Mass Effect: Перемирие в Войнах клонов

Миранда медленно потягивала чай, наслаждаясь освежающим вкусом напитка, одновременно критически изучая содержимое своего планшета. Еще больше вопросов о Республике и сепаратистских представителях от Призрака, отчеты об операциях Цербера, подробный отчет о техническом обслуживании Нормандии, и этот список продолжался. Миранда работала уже некоторое время. Обычно она делала это в своей каюте, где ее никто не беспокоил, но сейчас она сидела в столовой. К счастью, столы и стулья уже заменили. Оперативница Цербера не была в восторге от ущерба, который нанесли три ответственных за это нарушителя спокойствия. Она поставила чашку, когда ее глаза скользнули по довольно незначительной части другого отчета. Миранда часто задавалась вопросом, могла ли она переложить часть работы на плечи Шепарда, но сам командир всегда был занят заботой об экипаже и миссиях, плюс она была намного лучше в административной работе, так что в конце концов задача была выполнена ею. По крайней мере, она уже выполнила приказы о реквизиции. Это было не слишком сложно. У «Цербера» было достаточно финансирования, чтобы все сделать, а это означало, что она искала только что-то вредное или компрометирующее. Призрак не тратил деньги зря, когда дело касалось «Нормандии» и ее экипажа. Миранда вытянула шею назад, чувствуя и слыша удовлетворяющий «щелк», когда напряжение покидало ее. Было уже поздно, и ей, вероятно, скоро следует лечь спать. Большая часть команды уже лежала в своих койках, крепко спала, и только небольшая часть несла вахту. Поскольку они все еще были пришвартованы на Иллиуме, им не нужно было обслуживать «Нормандию», но это не означало, что кто-то не попытается проникнуть внутрь. В конце концов, Иллиум был просто менее грязной Омегой. Легкий зевок сорвался с губ Миранды, еще один признак того, что она устала. Она тихонько вздохнула и выключила свой датапад. Пора было идти спать. Женщина-Цербер снова взяла свою чашку и сделала еще один глоток, наслаждаясь горячей жидкостью, которая хлынула ей в горло, успокаивая все нервы, которые у нее были в данный момент. Ее момент покоя был внезапно прерван характерным звуком шагов. Миранда подняла глаза, заметив одного из клонов, входящего в столовую с планшетом в руках. Ей потребовалось всего лишь секунда или две, чтобы узнать в этом человеке Коди, одного из двух офицеров-клонов. Впервые на нем не было доспехов. Вместо этого он был одет в то, что, как она решила, должно было быть черным комбинезоном, который все клоны носили под доспехами. Он был довольно прост, за исключением символа на груди, который, вероятно, был символом его правительства. Миранда узнала его только по шраму на голове, посчитав, что клонов легче различать по доспехам. «Добрый вечер, командир», поприветствовала она его, когда он подошел к ее столу, ее голос был размеренным и собранным. Коди кивнул: «Мисс Лоусон. Могу я сесть здесь?» Миранда задавалась вопросом, почему он здесь в такой час. Ей также было любопытно узнать о его датападе, поскольку она уже видела это устройство раньше. Оперативница «Цербера» пожала плечами и жестом пригласила его сесть напротив нее, не испытывая никаких угрызений совести из-за того, что он сидит там. «Конечно», ответила она. Клон-командир сел на стул, положив свой датапад на стол. Миранда уделила время, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Ее глаза наблюдали за его загорелой кожей, темными волосами помтриженными по-военному и его глубокими карими глазами. Будучи сама искусственно созданным человеком, она обнаружила, что у нее растет интерес к клонам. Они были идеальными образцами солдат, будучи физически лучше обычного человека, и после того, как она наблюдала за их сражениями, она знала, что они превосходны в бою. «Итак, командир Коди, чем я обязана такому удовольствию?» спросила его Миранда, как только он сел. «Я надеялся узнать больше о «Цербере». Коди ответил официально, но с профессиональным видом. «Информация, которую вы нам дали о своей организации, на мой вкус оказалась слишком шаткой». Черноволосая сотрудница откинулась на спинку сиденья: «И что же вы тогда хотели бы узнать? Я постараюсь ответить по мере своих возможностей, хотя предупреждаю вас сразу, что не разглашу никакой конфиденциальной информации». «Звучит разумно. Я знаю, что цель «Цербера» — развитие человечества и его дальнейшее существование. Вы сказали, что «Цербер» — защитник. Однако я слышал от Гарруса и коммандера Шепарда, что вы творили ужасные вещи со своим народом, чтобы «продвигать» развитие человечества. Зачем?» спросил Коди, переплетая руки на столе и спокойно разглядывая ее. Миранда слегка нахмурилась, услышав обвинения, раздражение вспыхнуло, когда кто-то снова посмотрел на Цербер свысока. Она привыкла к этому, но через некоторое время это начало ее раздражать. Все видели в Цербере террористов. Миранда думала иначе об организации, в которой работала, даже если их методы порой были экстремальными. Однако тихий голос в глубине ее сознания напомнил ей об Оверлорде. Об ужасах, которые доктор Арчер причинил своему собственному брату, и все потому, что Призрак настоял на результатах. Эти мысли были изгнаны в самые темные уголки ее разума. Арчер был глупцом, и он не говорил за весь Цербер. «Во-первых, я скажу, что эти ячейки вышли из-под контроля, они не выполнили приказы Призрака. Хорошо, что Шепард позаботился о них. Однако их действия не отражаются на самом «Цербере». Мы не экспериментируем на собственных людях так небрежно. Мы можем прибегать к более жестоким решениям, чем одобрили бы другие, но иногда это необходимо для получения результатов. В конце концов, мы боремся за выживание человечества», объяснила Миранда, не сводя глаз с Коди. Клон медленно кивнул, его движения были спокойными и расчетливыми. Миранда знала, что он анализирует ее, как она анализировала его. «Я согласен, что дипломатия не всегда работает». Он полностью согласился, прежде чем сильно нахмуриться. «Но я не согласен с вашими методами. Я читал о деятельности Цербера, и я уверен, что вы это заметили. Этот дроид внутри корабля, очевидно, следит за всем». Удивленная его ответом, Миранда скрестила руки на груди в защитном жесте. Он говорил правду. СУЗИ было поручено следить за всем и вся, включая доступ к экстранету. Поэтому Миранда действительно знала о результатах его поиска, многие из которых ссылались на новостные статьи об операциях Цербера, по крайней мере, те, которые были известны общественности. «Правда». Она подтвердила. «Я прекрасно знаю». Коди наклонился ближе: «Тогда ты также знаешь, о чем были эти статьи. 