Monster

      Со стены кхал Ник мог наблюдать, как Шейдхеда черной, длинной кляксой выплыл из шатра и присел на бочку, расставив ноги, возле костра греть озябшие лапки, либо пожрать похлебки. Обозы в фуражом тащимые за гонакру из разграбленного Дельфи еще не прибыли, возможно задержались. На той стороне реки часто обрушивались проливные, осенние дожди, делая тракты непролазными.       Ник жалел, что так и не смог собрать из местных материалов хороший дальнобойный лук. Всадить бы стрелу Хеде промеж ног и послушать, как тот будет по-поросячьи визжать. Максимальная дальность стрельбы была опробована на лазутчиках, но после их гибели, ставка гонакру приблизилась еще на пару десятков метров. Даже были слышны громкие разговоры, а выпущенные кочевниками стрелы долетали аккуратно в край. Еще одна упущенная возможность для кхала и пакость Командующего. Он всегда был на шаг впереди.       Оставалось только ждать зимы и надеяться на то, что морозы с пронизывающими ветрами будут настолько суровыми, что Шейдхеда снимет осаду и уберется обратно на восток. До лета. А там, кхал Ник уже решил, что уйдет в Неизвестные земли, ближе к океану. Люди там есть, он не сомневался, а лошади всегда отличный товар и средство для выживания в любой местности. Тем-более милостью своей Шейдхеда уже очистил путь, уничтожив каннибалов.       Вот только задачу, поставленную им самим от имени Ликвидации, никто не отменял. Нику нужно быть ближе к Полису.       — Как всё сложно, — покачал он головой и расправил пальцами оперение на стреле. В любом случае, сейчас задача проста: удержать город, спасти людей, остаться кхалом и, по возможности, завалить этого Командующего. Дай боги, что следующий вождь окажется не столь воинственен и хитер. Старики рассказывали, что времена прошлых два Командующих, чье правление они застали, были спокойными и сытыми. Ингранрона торговала с Дельфи и не знала бед, других кланов и нашествий. Пять баранов за коня — считалось хорошей ценой. — Интересно, сколько дают за коня в Полисе?       — Мм? — отозвался на его вопрос дозорный.       — Я спрашиваю, зачем люди дельфи покупали у нас столько коней. По сотне каждый год. Зачем им столько?       — На свои нужды. Но большую часть они перегоняли в Полис, коротким трактом, через договорённости с Подакру, Азгедой и горными кланами. Лошади дорого стоят, кхал.       — А что нам раньше мешало самим договориться и перегнать в Полис?       Дозорный пожал плечами:       — Такова плата за уединение клана. Мы никого не трогаем и нас не трогают. Своя земля — свои законы. Мы всегда так жили. Этот, — он указал на Шейдхеду, — первый Командующий дошедший сюда за многие годы.       — «Мы всегда так жили», — повторил фразу дозорного кхал Ник, спускаясь с вышки и идя к себе домой, чтобы отдохнуть. — Вы и каннибалов собой кормили до меня…

***

      А на рассвете, чуть только рассеялись сумерки, в город прилетел первый камень, пущенный с онагра. Ник выскочил из своего дома в одном белье, не веря своим ушам и глазам. Он узнал этот хлесткий звук, гул снаряда и последующий грохот разрушения. У Шейдхеды было самое мощное осадное орудие, когда-либо, придуманное древним человечеством! Оно не требовало пороха и точности электронной настройки, а разрушения, производимые одиночными залпами были колоссальными. Все люди, напуганные грохотом, начали выскакивать из домов, озираясь по сторонам.       Второй камень прилетел на рынок и, вот уже там раздались крики и стоны раненых. Быстро очнувшийся от первого шока, кхал загнал запаниковавших людей в укрытия, но некоторых это не спасло. Город был слишком густонаселён. Третий камень попал в здание, которое Ник отрядил для беженцев. Обвалился весь угол, живьем хороня под собой несчастных людей. Выжившие бросились врассыпную, прячась кто куда. Четвертый камень, по касательной, пробил ограждение загона для лошадей, но конники быстро справились с напуганными животными, чтобы они еще больше не ранились. Пятый не долетел и врезался в стальную стену. Раздался металлический звон, как от удара колокола, набатом, разнесшимся по городу.       Обстрелы продолжались весь световой день с перерывами между залпов в пятнадцать минут. Римляне могли перезаряжать онагр быстрее, но, по всей видимости, Шейдхеда никуда не торопился и методично разрушал город. Утром, когда наступило подозрительное затишье, кхал Ник со своими новыми кровниками, пробрались на дозорную вышку, оценить ущерб и осмотреть стан врага.       Город пострадал, были жертвы, но могло быть еще хуже. Всё же этот онагр, стоящий позади ставки Командующего, был слабомощным, по сравнению с древними аналогами, и стрелял исключительно камнями одного диаметра, не превышающих размер футбольного мяча. С наводкой тоже были проблемы. Часть снарядов не долетала, либо, что реже — перелетала город.       Ночью обстрел возобновился и в этот раз это были зажигательные снаряды — камни, обмотанные паклей, смоченной в масле и подожженные перед выстрелом. Несколько раз попали по строениям с фуражом — его удалось потушить, но что хуже — сожгли всё сено, заготовленное на зиму. Зарево полыхало выше дозорных башен.       Шейдхеда, завернувшись в лисье одеяло, сидел перед шатром и ловил на своём бледном лице красные сполохи пожарища. Свершалось то, что он умел и любил делать лучше всего: властвовать на поле боя и сеять панику в рядах врага.

