Финальный аккорд безумия

      «Скоро» оказалось чуть быстрее, чем предполагал Эдриан. Попав в Каирн Душ, он перестал надеяться напрасно и утратил способность мыслить оптимистически. В такой удручающей цветовой гамме это у него не то, чтобы не получалось, но казалось неуместным. Норд скучал по свежему горному воздуху, снегу и лесу.       Перед глазами замаячили темнота и черные руины, окутанные слабым мерцающим свечением. Наполовину осыпавшиеся стены обрамляли просторный квадратный двор, заваленный грудами костей. По первому впечатлению — идеальное место для кого-то смертельно-опасного. Эдриан сразу вооружился клинком и прикрылся щитом, а на руках Сераны затрещали заклинания.       — Похоже, мы на месте… Ну, и где оно? — вампирша медленно шла по двору, оглядываясь. Довакину это место особенно не нравилось. Впрочем, как и весь Каирн Душ.       Эдриан заметил движение в тенях и разглядел там подобие каменного трона с высокой спинкой, с которого поднимался настоящий гигант, ростом ничуть не уступающий великану. Черный призрак с пылающими синими глазами был облачен в костяную броню и вооружен внушительным костяным мечом. В другой его руке лежал щит, также созданный из цельной белой кости. Эдриан подумал, что, должно быть, это драконьи кости, которые время от времени попадались на пустошах. Что еще могло быть настолько огромным, чтобы создать подобное оружие и доспехи? Довакин сквозь зубы выругался и догадался, что без ту’ума здесь не обойтись. Пора встряхнуть этот унылый мир мертвых от основания до макушки.       Призрак двинулся на Серану, которая принялась осыпать его молниями и ледяными шипами вперемешку, как только увидела. Это мало чем помогло — только по костяной броне время от время пробегали переливчатые синие полоски, а лед рассыпался вдребезги.       Довакин прислушался к себе — сил хватит. Должно хватить!       — FUS RO DA!       Безжалостная сила оторвала призрака от серой земли и впечатала в полуразрушенную стену. Серана продолжала непрерывно бить молниями, видимо, определив, что они эффективнее.       Призрак быстро поднялся, почти рывком взлетел на ноги, довакин бесстрашно подбежал к нему вплотную, прицелился и между сочленениями костяных пластин по рукоять вогнал меч.       Ничего не произошло. Хоть меч пронзил призрака насквозь, казалось, что лезвие только вспороло бесплотный дым. Гигант обратил на Эдриана пылающий взор и отшвырнул к трону, наотмашь ударив щитом. Оглушенный довакин повалился у его подножия и некоторое время в его ушах гудело, пока он безуспешно пытался вскочить на ноги. Казалось, что эбонитовый доспех нисколько не спас — боль сковала все тело. Тем временем, смотритель двигался прямо к нему, решив немедленно избавиться от одной крикливой проблемы в лице драконорожденного.       — Эй ты! — Серана почти заслонила его собой, непрерывно творя молнии, в попытке отвлечь чудовище от своего спутника. Тот отвлекся и помчался к вампирше, перебегающей из угла в угол. Довакин встал, потряс головой и позволил себе пару секунд отдышаться. Нужно было придумать тактику поэффективнее. Может быть, пламя, как учил его Партурнакс?       Смотритель замахнулся мечом, резко опустил оружие и едва не задел Серану. И сердце Эдриана в тот миг чуть не оборвалось — она же могла погибнуть! Тогда и обещание, данное Валерике, он не выполнит, и Древний Свиток не получит, и… потеряет её. Тогда не получится найти выход отсюда, а о нормальном воссоединении своей души с телом можно позабыть навсегда! И будет он бродить по пустошам, пока станет он одним из тех призраков, что обречены вечно страдать здесь…       Тем временем вампирша успела поднырнуть под гиганта, перебежать на безопасное расстояние и продолжить обстрел молниями. Довакин понимал только то, что одна она не справится. Но для этого у нее был он, а у него ещё остались силы сражаться.       Эдриан собрал внутри себя всю жгучую ярость, что еще не уступила давящему унынию, и подбежав ближе к смотрителю, крикнул:       — Yol toor Shul!       Крик обратился сначала жарким дыханием, а после и чистым драконьим огнем, который обуял призрака. С этим он уже не мог бороться. Смертоносная темнота Каирна рассеивалась невероятно ярким, живым огнем.       Костяные пластины доспеха смотрителя почернели и начали обращаться в прах.       Эдриан отскочил в сторону и отдышался, глядя, как призрак становится кучкой пепла вперемешку с черной эктоплазмой — довольно омерзительное зрелище. Внутри этой смеси различались потускневшие грани черного камня душ. Одного из тех, что поддерживали барьер вокруг замка. Довакин пнул его в сторону, и кристалл отскочил к стене.       — Я впечатлена! — Серана подошла к нему с довольной улыбкой и изобразила аплодисменты. — Почему ты раньше так не делал?       — Может потому, что кусок моей души валялся неизвестно где? — скривился он. — А теперь я почти в порядке, если не считать того, что меня невероятно бесит это место. Пошли искать второго хранителя или как там его?       — Одобряю твой боевой настрой. Идем. Мне тоже всё это порядком надоело.       — Наконец-то, мы сошлись во мнениях, — одобрительно кивнул Эдриан, покидая руины. — Кстати, хотел спросить…       — О некромантии? — улыбнулась Серана.       — Нет. Про твою мать. Ну… вы ведь очень долго не виделись, так? Мне показалось, что мама не слишком обрадовалась, когда тебя увидела…       Вампирша некоторое время молчала и на Эдриана не смотрела. Он брел рядом с ней к замку.       — Знаешь… это ведь я её искала, а не она меня. Она была уверена, что я по-прежнему в Крипте Ночной Пустоты, куда она меня отправила, — в голосе Сераны Эдриан расслышал многовековую печаль и пожалел о том, что начал спрашивать. А то еще выяснится в процессе разговора, что у вампиров тоже есть чувства, помимо жажды крови, и как после этого их убивать?       — И она надеялась, что ты там пролежишь до конца времен? Не очень приятную судьбу она выбрала для своей единственной дочери.       — Она считала, что там я буду в безопасности, и это не позволит моему отцу заполучить Свиток.       — А ты как считаешь? Это было правильно?       — Мне никто никогда не задавал этот вопрос, — Серана повернулась к нему с печальной улыбкой. — Не знаю, я просто доверяла матери, а она думала только о том, как помешать отцу.       — Выходит, я испортил её планы, когда заявился и освободил тебя. И даже в каком-то смысле помог Харкону, — заключил довакин, до сих пор не до конца понимающий, почему эти вампирши не хотят гасить солнце. Это же было бы идеально для них!       — Да, так и есть. Но я тебе благодарна. Ты единственный сделал для меня за последнее время больше, чем родители за прошедшую тысячу лет!       — И что же я такого сделал? — Эдриану не нравилось, в какое русло сворачивал их разговор.       — Ты мне поверил. Услышал меня.       — А-а. Это! — он натянуто улыбнулся, вышагивая по пустоши обратно к замку. — Не за что! Но не обольщайся, я это не ради тебя, а ради всего мира, знаешь ли…       — Разумеется. В душе ты добряк, — Серана искоса на него взглянула.       — И как же ты это поняла? Когда мою душу разделяла?       — Для этого не обязательно быть некромантом.       Эдриан усмехнулся, протянул к вампирше руку и хотел похлопать её по плечу, но вовремя остановился. Можно подумать, будто они стали закадычными друзьями за время скитаний по Каирну Душ. Это в голове довакина никак не укладывалось. Разве можно дружить с вампирами? Но чем дольше он смотрел на Серану, видел обычную девчонку в её повадках, слышал грусть в её словах, и сомнения все сильнее терзали расколотую надвое душу драконорожденного.

***

      Башни со смотрителями располагались вокруг замка, что как раз напоминало три ключевые позиции для размещения энергетических точек, удерживающих барьер. На одной из них поджидал такой же закованный в костяную броню призрак, только вооруженный луком. На другой оказался смотритель с огромной двуручной секирой, при взгляде на которую в голове Эдриана непроизвольно родилось слово «дрын».       Уничтожили смотрителей магия Сераны и его ту’ум, но когда третий страж барьера пал, темно фиолетовые, искрящие молниями небеса, вздрогнули от драконьего рева. Вампирша втянула голову в плечи и начала суетливо осматриваться. Эдриан, впрочем, тоже не был готов к бою с драконом прямо сейчас, потому отбежал к ближайшему укрытию.       Но небеса оставались чистыми, если это описание вообще применимо к Каирну Душ. Прямо над головой все так же вращалась черная воронка, обрамленная мерцающим синим ореолом, расходящимся во все стороны как туманные полосы. Где-то среди молний и подобия облаков можно было даже увидеть луну, но очень блеклую, словно сквозь темное стекло. Довакину начало казаться, что он заперт внутри черного камня душ.       Серана подбежала к драконорожденному и встала рядом, почти прижавшись к нему. Эдриан ощутил исходящий от нее холодок.       — Это тот самый дракон, о котором говорила моя мама? — спросила вампирша.       — Если он ещё не услышал мой ту’ум, то исчезновение стражей почуял точно, — довакин на шаг отодвинулся от нее. — Давай поскорее вернёмся к замку и заберем Свиток, меня это все жуть как достало.       Серана кивнула, и они отправились в очередной путь по пустоши, на сей раз периодически посматривая на небо.       Воздух Каирна Душ весьма ощутимо запах смертью, тяжело и сладко. От этой удушливой вони сознание Эдриана заволакивало мутной пеленой. Кругом он натыкался на кости, слышались стенания призраков. Такое было ощущение, что, когда смотрители пали, в этом мире что-то или кто-то почувствовало эти перемены.       — Мне кажется, что за нами кто-то наблюдает, — Дочь Хладной Гавани вздрогнула и обняла себя за плечи. – Не по себе от этого чувства.       — Если уж тебе не по себе… — угрюмо проворчал Эдриан в ответ. Расспрашивать вампиршу о самочувствии он больше не решился. — Может, тебе крови надо выпить? — настороженно предложил он.       Серана одарила его возмущенным взглядом.       — С чего ты это взял?       — Ты — вампир, а вампирам нужна кровь! — напомнил довакин, всё еще тщетно пытаясь отыскать в ней чудовище. — Я не забыл тот заваленный костями и трупами стол в обеденном зале твоего папаши. Вот и подумал…       — Сейчас не время об этом думать. Надо поскорее забрать Древний Свиток! Но если тебе очень сильно интересно, — она недовольно сжала губы, будто не хотела отвечать на такой личный вопрос, — с момента, как мы попали сюда, я ни разу не испытывала жажду. Наверное, как и ты. Полагаю, это место сильно отличается от Нирна и подчиняется иным законам! — раздраженно высказала вампирша.       Угловатые силуэты черных башен замка, где Идеальные Повелители пленили Валерику, уже замаячили впереди. Лицо Эдриана выражало крайнюю степень решительности — также он шел на бой с Алдуином в Совнгарде, также сразил Мирака — предателя. И сейчас он точно знал, что если не получит Древний Свиток, то не удастся остановить Харкона. Серана выглядела равнодушной и сосредоточенной, словно ей было не столь важно, кто победит. Однако, выбрав сторону Стражи Рассвета, вопреки всему, она уже подписала себе смертный приговор в глазах своего сумасбродного папочки.       Когда Эдриан впервые его увидел, тот великодушно предложил ему Дар Крови. И не обычный. Не каждый день выпадает возможность стать высшим вампиром, которые обращаются не после того, как случайно подцепили Сангвинаре Вампирис, а с помощью благословения Молага Бала. Разумеется, довакин предпочел вежливо отказаться и поскорее унести ноги из замка Волкихар, чтобы вместе с Израном и другими стражами решить, что делать дальше. От Соратников-то он сразу сбежал, как только узнал о Даре Хирсина. Дар Молага Бала привлекал его ещё меньше. Особенно после того, как он перебил кучу обычных вампиров.       Харкон тогда согласился сохранить Эдриану жизнь в награду за спасение дочери, но как в последствии оказалось — не из-за Сераны, а из-за Древнего Свитка.       Валерика ждала предельно терпеливо. Она стояла, прислонившись к закрытой двери замка, встречая дочь.       — Мама! — Серана, дождавшись воссоединения, бросилась к ней и раскрыла свои объятия.       Вампирши нежно обнялись, и даже суровый драконорожденный смягчился, подумав, что это куда больше похоже на долгожданное семейное воссоединение. Но кажется, им мешал не только барьер, а ещё какая-то недосказанность, отстраненность матери.       — Вы слышали рев Дюрневира? — спросила Валерика.       — Да, только, где он?       — Во дворе замка. Сторожит Древний Свиток, — предупредила древняя вампирша.       — Что ж, значит, придется сражаться, — Эдриан вытянул меч из ножен и двинулся к вратам, но Валерика вдруг преградила ему путь.       — Этого дракона нельзя убить, он бессмертен.       — Нельзя убить? — на лице Сераны проступило недоумение. — Но как тогда Эдриан...       А довакин просто обошел её мать и продолжил путь.       — Чтобы побеждать драконов, не обязательно их убивать. С некоторыми вполне возможно договориться, — гордо ответил норд и толкнул рукой створку массивных металлических врат. Он вошёл во внутренний двор замка сквозь длинный коридор, на миг ощутив себя бойцом, выходящим на Арену.       Яркие фиолетовые огни освещали будущее поле брани. Магия пылала в огромных каменных жаровнях, расставленных по углам и вдоль стен. Широкий прямоугольный двор пустовал, а дракон поджидал, сидя на замковой стене и опустив вниз огромную, увенчанную четырьмя изогнутыми рогами голову.       — Дюрневир! — выкрикнул довакин, вызывая его на бой.       Дракон выглядел тускло, будто и сам был мертв. Выцветшая, местами осыпавшаяся чешуя, изорванные крылья, шрамы, бельма вместо глаз, словно на долю этого славного дова выпало немало великих сражений, но последнее он проиграл, оказавшись запертым здесь. И все же оттолкнувшись от стены огромными сильными лапами и расправив крылья, Дюрневир грациозно взлетел и сделал круг над двором замка, с неистовым ревом исторгнув из пасти поток обжигающего морозного дыхания.       Эдриан отбежал в сторону, чтобы не оказаться в эпицентре ледяной бури, но холод, который он почувствовал, еще острее напомнил ему о Скайриме, куда с каждой секундой все отчаяннее хочется вернуться.       Дюрневир летал вокруг замка, ощущая себя неуязвимым. Конечно, о Драконобое, крике древних драконоборцев, он даже не подозревал.       Довакин набрал в грудь побольше воздуха, ощущая, как сила искаженных людьми слов на драконьем языке вскипает в крови и выкрикнул:       — Joor zah frul!       Каждое слово заставило дрожать воздух Каирна. Магия драконоборцев окутала Дюрневира синим пламенем, сковала его крылья и прижала величественного дова к земле. Дракон заметался и закричал, испуская из пасти морозное дыхание, тут же украсившее инеем черные стены, но Эдриан продолжал говорить, приказывая знанием, дарованным принцем даэдра Хермеусом Морой:       — Gol ha Dov!       Голова Дюрневира послушно пригнулась к земле. Огромные блеклые глаза плененного дракона теперь неотрывно глядели на победителя. Эдриан решился заговорить с ним первым.       — Слушай меня, дова, — грозно начал он. — Нам нужен только Древний Свиток, после чего мы уйдём. Поэтому ты не станешь препятствовать мне получить то, что нужно, и нападать! Понятно? Тогда я оставлю тебя в живых.       — Довакин, — прохрипел дракон, обдав Эдриана гнилостным холодным дыханием. — Освободи меня…       — Ты скоро будешь свободен от силы крика! — объявил драконорожденный, решив, что он говорит о том сверкающем вихре, что до сих пор удерживал дракона на земле.       — Нет, — Дюрневир дернулся. — Ты одолел меня своим голосом. Это была первая битва, которую я проиграл. Ты Кванарин. Покоритель. Твой ту'ум поистине силен, поэтому я буду тинак, говорить с тобой! Я в плену у Идеальных Повелителей и не могу покинуть Каирн Душ. Но моя тоска по стру’ундуль Кейзаль, небесам моей родины, невыносима.       — Что ж, кажется, ты сам в этом виноват, — Эдриану было жаль могучего дова, но он не представлял, как можно помочь ему.       — Они обманом заманили меня сюда. Сказав, что я буду служить им, покуда живет та, что называет себя Валерика. Откуда же мне было знать, что эта женщина — бессмертна? Поэтому я вынужден охранять Кел, Древний Свиток, по их приказу, а если попытаюсь покинуть это место — моя сила начнет таять…       — Но как я могу тебе помочь? — драконорожденный покосился на медленно подходящих к нему вампирш, которые ожидали чего угодно, кроме тинак со старым дова. Драконобой вокруг него уже рассеялся, и беседа проходила довольно мирно.       — Я наделю тебя знанием Слов, составляющих мое имя. Когда вернешься в Кейзаль, обрати свой взор к небесам и призови меня, а я взамен стану твоим союзником в битве и научу тебя особым… Темным Словам запретного искусства алок-дилон, которое вы зовете некромантией. Это знание, как поглощать души, открыли мне Идеальные Повелители.       Эдриан, глядя на преклонившегося Дюрневира, согласно кивнул.       — Договорились!       — Серьёзно? — Серана, возникшая за спиной норда, скрестила руки на груди. — Ты веришь этому дракону?       — Чуть больше, чем тебе, вампирша, — скосился на неё довакин и дотронулся до морды дракона. Он прикрыл глаза и прогудел:       — Слушай мое имя, Кванарин.       Знание Дюрневира устремилось к Эдриану прохладным сверкающим вихрем.       Проклятый. Никогда. Умирающий.       Проклятый бессмертием.       Сила и значения Слов, отпечатавшись в душе и сознании единожды — никогда не покинут довакина.       Дюрневир, передав знание, поднялся и, расправив крылья, взмыл к фиолетовым облакам.       — Никогда бы не подумала, что увижу нечто подобное… — протянула Валерика, провожая дракона взглядом. — Не будем терять времени. Идите за мной. Я передам вам Древний Свиток.       Эдриан и Серана переглянулись, и в сверкающих глазах спутницы довакин прочел радость. Неужели они, в самом деле, скоро покинут это ужасное место?