ROT

      Джисон отработал честно весь рабочий день. Гисок, конечно, не был прямо до ужаса требовательным, но все-таки, в дни без Тэхёна Джисон чувствовал себя выдохшимся, и под конец дня просто падал на кровать, не всегда даже переодеваясь.       Тем не менее, он не мог сказать, что это ему не нравилось, как складывается его жизнь. В конце концов, Джисон получал бесплатную еду и крышу над головой, а за это можно и выложиться на все сто процентов.       Еда, кстати, совершенно случайный факт, была очень вкусная. Где Гисок научился так хорошо готовить, Джисон не знал. На все расспросы старик лишь многозначительно ворчал что-то вроде:       — Меня научил мой отец, его — его отец, а его — сосед-пьяница, которому было скучно.       На относительно недавно заселенном Дзёдоси не могло быть чего-то, что передавалось из поколения в поколение. Остров лишь начинал свой долгий путь становления, и все еще находился на отшибе цивилизации, не будучи даже городом-государством, потому что никто не собирался официально это оформлять. Это значило, что семья Гисока явно прошла больший путь, чем тот кратко пересказывал. Обычно старики любят рассказывать всю подноготную своей семьи вплоть до третьего колена, но Гисок был исключением.       И вот в этот день Джисон, как и во многие другие, устало рухнул на постель, тяжело дыша. Казалось, он пробежал марафон…       — Как же хорошо, что завтра мне никуда не надо, — прошептал он себе под нос, закрывая глаза.       Словно услышав эти слова, дверь распахнулась, впуская Чана в своем обычном ложно-угрожающем воплощении. Он прошел к своему рабочему столу, скидывая на стол плащ и устало размазывая по лицу красные пятна.       — Короче, из новостей, которые тебе могут понравиться: ты можешь завтра подзаработать, — сказал он измученным, хрипловатым тоном.       Джисон лениво перевернулся на бок, смотря на Чана:       — Чхэк, я работал, типа, весь сегодняшний день, — из-за такого частого использования прозвища Чана Джисон иногда использовал его и наедине, не считая нужным переучиваться. — Я не хочу работать еще и завтра, в свой законный выходной.       — Я сказал не «работать», а «подзаработать», — поправил его Чан. — В данном случае это важно. Давай я тебе сначала расскажу, а потом ты решишь, хочешь ты в это ввязываться или нет.       — Ну давай, — пробормотал Джисон.       — В церкви я сейчас появляться не хочу, — объяснил Чан. — Последний раз меня видели именно там, и возможно, там все еще есть засада. Тем не менее, Феликсу все еще нужна помощь, и я подумал…       — …что у тебя как раз есть знакомый, которого можно припахать к работе? — спросил Джисон.       — Не язви, — фыркнул Чан. — В конце концов, ты не будешь работать за спасибо. Тебе заплатят. Разве это плохо?       Джисон нахмурился, повернувшись на спину и пялясь в потолок. Он вздохнул и, немного подумав, спросил:       — А что насчет характера работы? Надеюсь, не нужно будет чинить крышу или типа того?       — Нет, крышу я чинил в прошлый раз, — покачал головой Чан. — Вообще, Феликсу нужно почистить иконостас. Работа муторная, хотя и легкая. Согласишься?       Джисон поежился. Феликса он запомнил лишь мельком, и самым ярким из них было то, как пономарь ругал людей с оружием, как будто он был учителем, а они — нашкодившими школьниками. Тем не менее, он казался довольно милым парнем.       — Рано утром?       — Нет, нет. Просто утром. А ты планировал завтра спать допоздна?       — Я планирую это ежедневно, и когда это получается, этот день становится идеальным, — пробормотал Джисон.       — Похвально, — кивнул Чан. — Как Минхо? Заходил сегодня?       — Нет, — несмотря на то, что новость не была грустной сама по себе, Джисон обнаружил некоторую досаду в своем голосе. — Видимо, он сегодня занят.       Чан усмехнулся, заставив Джисона смущенно покраснеть и спрятать лицо в ладонях. Почему это звучало так, как будто Джисон начинал нуждаться во внимании Минхо?       — В любом случае, надеюсь, что завтра ты поможешь Феликсу… я был бы очень благодарен тебе за это.       — Так ты ему не за деньги помогаешь, разве? — спросил Джисон, покосившись на него.       — Не совсем. Просто… пойми меня правильно, Джисон, — вздохнул Чан. — Когда-то благодаря Феликсу я смог протянуть полгода и не умереть от отморожения, а сейчас его церковь так прохудилась и заплесневела, что он сам уже рискует замерзнуть там. Это мой способ сказать «спасибо».       — Грустно, на самом деле, — пробормотал Джисон. — Ладно, я схожу. Но теперь ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым за то, что я попрошу у него денег.       — Он не отпустит тебя без хотя бы символической оплаты.       Джисон повернулся к стене, задумчиво сверля ее взглядом. На самом деле, он уже подумывал о том, чтобы вернуться в ту церковь. Хотя бы рассмотреть ее получше, когда паническая боязнь преследования не душила его, мешая разглядеть хотя бы что-то. Вот и повод появился.