***

      К полудню следующего дня над городской стеной подняли копье с жалким пучком травы. Знак переговоров. Обычно использовалась ветка дерева с зелеными листьями, но за неимением деревьев, навозники импровизировали.       Поправив, на себе регалии Командующего, Малахай ожидал посланника в шатре. По регламенту это мог быть кровник или даже видный старейшина. В любом случае, тот — кто будет представлять лучшее в своём клане. По традиции запрещалось причинять вред переговорщику. Хотя Шейдхеда не брезговал спровоцировать переговорщика, чтобы из-за оскорбления иметь возможность задержать наглеца и пытать его. Но традиция возвращать переговорщика живым свято сохранялась. О комплектности не было ни слова.       Полог шатра отодвинулся и внутрь обеспокоено заглянул Сион:       — Это кхал!       Малахай открыл рот и произнес, какое-то грязное ругательство на сангедовском. Нельзя было задержать и пытать кхала. Калеченый кхал — мертвый кхал в своём клане. А Ингранрона выберут другого, не успеет солнце опуститься за горизонт и урок запугивания придется начинать заново. А у него время в обрез. Подстава. Он еще раз выругался, оскалив острые зубы, и отдал приказ кровнику, чтобы впустил.       Откинув тяжелый полог, кхал Ник вошел внутрь шатра и выпрямился во весь рост, показывая Командующему, с каким противником на самом деле он ведет войну. Он был грозен и великолепен в своём обличие вожака Наездника равнин. По обычаю Ингранрона его мощный торс был оголен, на груди подчерченная красными красками выделялась татуировка клана — лучи восходящего солнца над долиной. Кожаные штаны, свободного кроя облегали сверху крепкие ноги и прикрывали военные ботинки на шнуровке. Широкий, боевой пояс, сотканный из тонкой шерсти и украшенный искусной вышивкой подчеркивал его статус. Предплечья украшали браслеты с очесами лошадиных хвостов белоснежного цвета. Волосы на голове он собрал в тугую косу длиной до пояса.       Настоящий жеребец, — подумал Хеда. — Дикарь.       В шатре плясали тени от света больше десятка оплывших свечей. С недавних пор, пустынник Малахай опасался темноты в закрытых помещениях. Ния — королева Азгеды, уже трижды подсылала ему ассасинов, нападающих исключительно в одиночку и исподтишка. Коллекция трофейных кинжалов Хеды неуклонно роста.       Командующий встретил кхала сдержанным поклоном. Ник сделал еще один шаг вперед и сел на расстеленную подле трона шкуру, скрестив ноги. Он отчетливо услышал, как клацнули зубы Шейдхеды — тот, чуть было не посчитал, что кхал встает на колени, но Ник лишь отдавал дань традиции своего клана, ведя переговоры на равных и в удобной, ничего не обязывающей позе.       — Что вам нужно, Командующий? — Ник решил прервать разглядывание друг друга. С последней их встречи на поле брани, Шейдхеда не изменился: всё та же черная одежда, пошитая из кусков; драный, красный шлейф, небрежно перекинутый через подлокотник кресла и страшное, как смертный грех лицо, прикрытое капюшоном. Он не производил впечатления приятного собеседника и потому Ник решил не отвлекаться на формальности, а сразу перейти к делу. Но Командующий так не считал. Его любимая тактика была в прощупывании противника и наведение страха.       — Тихое утро, не так ли, кхал Ник. Чистое небо, — осклабился он и пошевелил паучьими пальцами на подлокотниках.       — Милостью богов, - отрезал Ник.       — О, а вы, не скромны на комплименты. Мелочь, а приятно. Спасибо. Как настроение?       Ник самопроизвольно дернул уголком губы. Это кривляние его раздражало. Но приходилось терпеть эти выходки: в конце концов, это он пришел к Шейдхеде. Возможно, этой бледной поганке нужно дать время выговориться.       — Вижу, что вам пришлось тяжело. Прискорбно. А ведь у нас был шанс решить всё миром.       