Monster

      Командующий созвал всех командиров отрядов в центре импровизированной военной ставки, представляющую собой просто расчищенную от веток и мусора площадку. В её центре, по докладу вернувшейся разведки, он острой палкой нарисовал карту ближайшей местности; отдельно обозначая высоты, уклоны, ущелья и расстояния. Приказал выбрать самых зорких и быстроногих Seken, и расставил их подвое по высотам с сигнальными кострами. Его предположение было в том, что шайка самоубийц должна вернуться к границам Лоувода в ближайшие несколько дней. Скорее всего они появятся с гор севера-запада, но и другие пути нельзя исключать. Их приоритетная цель — уничтожение конницы Командующего, ну и самого Командующего на удачу. Они знают, что он здесь далеко от Полиса и без прикрытия гонакру, представляет собой легкую добычу. Всё должно выглядеть естественно: Шейдхеда приехал посмотреть, что случилось с деревней и наказать виновных. И пока разбирался, нарвался на крупную шайку воров и убийц. Обиженные многолетними притеснениями, они решили, что сейчас самое время отомстить ненавистному Командующему. И завалили его. Народ недолго погорюет и выберет на конклаве другого. Кто заказчик? А вы догадайтесь, кому я ботинком на горле стою и мешаю дышать свежим, морозным воздухом.       Командиры угрюмо смотрели на карту и прикидывали масштаб предстоящего побоища. Если, как говорит Командующий, они знают, что Трикру приехали сюда на двух сотнях лошадей, а с ними еще сотня кочевников, то силы они пустят соответствующие. Азгеда прекрасные наездники и умеют сражаться верхом. С ними горцы и еще какие-то заразные нелюди, о которых говорил кхал Ник. И всё это отродье нужно переработать с грязью. Слаженно и беспощадно. На своего Командующего бывалые гона смотрели как на бога, а у молодых горели глаза и дрожали пальцы от предстоящего первого боя.       Малахай закончил объяснять основной план действия и выпрямился над картой. Полуденные солнечные лучи рассеивали туман и темные тени от деревьев, покачивались в центре площадки. Командующий отвернулся от света: в последнее время ему стало больно смотреть на солнце. А Ник знал, что альбиносы часто слепли в неподходящих условиях.       — Всех лошадей уводим в безопасное место, создавая иллюзию, что мы их неспеша ищем в других деревнях. Больше следов вереницей вдоль предгорья по направлению ручья в центр Лоувода. Оттуда основная часть рейдеров с табуном уходят вниз по течению в Юйледа и ждут там. Здесь остаются все трикру с Аньей, кхал с гвардейцами и я. Приготовим им горячий приём. Сооружайте позиции на деревьях. Покажем этим тварям, как ходить по чужим лесам. Один удар — один труп, и пусть никто не уйдет обиженным. Если хоть кого-нибудь найду с чистым клинком, им же и выебу.       Хеда умел приободрить. Воодушевлённые гона потрясли своим оружием, но кричать не стали, соблюдая тишину.       Уже через три часа, первый сигнальный огонь зажегся с юга-запада, но пущенные вперед наблюдатели, принесли весть, что по тракту движется всего один гона. Они пытались его изловить, но он вырубил пятерых с наскока, правда не насмерть, и продолжил свой неспешный путь сюда. Хеда вытрескал глаз и покачал головой:       — Кажется, я догадываюсь кто это. Иди к нему Тристан, встречай своего друга.       Это был Сион. Изрядно раздобревший, несколько прихрамывающий он вышел из-за деревьев и махнув рукой собравшимся гона, нашел взглядом Командующего и направился к нему.       — Heda, — приклонил он колено, но был поднят и встречен крепкими объятиями. Малахай был искренне рад видеть своего бывшего кровника.       — Решил присоединиться?       — А что это вы в моём лесу шумите, и без меня!       — Да его жена выгнала за обжорство! — подошедший Тристан похлопал друга по плечу, другой рукой дергая его за ремни на пузе. Сион посмеялся, хваля свою супругу и заметил кхала кочевников, натачивающего древки под стрелы для себя и других гона.       — А он что тут забыл? — при виде Ника, у Сиона заныло под ребрами, аккуратно там, куда год назад вошел короткий меч этого лошадника. Он до сих пор не мог резво поворачиваться.       — По грибы да ягоды пришел, Сион. Не будь дураком, здесь лишних людей нет.       — Нет лучше друга, чем бывший враг? — обратился Сион к Нику. Тот отвлекся от своего занятия и белозубо улыбнулся, ответив.       — И нет хуже врага, чем бывший друг.       Сион помрачнел и перестал пялиться на кхала, оставив его дальше занимать свои руки полезным делом. Он не понимал привычки Малахая приближать к себе бывших смертельных врагов, пусть это и дальновидная стратегия. Командующему виднее, а пока он решил подробнее узнать план действия…       — Созывай гонакру, Heda. Перекрывай северный тракт, зачищай каждую деревню в горах и валом иди на юг. Прижми их к ведьмам, а выживших к морю. — Видавший бои Сион сделал правильные выводы, как только узнал о предполагаемой численности и составе врага. — Не рискуй зря. Это слишком опасно. Титус тебя выебет.       — Да пусть хоть на говно изойдется! Я потеряю драгоценное время, Сион, — сказал сквозь зубы Командующий и ткнул палкой в изгорье. — Они где-то тут и надо их выманить на бой. Пока я вернусь в Полис, через Юйледа, чтобы не наследить, пока созову гонакру — ни одна неделя пройдет, а там зима. Пожгут деревни, заразят людей, мне потом и года не хватит, чтобы вычистить эту погань в лесах. Нет, я их накрою здесь и сейчас.       — Почему ты уверен, что они здесь, а не ждут тебя, допустим тут? — бывший кровник ткнул палкой на ровную поляну возле предгорья, с небольшим леском, в трех днях пути на Полис. Удобное место для засады.       — Мальчишки говорят, что оттуда зверьё шарахается.       Сион покачал головой и неохотно согласился с планом Малахая, подкорректировав его по позициям, чтобы при выдавливании с Лоувода вдоль гор сдвинуть часть фланга врага ближе к территории горы Везер. Если они подойдут достаточно близко и удастся спровоцировать стерильных, то они пожгут туманом пару десятков отморозков.       — Если они уйдут в предгорье, то у них будет выгодная позиция, чтобы отстреливаться, — возразил, следящий за изменениями в плане кхал Ник.       — Потери будут, кочевник, но это гораздо лучше, чем ловить разбрёдшихся ублюдков по всему лесу до весны.       — За свою деревню переживаешь, старый? — подхватил Малахай и посмотрел в лицо хмурого Сиона. — Охотиться на отморозков в лесу, не то же самое, что дохнуть от их стрел в бою. Устроим им первую на отступлении засаду здесь. И вот тут. Ты хорошо стреляешь, кхал Ник?       Ник усмехнулся и чуть сощурил глаза.       — Ага, — продолжил Малахай. — Я с Браунингом и кхал Ник со стрелами займем позицию в предгорье. Отсюда хорошая видимость и удачное место для прикрытия.       — Добро, — коротко согласился Сион и ушел готовить себе позицию. План был хорош, и был дополнен вариациями на случай, если как это обычно бывает в бою, всё пойдет не так, как хотелось.       В этот раз сигнал пришел с севера, ровно оттуда, где предполагалось расположение шайки из Азгеды. Как только разведчики подтвердили множественное движение, костер был потушен, чтобы не привлечь внимания врага, обходящего возвышенность. Дозорным с других высот было приказано оставаться на местах, на случай если отморозки решат разделиться и напасть с нескольких сторон. Малахай бы так и сделал, но с прошлых вылазок усвоил, что азгедовцы предпочитали бить единым кулаком и сразу со всей мощи.       Ник с несколькими кочевниками припали ухом к промерзшей к вечеру земле и слушали приближающееся постукивание копыт.       — Не меньше сотни, Heda. И люди.       