***

      Начинало холодать. Погода все еще располагала к тому, чтобы надеяться на всего лишь ночную прохладу, но все же Джисон мог чувствовать, как некомфортно становится пальцам, если он не засовывает кулаки в карманы.       Церковь встретила его печальным, мягким звоном колоколов. Джисон прикусил губу и неловко перекрестился, поклонившись и зайдя внутрь.       Феликс стоял у иконостаса с тряпочкой, аккуратно оттирая что-то, прилипшее к раме. Услышав шаги, он обернулся, подняв бровь. В утреннем свете он казался гораздо мягче и добрее. В его стройных чертах лица, едва заметных веснушках и аккуратных глазах читалась та непостижимая смиренность, которой Джисон вообще не видел в тот день, когда они виделись в последний раз.       — Доброе утро, — тихо сказал Джисон.       — И вам доброго утра, приветствую вас в храме Святой Марии Богородицы, — сказал Феликс, кивнув. — Вы ведь Хан Джисон?       — Да, — подтвердил Джисон. — Ч… Чхэк сказал, что церкви нужна помощь, и я согласился прийти вместо него.       Феликс нахмурился, услышав про Чана.       — Да, нехорошо вышло, — тихо сказал он. — Надеюсь, у него все хорошо? Я сам понятия не имею, кто узнал, что он… будет тут.       — Он сам еще не разобрался, — сказал Джисон, взяв протянутую ему тряпочку и садясь рядом с иконостасом, начиная аккуратно стирать пыль. — Он посчитал, что ему тут лучше пока не появляться, раз уж тут не безопасно.       Феликс кивнул, продолжая работать. У него были очень миниатюрные, хрупкие руки, которые делали его похожим на одного из тех ангелов, изображенных на стенах выцветшими красками. Интересно, кто нарисовал все это?..       — А можете рассказать что-нибудь про эту церковь? Она тут одна, как-никак… — тихо попросил он, пытаясь поддержать беседу.       У Феликса загорелись глаза, и он улыбнулся, посмотрев на Джисона. Казалось, ему сейчас действительно стало интереснее проводить это время, затраченное на то, чтобы вытирать пыль и прилипшую грязь из всех маленьких царапинок на явно пострадавших иконах.       — Мой дед и мой отец достроили эту церковь на свои средства… ну, по ней заметно, насколько она миниатюрная. Я стараюсь привносить что-то новое сюда, чтобы эта церковь продолжала быть сердцем острова.       Тем не менее, его лицо снова погрустнело, и, отведя взгляд от икон, он негромко добавил:       — Однако все катится одному лишь Богу известно куда. С тех пор, как мой отец покинул остров, не было проведено ни одной Мессы, а это просто ужасно для церкви.       — А разве вы сами не можете проводить их? — спросил Джисон. — Вы же наверняка помните все нужные слова?       — Я не священник, — покачал головой Феликс, нахмурившись. — Я не учился в семинарии. Отец обучал меня, но для того, чтобы стать священником, необходимо проделать еще долгий путь. К тому же, не знаю, смогу ли я поступить в семинарию, не имея образования… и гражданства.       Джисон посмотрел на него с явным сочувствием. Казалось, для Феликса это действительно была больная тема. Тем не менее, Феликс не то чтобы хотел закончить этот разговор, и потому продолжил изливать душу:       — Но даже если примут, церковь останется тут в одиночестве еще надолго. Мой отец не может вернуться, он болен и ему нужно лечиться. Не могу же я оставить церковь на нашего звонаря, в конце концов!       Джисон прикусил себе язык, пытаясь не выпалить что-то вроде «ах, так он лечится». Почему-то он был глубоко уверен в том, что отец Феликса ушел из церкви, потому что, ну… отправился к праотцам? Это звучало гораздо логичнее.       Тем не менее, Феликс замолчал, и через какое-то время Джисон сам невольно начал диалог:       — Извините, у меня тут появился маленький вопрос…       Феликс поднял глаза заинтересованно, ожидая, собственно, самого вопроса.       — Вы ведь слышали о Белом Кролике, да? Он упоминал, что ему на территории Овчарок не особо рады, да и плакат о его розыске висит именно неподалеку от церкви, так что… простите мне мое любопытство.       — Любопытство — не грех, так что не переживайте об этом, — покачал головой Феликс, — что насчет Белого Кролика… он не посещает церковь, и я мало знаком с ним, но тем не менее, Иисус завещал нам любить ближних своих, как самих себя, и потому мое отношение к этому человеку максимально нейтральное.       