Встретимся на том же месте (Meet Me at the Checkpoint)

— Подействовало! — кричит она, приходя в себя в больничном крыле. Мгновенно, безболезненно, идеально; Снейп действительно мастер своего дела. — Вы о целебных зельях? Разумеется, они подействовали, я же их сам варил, — слышится голос из другого конца комнаты. — Конечно, — соглашается она, наблюдая, как он приближается с флаконом в руке. — Спасибо. — Обращаться в больницу Святого Мунго было слишком рискованно, — начинает он и откашливается. — Да, понимаю, после того, что случилось с Боудом… Всё равно спасибо! — она салютует ему флаконом с зельем, прежде чем выпить его до дна, и он забирает пустую бутылочку, не сказав ни слова. Она старается не изучать его слишком пристально, эту его версию; она не готова к тому, что может произойти, если она будет сравнивать его с тем, каким он был раньше. — Как долго я была без сознания? — спрашивает она, вновь ступая на проторенную дорожку. — Две недели, если не считать безумного бреда о «шпионской капсуле с цианидом». Поэтому я не совсем уверен, что вы не пострадали от внутричерепных осложнений из-за проклятия Долохова. Она чувствует, как на её лице расплывается улыбка. — Хм, если бы вы только могли заглянуть в мою голову. __________________________ — Вот это нихера себе! — Совершенно верно, — она переводит дыхание и втайне хвалит себя за то, что на этот раз ей удалось сосредоточиться строго на фактах. За то, что не позволила своим мыслям погрузиться в запутанную смесь эмоций, связанных с её растущей близостью со Снейпом. — И вы умирали... — Семь раз, да. — А я вам помогал, — это немного больше похоже на вопрос, чем ожидала Гермиона. — Да, помогали, — говорит она и улыбается. — Мы добились неплохих успехов. При этих словах Снейп хмурится и скрещивает руки на груди. — Остается ещё вопрос с Нагини, и это не считая достоверности того факта, что Поттер – крестраж. Улыбка Гермионы увядает. Он прав. Она намеренно игнорирует роль Гарри во всём этом. Если не брать в расчёт теорию Дамблдора о Дарах смерти, им по-прежнему нужно найти действенный способ уничтожить частичку крестража внутри Гарри, при этом не убив его… Это вообще возможно? И как быть с пророчеством? Гермиона убедилась, насколько изменчивыми могут быть события, но она очень сильно сомневается, что можно безнаказанно менять пророчества — они, скорее всего, и есть те фиксированные точки на материи пространственно-временного континуума – даже просто попытка рискнуть и помешать им исполниться может привести к случайным смертям. А ещё ей очень интересно, что случится со всеми теми людьми, которые умирают в каждой петле? Будут ли они живы, когда — точнее, если — она снимет проклятие Долохова? Появляются ли новые пророчества в каждой временной линии и если да, то как? Она пока ничего подобного не видела, но она ведь не очень-то и искала. Уже не в первый раз она возвращается мыслями в Отдел тайн. У неё начинает кружиться голова, и она откидывается на металлические перекладины в изголовье кровати. — Мне нужно подумать, — говорит Снейп и оставляет её наедине с собственными размышлениями и переживаниями. __________________________ Когда Снейп вновь приходит в больничное крыло, он приносит ей баночку с целебной мазью и садится на стул рядом с её кроватью. — Насколько я понял, каждый раз мы действуем примерно по одной и той же схеме. — Так и есть, — подтверждает Гермиона, отвинчивая крышку. — И мой шрам с каждым разом становится всё лучше. Его взгляд скользит по её предплечью, затем поднимается к лицу, и она внезапно начинает испытывать неловкость, намазывая мазь на кожу. — Полагаю, что новейшая схема наших действий будет начинаться с изготовления зубной капсулы. — Когда вам разрешат вставать с кровати и ходить, мы сможем над этим поработать, — говорит Снейп. Он замолкает, сжимая и разжимая челюсти. — Ранее, во время вашего пребывания здесь, в больничном крыле, я делился с вами… информацией, позволяющей идентифицировать мою личность. Иными словами, рассказывал вам о себе. Слова звучат так, словно их из него выдавливают. — Э-э, да. На всякий случай, если вы не поверите мне в будущем; чем ближе мы становимся, тем