Monster

Три года спустя… Локация: Дельфикру

             — С севера каменный брод пересекли триста всадников Ингранрона, Heda. С ними кхал и его десять кровников.       Плавным жестом руки Малахай разрешил подняться с колена загнанному разведчику. Тот встал, немного пошатываясь и преданно ожидал дальнейших распоряжений. С его одежды на затоптанный половик стекала мутными каплями дождевая вода.       За последний месяц, с тех пор как гонакру пересек границу Дельфикру, Хеда загонял разведчиков, как бешеных собак. Двое уже не вернулись с очередного задания. Скорее погибли, чем сбежали. Эта кампания обещала быть самой сложной со времен Трикру, даже не из-за локального сопротивления жителей клана, а из-за сложной, пересечённой местности и постоянного дождя середины осени, разверзшего все дороги до непроходимости. Люди, лошади и обозы — всё тонуло в жидкой грязи, высасывающей последние силы с каждым движением. Но черное гонакру шло вперед.       Хеда спрыгнул со стола и прошелся напротив окна взад-вперед, сцепив позади руки. За окном из спаянных свинцом между собой кусков цветного стекла, качалась от ветра и созревших плодов яблоневая ветвь, постукивая по раме. В печной трубе завывали порывы ветра, пахло сырой золой. Деревня находилась в стратегической зоне слияния горного ручья, питающего столицу Дельфи и главного тракта между холмами, пересекающего территорию с запада на восток.       Как и предполагалось, согласно договоренностям прошлого кхала Ирвинга с королем Ноелем о взаимовыручке соседних кланов, новый кхал Ник собрал всадников на помощь терпящему нашествие от Шейдхеды соседу. Для этого Малахаю понадобилось сжечь пару деревень вместе с жителями на границе, а в последней деревне искалечить каждого третьего, но так, чтобы они могли бежать и жаловаться своему королю о беспределе, творимому жестоким Командующим.       Жидко просравшийся со страху Ноель проглотил наживку и собрал свое гонакру из шестиста скотоложцев с ополчением. И молодого жеребца из Равнин позвал на помощь с крупными силами. Конечно, чтобы показать свою мощь, кхал Ник привёл на земли Дельфи свою элиту. Обычно, чтобы победить Ингранрона надо пару тройку лет погонять их по горелым степям. А тут такая возможность, да и в одном месте. Грех не воспользоваться!       Командующий улыбнулся своим мыслям и подошел к тряпичной карте, расстеленной на столе.       — Где ты видел брод, Ошур?       Разведчик ткнул темным пальцем в предгорье севера, где тонкой линией змеилась река.       — Хорошо запомнил место, где проходили кони?       — Sha, Heda.       — Отдыхай, пока. У тебя и твоих друзей будет ответственное задание позже.       Разведчик по-сангедовски прижал руку к сердцу и вышел из дома, прикрыв за собой тяжелую дверь. Внутри остались двое гвардейцев и Сион, новый кровник Командующего.       — От Fleimkepa, есть известия? — спросил он у Сиона, скорее для заполнения тишины, а не для формы. Он знал, что если бы Хранитель объявился, ему бы тут же сообщили. Сион покачал головой и переступил с ноги на ногу.       — No, Heda.       Ответ Малахаю был не нужен. Согласно античной статистике, конный всадник стоит пятерых пеших. У него двухтысячное гонакру и двести человек резерва. В основном пешие. На западе — лошади редкие животные. Они в небольшом количестве есть у Азгеды, но до Ледяной королевы пока не добраться. Малахай дважды нападал на Азгеду со стороны границ Трикру и Санкру, и оба раза обламывал когти.       — Значит, силы равны, — прошептал он и оперся обеими руками о стол, хмуро склонившись над картой. — Мне нужен кузнец.       — Sha, Heda, — Сион отпустил гвардейца и подошел поближе к Командующему. Он был старше Малахая и происходил из клана Лоувода- Клирон-кру. Кровником его назначили после того, как он принял на себя два удара топора Тришанкру, закрывая собой Хеду во время боя за очередную деревню разбойников. Сион лишился уха, части скальпа и ноздри, но приобрёл высшую благодарность от Командующего с тех пор, делившего с ним кров в походе и планы. А за долгие годы, самый миролюбивый клан Одинокого ручья наконец-то обрел нерушимые границы и покой, от нападений Трикру и Тришанакру. Имя — Сион ком Лоувода-Клирон-кру, кровника Шейдхеды, стало лучшей охранной грамотой для его клана.       — Столица Ноеля выглядит неприступной; там ров, запасы зерна на год и скот. Еще и всадники прибудут, через пару дней.       — Всадники хороши для открытого боя. Им нет равных, — покачал головой Малахай. — Содержать их долгое время за стенами — расходное дело. Кони и всадники много жрут. А старость скупа… Ноель пустит их в бой по свежему. И сам позади пристроится, со своими гона и крестьянами, тыкающими всё сборище вилами в зад.       — Может перехватить всадников, вот в этом ущелье, — Сион показал на холмистый ряд за озером. — Накрыть их лучниками или камнепадом.       — Снять кхала из Браунинга, — мечтательно протянул Хеда и вздохнул, нежно смотря на стоящую в углу штурмовую винтовку.       — Ты отлично стреляешь.       — А они отлично быстро выбирают нового кхала, Сион, — в разгар спора они часто переходили на более близкое общение, без субординации. — Это не решает проблемы с Ингранрона. А вдруг новый кхал решит, что овчинка выделки не стоит, пошлет Ноеля в одно темное место и повернет своих кентавров в степи, м? Думаешь, мне усралось зимой их гонять, пока они в перерывах пьют кумыс в теплых юртах, а?       — Что насчет идеи засады для всего гонакру Наездников?       — Камни, стрелы, тихая могила в холмах. Они станут мучениками в глазах соплеменников и соседних кланов, это может собрать новое сопротивление. А я хочу, чтобы они, сдохли так жутко, чтобы их внуки своими детям на ночь сказки про злого Шейдхеду рассказывали, понимаешь?       Сион не был особо силён в долговременной стратегии и потому согласился с Командующим. Малахай ушел дальше сверлить недобрым глазом карту, а его кровник, покопавшись в сумке достал сухую воблу и принялся аппетитно ей шуршать, чистя. Лучшие кусочки со спинки он традиционно предложил Хеде. В самом деле, ну кто кроме него, еще покормит Командующего?       В дом вошел гвардеец, таща за собой молодого, тощего парня.       — Кузнец, Heda.       — Дохловат… — Командующий склонил голову набок, рассматривая упавшего на колени. — Хотя, какая разница.       Малахай метнулся к очагу, покопался в золе, выискивая уголек и подозвав ближе кузнеца, начал, что-то ему рисовать на стене и объяснять. Парень кивал головой и в конце, даже поправил Хеду, подрисовав пару зазубрин на устройстве для надежности. Поклонившись, кузнец убежал выполнять распоряжение Командующего.       — Думаете, это остановит Ингранрона, — Сион скептически рассматривал рисунок на стене, пока Хеда стоял возле открытого окна и вымывал руки под каплями дождя с листьев. Он подтянулся, сорвал яблоко с ветки и с аппетитным хрустом укусил его за спелый бок.       — Что ты знаешь о чесноке, Сион?