Джисон кивнул, в целом довольный ответом, но Феликс, судя по всему, человек весьма разговорчивый, продолжил:       — Существует мнение, что мы не пускаем мафиози и преступников в церковь, но это не совсем правда. У каждого есть шанс искупить свои грехи, и я сейчас не говорю про индульгенции. Так что если ты про то, будем ли мы рады видеть его, если он все же заглянет… да, любой имеет право помолиться.       Джисон нахмурился. Почему-то его не покидало ощущение того, что ему нужно выговориться, как на исповеди. Возможно, он просто хотел, чтобы пономарь знал, с кем имеет дело:       — Знаете, а я ведь ранее работал разносчиком у Терьеров, — сказал он очень тихо, отведя взгляд от икон.       — Это было вашим личным выбором? — спросил Феликс, посмотрев на него.       — Не то чтобы. Либо я работал, либо я умирал от голода и холода, расклад был такой.       — В таком случае, — голос Феликса принял профессиональный тон, когда он цитировал, — «не презирайте вора, когда крадет он из-за голода лишь для того, чтобы насытиться».       Джисон кивнул. Ему все еще не нравилось находиться на территории церкви без креста на шее, но он не чувствовал себя теперь неловко. Стало гораздо легче.       Так они провели еще какое-то время, пока их не прервал звук открывшейся двери и тихий разговор двух людей, голос одного из которых показался Джисону знакомым. Он обернулся, и действительно — это был Тэхён.       — О, ты тоже тут, — Тэхён улыбнулся, посмотрев на Джисона. — Не думал, что ты ходишь в церковь… здравствуйте, Феликс.       — Джисон — новичок в нашей церкви, можно считать, — ответил Феликс с такой же мягкой улыбкой. — Вы пришли помолиться?       — Да, заодно занесли вам немного еды. Вы ведь наверняка снова не поели, — вмешался в диалог юноша, пришедший с Тэхёном.       — Кай, сколько раз я просил обращаться ко мне на «ты»? Я не священнослужитель, — Феликс смущенно усмехнулся, взяв сверток из рук юноши. — Но ты прав, я действительно не ел сегодня. Спасибо.       Кай кивнул и удалился куда-то за иконостас, видимо, он тоже работал в церкви. Может, он и был звонарем?.. Тэхён же остался с Джисоном.       — Так что, будешь теперь заглядывать? — спросил он с неподдельным интересом, как-то под шумок взяв еще один кусок ткани и начиная помогать Джисону.       — Я не знаю, — признался Джисон. — Я же живу в трактире, а отсюда до церкви довольно далеко, чтобы ходить каждый день. Но по воскресеньям, может, буду заходить…       — Это начало, — кивнул Тэхён. — Я знаю, что к регулярному посещению нужно еще привыкнуть…       — Джисон лишь зашел помочь мне с уборкой, — мягко прервал его Феликс. — Мы все будем рады видеть тебя снова, но не воспринимай слова Тэхёна так, будто мы тебя вынуждаем ходить сюда и дальше.       — Нет-нет, все в порядке, — возразил Джисон. — Я бы с удовольствием заходил сюда почаще. Просто нужно… выкроить для этого время в расписании, если так можно говорить о церкви, конечно.       Феликс вздохнул, но кивнул, явно понимая, о чем говорит Джисон и что имеет в виду. Тот смущенно почесал затылок, на самом деле ощущая себя в идиотском положении. Тэхён вскоре ушел и сел на одну из скамеек, а Феликс, видя, что работа подходит к концу, снова попытался завязать диалог:       — Вы останетесь после того, как мы закончим, или сразу уйдете?       — Я пока не знаю, но погода не обещает быть лучше к вечеру, так что я предпочту вернуться до того, как начнется ливень или вроде того…       Феликс кивнул, и диалог не пошел дальше.       Работа была закончена, и Феликс, наскоро попрощавшись, отправился куда-то за иконостас, сказав лишь:       — Буду рад видеть вас снова, причем как и вас лично, так и… Чхэка.       Джисон улыбнулся, поблагодарив Феликса, и, помахав Тэхёну смущенно, поспешил покинуть церковь.       Дорога обещала быть быстрой. Джисон шел, заворачиваясь в плащ и дыша на слегка обмерзшие ладони, чтобы согреть их.       Вдруг он почувствовал что-то. Что-то весьма тревожащее. Насторожившись, он поднял взгляд, чувствуя себя, как вздернувший уши щенок, и панически осмотрелся вокруг, пытаясь понять, что же его так напугало.       Ответ пришел в голову весьма неожиданно. Запах.       