больше я о вас узнаю. — Понятно, — говорит он, а затем надолго замолкает. — Это... это не обязательно должно быть что-то компрометирующее, — говорит Гермиона. Любопытство борется с осторожностью, но она идёт напролом, зная, что эта временная линия может очень внезапно прерваться, тем более если она последует задуманному ей плану. — Вы могли бы закончить свой рассказ о том, как так получилось, что у вас с Лили были одинаковые патронусы. Снейп резко поднимает голову, и на его лице отражается искреннее замешательство. — Зачем вам это знать? Её бросает в жар, ей кажется, что её лицо пылает. — Ну, или, — спешит добавить она, — вы могли бы рассказать мне что-нибудь, связанное с Хогвартсом — например, о том, за что вас оставили после уроков, или... — она замолкает, полная решимости положить конец этой временной линии как можно скорее. — Меня поймали с целым галлоном сильнодействующего умострительного зелья перед выпускными экзаменами. — Вот чёрт, — невольно выдыхает Гермиона. — Оно было для Гойла – Гойла-старшего. Он страдал явным нарушением обучаемости, но его семья не посчитала это веским поводом для обращения к целителям, — он пожимает плечами. — И надо же было случиться тому, что меня поймал именно Поттер. __________________________ Три дня спустя ей наконец разрешают ходить по коридорам, и она отправляется в подземелья, чтобы встретиться со Снейпом — Мерлин, Поппи разве не вернула вам мантию? — Я, э-э... вообще-то не сказала ей, что собираюсь сюда, — говорит Гермиона, краснея. Ей, конечно, не очень приятно находиться в тонком больничном халате в холоде подземелий, но она была не в восторге от перспективы навлечь на себя гнев мадам Помфри, узнай та, что Гермиона собирается исчезнуть на несколько часов. Снейп молча призывает из своих покоев запасную мантию и протягивает ей, прежде чем направиться по коридору в сторону лаборатории. Закутываясь в мантию, Гермиона ощущает едва уловимый запах её хозяина и позволяет ему согреть её. Дойдя до лаборатории, они, как обычно, прикладывают руки к каменной стене очень близко друг от друга, и, как обычно, от магии Снейпа по руке Гермионы пробегает дрожь. Дверь открывается, и она почти настраивается на то, что он уйдет, но он жестом приглашает её пройти внутрь. — Пора заняться зельями, Грейнджер, — говорит он, и это звучит скорее как приглашение, чем предостережение. — В прошлый раз у нас был яд василиска, — начинает она, входя внутрь. — Возможно, у меня найдется немного из моих личных запасов. Она моргает, на мгновение оторопев. Если подумать, он ни разу не упоминал об этом раньше, когда она вваливалась к нему с пригоршнями клыков василиска в сумке. Он тоже раздобыл их в Тайной комнате? Или этот ингредиент обычно всегда имелся под рукой у любого мастера зелий? А может, это была очередная ненавязчивая попытка ещё больше приблизить её к себе, по-своему с ней поделиться? Она отмахивается от всех этих вопросов и выпаливает: — Я вам всё верну. Её охватывает чувство вины, когда она думает о том, как поступала в прошлом… — В виде бум-ягод, как в ваших воспоминаниях? — бесстрастно спрашивает он. ...и о том, что, учитывая её планы на нынешнюю петлю, у неё, скорее всего, не будет времени собрать для него все ингредиенты. Однако, возможно, у неё найдется время заскочить в Гринготтс. — Наличными, если вам так будет удобнее, — отвечает она и неуверенно улыбается. Он отвергает это предложение, качая головой. — Забудьте об этом. Я, скорее всего, сгину в течение года. Лучше ответьте-ка на вопрос, — говорит он, доставая небольшой котел и разжигая под ним огонь, — как бы вы изменили фазу восстановления при использовании лишь трети имеющегося у вас яда? __________________________ На этот раз он остаётся. __________________________ Он остаётся, и на этот раз Гермиона сама придумывает, как сделать слепок своего зуба. Когда она заканчивает, она лишь просит Снейпа при помощи магии закрепить капсулу на месте. На этот раз — она мысленно отвешивает себе пинка за то, что её это так задевает — он не придерживает её челюсть рукой, и она не совсем понимает, почему чувствует себя такой разочарованной. И, как ни странно, она