Финальный аккорд безумия

      Верный конь по кличке Темноокий вез дочь Черных Вересков от Рифтена к Вайтрану по тракту, пролегающему через Осенний Лес и Камень Шора. Длинная дорога была выбрана намеренно, чтобы сбить со следа ищеек и потянуть время перед прибытием в Вайтран. Ингун не горела желанием встречаться с Нелкиром, не говоря уже о том, чтобы праздновать их фальшивую помолвку, от которой вскоре не будет никакого проку. Но там она хотя бы будет в безопасности и вне досягаемости для матери, если вдруг что-то пойдет не так.       Путешествие началось на рассвете, недавно Ингун миновала форт Гринвол. Чтобы не привлекать излишнего внимания к своему отъезду, она взяла с собой только одного охранника, данмера Валена Аренима, наёмника из Морровинда. Единственным его преимуществом по сравнению с другими кандидатами было то, что он совсем недавно прибыл из Блэклайта и Мавен еще не сделала ему предложение, от которого невозможно отказаться. Ингун, не задумываясь, наняла его, как только узнала этот факт.       На прощание она оставила матери довольно сухую записку, что не может ослушаться ярла и готова вступить в брак, если так нужно. Дочерние чувства в сердце Ингун давно отравились жаждой власти Мавен и её холодностью. Она больше рассчитывала на своих сыновей, чем на замкнутую дочь, увлеченную только алхимией, а не семейными делами.       Погода стояла пасмурная, летящие с севера тучи сулили грозу, но девушке всегда они нравились. На фоне стремительно темнеющего, тяжелого неба, желто-зеленые кроны деревьев смотрелись ярче. Сердце замирало в предвкушении ливня.       — Надо остановиться на привал, — произнес охранник сиплым голосом. — Мы уже несколько часов в пути, коням надо отдохнуть.       — Ещё рано, — отрезала Ингун, подгоняя Темноокого вперёд.       — Гроза собирается, двигаться дальше может быть опасным, — уроженец неприветливых морровиндских земель во всем подозревал угрозу.       — Это же не пепельная буря, — возразила Ингун, наслышанная о подобных стихийных бедствиях, происходящих около Красной Горы.       — Все равно нужно поискать укрытие, — настаивал Вален.       В итоге дочь Мавен согласилась с ним. Лучше потерять немного времени, чем оказаться в эпицентре грозы. К тому же поднялся сильный ветер, вздымающий с дороги сухую горячую пыль. Воздух сделался удушливым, тяжелым, а в облаках замерцали первые молнии, сопровождаемые далеким громовым рокотом.       Вален спешился и свернул в чащу, ведя лошадь под уздцы. Путники принялись искать место, где можно переждать дождь. Ингун брела по березовому подлеску, посматривая под ноги и больше ища ингредиенты для зелий, чем укрытие.       — Нельзя останавливаться, — поторапливал эльф. — Если гроза нас накроет, промокнем до нитки.       Ингун сорвала с покосившегося белого ствола чешуйчатку и осмотрелась — кругом только густой лес, а впереди предгорья возле камня Шора.       — В лесу в грозу опасно. Под деревьями прятаться нельзя, — проронила она. — Ты прав. Давай поищем пещеру или... Может, хижину лесника?       — Идите за мной, госпожа, не отставайте, — Вален махнул ей рукой.       Когда путники углубились в рощу, раздался оглушительный раскат грома. Кони заволновались, затрясли гривами, Ингун внимательно смотрела по сторонам, пока не заметила в глуши дом.       — Туда! — радостно воскликнула она, и на них с наемником обрушился дождь. Жестокий ливень загрохотал по земле, нещадно лупя травы и кроны деревьев, гнущиеся под ударами ветра.       Вален забежал в хижину, дверь которой оказалась открыта, и с трудом завел внутрь лошадей, Ингун неуверенно вошла следом, чувствуя, что с этим домом что-то не так. Определенно, не жилище лесника и не привал охотников. Давно заброшен, судя по всему. Ветхая мебель, пыль да паутина. Соломенный матрас на кровати разорван и часть его содержимого высыпалась на пол, ржавая посуда на полках, обломки досок, помет злокрысов. Сквозь дырявую крышу в некоторых местах протекала дождевая вода.       