Запах чего-то неестественного, но очень-очень знакомого. Чего-то, что вызывало слезы в глазах и покалывание в носу. Господи, он знал, что это значит.       Дальнейшие действия были обусловлены чем угодно, но не логикой. Джисон рванул со всех ног, как грызун, убегающий от хищника и ищущий место, где можно спрятаться.       Но его заметили.       — Ах, вот ты где, мелкий засранец! — услышал он за своей спиной знакомый голос с явно нетрезвыми нотками. — Куда сваливаешь?! Что, нет тут твоего нового приятеля?       Джисон лишь ускорился, резко заворачивая за угол. Это было глупым решением, потому что он вообще не понимал, куда двигается, но продумать свои действия он сейчас даже не пытался. Он просто бежал, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.       Он не может попасться «Хену» таким идиотским образом!       Сказать, что Джисон находился в невыгодном положении, значило скорбно промолчать. Да, Джисон был тут раньше, но не было такого, что он видел все эти дома не первый раз. Он все равно был тут относительно потерянным, в то время как «Хён» все же имел некоторое представление о том, что происходит.       Джисон резко завернул между домами, шлепая по глине подошвами ботинок, и он действительно продолжал слышать чужую ругань:       — Куда подевался, сучонок ты неблагодарный?       Джисон резко вдохнул, запнувшись о какое-то ведро, которое с грохотом упало и покатилось, заставив Джисона запаниковать и оборачиваться, пытаясь найти хоть какое-то место, чтобы спрятаться.       В ушах звенело и громко билось сердце, заглушая матерные пьяные крики, а собственное дыхание подводило, замирая через каждые несколько вдохов. Джисон словно хотел притвориться мертвым, но он был в состоянии понять, что это не поможет.       Издав несколько хриплых выдохов, Джисон попытался спрятаться между домами. Домики были низкие, и Джисон быстро прикинул, сможет ли он залезть на крышу, ухватившись за водосток или карнизный свес. Времени думать не было, так что Джисон подпрыгнул, и, с трудом подтянувшись на холодной и немного ржавой балке, запрыгнул наверх, тихо скуля под нос от ноющих, поцарапанных рук.       Он залез на тот скат крыши, который был удачно скрыт за трубой, и прижался животом к черепице, невидящими от страха глазами озираясь вокруг.       Разумеется, «Хён» был уже тут. Он задирал рукава повыше, затягивая их и завязывая над локтями, словно ожидая, что сможет выхватить Джисона в любой момент.       — Ничего, ничего, долго прятаться ты не сможешь… — сплюнул он, прищуриваясь внимательно, пытаясь сконцентрировать пьяный взгляд. — Знаешь, как мне влетело за то, что я тебя тогда отпустил? Сволочь, я тебе каждый удар верну…       Джисон сглотнул, пытаясь стать как можно меньше, очень сильно надеясь, что серое небо не выдаст его местоположение. Если бы день был солнечный, то по тени от крыши все было бы очевидно, но сейчас у него был крошечный шанс пережить это.       Сердце стучало так громко, что почти отдавалось эхом. Во всяком случае, Джисону казалось именно так. На глаза наворачивались слезы, предательские, ослепляющие…       Джисон вытер кулаком глаза, сжав зубы, когда лишний раз напомнил себе о царапинах на руках. Он чувствовал, что этот запах, мерзкий, неестественный, удушающий запах гниения, обволакивает его, как гусеницу в кокон, заставляя его чувствовать себя беззащитным.       Джисон шмыгнул носом. Он не мог сейчас расплакаться, нет, ему двадцать лет, ему нужно собраться и защитить себя, он не трус, не трус, не трус…       Он ощупал свои карманы, к своему горькому сожалению обнаружив, что защищаться ему, честно говоря, нечем. Разве что ржавым, почти не режущим перочинным ножом, который он носил больше для моральной поддержки, чем для защиты.       — Я подожду, Тушканчик. Я буду стоять тут, пока ты не спустишь сюда свой тощий зад и не пойдешь со мной, — слишком уж трезво выдал «Хён».       Черт, казалось, что он не выпил достаточно много, чтобы это его замедлило, но достаточно, чтобы это его разозлило. Джисон почувствовал, что его пальцы дрожат, уже не в состоянии держаться за черепицу, и, кажется, он начинает соскальзывать…       Пальцы Джисона, как по команде, расцепились, и, хотя это было всего лишь на пару секунд, Джисон с грохотом покатился с крыши, выдав свое местоположение.       — Вот сволочь! — зашипел «Хён», оборачиваясь и направляясь к ухватившемуся за карниз Джисону.       Времени было непростительно мало, а пальцы предательски дрожали, так что думать Джисон не успевал. Он плохо знал, что с ним сейчас произойдет, но сквозь биение собственного сердца он уже слышал приближающиеся шаги, намекающие ему на то, что нужно торопиться.       Джисон отпустил карниз, падая вниз, как подстреленная утка. Плечи неприятно ныли, но он сжал зубы и оперся на руки, пытаясь встать на ноги.       Одним довольно болезненным толчком он поднялся на ноги, снова ускоряясь. Куда он бежал? По ощущениям, куда-то в совершенно обратную сторону от трактира, по этой дороге они с Минхо шли к Гончим…       — Стоять, сволочь! — заорал ему вслед «Хён», явно не собираясь оставлять его в покое.       Джисон лишь побежал еще быстрее. Нет, второе дыхание не открылось, в горле кололо и першило, а руки неприятно побаливали, но его ногам, слава Богу, было на это плевать.       Приближался деревянный знак, разграничивающий территорию Овчарок и территорию Гончих. Подумав буквально доли секунды, Джисон свернул туда, слыша за спиной:       — Бегаешь ты, допустим, неплохо, но, если я сейчас в тебя пулю выпущу, ты у меня не забалуешь!       Джисон знал, что, скорее всего, это лишь пустые угрозы. «Хён» сам не молодой, и на бегу выстрелить — затея сомнительная. Тем не менее, остановиться это его тоже не убедило, и, воспользовавшись тем, что «Хёна» все-таки настигла отдышка, он рванул вперед еще быстрее, слыша вслед самую грязную брань, которую вообще мог себе представить.       Дорога перед глазами расплылась окончательно, и когда внезапно он врезался в кого-то, он лишь просипел быстрое «извините!» и хотел было улепетывать дальше, но быстрая рука схватила его за воротник, и знакомый голос произнес:       — Куда торопимся?       Минхо.       Джисон хрипло выдохнул, попытавшись высвободиться. Из горла никаких звуков не шло, лишь сипение. Он пытался что-то сказать, но выдал лишь едва слышное:       — Я-я… мой… он хочет меня убить!.. — это единственные слова, которые Джисон сам мог разобрать в своем паническом потоке слов.       Объяснить всю ситуацию он сейчас в любом случае не мог.       — Общий посыл понятен, — кивнул Минхо. — Этот?       Он кивнул на показавшегося из-за угла «Хёна», идущего уже гораздо медленнее, но явно не утратившего своего желания притащить Джисона туда, откуда он сбежал.       — Д-да! — взвизгнул он, снова попытавшись убежать, но Минхо остановил его настойчивым движением.       — Ты заблудишься там. Я поговорю с ним, а ты вернешься в церковь, — сказал он собранным, спокойным тоном, без той обычной игривости, которая бурлила в его голосе, как пузырьки в бокале шампанского. — Там безопасно.       Джисон посмотрел на него большими, едва-едва в состоянии сосредоточиться глазами. Мир вокруг был размытым, но профиль Минхо, строгий и профессиональный, заставил Джисона понять, что он действительно имеет дело не с Белым Кроликом, а с тем, кто скрывается под его пушистой шубкой.       — Сука, а это еще кто? — прохрипел «Хён», остановившись и уставившись на Минхо.       — Как грубо. Даже не поздороваться… — вздохнул тот, осторожно, но настойчиво прикрывая Джисона своей спиной, пока путь к церкви не будет «расчищен».       — Мне нужен этот мелкий сучонок, — не очень внятно, но разборчиво просипел он, нахмурившись.       — Ну, ну. Сначала отдохните, а уже потом говорите, — негромко сказал Минхо, засовывая руку в перчатке под пиджак. — В вашем возрасте уже вредны такие нагрузки. Еще и вкупе с алкоголем…       — Ты мне тут зубы не заговаривай, — «Хён» прорычал, вытаскивая откуда-то из кармана складной нож. — Тушканчик, а ну-ка иди сюда по-хорошему…       Джисон практически хотел уже пойти, но Минхо явно следил за ними обоими, деликатно останавливая Джисона от неправильного решения.       — Он никуда не пойдет, — сказал он тихо. — А я вам советую не нарываться на проблемы, Сонсэнним. Если вы еще не поняли, ваш путь попал на территорию Гончих, а Гончие не любят, когда на их территории кто-то ведет себя столь настойчиво.       