разочаровывается и в себе самой, когда вспоминает о Комнате Смерти, и поэтому, наконец решает рассказать ему о своих планах на эту временную петлю. — Грейнджер, вам только сегодня утром разрешили ходить по коридорам, а вы уже вновь хотите посетить то место, которое стало причиной вашего плачевного состояния? — Но вы сами сказали, что в этой временной линии нужно выяснить, что происходит в Комнате смерти, — говорит она, словно пытаясь найти себе оправдание. — Я наговорил много такого, о чём сожалею, — отвечает он с непроницаемым лицом. — Я просто хочу убедиться, что ничего не упустила. — Но почему именно сейчас? — Две-четыре недели спустя – идеальное время... — Да, я помню это из ваших воспоминаний, — перебивает Снейп, махнув на неё рукой. — Допустим, первоначальная шумиха улеглась, а вместе с ней сошло на нет и усиление мер безопасности, тем более часть сотрудников министерства всё ещё в отпусках... — Вот именно по этим причинам мне и нужно пойти туда сразу, как только я выпишусь из больничного крыла. Снейп бросает на неё сердитый взгляд. — И вы, без сомнения, собираетесь взять с собой Лавгуд, несмотря на то, что ей всего пятнадцать лет, и она, по сути, ещё ребёнок... — Я никогда не упоминала о Луне! — Вам и не нужно было этого делать. Я достаточно увидел в ваших воспоминаниях! — ноздри Снейпа раздуваются, и он хватается за край рабочего стола. — Вы вдруг перестали заботиться о безопасности других? — Это не так. Совсем не так, — напористо возражает Гермиона, думая о том, сколько раз она, вероятно, слишком сильно заботилась о безопасности других людей. Каждый раз она спасает Кэти Белл. Она полна решимости покончить со своей жизнью, лишь бы только не позволить кому-то другому погибнуть вновь. И он ведь прекрасно видел всё это в её воспоминаниях, так почему же… Снейп уходит, не сказав ни слова, и дверь в лабораторию захлопывается, отдаваясь эхом в пустоте. __________________________ Он больше не навещает её в больничном крыле. Гермиона то кипит от злости, то задаётся вопросом, что же пошло не так. Он вновь поделился с ней чем-то личным, ещё больше рассказал о себе — казалось, принял её зрелость и опыт с минимальным сопротивлением, но, выходит, лишь для того, чтобы ни с того ни с сего воздвигнуть непреодолимую стену в тот самый момент, как только она упомянула об отклонении от привычного плана действий. Но ведь это не он прожил все эти петли. У него не должно быть ожиданий. __________________________ Послание Рона с пожеланием скорейшего выздоровления приходит как раз в тот момент, когда она мысленно негодует из-за Снейпа и его резкой смены настроения. Преисполнившись решимости, она призывает чистый лист пергамента и сочиняет ответ. Рон, Спасибо за открытку! Я довольно быстро иду на поправку. Знаю, что должна была составить вам компанию в «Норе» сразу после выписки, но не беспокойтесь о том, чтобы забрать меня. У меня остались кое-какие дела, которые нужно завершить. Гермиона __________________________ Наконец, Гермиону признают достаточно здоровой для выписки из больничного крыла. Она начинает собираться — надевает тот же комплект разорванной одежды, который был на ней во время битвы в Отделе тайн, — и распихивает по карманам столько целебных зелий, сколько может уместить. — Я бы рискнул предположить, что, раз уж вы стащили все эти зелья, то не станете безрассудно идти навстречу очередной смерти, иначе ваш поступок лишён смысла, — раздается низкий голос у неё за спиной. Вздрогнув, она резко оборачивается и видит Снейпа, прислонившегося к дверному косяку. Он всё-таки пришёл проводить её. Пытаясь подавить чувство облегчения, которое так и норовит затопить все её эмоции и выплеснуться на поверхность, она приваливается бедром к больничной койке. — Вероятность умереть, конечно, есть, я ведь направляюсь в Комнату Смерти, — невозмутимо говорит она. — Но для начала хотелось бы без приключений добраться до Министерства, а не свалиться в обморок где-нибудь на улицах Лондона. — Просто удивительная ответственность и сознательность с вашей стороны, — говорит он с холодной усмешкой. Облегчение от встречи с ним улетучивается, когда она замечает выражение его лица. Он всё ещё злится на неё? — Я ещё раз напоминаю, что предложение сделать это поступило именно от вас. — Не от меня — а от какой-то другой версии меня, которая, очевидно, наполовину сошла с ума, потратив несколько месяцев на изобретение удобного способа вашего самоубийства! — Вообще-то приготовление зелья заняло всего несколько часов... — ...