Метки
Экшн
Фэнтези
Любовь/Ненависть
Магия
Упоминания наркотиков
Жестокость
Изнасилование
Сексуализированное насилие
Преступный мир
Шаманы
Нездоровые отношения
Параллельные миры
Психологическое насилие
Ненависть
Юристы
Ужасы
Элементы детектива
Сновидения
Подростки
Стокгольмский синдром / Лимский синдром
Путешествия
Насилие над детьми
Духовная связь
Астральные миры
Огнестрельное оружие
Сверхспособности
Этническое фэнтези
Призраки
Боги / Божественные сущности
Церкви
Наркоторговля
Психологический ужас
Проблемы с законом
Невидимый мир
Ритуалы
Холодное оружие
Монстрофилия
Низкое фэнтези
Gun play
Тюрьмы / Темницы
Мистические защитники
Упоминания каннибализма
Криминалисты /Судмедэксперты
Загробный мир
Вуду
Заложники
Скелеты
Хиппи
Описание
ПРОДОЛЖЕНИЕ К ПРИКВЕЛУ "НОСТАЛЬГИЯ ЭЦЕЛЯ"
Эцель попадает в параллельный мир и застревает в нем по приказу Барона Субботы, которому поклоняется JDevil. Зависимый парень готов простить возлюбленному все, он следует за ним на край света, понимая, что влюбился в ужасного серийного убийцу, который не торопится отвечать ему взаимностью.
Абьюз, жертвенная любовь, наркотики, шаманизм и тру-крайм.
Примечания
Эта часть была написана более адекватно чем предыдущая https://ficbook.net/readfic/018efc97-707e-7fe0-95aa-4e05386fe0d7
Часть 41
22 января 2025, 01:07
«Уже к ночи, мысли о паранормальном напрочь испарились. Ассоциация с призраками в особняке быстро покинула мою голову, когда Дювалье накрыл стол на двоих. Я уже успел проголодаться. Приготовления выглядели очень аппетитно, особенно индейка, запеченная до золотистой корочки. Она была щедро приправлена ароматными специями. Уж что, а вкусы в еде у нас с Франсуа совпадали. Он не любил брокколи и вареную морковь, прямо как я, поэтому на столе были блюда без этих составляющих. Ужин оказался шикарным, раньше я такое не ел, сейчас же уплетал за обе щеки, как настоящий дикарь, пробуя все разнообразие. Возможно этим я портил романтику при свечах, но меня это мало волновало. Пирожные в поезде меня совсем не впечатлили, Франсуа это заметил и тут же исправил. Я видел, как он умилялся, когда я лопал его индейку руками с особым аппетитом, ну и пусть любуется, мне это на руку.
Черт! Как давно я не видел нормальной еды! Это же, мать его, индейка! Наверное, самое вкусное мясо на земле!
- Сегодня ведь не День Благодарения? – вдруг показал свою глупость я. –
Франсуа ответил, что этот праздник будет только через месяц.
Я облизал свои пальцы. Соус был кисло-сладкий, мой любимый.
- Вкуснотища! –
Мне сто лет никто не готовил, не считая тюремной кухни. Сам я очень скудно чего умею и кулинарными талантами не обладаю.
- Ты такой голодный… Может добавки? –
Я вытянул перед ним руку, начав общаться жестами от переполняющих меня чувств.
- Нет, мне хватит. Я уже очень наелся. – получилось у меня как-то совсем безэмоционально. Возможно потому, что мои щеки были набиты как у запасливого хомяка. -
- Замечательно, мон шэр. Я так рад видеть твой аппетит. –
Мне сейчас хотелось одного - лечь спать. Сладко, на боковую, как это делали медведи, наевшись меда. Я бы так и сделал, но я был в гостях. Мне пришлось изловчиться перед хозяином дома и показать свою усталость. Сна у него не было ни в одном глазу, и он явно был настроен на продолжение банкета. Его романтизм не угасал ко мне, Франсуа тщательно вытирал мои щеки и губы салфеткой. В данный момент я чувствовал себя глупым и усталым, у меня не было никакого желания продолжать общение. Мне вдруг стало трудно поддерживать с ним диалог, не терять нить рассуждений, но перебивать его задор не хотелось… Дювалье с энтузиазмом рассказывал про историю дома, джазовый винил, а затем дошел до чего-то пикантного, а я тогда был готов просто пасть лицом в тарелку. Хоть и время было детское, я совсем расклеился, болела голова. Поездка меня утомила, но я ничего не мог с собой поделать, метался меж двух огней. Вскоре Франсуа заметил мое состояние, дал «Аспирин» и предложил отойти ко сну. Он выделил гостевую комнату для меня, со своим душем и туалетом. Дизайн комнат был в роскошных бело-золотых тонах. Моя багажная сумка уже стояла у кровати. Это радовало. Я собрался с силами и уделил внимание себе. Найдя в сумке необходимую косметику, я благополучно ушел в ванную комнату. Выйдя уже посвежевшим и похорошевшим, я мягко опустился на приятнейшую пышную кровать. Как же хорошо… Мне стало намного лучше.
