько тяжело будет лечить это на сей раз — оставалось неизвестным. По-хорошему, следовало бы задаться вопросом, возможно ли это вылечить в принципе, но Шэнь Цинцю предпочёл не думать об этом. Как, впрочем, и всегда, он гнал от себя наиболее драматичные сценарии. Поэтому, чтобы не прогадать, он потянулся к той, рассчитанной на месяц. В ней, помимо обычного заклинательного снаряжения, имелся запас непортящейся еды и одежды. Первое, конечно, было без толку, но смущать хозяев отсутствием сменной одежды, а главное — нижнего белья, не хотелось. Как бы дико ни звучало считать эту закрытую пижаму нижним бельём. — Лорд Шэнь, я хочу сообщить вам кое-что. «Самое время для новостей.» И, судя по тщательно скрываемой неловкости, новости обещали быть из ряда вон. Сюэ Юшань протянул ему небольшую записку. Она была написана предельно классической и правильной каллиграфией, из-за чего казалась безликой. Впрочем, вполне в духе отправительницы. В записке говорилось, что у Сюэ Юшаня появились подопечные, и старейшина Цзю предоставила им тренировочный полигон. До Пагоды дошли слухи о чёрных заклинателях в землях Ди-хоу, а срок отправления обозначен как «чем раньше, тем лучше». — Предвосхищая вопросы: у меня не было возможности сообщить раньше, письмо доставили ночью. Однако его содержание, разумеется, не стало неожиданностью, и мои подопечные заранее позаботились о легенде для своего отсутствия. Быть открытым охотником, конечно, было опасно. Но в этом был один несомненный плюс — твоему внезапному исчезновение всегда люди сами находили ответ. А вот заниматься подобным в тайне — куда большая головная боль. — Какова конкретная местность для поисков? Услышав ответ и поняв, что не располагает никакими сведениями, мужчина лишь сказал: — Мне ничего об этом деле не известно. Сюэ Юшань продолжал удивляться, похоже старые вывода о подопечном требовали пересмотра. Раньше он вполне справедливо полагал, что Шэнь Цинцю встретит новости о его новом деле неприязнью и бранью. Однако сейчас лорд оставался предельно спокоен и даже искренне заинтересован в помощи. Совещание становилось ещё более неловким. Поймав взгляд Сюэ Юшаня, Шэнь Цинцю в очередной раз убедился, что отношение заместителя к нему оказалось далеко не таким суровым, как показалось в порыве раздражения. «Нелепо как вышло, ничего не скажешь. Шэнь Цинцю ты дурак старый, поздравляю» Поэтому, с большей уверенностью, мужчина перекинул слова-мостики. — То, что вы мастер Сюэ — идиот, которому в самый важный момент отказала элементарная способность внятно излагать свои мотивы, я уже понял. А теперь к делу — у меня не так много времени. Слова прозвучали довольно грубо, но у Шэнь Цинцю были свои причины. Главная из них — сомнение, что Сюэ Юшань поверит, будто он так легко отпустит своё недовольство в этот раз. Во-вторых, в них не было большого место для дискуссии, которая ему сейчас была совершенно не нужна. Сюэ Юшань посмотрел на Шэнь Цинцю и даже не знал, что чувствовать по поводу его слов. Но пока это колючее предложение нейтралитета его более чем устраивало. — Я собирался отправляться сегодня. И у меня есть просьба. Мужчина не имел ничего против отъезда Сюэ Юшаня — более того, это было для него отличным прикрытием. Пусть люди думают, что они отправились вместе. А просьба была более чем очевидна. Охотники имели личные опознавательные жетоны, которые нередко служили им и позывными. Близко знакомые между собой охотник. делились их особой версией — знаком, очерчивающий круг лиц, которые могли быть их напарниками или уполномоченными представителями. Сюэ Юшань похоже со всей серьёзностью отнёсся к своей роли проводника в дивный мир охотников. Отказ от старого дела скверно поняли практически все, кто о нём знал, так что неудивительно, что новое воспринималось с образцовой тщательностью. — С присоединением к ветви будете разбираться сами, где она находится, вам известно. А я пока оставлю последние распоряжения. Жест был двояким: с одной стороны, вплетать новые символы в уже существующую систему — дело хлопотное, но с другой — это словно стирало годы тишины, делая их менее ощутимыми. Шэнь Цинцю был уверен: когда он вернётся, его прижмут к стенке с вопросами и выяснением отношений. Основные указания были отправлены одному из старших мастеров залов, второму по старшинству. По иерархической лестнице именно кто-то из них троих присматривал за пиком в отсутствие лорда и его правой руки. А вот второе послание была написанно Лань Су, про которую он вспомнил только из-за разговора с Цинъюанем. А ведь этой женщине Шэнь Цзю обещал повидаться, когда отправиться сопровождать учеников. И отсутствие женщину не могло не насторожить, отсутствие любой весточке втройне. Стало от этого осознания сильно совестливо, возможно Шэнь Цинцю и не питал к женщине таких бурных чувств основанных на общих бедах, но испытания молчанием Лань Су точно не заслуживала. К тому это была приятная женщина несмотря на беды свалившиеся на неё за жизнь. Такие люди поневоле вызывают симпатию. Поэтому он наспех черкнул записку: сообщил, что сейчас крайне занят, но беспокоиться о нём не стоит. Не в первый раз она получала подобные послания. Завернув лист в конверт-талисман, припасённый на столе, Шэнь Цинцю одними губами произнёс место назначения. Бумага обернулась в изящную иволгу. Было жаль, что у таких заклинаний был ограниченный срок действия, и они могли летать только на короткие расстояния. Но до Лань Су она долетит, а это главное. Сюэ Юшань наблюдал за этим с интересом, но