2165 год, нападение на крейсер с целью украсть антиматерию. В результате погибло множество людей. 2170 год, катастрофа Элдфелл-Эшленд над планетой Яндоа. Грузовое судно, перевозившее элемент ноль, каким-то образом было уничтожено, подвергнув колонистов на планете воздействию элемента, который он перевозил, что привело к увеличению числа детей с биотической одаренностью. Однако это также вызвало множество врожденных дефектов, из-за которых многие младенцы умерли во время родов. Еще две похожие аварии произошли за предыдущие четыре месяца в двух других колониях. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Цербер хотел больше биотики и зашел так далеко, что действовал как кучка террористов, чтобы получить ее. Это всего лишь несколько операций, о которых я знаю только по новостным статьям». Миранда стиснула челюсти. Командир явно сделал свою домашнюю работу. Но она не набросилась и не повысила на него голос. Она была спокойна, как всегда, но ее голос стал на несколько градусов холоднее, когда она ответила ему. «Как я уже говорила, иногда необходимы радикальные меры. Врожденные дефекты были редки, и мы не могли это предусмотреть, в то время как число детей-биотиков значительно превышало число смертей. Прискорбно, что так много из них погибло. Однако это продвинуло вперед исследования в области биотики, а также дало человечеству несколько собственных первоклассных биотиков», возразила Миранда, давно забыв о своем напитке. Коди нахмурился в ответ. Она знала, что ее ответ, по-видимому, был безразличным, когда дело касалось мертвых детей, но она была честна, когда сказала, что считает эти смерти пустой тратой. Однако выгоды перевешивали потери. Еще многое предстояло узнать о биотике, и эти дети дали множество результатов. Но Коди, похоже, думал иначе: «Это твое мнение. Мы не бомбим собственные грузовые суда и не ставим эксперименты на гражданском населении Республики». И у Миранды была возможность поменяться ролями. То, как он говорил о Республике, сам факт того, что клоны вели войну, дало ей достаточно боеприпасов для борьбы. «Но она использует клонов», возразил Миранда, бросив на 212-го командира многозначительный взгляд. «Вместо того, чтобы тренировать собственных солдат, Республика использует клонов, которых просто выводят, чтобы убивать и умирать. Скажите, командир, у кого-нибудь из вас когда-нибудь была возможность выбора? Или вам просто давали винтовку перед тем, как бросить в бой? Мне это кажется не очень этичным». Она подавила желание самодовольно улыбнуться, когда увидела, как его взгляд стал жестче. Миранда не была лицемеркой, она знала, что многие действия Цербера были далеки от этического оправдания, но это не означало, что она позволит этому человеку указывать пальцем, пока его собственное правительство было не лучше. Не то чтобы это было ради того, чтобы быть правым. Если Цербер мог создавать клонов, таких же хороших, как он, в таком большом количестве, то Призрак не колеблясь потратил бы свои гроши на процесс клонирования. Ее аргумент, казалось, возымел действие, поскольку Коди просто уставился на нее. Они продолжали смотреть друг на друга, и ни один из них не отступал. Коди первым оторвал взгляд, глубоко вздохнув, прежде чем пожать плечами. «Все так, как есть. Я не думаю, что Республика здесь неправа, и я не буду этого говорить, если вы этого хотите», сказал он, не сдвинувшись ни на дюйм. Миранда могла бы с этим смириться: «Я не могу. А было что-то еще?» «Не совсем так», сказал Коди, стоически до самого конца. «Вопрос, который я задал, был скорее для того, чтобы узнать вашу позицию по Церберу, я знаю достаточно из того, что я собрал. Ваша организация может иметь благородные цели, по вашему мнению, и она может быть основана на этом принципе, но это не так, как вы думаете. Цербер поддерживают антиинопланетяне, расисты и жаждущие власти люди. Ваш ответ также не внушает никакого доверия. Если эти ячейки вышли из-под контроля, как вы говорите, то вы явно не имеете хорошего контроля над тем, что происходит, и вы позволяете маньякам разгуливать, давая им инструменты для этого. С другой стороны, если эти ячейки вообще не вышли из-под контроля, а вместо этого следовали приказам, то вам лгут. Ни один из вариантов не является благоприятным». «Тогда мы не придем к единому мнению по этому вопросу», ответила Миранда столь же стоическим тоном, но гораздо более агрессивно. Клон кивнул: «Действительно». Между ними повисла неловкая тишина. Они явно расходились во мнениях относительно «Цербера», но никто из них не собирался уходить. Миранда просто смотрела на клона-командира. Она уважала его за его строгое поведение, но ее все еще волновали его комментарии о той самой организации, в которой она работала. Однако тишина доставала ее. Ей хотелось что-то сказать, что угодно, только не неловкую тишину, царившую в столовой. В конце концов Коди вздохнул: «Послушайте, я не хотел никого обидеть. Я просто обеспокоен тем, что, поскольку мы связываем себя с террористической организацией, и, скажем так, в глазах общественности, Республика может получить из-за этого негативную реакцию. Последнее, что нам нужно, — это еще одна война. Из-за нее погибает достаточно моих братьев». Миранда некоторое