Что-то Ник не припоминал этого шанса, ну да ладно — послушаем дальше, не перебивая. Но Малахай заметил, что кхал скучающими глазами рассматривает шнуровку на его ботинках и понял, что в высшей дипломатии, интригах и манипуляциях этот навозник ничего не смыслит. Впрочем, ожидаемо. Он подался чуть вперед и спросил прямо.       — Какая численность вашего табуна?       А вот это уже горячее, — подумал Ник и чуть сощурился в ожидании. Только не говорите мне, что Шейдхеда прошел такой путь, уничтожая всех на своем пути, только ради его лошадей?! Но прямой, выжидательный взгляд Командующего не давал сомнений в умозаключении Ника.       — Полторы тысячи, — ответил он честно и прикинул о том, что возможно получится отделаться выкупом за осаду. Или припугнуть от штурма.       — И сколько под седлом? — Малахай ловил каждое движение кхала. Ник не сразу понял, почему так внимательно.       — Семьсот. — Если от отчаяния они все двинут на гонакру, то сотрут его с лица земли.       Командующий снова откинулся на спинку трона и криво улыбнулся.       — Мне нужны все.       — А ты не ахуе… — Хотел возмутиться Ник, но его тут же перебили. Голос у Шейдхеды был хриплый с преобладанием шипящих звуков и растянутых гласных. Завораживающий, заставляющий прислушиваться и заткнуться.       — Пять сотен сейчас и я снимаю осаду. И три сотни к лету. Плюс традиционный осенний налог в пятьдесят лошадей. Это моё лучшее предложение сейчас.       Ник был возмущен до глубины души такой наглостью. Отобрать лошадей у кочевников, это то же самое, что отрубить им ноги.       — Сотня лошадей, на выбор. И ты со своей шайкой убийц убираешься с моих земель.       — Это мало. И я вернусь весной за добавкой.       — И что тогда?       — И тогда я убью всех.       — И не получишь ни одной лошади. Я прикажу всех перерезать.       — Хах, твои навозники тебя сами зарежут, если ты тронешь их лошадей, — командующий медленно поднялся с трона и заговорил громче и злее: — О, я прекрасно знаю ваши обычаи, кхал Ник, иначе бы сюда не сунулся, пройдя тысячу миль.       — Сукин ты сын! — Ник с чувством стукнул кулаком по колену и тоже поднялся, чтобы на равных смотреть Шейдхеде в глаз. Он просчитал всё и отсюда не уйдет, пока не возьмет своё. Даже если придется пойти по трупам кочевников. Что там про него говорили? Чемпион Сангедакрю, неожиданно для всех победивший на конклаве. И с кем он сражался? С детьми и сверстниками, и бабой из Азгеды. А вот попробуй-ка ты настоящего противника, мусорщик пустыни!       — Поединок.       Торжественный оскал медленно сполз с бледного лица Малахая. Блеклый глаз яростно блеснул каким-то потусторонним бешенством. Неужели Ник рушил его планы? Поединок — это всегда риск, но Командующий не имел права уклоняться от навязанного боя. И всё же дерзкое предложение Ника застало его врасплох. И тут он выгнулся всем своим длинным телом, как змея перед броском.       — С условиями, — прошипел он. — Я получаю лошадей.       — Как пожелаешь, — ответил кхал и мысленно уже ломал ему кости ногами. Он победит, даже если придется применить вампирскую реакцию и силу. На кону — задание. Если дать победить Шейдхеде — он убьёт Ника и уничтожит клан, забрав всех лошадей под седлом. Выжившие рейдеры останутся с жеребыми кобылами и жеребятами, а это верная смерть от ближайшего нападения каннибалов. Пусть Хеда и уничтожил их часть в своём походе за столицу Ингранрона, но еще большее их количество обитает в Неизвестных землях. А по закону природы: свято место долго пусто не бывает.       А еще: нет клана — нет отличной базы для самого опытного ликвидатора или следующей группы внедрения для поиска пропавших. — Если побеждаю я, твоё гонакру уходит с моих земель.       — Не волнуйся, я оставлю завещание на прикроватном столике. Поединок на смерть, — Хеда повысил ставку и крикнул кровника, чтобы он выпроводил из шатра для подготовки кхала Ника.