Глубокой ночью я проснулся от эмоционального монолога за стеной, Дювалье повысил свой голос, явно ругался с кем-то по телефону. Я вздрогнул, будто кричали на меня.
«Лучше не злить его» – были мои первые мысли после пробуждения. Поняв что к чему, я успокоился что нападки направлены не на меня. Я встал с кровати и направился к нему.
Франсуа долго извинялся за то, что разбудил меня своими непригожими криками. Он нервничал, будто потерял что-то ценное.
- У Вас случились какие-то проблемы? –
Дювалье ничего не ответил, я подошел к нему и представил, как бы сейчас поступила его жена. Она бы постаралась утешить его, что бы ни было. Я так и сделал.
- Не переживайте. Все проблемы можно решить. Вы сами так говорили… –
Настало мое время поддержать его морально.
Ночь была светлая, сквозь большие стекла, прямо как бледное солнце, луна посылала свои вездесущие лучи. Углы гостиной были погружены в синий полумрак.
- Милый Эцель… Ты не понимаешь. – поник мужчина, сидя в кресле. – Все так трудно… -
Тогда я сел у его ног, положил свои руки и голову на его колени. Приобняв его, я сказал:
- Неужели даже я не смогу Вас утешить? -
Его взгляд совсем потух. У меня было ощущение, что он окончательно расстался со своей женой. Это точно был развод.
- Не думайте, что я глупый и ничего не понимаю. –
Я поднял свою голову и наши глаза встретились. В его взгляде я прочел, что ему нужно. Решено, нужно действовать. Встав на ноги, я подошел к комоду с винилом, вслепую выбрал пластинку и поставил в электропроигрыватель. Опустив головку звукоснимателя на дорожку и услышав чистое звучание, я пошел за ромом, который видел на столе. Налив стопку, я подошел к Дювалье и протянул ее ему. Созданная мной атмосфера должна была его расслабить.
- Спасибо, мон шэри… -
Мы молча слушали музыку. Она была медленной, грустной, но эта грусть отпускала все невзгоды. Женский голос успокаивал нас как мать свое дитя. Я сидел в ногах, как произведение искусства. Ведь так прозвал меня когда-то Франсуа, и сейчас я соответствовал этому образу. Все для его услады и спокойствия.
- Как ты узнал, что это моя любимая пластинка? –
- По правде, я взял ту, что попалась мне под руки. –
- Прости меня. -
- За что? –
- За мою слабость. Не думал, что потревожу тебя своими проблемами. – погладил он меня по волосам.
Я поднялся вслед за его ласковой рукой, и он горько поцеловал меня. Мои руки были на его коленях. Шелковая ткань брюк нравилась мне своей гладкостью и прохладой.
- Хотите я налью Вам еще? -
Что бы он не сказал, я бы все исполнил, только бы ему стало легче. Жаль, что шутник из меня никакой, быть может, я бы его сейчас рассмешил. Мне так хотелось увидеть его былую улыбку. Он заслужил мое доверие. Мое доверие к нему раздулось, наверное, до масштабов Вселенной. Мне казалось, что он ниточка, на которой я повис над пропастью, если я отпущу ее, то мне конец. Так ощущался для меня мистер Дювалье. Я привык к нему веселому и смеющемуся, я никогда не видел его обратной стороны.
В следующую секунду, я охотно пошел за горячительным. Мне и самому захотелось отпить хваленного рома «Дэ Гралль». Я не дружил с алкоголем, ненавидел его, как и себя в моменты отчаянья. Мне просто хотелось почувствовать, как горит мой язык, как мое горло обжигает пламенем, хотелось влить в себя эту горькую жидкость и зажмуриться, а потом дождаться, когда это зелье разрушит мое здравомыслие. Этакий вид «селфхарма» для всех у кого разбито сердце. Я решился и отпил немного, это было совсем не то, но мне уже хватило. Я оставил свою затею.
- Положи два красных перца чили в стакан. – попросил меня Франсуа –
Я удивился, мои глаза чуть не полезли на лоб.