и вот вы снова здесь, вся такая из себя довольная и жизнерадостная от перспективы умереть в очередной раз... —Я всегда умираю. В очередной раз или не в очередной… Чувство юмора — всего лишь способ справиться с этим, причём довольно эффективный… — Возможно, как раз это я могу понять. Но вот чего я, хоть убейте, не понимаю, — он делает паузу, нервно проводя рукой по своим прямым волосам, — какой смысл делиться со мной своими воспоминаниями и вываливать на меня всю эту пространственно-временную хуйню, если не собираетесь остаться и объяснить всё поподробнее? Гермиона застывает с открытым ртом, прежде чем всплеск гнева заставляет её ответить. — Я не обязана объяснять вам внутреннее устройство Вселенной. Но просто для ясности, чтобы вы знали, я бы обязательно это делала — каждый грёбаный раз, мать вашу, — если бы у меня была хоть какая-то идея на этот счёт! — То есть то, что вы целенаправленно направляетесь Министерство с твёрдым намерением незаконно туда проникнуть, означает, что у вас просто нет никакой идеи на этот счёт? — На данный момент у меня есть только вопросы, и это мой единственный шанс найти ответы… — Это всё чушь собачья, про этот ваш «единственный шанс». Вы с таким же успехом можете сделать это в следующий раз или даже через следующий... — Почему вы так не хотите, чтобы я сделала это сейчас? — требовательно спрашивает Гермиона, и сила её голоса буквально разрывает воздух между ними. Снейп не отвечает; он просто поджимает губы и сжимает руки в кулаки. Она пытается успокоить свои эмоции, но всё, что ей удается, — это держать рот на замке, чтобы не наговорить ещё больше колкостей и оскорблений. Проходит несколько долгих, тягучих в своей неловкости мгновений, прежде чем один из них заговаривает снова. — Поскольку вы собираетесь пустить эту временную линию псу под хвост, можете заодно сжечь и это – как подожгли мою мантию на первом курсе. Он швыряет сложенный лист пергамента в изножье её кровати, и он приземляется со звуком пощёчины. Когда она вновь оборачивается к двери, Снейпа уже там нет. __________________________ Трясущейся рукой она прячет пергамент в карман, затем спешно покидает территорию школы и аппарирует к дому Лавгудов. Ей невыносимо читать его записку — только не сейчас, когда гнев всё ещё кипит где-то на задворках сознания, — вместо этого она сосредотачивается на чувстве вины, которое начинает расти с каждым шагом, приближающим её к крыльцу. Луна сказала, что хочет пойти с ней. Но вдруг Снейп прав? Стоит ли так рисковать? Гермиона замирает, носком ботинка касаясь нижней ступеньки крыльца. Затем рычит и аппарирует прочь, пока не передумала. __________________________ Её чрезвычайно раздражает, что Снейп, возможно, был в чём-то прав, и она не может перестать об этом думать, появляясь в одном из лондонских переулков. Вечер ещё только близится, и ей нужно убить несколько часов, прежде чем пытаться попасть в Министерство. Она находит пристанище в небольшом баре, засев с выпивкой и хмурым видом на шатком табурете в углу, откуда ей хорошо видна дверь. Небо за пыльным окном темнеет, и внутри потихоньку начинает собираться толпа, а Гермиона всё сидит и рассеянно обводит пальцем края пергамента у себя в кармане. Чего она до сих пор не понимает, так это почему он так зол на неё. Почему он хотел, чтобы она отложила этот набег на министерство на другой раз? Он никогда не казался ей человеком, склонным откладывать дела на потом. И они так хорошо ладили. Её рука хватает сложенный пергамент, и, мгновение спустя, она с некоторой долей страха вытаскивает его и бросает на липкий стол перед собой. Она допивает остатки напитка для храбрости и, наконец, разворачивает записку Снейпа. Ваша зубная капсула самоубийцы (и, очевидно, тот единственный раз, когда я убил Беллатрису) натолкнули меня на мысль: а что, если создать яд замедленного действия для Нагини? • использовать замедленное всасывание или микросферы, которые можно активировать заклинанием; • это позволит сделать так, чтобы она умерла в нужный момент; • это выиграет время для разработки стратегии. Её сердце делает кульбит, а в мыслях эхом отдаются его слова из далёкого прошлого: «Временная стабильность затрагивает не только проклятия. Она всегда работает фоном, обеспечивая усвоение зелий и метаболизм». Да. В этом должна быть вся соль. Она наклоняет голову поближе к пергаменту, чтобы прочитать остальную часть заметок Снейпа — его мысли о создании микроскопических, изолированных капелек яда василиска, возможных заклинаний для их активации и альтернативных действующих веществах для тестирования на Нагини — и к концу его корявые каракули начинают расплываться у неё перед глазами. Она могла остаться. Она могла помочь ему со всем этим. Возможно, ей действительно следовало остаться. — Мы закрываемся в десять, крошка, — угрюмо говорит бармен. Гермиона сжимает пергамент в руке, возвращает свой стакан и направляется к двери. Сейчас уже слишком поздно отступать от намеченного плана, но она клянется себе сохранить в памяти как можно больше информации из его записей для следующего раза. __________________________ Попасть обратно в Министерство оказалось совсем не так просто, как в прошлый раз, и Гермионе приходит в голову, что усиленные меры безопасности, скорее всего, пока так и не были сняты. Либо это, либо последний набег Пожирателей смерти, указавший на слабые места в защите. После того, как ей приходится использовать два Конфундуса, и её едва не засекают под дезиллюминационными чарами, она мысленно берёт на заметку одолжить мантию-невидимку Гарри, если на этот раз у неё ничего не получится и придётся возвращаться сюда снова. Однако в целом её рефлексы пока не успели притупиться, и к тому же в прошлой петле она получила дополнительный опыт, научившись снимать защитные заклинания, наложенные Беллатрисой на чашу — Её сердце ёкает, когда она вспоминает Снейпа из прошлой временной линии — как он учил её, как помогал ей — и насколько сильно он отличался от того, с кем она недавно разругалась в пух и прах. Она проскальзывает в лифт и чувствует, как сжимается её желудок при стремительном спуске на минус девятый уровень. Когда она входит в тёмную круглую комнату с одинаковыми дверями, в памяти моментально всплывают события предыдущего визита, и у неё в висках начинает пульсировать паника. Но на этот раз есть ещё одно место, которое может помочь ей хоть что-то понять, даже если её конечная цель – Комната Смерти. Она проводит языком по зубной капсуле, делает глубокий вдох и направляется к двери слева от себя. __________________________ В тот же миг её ноги отрываются от земли, а в висках начинает стучать кровь. Стало быть, она находится в Комнате Вселенной. Она моргает, давая глазам привыкнуть к тусклому освещению, а затем рассматривает модели планет, разбросанные повсюду. Плутон всё ещё явно отсутствует — она смутно припоминает, что слышала историю о том, как Луна попала по нему взрывным заклинанием во время битвы — а слабые светящиеся точки вокруг, похожие на звезды, кажутся абсолютно недосягаемыми. Она парит в воздухе. Стены, пол и потолок сливаются воедино, пока у неё не возникает ощущение, что она увязла в каком-то безразмерном вареве, совершенно оторванная от реальности. Если это и есть то, что даровало Луне великое откровение о природе Вселенной, то, возможно, Гермионе всё-таки следовало взять её с собой, поскольку у неё самой не осталось ничего, кроме головокружения и глубокого чувства потерянности. Правильным ли было решение защитить Луну и не подвергать её риску? Или это было лишь эгоистичным поступком, лишившим её возможности получить дополнительные знания? __________________________ После того, как ей, наконец, удаётся выбраться, она, пошатываясь, возвращается в круглую комнату. Дверь прямо перед ней заперта — наверное, там как раз расположена Комната Любви, — и она задаётся вопросом, впрочем, уже не в первый раз, что бы произошло, если бы у неё получилось попасть внутрь. Следующее