***

      Влажный утренний воздух вырывался седым паром из ноздрей мощного вороного жеребца: в крови этого зверя еще теплилась кровь вымерших андалузцев, помешанная с местными мустангами долин. Ник лично отловил и тренировал этого жеребца под седло с полуторогодовалого возраста. Жеребец, прозванный Атиллой, прекрасно слушался своего ездока, но ему не хватало выдержки, оттого Нику всё время приходилось сдерживать его, натягивая рукой поводья.       Рассветное солнце золотистыми лучами осветило верхушки густых деревьев и длинные, глубокие тени поползли прочь от полей, прячась в вечно сырых оврагах. Земли Дельфикру были очень богаты на любой урожай и, всегда подвергались набегам разбойничьих шаек и соседей по восточным кланам. Чтобы поддерживать безопасность, короли Дельфикру заключили союз с западным соседом — грозными всадниками Ингранронакру, в обмен на руно, из которого кочевники делали войлок для своих юрт.       Столица Дельфи располагалась в безветренной долине между пологих холмов, куда втекал широкий ручей, берущий своё начало с гор на севере. Город был окружен трехметровым глинобитным забором, откуда сверху проглядывали множество покрытых соломой крыш домов. В центре, словно гнилой зуб, торчала развалина древнего форта, покрытая новодельными листами железа от капотов и кузовов автомобилей.       Так вот он какой, — усмехнулся про себя Ник, — замок королей. За пару десятков шагов до города ворота открылись и под ликующие возгласы жителей, гордые всадники въехали внутрь. Не так часто местным удавалось увидеть настоящих дикарей с мускулистыми, бронзовыми телами, затянутыми в кожаные ремни и с лошадиными хвостами на плечах. Каждый шаг их поджарых коней сопровождался мелодичным перезвоном вплетенных в гривы бубенцов.       Король Ноель лично не встретил кхала Ника и ожидал его в приемной зале. Со слов его советника, приветствующего кхала по традиции хлебом с соленым мясом, у короля от пережитого обострились боли в желудке. Советник кивнул куда-то на восток и Ник понял о ком речь: еще одна пакостная особенность Шейдхеды — его присутствие вызывает несварение.       Король полулежал на кушетке, возле него суетился друид, вливая в старика отвар из большой чаши. Увидав кхала Ника, король поморщился, пытаясь сделать резко движение, чтобы поприветствовать союзника. Ник, как можно энергичнее пожал ему руку.       — Какие вести?       — Шейдхеда захватил еще одну деревню и пока остается там. Четыре дня прошло. Отжирается поди на харчах. После пересечения границы он разграбил уже восемь деревень и одно крупное поселение. С одной деревни пришли беженцы… ну как пришли. Треть из них несли. Он перекалечил каждого третьего, невзирая на пол и возраст!       — Вы пытались вести переговоры?       — Разумеется, кхал Ник! Большинство из нас пахари, а не гона. У него для меня ответ один: приклонись или умри.       Ник сел прямо на пол, скрестив ноги для удобства и почесал черную бородку на лице. Друид, что-то жёг в лампаде, видимо отгонял мух в помещении.       — Дела… А что с теми покалеченными. Они сопротивлялись, получается?       — Так в том и дело. Говорят, встали на колени, как только Шейдхеда появился в деревне. А он всё равно резню устроил, изверг... Ох, как мне плохо.       Король схватился за живот и его вырвало в аккуратно подставленную друидом ёмкость. Ник отвернулся и подумал: наводит страху или действительно маньяк, как про него говорят? И как такой как он мог стать Командующим. Куда смотрят Хранители в Полисе?       — Почему его не контролирует Хранитель… разве это не его обязанность.       Ноель кисло посмеялся и вытер губы несвежим платком. Ну, рейдеры Равнин всегда получают новости последними.       — Он убивает своих Хранителей. Третьего ищут, он пропал, даже сюда гонцы доезжали. Сбежал, поди.       — Может из-за этого он и остановился. Я так понимаю, что Командующий не может подвергать свою жизнь опасности, пока рядом нет Хранителя, чтобы извлечь Пламя.       — Возможно. Если этот пустынник сейчас уязвим, — король с прищуром посмотрел на союзника, — самое время дать ему бой, кхал Ник.       — А Пламя?       — К черту Пламя! Я отрежу ему голову и отправлю в Полис, пусть извлекают на здоровье. Нападать надо сейчас, пока есть шанс застать их врасплох в той деревне. Задавить гада! Если мы не сделаем это сейчас, попомните мои слова кхал Ник — его следующей целью будет Ингранрона. — Согласен, - покивал головой Ник и поднялся на ноги. — Выступаем на рассвете.

***

      Медлить было опасно. Ник действительно был согласен с королем о необходимости нападения на Шейдхеду, пока тот стоит ставкой в деревне в пяти милях и скорее всего занят тем, что перегруппирует силы и ждет Хранителя. Он вынужден остановить свою экспансию на запад, пока рядом нет того, кто сбережёт Пламя. Этим надо воспользоваться.       Гнетущее чувство не покидало Ника, пока он отдавал распоряжение о готовности своим всадникам, устроенным в чистой конюшне. Его гона привыкли жить под открытым небом и не нуждались в удобствах, кроме попоны под головой на ночь. Ник передернул плечами и посмотрел на восток, где солнце уже давно поднялось, но грело по-осеннему скудно. А по углам, в густых тенях еще не успел раствориться первый пух утреннего инея на траве.       В городе жизнь шла мирным руслом и, никто не суетился, будто не было войны и их соплеменников не резали буквально за забором. Беззаботный народ привыкший защищаться чужими руками. Кхал достал из ножен длинную рапиру и присев на край привязи для лошадей, принялся задумчиво полировать лезвие сыромятной замшей.