Но в правом углу стояла красивая витрина, в которой поблескивали россыпи драгоценных камней.       — Сокровища! — алчно вспыхнули красные глаза Валена, и он метнулся к витрине.       — Стой! — рявкнула на него Ингун, и, к счастью, наемник послушался. — Это похоже на ловушку.       — Я смогу её обезвредить, если что, — данмер потянулся к стеклу и выудил из кошеля отмычку и щуп.       — Не хочу смотреть, как ты глупо умираешь! — девушка обошла Темноокого и, приоткрыв дверь, выглянула наружу, где ливень хлестал, набирая силу, а ураганный ветер оглушительно выл.       — Ты ещё жив? — прикрыв дверь, Ингун обернулась, наёмник щупом проверял витрину на ловушки.       — Все чисто! — произнес он, спокойно открыл крышку и подобрал пару камней, начав их рассматривать. — Неужели не подделка? Глазам не верю!       Вален подошел к Ингун, держа двумя пальцами крупный бриллиант.       — Смотрите, госпожа…       В тот же миг просвистела стрела, угодив данмеру в плечо. Пораженный наёмник плашмя упал на пол — парализованный ядом.       — Вален! — нервно выкрикнула Чёрный Вереск, сперва не поверив своим глазам. Она вытащила из-за пояса отравленный стеклянный кинжал и всмотрелась в лес сквозь стену дождя, пытаясь различить стрелка среди деревьев.       Девушку затрясло, когда она подумала, что мать опередила их, узнала о предательстве и решила наказать нерадивую дочь!       Гроза постепенно утихала, а барабанящий по крыше дождь вторил частому сердцебиению напуганной Ингун. Её особенно устрашала неизвестность — она ждала, что вот-вот прилетит ещё одна стрела, предназначенная ей.       — Если птичка закричала… сверну ей шейку, чтоб молчала… — раздался незнакомый голос с хрипотцой и смех.       В дверях появился невысокий мужичок в костюме шута. На его голове красовался колпак с двумя бубенчиками.       — Бу! — он выпрыгнул из-за угла, наставив на Ингун кинжал, и разразился истерическим хохотом. Она вскрикнула и взмахнула оружием, зная, что достаточно попасть всего лишь раз, чтобы поразить врага. Однако шут, разглядев в ней угрозу, так ловко и стремительно ударил девушку по руке и выбил оружие, оставив её беззащитной.       — Что тебе нужно? — отчаянно выкрикнула Ингун, пятясь, пока не уперлась спиной в старый шкаф с полками.       Шут, пританцовывая, надвигался прямо на нее, тихо посмеивался и улыбался во весь рот, широко и неестественно.       — Вот мы и встретились… — протянул он, вертя кинжалом перед её лицом и вынуждая жмуриться и отворачиваться. — Вжик! И тебя может не стать!       — Кто ты? Что тебе нужно? — как можно тверже повторила Ингун, собрав воедино остатки своей храбрости.       — О, нам ничего не нужно, кроме тебя, Ингун Черный Вереск, — раздался приятный шипящий голос.       В дом неторопливо вошла аргонианка в облегающей тело чёрной броне. Она была вооружена красивым эбонитовым луком, и тут же оценила и обстановку, и парализованную жертву, окинув все цепким взглядом желтых глаз.       Ингун замерла, уставившись на неё, и вжалась в полку, изредка бросая взгляды на мокрого шута, начавшего вдруг танцевать перед ней.       — Кто вы? Зачем я вам нужна? — выговорила девушка.       — Полагаю, ты слышала о Темном Братстве, — аргонианка обошла валяющегося наемника и присела на старую лавку, закинув ногу на ногу.       — Темном Братстве? — в горле Ингун застрял ком. Все, что она знала о таинственной гильдии ассасинов, — то, что её мать с ними связана и не чуралась прибегать к их услугам. Эти новости выбили почву из-под ног. Значит, план Хемминга провалился. Мавен все узнала и решила убрать предавшую её дочь.       — Именно. Мы приходим за теми, на кого было проведено Черное Таинство, — аргонианка кивнула.       — Сердце вынешь из груди,       Крови свеженькой найди,       Кости, черепа, паслен,       И скоро гость придет в твой сон! — тоненьким голоском запел шут, приплясывая вокруг обездвиженного наёмника.       — Цицерон, достаточно, — шикнула на него аргонианка, и он артистично откланялся, отбежав в сторону.       — Как прикажешь, Слышащая! — шут встал рядом с Ингун и принялся разглядывать её все с той же безумной улыбкой. В этот миг девушка вдруг поняла, что если бы её действительно хотели убить, то не устроили бы такого представления.       — На меня кто-то провел Черное Таинство? — спросила она упавшим голосом.       — Поэтому мы и здесь, — аргонианка уставилась на дочь Мавен и одобрительно кивнула.       — Но вы пришли не убивать меня. Я права?       — Совершенно верно! — оскалилась Слышащая. — Позволь представиться, моё имя Ц’каш-Зула, но люди обычно зовут меня Бегущая-по-Траве. Я глава Темного Братства и Слышащая Матери Ночи. Я пришла, чтобы забрать твою душу и отдать её Ситису, но… есть кое-что еще. Мы наслышаны о твоих талантах в изготовлении ядов и зелий. Ты достигла изрядных успехов в алхимической науке. Твои умения могут быть полезны Братству.       Ингун убедилась в своих догадках, что Мавен все узнала. Скорее всего, Хемминг уже мертв, а ей ни в коем случае нельзя возвращаться в Рифтен.       — Вы хотите предложить мне… работать на вас? — поинтересовалась девушка.       — Ингун Черный Вереск умрет. Здесь и сейчас, — сказала Бегущая-по-Траве. — Она перестанет существовать. Вместо этого новую семью обретет наша Отравительница. Но для начала — небольшая проверка, если ты позволишь. Алхимический талант — далеко не все, что от тебя потребуется. Решимость и способность убивать — вот главная ценность ассасина. Мы знаем, что у тебя есть с собой кое-что, Отравительница. Я хочу посмотреть на твой яд в деле, — аргонианка указала на парализованного наёмника. — Твое первое задание — убрать свидетеля!       Цицерон тут же присел около наемника и приподнял его голову.       — Несколько капель и Мать Ночи будет тобой довольна! — восторженно прошептал он.       Ингун нерешительно вытащила из кошеля черный флакон. Она прежде не испытывала яды на людях, только на злокрысах да бродячих собаках, но была абсолютно уверена в их эффективности. Девушка приблизилась к парализованному наёмнику и присела рядом. Убить, даже малознакомого данмера, оказалось непросто. Решиться на это сразу не получилось. Ингун внимательно осмотрела его серое острое лицо, мечущиеся в глазницах красные глаза и подумала о том, что у нее вообще-то нет выбора, кроме как сделать это.       Странно, но в тот миг, когда вязкая бесцветная жидкость влилась в горло наемника, то к девушке пришло четкое понимание, что именно к этому она готовилась всю сознательную жизнь. С того самого дня, как к ней в руки попала та книжка, «Игра за обедом». Прочитанное тогда поразило юную Ингун — она не могла поверить, что отравиться насмерть можно так легко, лишь коснувшись губами смоченной ядом посуды. Тогда-то она и решила во всех подробностях изучить воздействие и рецептуры ядов, чтобы обрести такую власть, которая и не снилась её матери.       Лежащий на полу наёмник вскоре забился в конвульсиях, на его неподвижных губах выступила густая кровавая пена. Смертельный яд из яиц коруса, паслена и ядовитого колокольчика получился превосходным — агония продлилась недолго, ровно столько, как было описано в рецепте.       Цицерон засмеялся и зааплодировал, а Слышащая удовлетворенно кивнула, когда стало очевидно, что данмер испустил дух. Она подошла ближе к Ингун и слегка коснулась её плеча, прошипев:       — Добро пожаловать в семью, Отравительница!