- Это сумасшествие! – не выдержал я, зажмурившись от одной лишь мысли. –
- Мне нравится поострее. – подошел он на кухню и сорвал с зеленой гирлянды два маленьких перца, которые были подвешены над кухонной тумбочкой. -
Мне пришлось только смотреть на то, как Франсуа готовит эту гремучую смесь, а затем разом выпивает. Тогда он показался мне настоящим смельчаком. Ничуть не поморщился.
- Впервые вижу, что кто-то пьет ром с перцем. И как? –
- Хочешь попробовать? –
Моя проснувшаяся осмотрительность сразу же отказалась. Я вспомнил как меня рвало от наркотиков, от этого будет рвать сильнее, вдобавок с огненными спецэффектами. Ни за что.
- Вы что серьезно предлагаете это мне? -
В следующий миг, мой язык все же почувствовал ожог, но другим способом. Улыбка сама по себе расплылась на моем лице, и я попросил еще. Следующий поцелуй был длительнее. Франсуа отлично целовался, нетерпеливо, но при этом трепетно и с большой нежностью. Язык и губы покалывало от пряности. Мне нравилось это ощущение, будто миллион маленьких иголочек проходили то тут, то там. Утратилась чувствительность. Поцелуй лишил чувства реальности, каждый акт любви ощущался как легкий наркотик. Кажется, я стал зависим от этого...
Мне нравилось быть любовником, я хотел связи, которая заменит мне мою былую трагичную любовь. Со мной заговорило мое подсознание. Оно указало мне на то, что я бежал от своего прошлого и от страха смертной казни, что повисла надо мной как невидимый таймер. Время шло ко дню «Икс», и я боялся его больше самого приговоренного. Каждый день я тонул в чужой жизни, это меня спасало, будто приостанавливало беспощадные часы и минуты. Дювалье давал мне все то, чего не хватало. Уважение, поддержка, чувство собственного достоинства, похвала и защита - я жадно брал все, взамен отдавая себя. Мистер Дювалье был моим шансом на жизнь, поэтому я не мог отпустить его, хоть и знал, что из-за меня, страдает его брак. Франсуа ведь и сам понимает, что его действия также имеют свой вес.
Намного легче оголить свое тело, чем душу. Дювалье бы согласился со мной, он никогда не говорил мне о своих глубинных переживаниях, даже сейчас. Ни слова о разводе. Он усадил меня прямо на кухонную тумбочку и начал расстегивать мою пижамную рубашку. От него пахло алкоголем, действовал он уверенней чем раньше. Он целовал мою грудь, оставляя на сосках приятное жжение. Дреды Франсуа были спутаны, обычно он собирал пряди в пучок на затылке, красиво перевязывал их шелковой лентой, но сегодня он позволил себе немного небрежности. Я играл с его волосами, нежно перебирал пальцами пряди, пытаясь расслабиться и прогнать свои мысли.
Мои ноги обхватили его бедра во время очередного тесного поцелуя. Рядом со мной опрокинулась ваза. Вода настигла меня, а затем стекла по кухонному шкафу прямо на пол. Букет из красных роз обреченно лежал в этой холодной луже. Мы не обращали внимания, были слишком заняты друг другом.
Из гостиной доносилась романтическая джазовая мелодия, она говорила за нас. Мы были немыми любовниками с картин, которые затеяли нетрезвую игру, откладывая на второй план свое примитивное желание. Обнаженный, я лег прямо на кухонный стол и Франсуа начал экспериментировать.
Ночь стала пахнуть цветами и медом. Жидкое золото лилось на мою кожу. Франсуа слизывал мед с моего тела, усиливая мое естественное желание. Я чувствовал себя холстом для художника, по сути вещью у которой есть нервные окончания и крайняя возбудимость. Нам нравилось эта игра в легкое безрассудство.
Дювалье проверял меня на «прочность». Он проводил бутоном розы по стволу моего подрагивающего члена. Нежные лепестки раздвигались и опадали, когда Франсуа начал насаживать бутон на влажную головку.
- Ты великолепен… Расслабься, просто дай этому произойти. –
Я чувствовал легкую щекотку, которая ударяла по нервным окончаниям. Позиция казалась мне смущающей, но приятной. У меня не получилось продержаться подольше, наверное, из-за того, что я уже дал мощную волю своим фантазиям.
Под тяжестью густой влаги, роза потяжелела и обмякла. Белая роса стекала между лепестков бутона. Безумие… Я пьяно закрыл глаза, мне стало стыдно даже дышать перед Дювалье. Хотелось извиниться за свою нетерпеливость.