Он достал оружие из внутреннего кармана. Небольшой дерринджер, но явно довольно надежный, судя по тому, как смело Минхо направил дуло на противника, заставив того попятиться:       — Со всем уважением к господину Киму, — просипел «Хён», подняв руки, но нож, однако, не выпустив. — Мне просто нужно забрать своего работника.       — На этой территории решения принимаю я, — Минхо, все еще держа Джисона за руку, начал медленно, по-кошачьи обходить противника, держа его под прицелом. — И мне вы не нравитесь. Я бы предпочел, чтобы с вами поговорили мои коллеги… вряд ли такому человеку стоит вообще появляться тут.       Джисон цеплялся за Минхо, как белка за дерево, в целом понимая, зачем Минхо делает все эти телодвижения.       Сердце немного успокоилось, но вот боль в конечностях ударила с новой силой, а в горле очень сильно пересохло от смеси тревоги и отдышки.       — Не стоит переходить на личности, — фыркнул «Хён», сам того не понимая, но поддаваясь траектории движения Минхо, сам загоняя себя в ловушку.       — Стоит, стоит… в вашем случае точно стоит, — пробормотал Минхо, остановившись так, чтобы знак разделения территорий оказался за его спиной. — Джисон, не мог бы ты покинуть нашу приватную беседу?       Джисон даже вздрогнул. Кажется, это был первый раз, когда Минхо назвал его по имени. Видимо, он хотел что-то подчеркнуть специально для «Хёна»? Кто знает…       Однако, Джисон кивнул, быстрым шагом направляясь к церкви. Он не оборачивался, но все же услышал голос Минхо, спокойный и размеренный:       — Я не дам вам пойти за ним. Ну-ка, пойдем, пойдем… думаю, моему коллеге Уджину понравится с вами болтать.       Джисон добрался до церкви очень быстро, несмотря на боль в ногах и общую усталость. Едва дверь за ним закрылась, он соскользнул на пол и заскулил, как подбитая камнем собака.       Сквозь пелену белого шума в своих ушах он слышал обеспокоенный голос Феликса, но больше ничего. Кажется, он хотел расплакаться, но пока что он не хотел позволять себе такую слабость. Руки страшно болели…

***

      Разумеется, дождь, о котором предупреждал сам себя Джисон, хлынул ближе к вечеру. Дорога была отрезана. Джисон не был готов проверять, бродит ли его «Хён» вокруг, выискивая его…       Ладони неприятно щипало от йода, которым Феликс настоял обработать царапины. Плечи ныли, но вот ноги постепенно начинали оживать.       Феликс сидел на полу, наблюдая за дрожащим пламенем чего-то, что можно было бы с натяжкой назвать камином, хотя это и было бы сильным преувеличением. Джисон задвигался, поправляя плащ, которым он укрывался, чем привлек внимание пономаря. Он обернулся и спросил тихо:       — Вы не замерзли?       — Нет, — тихо ответил Джисон, смотря в пол.       — Как ваше самочувствие? — по тону Феликса казалось, что функцию медсестры он выполняет далеко не в первый раз.       — Все в порядке, только руки болят. Еще раз спасибо за вашу помощь.       — Значит, растяжение, — цокнул языком Феликс, нахмурившись. — Это нехорошо. Если что, Чан, конечно, знает, что делать, но все же ситуация неприятная. И как вас угораздило…       — Я залез на крышу и начал с нее падать, ухватился за карниз… ну, и вот.       Феликс недовольно покачал головой, садясь рядом с Джисоном и еще раз проверяя его ладони.       — Пожалуйста, будьте аккуратнее, — попросил он. — Знаю, совет идиотский, но лучше сейчас вам не брать на себя слишком много.       — Ага, а работать кто будет? Седжон Великий? — проворчал Джисон, нахмурившись.       — И то верно.       Раздался негромкий стук по уже запертой изнутри деревянной двери. Джисон напрягся и на всякий случай полез под скамью, пока Феликс, что-то бормоча себе под нос, направился встречать новоприбывшего.       Из-под скамьи Джисон услышал знакомый голос:       — Здравствуйте, Феликс. К вам никто не заходил?       Узнав Минхо, Джисон неловко поднялся на ноги, показавшись из-за скамьи. Минхо посмотрел на него и кивнул:       — Да, именно тебя я и искал. Я подумал, что тебе не захочется идти к трактиру в одиночку, а мне как раз нечего делать…       Джисон неловко улыбнулся, еще раз быстро поблагодарил Феликса и выскользнул за Минхо в дождь.       