время молчала, не находя нужных слов, чтобы использовать их в этот раз. Она не ожидала, что он извинится. Ее собственная гордость никогда не позволит ей сделать то же самое. Слова не хотели выходить, и поэтому она молчала еще несколько мгновений. В конце концов она тоже тихонько вздохнула, обнаружив, что признать свою вину довольно сложно. «Возможно, я сама была немного... опрометчива». Миранда неохотно ответила. «Может быть, мы начали не с той ноги». Коди кивнул: «Согласен. Возможно, нам стоит поговорить о чем-то другом». Женщина, сидевшая напротив, жестом пригласила его продолжить: «Будьте моим гостем». «Ну, я слышал, что ты «идеальна», в том смысле, что ты генетически создана таким образом. Не хочешь рассказать подробнее?» спросил Коди, меняя тему. Миранда задавалась вопросом, где он об этом слышал, хотя, вероятно, это был Шепард или Джейкоб. Конечно, она сама часто напоминала об этом другим. Она не видела, что было неправильно, излагая простые факты. Физически она действительно была лучше, чем стандартный человек. «Полагаю, это началось с моего отца», начала Миранда, ерзая на стуле, чтобы занять более удобное положение. «Он очень влиятельный человек, у него есть деньги и власть, но он также очень властный. Видите ли, он хотел чего-то большего, чем дочь. Он хотел династию. Поэтому он решил создать меня. Конечно, это шло со всеми льготами. Физически я превосходю его во многих отношениях. Я, скорее всего, проживу вполовину дольше, чем стандартный человек, и при этом обладаю лучшим фактором исцеления. Для человека мои биотические способности также очень развиты. Добавьте к этому лучшее образование, которое можно купить за деньги, и, ну, это действительно впечатляет». Она закончила с легкой ухмылкой, украшающей ее пухлые губы. Она уже давно научилась не звучать слишком озлобленно по отношению к своему отцу, поняв, что должна извлечь из этого максимум пользы. Ничто из того, что она только что сказала, не было ложью. Она действительно была генетически лучше других людей, а также обладала высоким интеллектом, что хорошо ей служило. «Кажется, ты не испытываешь недостатка в уверенности», сухо заметил Коди. Миранда равнодушно пожала плечами: «Просто констатирую факты. К тому же, не говори мне, что ты не подвергалась никаким генетическим модификациям». «Это секретно», немедленно ответил клон-коммандер, скрестив руки на груди и нахмурившись. Сдерживая желание закатить глаза, Миранда недоверчиво покачала головой. Если он думал, что она ничего не знает, то он жестоко ошибался. Она видела кадры сражений клонов, а также их поведение как на поле боя, так и за его пределами. Нет, командующий просто снова заботился о своей Республике. По крайней мере, это она могла уважать. «Командир, я думала, мы останемся цивилизованными». Миранда говорила успокаивающе. «Я просто констатирую факты, снова. Логично, что вы были созданы, чтобы стать идеальным солдатом. Простого взгляда достаточно, чтобы понять, что вы физически превосходите обычного человека, у вас, кажется, лучшая реакция в полевых условиях, чем даже у обычного пехотинца Альянса, ваш слух, похоже, также был улучшен. Мне продолжать? Конечно, вы можете рассказать мне что-то, что не является секретным». Она наблюдала за Коди, который, казалось, размышлял над ее словами. Его стальной взгляд оставался прикованным к ней, пытаясь что-то заметить, возможно, обман. Однако она ответила на его взгляд и попыталась открыться ему. Ее слова больше не были такими холодными, и она воздержалась от хмурого взгляда. «Хорошо». Наконец он сказал, и его голос тоже потерял часть прежней резкости. «То, что ты сказал, верно. Нас, клонов, каминоанцы, тщательно разработали, чтобы мы были отличными солдатами. Помимо наших модификаций, мы постоянно тренируемся и участвуем во многих занятиях. Обучение тяжелое и сложное, но оно дает прекрасных солдат, которые преданы Республике». «Видите ли, мы не должны быть неотзывчивыми», дружелюбно сказала Миранда. «Я готова рассказать вам о Цербере, командир, но было бы полезно, если бы вы в ответ рассказали мне о Республике. Цербер не намерен причинять вред вашему правительству. Как я уже сказала, наша единственная цель — развитие человечества». Коди проворчал: «Меня беспокоит то, на что вы готовы пойти ради достижения этой цели». Понимая его беспокойство, Миранда постаралась не расспрашивать слишком много. Вместо этого они с Коди начали говорить о своей жизни, а также о своих подвигах. Она рассказала ему о своих занятиях, своих достижениях, своих способностях и обо всем, что приходило на ум. Коди рассказал ей о своих собственных достижениях, сражениях, в которых он участвовал, своем послужном списке в ВАР и иногда даже упоминал что-то об одном из своих братьев. Миранда внимательно слушала, мысленно делая заметки об информации, которую он был готов разгласить. Однако она больше концентрировалась на редких моментах, когда Коди говорил о своих братьях. Хотя она действительно была генетически модифицирована и искусственно создана, оперативник «Цербера» не мог понять, каково это — иметь в семье людей, которые были такими же, как ты, с таким же лицом и той же целью. Между солдатами-клонами было родство, которое, казалось, намекало на нечто большее, чем просто клонированные копии генетического материала. Мужчина перед ней не появился на свет естественным путем, как и она. Он был создан для цели, которую он сам не выбирал. В конечном счете, он был инструментом для Республики. Но в отличие от нее, у него была целая семья братьев, которые поддерживали его. И когда он с нежностью вспомнил об одном из своих братьев, Миранда почувствовала укол сожаления. Кем бы она стала, если бы осталась вместе со своей сестрой? Во время оставшейся части разговора о чае уже давно забыли. Хоук свистнул, когда «Нормандия» освободилась от стыковочных зажимов, позволив судну медленно зависнуть в воздухе от стыковочного отсека «Нос Астра». Он