- Ах, простите… -
- Разве это не искусство прекрасного, мой дорогой erômenos? – водил Дювалье цветком по моему торсу. -
Некоторых вещей мне было не дано понять. Мое тело стало липким, мед стекал по животу и бокам - я не чувствовал себя произведением искусства. Лишь забавой для человека, влюбленного в расточительную роскошь.
- Я испытал эстетический оргазм. С возрастом ты поймешь, что он намного приятней… –
Он вытер руки, небрежно бросил полотенце в кухонную раковину и склонившись надо мной, поцеловал. Я чувствовал сладкий яд на своих губах, в малых количествах он был даже полезен. Это был порыв, импровизация, депрессивный эротизм. Мы оба были готовы умереть за свою поэзию.
- Теперь я зависим от этой картины, милый… Еще с того дня как увидел тебя, такого откровенного и чувственного наедине с собой. – он лизнул мой шрам на губе, тот самый, что я получил еще в тюрьме. Шрам напоминал мне о том, что родного человека больше нет со мной рядом, что жизнь по-настоящему изменилась…
На этом «арт-терапия» завершилась. Перед уходом, Франсуа сказал мне, что будет в своем кабинете, и что я всегда могу навестить его если это потребуется. Этим, он четко очертил мне мою небольшую роль в его жизни.
Отмываясь в ванной, я все думал о душевном состоянии мистера Дювалье. Очевидно, новость о разводе его расстроила, наверное, он пребывал в упадке и не хотел этого показывать. Позже, проходя мимо его двери, я услышал, как он разговаривает по телефону со своей женой. Он с уверенностью сказал, что разрывает с ней связь. Всю оставшуюся ночь я думал об этом…
Весь следующий день он просидел в своем кабинете. Хоть я и находился с ним под одной крышей, я ужасно скучал по нему. Я ждал, когда он станет как прежде, выйдет и улыбнется мне, но этого не происходило. Еще немного и я подумаю, что Франсуа поддался хандре. Разве нельзя было найти компромисс?
Вечером я решился и постучал в его дверь, он мне ее не открыл. Оказалось, она была не заперта, но на двери была табличка «не беспокоить». Я робко вошел и увидел мистера Дювалье сидящего за своим рабочим столом. Он сосредоточенно смотрел в монитор своего ноутбука и что-то искал. Вокруг него лежало множество папок, всяких книг о юриспруденции и газет с вырезками. Мне нравилось его укромное место - стильное, винтажное. На столе стоял красивый золотой глобус и флажок Америки, справа от него - настоящая доска с кнопками и разноцветными нитями, прямо как у детективов. На доску были прикреплены три черно-белые фотографии с неизвестными мне лицами. На первых были имена Сэм и Уэс, а на третьей только инициалы «F.D.».
- Проходи, мой ангел… Тебе можно. –
- Вы не сильно заняты? –
Мистер Дювалье покачал головой, и я наконец увидел его добрую улыбку. Это значило, что все в порядке. Внешне он выглядел неплохо, никакого недосыпа или даже похмелья. В кабинете царил небольшой беспорядок, Дювалье был весь в работе, кажется, так он забывался. Я подошел к окнам и раздвинул шторы. Впустив солнечный свет в рабочее помещение, я обошел кожаное кресло цвета изумруда и приобняв Франсуа за плечи, поцеловал его в щеку.
- Ваша новая домработница по имени Кэйтлин, приготовила вкусный ужин. Я бы хотел поужинать с Вами, а потом прогуляться. Закат сегодня очень красивый... Как Вам идея? – проявил я инициативу, надеясь не получить отказ. -
Он погладил мою ладонь и сказал, что сегодня не получится. Я уже было расстроился, но в последний момент он все-таки подумал и согласился, сказал, что не мешало бы освежить голову, чтобы лучше думалось.
За это я пообещал ему помочь с работой, как только мы вернемся домой:
- Если потребуется сортировка папок и всякая простая помощь - я к Вашим услугам! -
- Мерси, мон амур. -
Я чувствовал, что все наладится, мне только нужно приложить еще немного усилий:
- Жду не дождусь прогулки по вечерним улочкам Нью-Хэйвена! Пойду подготовлю красивую одежду к этому случаю. А Вы, Шерлок Холмс, проложите маршрут отправления! –
Франсуа слегка посмеялся и улыбнулся. Этого я и добивался, мне хотелось его рассмешить. Когда я уходил, я послал ему воздушный поцелуй и радостно скрылся за дверью.
- Я так рад что у меня есть ты, мон шэр… - »