Минхо был молчаливее обычного. Он шел медленно, давая Джисону не сильно напрягать уставшие ноги. Тот не чувствовал себя неловко. Шум дождя обволакивал их обоих, не давая Джисону думать о притоке боли, который снова проснулся в его теле.       Вскоре Джисон почувствовал, что капли дождя перестали капать ему за шиворот. Подняв глаза, он понял, что Минхо держит над ним свой пиджак.       — Позволь мне вспомнить, что я вообще-то джентльмен, — хмыкнул он.       — Спасибо, — пробормотал Джисон.       Немного помолчав, он спросил:       — А что произошло после того, как я ушел, если не секрет?       — Почему бы секрет? — пожал плечами Минхо. — Моей задачей было запугать его, а не предать правосудию. Этим пусть занимается наш общий знакомый.       Минхо казался довольно угрюмым, так что Джисон, честно говоря, не очень-то ему поверил. Тем не менее, уточнять не хотелось… кроме одной немаловажной детали:       — Где он сейчас?       — Я понятия не имею. Я доверил его Уджину, а сам направился за тобой. Думаю, Уджин ничего ему не сделает, но лишний раз напугает.       Джисон слабо повел плечами, не особо веря, что это действительно может помочь.       Тем не менее, они продолжали идти. Джисон мог поклясться, что он слышал бумажное шуршание, когда пиджак слегка дергало в стороны от ветра. Может, это были припрятанные в секретные карманы карты?       Все же, Минхо продолжил диалог:       — Слушай, мне кажется, я обязан тебя предупредить. У тебя будут серьезные проблемы, — сказал он негромко.       Джисон поднял на него растерянный взгляд, пытаясь понять, что конкретно тот имеет в виду. Заметив его настороженность, Минхо объяснил:       — Буду честен, на тебя и на твоего бывшего коллегу всем плевать, но вот на меня, к сожалению, нет. Люди начинают невольно интересоваться теми, кто оказался под защитой мошенника.       — Разве ты мошенник?       — А кто еще? — буркнул Минхо. — В общем, жди неприятностей. Просто предупреждаю.       Это Джисон уже понимал. Вряд ли хорошо бы закончилась история, где на его защиту встает тот, кого все знают, как хитрого и коварного агента.       Минхо продолжил идти, немного ускоряясь.       — Ты вообще как? Не разваливаешься? — спросил он.       — Терпимо, — буркнул Джисон, нахмурившись.       Минхо кивнул. Дорога казалась бесконечной, но, по крайней мере, Джисон чувствовал себя в безопасности. Бред, на самом деле. Он ощущал чувство защищенности рядом с тем, кого назвали Белым Кроликом именно потому, что идти за ним было совершенно не безопасно.       Глина неприятно шлепала под ногами, а руки околели, но, что было приятным плюсом, теперь совсем не болели. Эффект, конечно, временный, но довольно неплохой. Джисон украдкой взглянул на Минхо.       Вообще-то, он об этом не задумывался раньше, но Минхо был гораздо обаятельнее, когда он был серьезным. Ну, насколько мог судить об обаятельности мужчины Джисон, конечно. Эта кошачья ухмылка и хитрый прищур, конечно, придавали некий шарм его лицу, но вместе с этим делали его каким-то неестественным, принадлежащим шумной и опасной части Дзёдоси, которая Джисона пугала, а не манила.       Хотя, а что вообще не пугало Джисона?..       Овчарки, наверное. Их тихая, благоговейная вера, их чистый, добродушный взгляд, все это давало Джисону некое ощущение, что он находится среди просветленных, среди тех, кому чуждо все это, мирское, грубое и варварское.       Нет-нет, Джисон не был верующим. Но верующих он боялся немного меньше.       Минхо все еще напрягал его, но чувство благодарности сейчас перебивало все остальные. Какая разница, что конкретно происходило с Минхо вне их встреч, если сейчас он проявлял себя, как спаситель его задницы, выражаясь не особо культурно…       А еще Минхо сейчас впервые показался ему действительно привлекательным. Ну, если бы Джисон был девушкой, он бы, наверное, влюбился. Глупости, да, да, полные глупости, только мечтательные и наивные девчонки влюбляются в тех, кто их спас.       — Знаешь, ты меня впервые назвал по имени, — тихо сказал он.       Минхо посмотрел на него, приподняв брови. Вода стекала по его лицу и волосам, делая его похожим на немного облезлого уличного кота.       — Ну, если бы я позволил ему понять, что мне тоже нравится тебя дразнить, он бы решил, что я разделяю его точку зрения, — возразил он. — А я считаю, что прозвища все же не должны быть уничижительными.       — Чем уж так существенно Тушканчик отличается от Бельчонка? — проворчал Джисон.       — Не знаю, — признался Минхо. — По-моему, бельчата просто симпатичнее.       — Так это был твой способ сообщить мне о моей обаятельности? — фыркнул Джисон.       — Можешь считать так.       Несмотря на то, что диалог ушел от серьезных тем, Минхо не повеселел и не приободрился, как делал раньше, умело уворачиваясь от серьезных диалогов. Он нахмурился, снова уставившись на затянутое тучами небо.       — А кто вообще дал тебе имя Джисон, если уж на то пошло? — спросил он. — Вот я Минхо, сколько я себя помню. И я совершенно не помню человека, который дал мне это имя. Волчонок тоже не помнит. Тогда почему же мы за них так цепляемся?       Эти размышления были знакомы Джисону, так что он выдал ответ, на который сам уже наткнулся, прокручивая в голове эти мысли:       — Мы отождествляем имя со своей душой, если можно так сказать. Это кратчайший путь к ответу на вопрос «кто я?». Я — Хан Джисон, и это значит, что я поступлю вот так.       — Схватишь меня за руку?       — В том числе!       Минхо хмыкнул.       — Любопытная концепция. Хотя она мне абсолютно не нравится.       — И как ты прикажешь себя называть, в таком случае? — спросил Джисон, подняв бровь.       — Да как пожелаешь. Хотя, некоторыми вариантами ты все равно побоишься меня называть. Ты поймешь, что, когда ты их произносишь, это звучит, — на его лицо вернулась знакомая насмешка, — недостаточно мужественно.       — Приведи пример, — потребовал Джисон.       — Ну, например… у тебя язык не повернется назвать меня Крольчонком, — фыркнул Минхо.       — Тут ты прав, — быстро признал Джисон, не желая вступать в дискуссию по такому поводу.       — В общем, — взгляд Минхо снова посуровел, — я называю тебя так, как хочу. У меня нет цели тебя оскорбить, но я не хотел, чтобы кто-то думал, что он имеет право обзывать тебя явно обидным тебе словом, просто, потому что так же поступаю я.       — Какой джентльменский поступок, — немного насмешливо заметил Джисон.       Снова повисла тишина. Вокруг уже знакомо заблестели фонари территории Биглей, те самые, мимо которых Джисон бежал за Чаном. Это было так недавно, но казалось, что он уже целую вечность с ним знаком.       Дождь закончился, и Минхо неторопливо накинул свой пиджак на промокшие плечи. Рубашка промокла и прилипла к коже, показав Джисону, что он не ошибался в своем скромном определении «привлекательности» Минхо.       О да, если бы Джисон был девушкой, он был бы в восторге.       Но он не девушка. Да.       Трактир уже показался за поворотом. Джисон чувствовал, что еще чуть-чуть, и он попадет в свою постель, наконец-то выспавшись, на что он и мечтал потратить свой законный выходной…       Ну, не судьба. Зато… в церковь сходил. Джисон пытался искать все возможные плюсы в сегодняшнем дне, но из-за хлюпающих ботинок, дующего ветра и все еще немного звенящего ощущения в голове он не слышал голос раздражающего оптимизма.       — Дошли, — коротко ответил Минхо, остановившись перед трактиром.       — Да, — тихо сказал Джисон, выжимая воду из одежды и выливая ее из ботинок. — Денек просто замечательный, — проворчал он себе под нос.       Минхо не торопился уходить. Он смотрел на Джисона внимательно, словно ожидая чего-то, но ничего не говорил. С другой стороны, может, ему просто не хотелось возвращаться назад по этой чертовой слякоти.       Джисон посмотрел на него немного растерянно, но благодарно.       — Может, зайдешь? — неловко спросил он. — Я бы на твоем месте хотя бы согрелся.       — Мне не холодно. Да и вернуться домой хотелось бы как минимум не завтра, — пробормотал Минхо. — У меня есть дела.       Он развернулся и прошел несколько шагов, когда у Джисона вырвалось тихое:       — Спасибо, Минхо.       Тот обернулся, посмотрев на него очень непривычным взглядом: тихим, спокойным, как небо после грозы. Без этой искорки озорства, без ухмылки на губах… но это продлилось буквально несколько секунд.       — Всегда пожалуйста, бельчонок.       Он вновь ухмыльнулся, развернулся и зашагал прочь, оставив Джисона на пороге трактира.