сидел в кресле второго пилота, помогая Джокеру в процедуре отправления. Пилот-клон снова подивился тому, как его коллега управлял космическим кораблем. Управление сильно отличалось от любого другого судна, на котором он когда-либо летал. Не было никакой прочной ручки управления, которую они могли бы использовать, только интерфейс, с которым работал Джокер. Хоук взглянул на руки человека, которые без усилий скользили по нему, направляя «Нормандию» от космопорта, когда она начала подниматься. Это был странный способ управлять кораблем. Однако Хоук уже привыкал к этому. Управление шаттлом, который они спрятали в грузовом отсеке, требовало знания того, как он работает. И если было что-то, в чем Хоук был хорош, так это в полетах. Даже сейчас он был рядом с Джокером, используя свой интерфейс, чтобы помочь дерзкому рулевому, пока они уходили с Иллиума. Хоук не был на планете много, в отличие от других. Единственный раз, когда он выходил из Нормандии, был, когда он решил взглянуть на различные корабли на планете, а также еще один случай. Его практически вытащили с корабля Хардкейс и Джесси. Даже в другой галактике его братья оттащили его от его космических кораблей, намереваясь заставить его выпить вместе с ними. Нормандия тряслась во время полета, ветер Иллиума дул на ее гладкий каркас. Однако их подъем прошел довольно гладко. Хоук должен был признать, что в том, как летал корабль, была элегантность. Другие корабли, такие как стандартный республиканский корвет, не были такими плавными, как Нормандия, испытывая гораздо большую турбулентность. Хоук не был их большим поклонником. Он предпочитал летать на боевом корабле LAAT, охотнике за головами Z-95 или истребителе ARC-170. «Мы выходим на орбиту Иллиума», объявила СУЗИ, ее синяя голограмма появилась на мостике. «Понял, СУЗИ». Джокер ответил небрежно. «Направляюсь к реле». Хоук покачал головой: «Мне все еще кажется странным, что вам нужно использовать что-то вроде реле, чтобы путешествовать по галактике. Вы говорите мне, что вы можете использовать FTL без него, но не до такой степени, чтобы вы могли путешествовать на большие расстояния?» «Эй, не недооценивай мою малышку!» ответил Джокер, дерзко ухмыльнувшись Хоуку. «Нормандия, хоть, и не может путешествовать, как ваши корабли, но в бою она намного быстрее, чем эти ваши танки. Пока ваш крейсер пытается занять позицию, я пролечу мимо, потягивая свежий коктейль с мини-зонтиком, и запущу несколько торпед Javelin прямо вам в мостик». Еще одной причиной, по которой Хоук остался на борту «Нормандии», был Джокер. Хоук решил, что если он собирается управлять шаттлом и помогать пилоту «Нормандии», то ему придется получше узнать рулевого. Все пилоты-клоны были такими. Когда они были там, управляя своими истребителями, окруженные дроидами, им нужно было знать, могут ли они положиться на своих коллег-пилотов. Должно быть определенное доверие. Вот почему Хоук хотел получше узнать пилота с болезнью хрупких костей. К тому же, у парня, похоже, было чувство юмора. «Да, но, по крайней мере, у наших крейсеров «Венатор» приличная огневая мощь. Я читал об этих ваших кораблях, и я думаю, что наши победили бы довольно легко». Хоук ухмыльнулся в ответ, сняв шлем. «Это только потому, что у вас плазменное оружие. Кроме того, я уверен, что дредноут класса "Килиманджаро" сможет нанести серьезный урон. Ваши корабли по сути являются авианосцами с мощными пушками. Наши дредноуты, с другой стороны, созданы для того, чтобы крушить все на своем пути» возразил Джокер с тем самодовольным видом, который, по-видимому, был у него все время. И он, и Хоук не просто сблизились, они говорили о своих флотах. Конечно, это вызвало определенные дискуссии, такие как та, что у них была в данный момент. Два пилота обсуждали плюсы и минусы космических кораблей своих сторон, обмениваясь колкостями по ходу дела. «Возможно, но Венатор — это больше, чем просто носитель. У него восемь тяжелых турболазерных турелей, все они способны «крушить всё», как ты выразился, а также две средние двойные турболазерные пушки, пятьдесят две точечной оборонительной лазерной пушки и четыре тяжелых протонных торпедных аппарата. Добавьте это к примерно 400 сотням истребителей, которые он может нести, и у нас будет корабль, который сможет справиться с вашим дредноутом», отметил Хоук, прекрасно зная, что у основного корабля Альянса не хватает достаточного корпуса истребителей, который мог бы защитить его от республиканских истребителей. Однако Джокер возразил: «Это ни хрена не значит! У дредноута есть огромная пушка MAC, которая сможет выстрелить еще до того, как вы подумаете о развертывании своих истребителей. У него также лучшая в Альянсе сеть обороны GARDIAN, а это значит, что ваши истребители будут разорваны в клочья, если подойдут слишком близко. И у класса «Килиманджаро» есть истребители». «Хотя это может быть правдой», прервала СУЗИ, ее голограмма сверкнула, пока она говорила спокойно, «Кинетические барьеры дредноута класса «Килиманджаро» не смогли бы остановить плазменное оружие «Венатора». В результате у «Венатора» есть существенное преимущество перед «Килиманджаро». Я считаю, что «Венатор», как вы красноречиво сказали, уничтожит «Килиманджаро». Джокер громко застонал, бормоча что-то о кнопке отключения звука, в то время как Хоук громко хихикнул. Некоторые из команды в БИЦ услышали его смех и задавались вопросом, что же такого смешного, но в конечном итоге оставили двух пилотов в покое. Смех Хоука стих, позволив ему выстрелить в Джокера своей самодовольной ухмылкой. «Видишь? Дроид со мной согласен», он дружелюбно ткнул. «Правильнее было бы называть меня ИИ. У дроида нет тех же технологических возможностей, как...» Джокер отмахнулся от нее: «Мы поняли, СУЗИ. Ты умная, а дроид — тупой». Это было то, что Хоук также обнаружил об этом человеке. Судя по всему, Джокер не был большим поклонником СУЗИ. Он сам не испытывал восторга из-за