Кивнув головой, Командующий жестом отправил гона по позициям, а сам запрыгнул на единственного оставшегося коня: быстроногого Бурана, черного жеребца кхала. Сам Ник, прихватив Браунинг с прикрученной к нему оптикой, сумку с патронами, свой лук и полный колчан стрел, ушел на высоту. Там заранее была приготовлена удобная позиция, чтобы не дать врагу уйти в горы. Отсюда хорошо обозревался широкий тракт, вспаханный конскими следами, уходящими на юг; и видны всполохи множества факелов, тянущихся с севера. И Малахай посреди засады, как приманка.       Азгеда особо не скрывалась, прекрасно зная, что идет в тыл небольшому войску Шейдхеды и ему некуда деваться. Места здесь дикие, малонаселенные трикру его рукой с недавнего времени, а у Лоувода недостаточно гона, чтобы помочь ему. Идеальное место чтобы пролить черную кровь.       И всё же, нужно быть идиотом, чтобы без подстраховки идти в пасть одноглазой фурии беспощадно воевавшему все кланы в последние три из четырёх лет его правления. Консорт Азгеды — Рольф, выслал вперед разведку во главе со своим пасынком.       Напрягая зрение в сгущающихся вечерних сумерках, покрытых туманом, Малахай с трудом различал далекое перемигивание факелов. Над его головой, надежно спрятавшись в кронах деревьев, тихо ждали гона Трикру, готовые в случае чего, защитить своего Командующего. И они первыми заметили, крадущихся вдоль тракта разведчиков. Таясь, молодые азгедовцы выглядывали позиции своих врагов, чтобы всё гонакру не было застигнуто врасплох. Посреди тракта крутился всадник, с трудом сдерживая ретивого жеребца за поводья. Полудикий конь Буран, чувствуя напряжение, бесился и взрывал копытами мягкую землю под собой.       Разведчики поняли, что их заметили, когда всадник жестко дернул поводом, заставляя коня подчиниться и пошел прямо на них. Принц Роан первым узнал его. По рассказам свидетелей, выживших после нападений на его клан, Командующий всегда ходит с покрытой головой, а видимая его часть лица бледная, как прошлогодний снег. И глаз один.       — Шейдхеда.       Малахай издал самый страшный звук из всего арсенала, больше похожий на хохот голодной, подыхающей от удушья гиены, отправляя разведчиков-пацанов обратно к командирам, чтобы по их горячим следам, вражье гонакру прибыло в условленное место. Для разделки…       — Уверен? — тихо спросил его отчим и получив подтверждение, отправил пасынка на фланг, приказав войску в тылу разделиться и атаковать со всех сторон. А сам с передовым отрядом отправился на встречу с Командующим, чтобы оценить его с глазу на глаз.       Консорт прекрасно осознавал, что пустынник устроил засаду и решил испробовать своих новых всадников. Но вот только это мустанги Ингранрона, привыкшие к открытым пространствам, а не кони Азгеды годами воспитывающиеся среди камней и высоких деревьев. Дважды они с королевой Нией втаптывали этого наглеца в снег Азгеды, а потом вышвыривали в пески, но теперь настало время разорвать его на земле. Если не сделать этого сейчас, уже следующим летом, он может снова напасть на северный клан. И в этот раз, наученный прошлыми поражениями, с поддержкой всех гона Конгеда, лошадьми Ингранрона, этот амбициозный мусорщик может дойти и до Троя! Была еще причина, почему Рольфу было жизненно необходимо разобраться с этим Командующим в кратчайшие сроки. Но он старался не думать об этом, чтобы не нервировать своих единомышленников по крови.       — Потерялся? — подъехав ближе, обратился консорт к гарцующему на коне Шейдхеде. Тот всё никак не мог усмирить жеребца. Что ж, — подумал он, — рожденным ползать…       Малахай дергал жеребца за поводья, разворачивая его то в одну сторону, то в другую, и ожидая худшего, а именно нападения со всех сторон. Слишком мало факелов тянулось за ручным осеменителем Нии. Так и случилось. В темноте, один за другим, стали зажигаться сигнальные огни.       — К бою! — гаркнул Малахай, и пришпорив коня, рванул его прямо по тракту, тараном врезаясь в консорта и смахивая его с седла. Оба упали и покатились по земле. Кони устояли и разбежались в разные стороны, шарахаясь от взвывших гона со всех сторон. Для Малахая прикончить здоровяка, вогнав ему лезвие под подбородок, было делом пяти секунд. Гораздо сложнее уворачиваться от ударов копыт и мечей разъярённых азгедовцев, прежде чем они поняли, что на них нападают сверху.       В классической тактике трикру, гона спрыгивал с самой высокой ветки и поражая врага коротким мечом со спины, уносился обратно на пружинистом тросе. Опасность в том, что враги быстро учились смотреть наверх и перебивать тросы. Тогда в дело вступали лучники, скрывающиеся за густыми еловыми ветвями. Ими командовала Анья, не знавшая промаха. А уже потом, когда враг рассеивался на группы, к делу приступали штурмовики, атакующие по одиночке с разного расстояния, чтобы ввести в заблуждение и не дать собраться воедино.       Но конных северян так просто не возьмешь! Отбив первую атаку, они выстроились по четверо и прикрываясь щитами от лучников и штурмовиков с топорами, кружили по строго заданной траектории, уничтожая всех, кто попался по пути. Те, кто с краю били мечами и копьями, а двое по центру пускали стрелы.       Прижавшись спиной к стволу, Малахай отбивался от насевших на него врагов, яростно рубясь мечами, в этот раз предпочитая не геройствовать и держать противника подальше. Когда он заметил идущую на него четверку лошадей, то судорожно начал обдумывать план побега к позиции с затаившемся там кхалом Ником. И уже приготовился вспороть вон тех двух ублюдков, пробивая себе проход, как один из всадников просто развалился на двое. После донесся еще один грохот выстрела, окончательно разбивая конную карусель.       Малахай не стал удивляться, что кхалу рейдеров хватило наглости использовать его Браунинг. Воспользовавшись паузой от смятения, он проскочил мимо ошалевших северян и быстро скрылся среди высокого кустарника. Оббежав поле боя по широкой дуге, Командующий поднялся на позицию для стрельбы.       — Ты вовремя, — прохрипел он кхалу Нику вместо приветствия, и отнял винтовку. — Спускайся ниже, чтобы достать до подножья высоты. Оттуда сейчас их резерв повалит. Я тебя буду отсюда прикрывать.       Поняв приказ, Ник быстро натянул тетиву на самую большую дальность и прыжками соскочил вниз, устраиваясь на лучшей позиции. Отсюда поле боя было как на ладони. Он мог выбирать любую цель, дотягиваясь даже до тех, кто только что вырулил из-за высот и стекался на помощь своим. Но Ник, не прекращая обстрел, искал их.       Упыри отличались нечеловеческой силой и излишней кровожадностью. Не таясь, они могли отрывать людям конечности, и вести себя хуже зверья. А еще их не взять обычной стрелой. Ник отщелкивал одного за другим, кто хоть как-то проявлял больше силы или ловкости с противником, наблюдая какое-то время за телом, чтобы не шевелилось. После его попадания еще ни один не поднялся. Значит — все здесь люди. И Нику стало как-то не по себе: Ликвидатор не должен уничтожать людей, пользуясь своим превосходством в силе или выучке. Это нарушение его же устава. Но если этого не делать, то на кой черт он нужен Шейдхеде? Ведь только Командующий мог дать ему ключ, чтобы беспрепятственно пройти по всем кланам, разыскивая пропавшие группы. Придется поступиться правилами. К тому же, Ник ничем себя не выдавал. На его месте мог быть просто отличный лучник.       С дальнобойным луком, собранным по эльфийской технологии и сверхчувствительным к темноте зрением.       