промолчал. Оба знали, что у каждого из них есть достаточно адресатов, которых лучше не афишировать. И то, что адресаты не являются информаторами или подручными, можно было благополучно умолчать. Удивительно, сколько всего можно провернуть, используя убеждения и предположения людей, не вызывая подозрений. Последнее письмо было направлено старейшине Ли, чтобы избежать появления на его горизонте совершенно неожиданно. Ведь, помимо того, что ему предстоит оторваться от важных переговоров, он окажется на почти враждебной территории. Ситуация мягко говоря была сложной, но никто из ответственных не был настолько бессердечен и слеп, чтобы оставить его гибнуть. Даже учитывая напряжённые отношения старейшины Ли с хранителем долины. Сидеть и ждать ответа, впрочем, не было времени — он, в лучшем случае, застал бы их в пути. Когда письмо было отправлено, Шэнь Цинцю всё же решил поинтересоваться, кого же ему приличия навязали в качестве косвенных подопечных и будущих коллег. — И кто же эти гунян? — Мастер Чжан из Цюндина и Жужу Чан из Байчжани, решение старейшины Цзю. Хотя Сюэ Юшань и держался бодро, на душе скребли кошки. Он старался трезво оценить свои возможности, и на роль наставника неопытных охотников тянул с натяжкой. Но старейшина Цзю, как правило, нередко имела своё, непостижимое для человеческого разума мнение. Да храните его боги от доброжелательности старейшины Цзю! Когда он обращался к ней за советом, как поправить репутацию после неудачного поступка в прошлом деле, он совершенно не ожидал, к каким последствиям это приведёт. Старейшина поставила его перед фактом, что новое дело он будет вести с двумя протеже, и отказ не принимается. Да и отказавшись, он лишь ещё больше подорвал бы свою уже подмоченную репутацию среди охотников. Старейшина Цзю была демоницей до мозга костей и склонна к широким жестам. А вот, был ли её поступок проявлением гнева или благожелательности — это уже вопрос второго порядка. Шэнь Цинцю мог лишь смутно подозревать бурю в душе заместителя, но был озадачен другим. Дева из Байчжани, очевидно, стала охотницей после того, как потеряла от рук чёрных заклинателей сестру и племянников. Горе, гнев и жажда мести на этом пути вели многих. А вот что толкнуло Чжан Миминь, оставалось непонятным. Никаких трагедий, связанных с тёмными заклинателями, обострённого чувства справедливости или же охотников в её окружении не было. Но и горячей головой мастер Чжан не была, чтобы потом жалеть о своих действиях. Загадка была любопытной, и стоило попытаться разговорить почтенную даму. Но нужно отдать должное: обе женщины были на редкость стойкие, холоднокровные и упрямые. Так что, возможно, толк из них и выйдет. — Пойдёмте, мастер Сюэ, нам ещё вожака стаи нужно уговорить на содействие. Мероприятие обещало быть крайне занимательным, ведь без сложного церемониала благородные звери даже разговаривать не станут. В гробу Шэнь Цинцю видел эти витиеватые вежливости, но лучшего варианта не было. Не рисковать же настолько, чтобы стать на меч. Исход был предсказуем — один хуже другого. — Лорд Шэнь, вы уверены, что справитесь с восхождением? В ответ Шэнь Цинцю раздражённо кинул взгляд, прежде чем успел подумать. — Я так похож на человека при смерти? Взгляд в ответ был даже не столько возмущённым, сколько обиженным, и в этот момент до Шэнь Цинцю дошёл весь идиотизм его реакции. Да, он, возможно, на грани реанимации в лучшем случае, и за его состоянием действительно пытаются следить. Шэнь Цинцю был вынужден признать неприятный для себя факт: в отношении Сюэ Юшаня разум с сердцем были не в ладах. Когда здравый смысл указывал на необходимость и главное возможность конструктивного диалога с Сюэ Юшанем А в сердце затаилось глухое раздражение, непонятное даже самому себе. Стоило бы держать дикие эмоции в узде — не ребёнок, право слово, и для начала лучше извиниться. — Мне не стоило этого говорить, прошу прощения. Думаю, дойти до вершины мне под силу, если только не станет резко хуже. — Будь по вашему, но как только почувствуете изменения — сразу говорите. — Разумеется. Сюэ Юшань, наблюдая за этой вспышкой, почувствовал одновременно и сопереживание, и глухое раздражение — на себя, на лорда и на весь белый свет. Попытки договориться казались чем-то вроде рисунков на далёких морских пляжах: стоит только написать что-то на песке, как накатившая волна всё смоет. Невольно задаёшься вопросом: стоит ли пытаться вырастить что-то на пепелище? Но в любом случае не время и не место для выяснения отношений. За этими размышлениями он и застал крайне занимательную сцену. Два дежурных адепта продолжали свою ожесточённую партию в го. Старый друг тихо подошёл, и прежде чем они успели подорваться, поднял руку и сказал: — Можете не вставать, у меня для вас есть указание. — Мы всё сделаем, лорд Шэнь. — Я отправляюсь на срочное задание, а это... — мужчина вытащил из рукава сложенный лист и передал сидящим мужчинам. — После общего подъема передайте это строго в руки старшему мастеру зала искусств. — Будет выполнено. Лорд Шэнь, мастер Сюэ, благополучной вам дороги. Сказано это было с едва скрываемым беспокойством и более чем искренне. Но Шэнь Цинцю, вместо того чтобы отнестись к этому равнодушно, улыбнулся с лёгким, но успокаивающим выражением. — Благодарю. И люди вокруг все ещё прибывали в шоке, что может быть как-то иначе, пусть это и старались скрывать. За пару дней это не изменишь, поэтому Шэнь Цинцю просто вел себя как считал правильно и не обращал на шок особого внимание. Привыкнут.