дроида, занимающего системы корабля, но ИИ были не теми же по какой-то причине. Никто толком не объяснил ему этого, но из того, что он слышал, это была не лучшая идея — допускать ИИ на борт, сбивая его с толку относительно того, зачем СУЗИ вообще здесь. ИИ не доставлял ему никаких проблем и, казалось, был большим подспорьем, поэтому он не питал к ней никаких обид. «Итак, Джокер, как Альянс вообще позволил тебе стать пилотом с твоей болезнью?» спросил клон-пилот рядом с мужчиной. «Потому что я не хороший, даже не отличный, а лучший рулевой, который когда-либо был у Альянса». Джокер хвастался не из высокомерия, а из вполне обоснованной уверенности. «Я пахал как проклятый, чтобы достичь того, что я имею. Во время обучения все всегда говорили, что я никогда не улыбаюсь. Знаешь почему? Потому что в день выпуска им всем надрал задницы болезненный парень со скрипучими ножками. Вот тогда я так много улыбался, что мое лицо чуть не раскололось пополам. Но да, именно так я и получил прозвище Джокер». «Ну, это вычеркивает еще один вопрос из моего списка», усмехнулся Хоук, отодвигая голографический экран, чтобы посмотреть следующий. Джокер вопросительно промычал: «А как насчет тебя?» «Я?» ответил Хоук, нахмурившись в замешательстве, так как не понимал, что имел в виду саркастический пилот. «Нет, я разговариваю с другим клоном в моем воображаемом кресле второго пилота». Джокер театрально закатил глаза. «Да, ты. Откуда у тебя такое прозвище?» Понимая, к чему он клонит, Хоук медленно кивнул. У него внезапно возник рефлекс указать, что это его настоящее имя, но он воздержался от этого. Как он мог ожидать, что кто-то, кто не был клоном, поймет, что им не давали имен при рождении. Вместо этого им давали номера, по которым они идентифицировались. Их прозвища были не просто именами, они были тем, что делало их реальными людьми, отличными от дроидов и бездушных машин, которыми многие их видели. «Из-за моего зрения, капитан очевидность». Клон усмехнулся в ответ, демонстрируя невозмутимый вид. «Кроме того, что я лучший пилот в 501-м, если не считать генерала, других клонов с таким зрением, как у меня, нет. За исключением тех, кого модифицировали, конечно. Как снайперы или коммандос. Наши каминоанские повелители называли это «удачной мутацией». Это в сочетании с моими рефлексами, и вы получаете чертовски хорошего пилота». Джокер фыркнул, корректируя курс «Нормандии». Ретранслятор становился все ближе и ближе, но им еще предстояло пройти некоторое расстояние. Однако он уже убедился, что все в порядке к моменту их прибытия. Шепард уже дал им их новый пункт назначения: Кроганскую демилитаризованную зону. Очевидно, они собирались посетить Рекса. Джокер не был уверен, готов ли он снова увидеть этого маньяка-крогана, он, скорее всего, предпочел бы сохранить свои кости целыми, большое спасибо. «Каминоанские повелители?» спросил Джокер, подняв брови. Хоук усмехнулся: «Наши создатели. Длинные шеи, совершенно белые и такие же унылые, как дождь на Камино. Они все о науке и правилах». «Похоже на сборище заносчивых жирафов», ухмыльнулся бывший пилот Альянса. Его комментарий заставил Хоука в замешательстве уставиться на него, не зная, кто такие жирафы. Видя, что Джокер не собирался вдаваться в подробности, он посмотрел через плечо мужчины на СУЗИ. К счастью, разумный ИИ сжалился над ничего не подозревающим пилотом-клоном. «Это животные, которые обитают на африканском континенте Земли, родине человечества. Их самая заметная черта — длинная шея, которую они используют, чтобы есть листья на деревьях». СУЗИ объяснила это, говоря медленно и четко, чтобы быть уверенной, что она доносит информацию. Хоук молча кивнул ей в знак благодарности. Пара пилотов продолжила свой разговор, либо говоря о кораблях, либо препираясь на определенные темы, и СУЗИ время от времени к ним присоединялась. Хоук раздраженно качал головой каждый раз, когда рулевой «Нормандии» отпускал шутку в адрес СУЗИ. Они были забавными, он был готов это признать, но не видел необходимости для Джокера делать это. По-видимому, Джокер был довольно оборонительным, когда дело касалось «Нормандии», и ИИ был явно не тем, что он хотел видеть внутри своего «детища», как он любил его называть. Одержимость Джокера была частично понятна. Хоук знал, будучи пилотом, что не было ничего странного в том, чтобы привязываться к кораблю. Resolute всегда будет любимым Venator Хоука, потому что он служил на нем с тех пор, как сразился при Кристофсисе. Некоторые из его самых теплых воспоминаний о братьях были связаны с этим кораблем. Помимо Venator, он также никогда не позволял никому другому летать на его LAAT. Все республиканские пилоты обязательно маркировали свои корабли. Истребители обычно были окрашены знаком эскадрильи, к которой они принадлежали. Это означало, что они могли получить какие-то полосы, какой-то символ, даже слова, которые имели определенное значение или были просто названиями эскадрилий. Что касается LAAT, не было ничего странного в том, чтобы увидеть один, нарисованный на носу. Если уж на то пошло, было бы необычно увидеть его без него. Пилотам-ветеранам даже разрешалось полностью красить свои боевые корабли от носа до крыльев транспортов. «Мы приближаемся к реле», внезапно объявила СУЗИ, ее голос разнесся по всему БИЦ. «Приготовьтесь к сверхсветовому прыжку». Хоук напрягся, когда голубая струйка света, казалось, обвилась вокруг «Нормандии», позволяя космическому кораблю, созданному человеком, подготовиться к запуску. Момент был недолгим, так как вскоре они вошли в сверхсветовую скорость. За пределами иллюминаторов кабины обычная чернильная темнота космоса сменилась ослепительно-голубым вихрем, который не был совсем уж непохож на гиперпространство. Хоука все еще сбивало с толку, как такая вещь может быть настолько красивой. «И еще один успех», ухмыльнулся Джокер, откидываясь на спинку удобного кресла, пока они ехали в сторону кроганской