Три четверки вражеской кавалерии собравшись воедино теснили противника, перемалывая атакующие группы, пока не нарвались на старого Сиона. Размахивая двумя топорами, низкий и коренастый Сион наступал подобно грузовому вертолету на холостом ходу, беспощадно кромсая лошадиные ноги вместе с ногами всадников. В его боку и спине торчали древки от стрел, но судя по тому, что они не влияли на его скорость боя, то никаких повреждений не причинили, а застряли в вареной коже его доспеха.       Один из кавалеристов, отбросив свой металлический щит, отсоединился от своей четверки, чтобы получить более широкий маневр и размахнулся копьем, целясь в одинокого бойца. Слух Ника опалил звук выстрела. Лошадь копьеносца подпрыгнула на месте от страшного удара и тут же свалилась на подкошенных ногах, разбрасывая по земле кровавые внутренности. Даже в хаосе битвы, Шейдхеда поддерживал своего бывшего кровника; его Браунинг бил кумулятивно-разрывными снарядами из подствольника. Разнести оставшихся в строю всадников оказалось делом трёх метких выстрелов. Нику было даже жаль, что Малахай не щадил мощных азгедовских коней, валя их одного за другим. Упавших всадников добивали на земле гона трикру и озверевшие рейдеры-гвардейцы.       Наехавший с юга и юга-востока резерв северян никак не повлиял на ход боя. Их быстро растащили по площадям, лишив тактики ударного кулака, на что больше всего полагались азгедовцы, и начали планомерно выдавливать, гоня к северу. Прижавшихся к взгорью, встречали выстрелы из винтовки и лука. Непослушные лошади шарахались любого треска, сбрасывая под свои копыта всадников.       Шейдхеда провожал противника выстрелами до тех пор, пока видел куда стрелять, но сгущающаяся темнота с туманом, заставили его прекратить палить. Он приподнялся с позиции, чтобы лучше осмотреться. Внизу чернели силуэты трупов и шевелились, тяжело стеная, раненые. Обычно зачисткой и сортировкой в его гонакру занимаются резервисты и Seken, но в этот раз, ему самому придется с этим разбираться.       — Пойдем посмотрим сколько упырей завалили, — спустившись, сказал он Нику, который тоже прекратил стрельбу, так как даже его дальнобойный лук перестал дотягиваться. Звуки битвы, а точнее гонения врага слышались, уходя на север.       — А разве мы не должны догонять?       — Моё дело составить план как убить, а дело Тристана, Аньи и присоединившегося к нам Сиона — убивать. Я не буду им мешать. К тому же, отморозки бегут строго по заданной траектории. Соваться в горы они не станут, так как считают, что нас тут больше, чем два, и мы тоже движемся за ними.       — Тактика страха.       — Я всегда знаю, что нужно людям, кхал Ник, — гадливо улыбнулся Командующий и тогда Ник заметил, что его боевой пояс неестественно блестит. Черной кровью.       — Ты ранен, Heda!       Малахай подергал пояс за шнурки и вытер руки об ткань накидки.       — Зацепили немного, — сказал он и перекинул ремень винтовки за плечо. — Я туго перетянул рану, больше не кровит. Идем.       Да, Ник слышал о том, что найтблиды очень живучи: они малочувствительны к боли, их не берут яды и инфекции, их легко обучать, но, чтобы с пропоротым боком, довольно резво спускаться по камням вниз, для того чтобы осмотреть поле боя и даже не морщится, такого он не ожидал и был поражен. Либо Малахай очень хорошо притворяется, что ему не хреново, потому что обязан быть сильным. Слабые в этом мире обречены.       Раньше, титул Командующего был скорее символическим и религиозным, но Шейдхеда возвел его на совершенно другой уровень. При нем Командующий делал то, что должен — воевал, обеспечивая приклонившимся выживание на долгие годы вперед. Предательства он не терпел. Кровь за кровь — при Малахае перестали быть просто назидательными словами. Виновных он вырезал семьями, а деревню сжигал дотла, под вой и проклятия изгнанных. Его правление стало самым жестоким за всю историю Командующих и голоса ропщущих, всё громче и громче доносились из темных закоулков Полиса…