помещение, в которое она попадает, усыпано осколками стекла и покрыто слоем пыли, и Гермиона не сразу узнаёт в нём Комнату времени. Дверь в Зал пророчеств закрыта, на неё наложены какие-то сложные охранные чары, которые Гермиона предусмотрительно даже не пытается снять. Она уверена, что очистка таких опасных магических субстанций, как песок времени, обязательно должна сопровождаться всевозможными рисками, и для этого, скорее всего, привлекается специально обученная команда волшебников — и вполне возможно, что они как раз сейчас этим и занимаются за закрытой дверью Зала пророчеств, которые, в свою очередь, могут таить в себе ещё большую опасность. Однако любопытство так и тянет её к этой двери, она очень хотела бы получить ответы на многие вопросы: могут ли пророчества, хранящиеся там, меняться в каждой новой временной петле; может ли она намеренно или ненамеренно создавать и уничтожать их; может ли пророчество запереть её в рамки стандартного времени?… И вдруг её внимание привлекает слабый отблеск света в углу. Она идёт туда, поднимая своими шагами вихри пыли, которая, сверкая, оседает обратно на пол. Она прекрасно понимает, что надеяться не на что — Северус ведь говорил ей, что все маховики времени уничтожены, — но она не может не задаваться вопросом, что было бы, если бы у неё был шанс вернуться ещё дальше назад во времени — спасти Сириуса и Седрика и… Она садится на корточки. __________________________ Лучик света, словно подмигивая ей, отражается от зазубренного края повреждённого металлического предмета. __________________________ Она разочарованно вздыхает, прислоняясь к стене. Конечно, всё не могло быть так легко и просто. Осторожно, чтобы не пораниться, Гермиона поднимает сломанный маховик времени и поднимает его к свету. В треснувшем стекле поблескивают крохи песка, снующие взад и вперед. Если бы только она могла добраться до него пораньше… если бы только она пришла в себя, когда её проклятое тело всё ещё было здесь, в Отделе тайн, а не в больничном крыле.… __________________________ Время идёт, но ничего не происходит и не меняется. Гермиона кладёт повреждённый маховик времени в карман, задаваясь вопросом, можно ли его вообще починить. Ей придётся это проверить. __________________________ Вернувшись в круглую комнату с дверями, Гермиона чувствует, как по спине пробегает холодная дрожь. Она вспоминает, что комната позволяет выйти, если вежливо попросить, и расправляет плечи. — Мне нужен выход, пожалуйста, — говорит она, осторожно касаясь пальцами маховика времени в кармане своей мантии. Воздух становится прохладнее, и дверь прямо перед ней открывается. __________________________ — Я не это имела в виду, — говорит Гермиона, едва переступив порог. Она поворачивается, чтобы уйти, но дверь захлопывается. Ни хрена не смешно. Она оборачивается, с опаской оглядывая большие каменные ступени, и затем спускается по ним к полуразрушенной арке со зловеще колышущимся занавесом, находящейся в центре комнаты. В прошлый раз, когда она была здесь, она ничего не слышала — никаких шепчущих голосов потерянных близких, — но на этот раз она потеряла больше людей, чем ей представлялось возможным потерять. __________________________ Будет ли на этот раз по-другому? __________________________ Услышит ли она их? __________________________ Она моргает и обнаруживает, что уже спускается с последней ступеньки, как будто её тело находится в трансе. Встряхнув головой, избавляясь от наваждения, она, прищурившись, смотрит на арку с колышущейся черной завесой, а затем снова поворачивается к выходу. __________________________ Мне нужен выход, пожалуйста. __________________________ Она замирает, словно врастая ногами в землю. Ей послышалось или она вновь об этом попросила? __________________________ И почему она сейчас здесь, стоит перед аркой, как будто может заглянуть прямо за неё? У неё странное чувство, как будто это зеркало. __________________________ Выход. __________________________ Завеса мягко колышется, и Гермиона протягивает к ней пальцы. Шаги становятся легкими, голова начинает кружиться от открывшейся перед ней возможности. Что там, по ту сторону?