демилитаризованной зоны. Хоук усмехнулся: «Тебе придется научить меня, как это делать». И вскоре пара возобновила свой пилотский разговор, совершенно не осознавая ничего из того, что происходило вокруг, за исключением завораживающего света сверхсветовой скорости. Синий свет сверхсветового путешествия был довольно успокаивающим, хотя это и не было гиперпространством. Смотровая площадка освещалась его светом, отбрасывая свое сияние на меблированную комнату, впервые не занятую определенным мастером-вором. Неважно, сколько раз он смотрел на него, он успокаивал его. Никакие беспокойства не терзали его разум. Довольно часто он наблюдал за гиперпространственным вихрем, когда чувствовал себя беспокойным после очередного кошмара, стоя за одним из иллюминаторов на борту «Резолюта». Если что-то и успокаивало Энакина Скайуокера, так это космос. Даже когда он был совсем маленьким мальчиком, он мечтал путешествовать среди звезд. Он был бы полностью свободен, сам себе хозяин и посетил бы много разных мест, которые были бы не просто пылевыми шариками из песка. Планеты, которые были бы вне досягаемости хаттов. Энакин закрыл глаза, когда далекие воспоминания пронеслись в его голове. Они были неприятными, но некоторые были, по крайней мере, горько-сладкими. Татуин был местом, которое он ненавидел, но по многим причинам. Он помнил, как определенный человек поддерживал его, заботился о нем, купал его, учил его, кормил его, наполняя его жизнь ярким светом среди гнетущей пустоты чистой тьмы. Шми Скайуокер. Его мать. Его блестящая звезда. Никакие слова не могли бы описать его тоску по тому, чтобы оказаться в ее объятиях еще раз. Видеть ее добрую улыбку, поднимающую его встревоженный дух. Когда он был совсем маленьким мальчиком, она всегда успокаивала его после особенно отвратительного кошмара. Она гладила его светлые волосы и шептала нежные слова любви в его поцелованные солнцем уши. Это делало жизнь раба терпимой. Неважно, насколько плохо было, она была рядом с ним и подбирала его с того места, где он упал. Шми была тем клеем, который собрал его воедино. А потом она умерла. Энакин открыл глаза, его взгляд снова встретился с ярким свечением сверхсветового путешествия. Внутри него все еще была печаль, наряду с тлеющими углями его ненависти к Песчаным Людям. Он отбросил эти мысли. Он пришел сюда не для того, чтобы вспоминать свою боль. Лучше было просто держать их подальше, подальше от себя, чтобы он мог насладиться моментом покоя. В последнее время это была роскошь, которой у него не было. «Кажется, ты встревожен», раздался хриплый голос, спокойный и внимательный. Энакин с удивлением посмотрел на фигуру, стоящую рядом с ним, потрясенный тем, что он не услышал и не почувствовал приближения человека, что было, мягко говоря, впечатляющим достижением. У человека была ящерообразная внешность, с зеленой и желтой чешуей, заменявшей кожу. На теле не было волос, и хотя он был в основном гуманоидом, у нарушителя были большие черные глаза. Энакину было трудно разглядеть его зрачки. Человек скрестил руки за спиной, также глядя в иллюминатор. «Я не думаю, что мы встречались», осторожно ответил Энакин, опасаясь нового гостя. Мужчина медленно кивнул: «Конечно, вы правы. Пожалуйста, простите меня за мои плохие манеры. Меня зовут Тейн Криос, я был недавно завербован командиром Шепардом, чтобы присоединиться к нему в его миссии». Затем Тейн протянул руку. «Могу ли я узнать ваше имя?» «Энакин». Рыцарь-джедай ответил, взяв руку дрелла в свою и пожав ее. «Энакин Скайуокер». «А, один из потусторонних гостей, о которых я слышал». Тейн вежливо улыбнулся. «Приятно наконец-то познакомиться с вами. Недавно я встретил вашего друга, Оби-Вана Кеноби, интересного человека». Энакин усмехнулся: «Можно и так сказать». Пара замолчала, решив посмотреть на синий вихрь снаружи. Это была уютная тишина, и Энакин не особо возражал против присутствия Тейна. Спокойное и вежливое поведение дрелла было заразительным. Плечи Энакина расслабились, высвобождая некоторое сдерживаемое напряжение, и он глубоко вздохнул. Медитация не была его сильной стороной, но оказалось, что это намного проще, когда он мог наблюдать что-то подобное. Оби-Ван мог это подтвердить. В те дни, когда он был молодым, он часто вообще пропускал медитацию. «Кажется, ты напряжен», сказал Тейн деловым тоном. Джедай рядом с ним слегка пожал плечами. Лицо Энакина было как будто каменным, как будто он все время был начеку. Это заставило убийцу задуматься. «Учитывая все, что происходит, войну и теперь все это, трудно не чувствовать некоторого стресса», заметил генерал 501-го, и голос его звучал немного устало. Это не осталось незамеченным и для Тейна. Дрелл уловил едва заметные знаки, скрытые, но все же присутствующие. Он мог видеть слабые мешки под глазами Энакина, то, как он говорил, как он стоял там с опущенными плечами и расфокусированным взглядом. Но было еще кое-что. Тейн почувствовал от него что-то еще. Тейн тихо заговорил: «Жизнь — это суровое испытание. Мы часто забываем о себе, пытаясь извлечь из нее максимум пользы, и позволяем неприятностям одолевать нас. Обязанности, которые мы несем по отношению к другим, заставляют нас беспокоиться. Могу ли я спросить, когда вы в последний раз спали?» Его вопрос заставил джедая посмотреть на него с легким замешательством, смешанным с некоторым удивлением, а его брови нахмурились. Тейн проигнорировал скептицизм, брошенный в его сторону, и просто ждал ответа. Прошло несколько секунд, прежде чем Энакин отвернулся, его взгляд вернулся к успокаивающему свету снаружи, и он сделал глубокий вдох. «Некоторое время назад». Он признался, не особо заботясь о том, что рассказывает это незнакомцу. «Я не очень хорошо сплю, и недавно проснулся из-за этого. Видимо, я не так уж хорош в этом». «Возможно, это твоя душа нуждается в покое», заметил Тейн. Энакин не знал, как на это ответить. Он едва знал этого парня, но Тейн уже говорил с ним на такие темы. Он не мог не чувствовать себя настороженно. Он слишком устал для всего этого, хотя и не хотел оскорблять убийцу. По всем намерениям и целям Тейн, казалось, был искренне заинтересован в том, чтобы помочь ему. «Что ты имеешь в виду?» спросил он ошеломленно. Дрелл ответил не сразу. Вместо этого он, казалось, немного дольше разглядывал Энакина. Джедай понятия не имел, что творилось в голове убийцы, и не знал, к чему это ведёт. Он находил концепцию того, что его душа нуждается в покое, смешной, но небольшая часть его признавала, что этот человек подразумевал. Тейн тихо напевал, его хриплый голос говорил громче. «У тебя тревожная душа», признался Тейн, его тон был спокойным и задумчивым. «В тебе много противоречий. Я вижу знаки, хотя они хорошо скрыты. Твой недостаток сна вызван кошмарами, которые не дают тебе спать по ночам, преследуют твою душу и терзают твое тело». Энакин бросил на него скептический взгляд: «А откуда ты это знаешь?» «Я не знаю». Тейн, казалось, слегка ухмыльнулся и посмотрел в глаза джедая. В его собственных черных глазах было понимание. «Но я сталкивался с подобными вещами, когда был моложе. Ты знаешь, что я киллер? Обученный убивать в любой момент». «Я слышал об этом», кивнул Энакин. Дрелл опустил руки по бокам, сделал глубокий вдох и тихо выдохнул. Он чувствовал, как его болезнь подкрадывается к нему. Со временем она разовьется до такой степени, что он больше не сможет дышать. Однако сейчас это время еще не пришло. В нем еще оставалась жизнь. У него еще было достаточно времени, чтобы исправить свою самую большую ошибку, хотя ему придется поговорить об этом с командиром позже. В данный момент он был занят тем, что помогал другому. Тейн сложил руки, словно молясь, и предпочел отвести взгляд. «Меня обучали, чтобы я стал убийцей для Главы Ханар. Мое обучение началось в возрасте шести лет, и они убедились, что я стану смертоносным оружием. Со временем я узнал о рукопашном бое, огнестрельном оружии и даже усовершенствовал использование своей биотики. Это был изнурительный период проб и ошибок. Многие разумные, такие как люди, назвали бы это созданием детей-солдат, но они не понимают, что мы, дреллы, должны отплатить Ханарам за наше спасение», объяснил Тейн, заметив, что он привлек все внимание Энакина. Он также заметил, как руки джедая начали сжиматься. Энакин сильно нахмурился, очевидно, испытывая отвращение к тому, что он только что услышал. Но к чему? Тейн увидел, как глаза мужчины сверкнули чем-то. Возможно, узнаванием? Энакин покачал головой: «Значит, ты был их рабом». С чистой злобой в голосе он произнес слово «раб». «Может быть, а может и нет». Тейн пожал плечами. «В то время меня это мало волновало, да и сейчас тоже. Это был не мой выбор, но Ханары заботились обо мне, давая мне цель в жизни. Они подарили мне навыки как отнимать, так и защищать жизнь». «Это не делает ситуацию лучше», сердито возразил Энакин. Он не мог понять, как Тейн был в мире с самим собой. Как он мог, когда он сам был рабом хозяина, которого не выбирал. Все, что он мог вспомнить о своих первых днях жизни, это маленький дом, в котором он жил со своей матерью, грязная мастерская его хозяина, отбросы Татуина и те палящие двойные солнца, которые делали раскаленный песок невыносимым. Энакин больше не был рабом, но опыт, с которым он вырос, продолжал преследовать его. Просто еще один его внутренний демон, с которым ему пришлось иметь дело. Тейн посмотрел на обеспокоенного джедая добрым взглядом, мягко глядя на молодого человека. Он не знал, что его ранило. Однако он знал, что эта рана навсегда останется с ним. «Возможно, но я не позволю этому определять меня. Мое прошлое не чуждо мне, и я буду нести его с собой до последнего вздоха», заявил убийца-дрелл. Он звучал настолько спокойно, насколько это вообще возможно, полностью умиротворенный тем, что он сделал и пережил. «Мы все совершали ошибки. У всех нас есть свои сожаления. Страхи, обиды, неважно, кто это был. В конце концов, мы всего лишь живые души в живых телах, пытающиеся изо всех сил найти свой собственный путь. Твой путь — твой собственный, Энакин Скайуокер. Не позволяй тьме в твоем сердце определять тебя». Энакин громко вздохнул: «Это звучит хорошо и замечательно, но на самом деле не помогает». Как он должен был это сделать? Как он мог игнорировать свои кошмары? Одна лишь мысль о смерти Падме... «Тогда ищи помощи», сказал Тейн, снова устремив взгляд на джедая, но теперь с такой интенсивностью, какой не было раньше. «Найди покой в ​​свете других. Всегда есть люди, которые заботятся о тебе, тебе просто нужно их найти». Последнее заявление оставило Энакина без ответа, и его разум в смятении. Он начал размышлять над словами Тейна. Насколько он знал, он всегда страдал от лишений и потерь. Его близкие были здесь дилеммой. Он не мог смириться с мыслью о потере Падме, своей жены и любви. Не мог он потерять и Оби-Вана, своего наставника и брата. И потерять Асоку, падавана, которую он не хотел поначалу, но о которой стал заботиться и любить как младшую сестру, тоже не было вариантом. Он боялся потерять их. С самого детства у него было мало близких. Только его мать была по-настоящему рядом с ним. А Куай-Гон был как отец, которого у него никогда не было, показывая ему яркую и живую галактику, только для того, чтобы он потерял этого человека. Нет, он не хотел вовлекать их в это. Его внутренние демоны были его, чтобы сражаться с ними. «Я... я не могу этого сделать», наконец нерешительно сказал он. Тейн просто кивнул в знак понимания. Дрелл не ожидал от него этого, но, возможно, это был первый шаг на пути к внутреннему миру. «Я понимаю», сказал Тейн, не выказывая ни обиды, ни разочарования, за что Энакин был благодарен. Пара снова молча стояла у иллюминатора, их мысли были в другом месте. Минуты шли, пока они размышляли. Энакин был в противоречии, в то время как Тейн был спокоен. Синий свет снаружи был единственным, что удерживало Энакина от того, чтобы ходить взад-вперед, как это часто бывало. Разве он был неправ, желая скрыть свои кошмары? Не то чтобы он не хотел рассказывать Оби-Вану, но как он собирался объяснить их, когда они были о его жене. Именно в такие моменты он проклинал кодекс джедаев. Тейн заметил его внутреннее смятение и решил, что пришло время обеспокоенному джедаю развеять его опасения. «Может быть, вы хотели бы поговорить. Боюсь, я совсем заржавел в этом, но надеюсь, что стану хорошим собеседником. Разговор с другим человеком часто успокаивает душу», любезно спросил Тейн, показывая легкую улыбку на своих зеленых чешуйчатых губах. Энакин проявил некоторую нерешительность. Его плечи напряглись, а глаза сверкнули на дрелла, но он быстро успокоился. В данный момент ему не было нужды оставаться начеку. В конце концов, инопланетный убийца был здесь не для того, чтобы убить его. Иначе он бы не имел с ним предыдущего разговора. Кроме того, он был достаточно уверен в своих собственных силах. «Мне бы этого хотелось», улыбнулся в ответ Энакин. Палпатин был недоволен текущими событиями. Его лицо было в глубокой хмурости, когда он смотрел в окно своего кабинета, его разум уже был в напряженной работе. Дела шли не очень хорошо, и хотя он обычно мог призвать на помощь темную сторону Силы, она не давала ему ответов. Никто на самом деле не знал, что случилось с Энакином Скайуокером и Оби-Ваном Кеноби вместе с их отрядом. Не было никаких подробностей об исчезновении Гривуса. Как будто все они исчезли с лица галактики. Палпатин пытался почувствовать молодого Избранного, но все его попытки были тщетны. Никто не мог почувствовать пропавшего джедая, и это его расстраивало. Энакин должен был стать его будущим учеником. Если его видение галактической Империи сбудится, то ему нужен был сильный ученик, который стал бы его исполнителем. Дуку был искусен, и его связь с темной стороной была сильна, но этот человек был стар и не вписывался в его грандиозный план. Нет, ему нужен был Избранный. Его сила и родство с Силой были чем-то, чего не встречали уже тысячу лет. Скайуокер однажды станет отличным лордом ситхов, который, без сомнения, свергнет его, как и положено ситхам. Но этот план рухнет, если Скайуокер действительно исчезнет! Палпатин глубоко вздохнул и успокоился. Сейчас ярость не пошла бы ему на пользу, только спокойная и холодная логика. Если бы Скайуокер погиб, он бы это почувствовал, даже если бы молодой джедай умер за световые годы отсюда, он бы знал. Произошло что-то еще. Если он в чем-то был уверен, так это в том, что за все это отвечал древний артефакт Ракаты. Это было несомненно. Его холодные глаза следили за тысячами спидеров снаружи, все они были разной конструкции и принадлежали множеству видов. Корусант действительно был жемчужиной цивилизации. Палпатин не мог дождаться, когда он сможет объявить его сердцем своей Империи, возглавляемой ситхами. Его войска маршировали по улицам, поддерживая порядок и гарантируя, что население будет под его полным контролем. Проблема не закончилась на Энакине. Гривус также был важен для его грандиозного плана, и потеря могущественного убийцы джедаев стала тяжелым ударом. Никто не устранял джедаев так хорошо, как Гривус. Палпатин знал многих охотников за головами, способных на такие подвиги, таких как Кэд Бэйн и Дурдж, но последний погиб в первые месяцы войны, пока Бэйн был заперт в тюрьме. Если он хочет чтобы его планы увенчались успехом и его Империя появилась, ему нужно было избавиться от джедаев. Приказ 66 позаботился об этом, но сейчас ему нужно было убить как можно больше. Вот тут-то и появился Гривус. Однако генерал не был предназначен только для убийства джедаев, он был лучшим вариантом как лидера армии КНС. Дуку был блестящим политиком и держал системы под своим знаменем под контролем. Даже лидеры корпораций, которые присягнули на верность, такие как Ганрей, были привлечены графом Серенно. Но Дуку не был генералом. Им нужен был кто-то, кто заполнит пустоту верховного главнокомандующего, так сказать, второй по званию, кто принесет борьбу Республике. Только Гривус был квалифицирован для этой должности. Генерал вселял страх в сердца своих врагов и обладал хитрым блестящим умом. Его потерю нельзя было игнорировать. «Как хлопотно», проворчал Сидиус себе под нос, позволяя своей истинной личности проявиться. Без Скайуокера и Гривуса война изменилась во многих отношениях. 501-й легион и 212-й не видели столько сражений, как раньше. Из-за ситуации руководство ВАР пока держало их на менее важных фронтах. Ходили разговоры о том, что новые генералы-джедаи возьмут верх, но Сидиус позаботился о том, чтобы этого не произошло. 501-й легион был лучшим из лучших. Если приказ 66 будет исполнен, то его ученику понадобятся лучшие солдаты-клоны. Но потеря Гривуса, вероятно, оказала наибольшее влияние на войну. Без генерала целый флот, который должен был вторгнуться в несколько миров, теперь бездействовал, паря над домашними мирами КНС, пока его не смогут использовать. Дуку не мог доверить флот дроиду-командиру, а органические офицеры сепаратистской фракции были заняты другими фронтами. Кроме того, только Гривус обладал сочетанием тактики и агрессии, которое было необходимо для этой конкретной операции. Адмирал Тренч был приемлемым вариантом, но он еще не был допущен к бою. Сидиус раздраженно потер лоб. У лорда ситхов от всего этого болела голова. Его план шел блестяще, хотя и с несколькими ухабами на дороге, но в итоге все шло хорошо. Теперь ему пришлось прибегнуть к некоторым из своих запасных планов и тянуть время, пока они не найдут пропавших ключевых фигур этой войны. В конце концов, с момента их исчезновения прошла всего неделя. Был хороший шанс, что они просто застряли где-то в Неизведанных Регионах, ожидая спасательную команду, которая их подберет. Ему оставалось только ждать. В конце концов, он победит, что бы ни случилось.