Начар Малай*

1989 год.

      В один из февральских дней, таких солнечных, что душа невольно радовалась предстоящей, почти наступающей на пятки, весне, по улице шла Юнусова Варвара Александровна, родившаяся в декабре тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Она была курсанткой Казанского учебно-консультационного пункта Московского филиала юридического заочного обучения при Академии МВД СССР. Курсанты же, ласково и незамысловато называли их учебное заведение — «УКПшка». Такое длинное название не каждый сможет сходу запомнить, однако же, курсанты должны были знать его в обязательном порядке, да так, что, разбуди их в самую темную ночь, — чтоб отскакивало от зубов.       Варя шла по улице, крепко вцепившись пальцами в ремешок советского портфеля, который не представлял абсолютно никакой ценности: такой был почти у каждого школьника в Союзе, а вот новая дубленка двадцатиоднолетней девицы, могла вызвать куда больше восторженных взглядов вслед. Хотя куда Варе с ее дубленкой до местных красавиц, которые одевались в шубки, высокие сапоги, да лисьи шапки, которые пользовались нынче популярностью? Почти у каждой модницы была такая! Да и стоила шапка баснословных сто тридцать рублей! А на Варю, с ее-то мохеровым шарфом, который ей когда-то связала бабушка, вряд ли кто позариться. Хотя, возможно, в «комиссионке» на Универсамовской улице, можно было купить дешевле?       Она шла вдоль улицы Мидхата Булатова, не озираясь по сторонам, смотря четко под ноги. Дурацкая привычка была привита дедом еще с самого детства, формируя неправильную осанку, что в будущем могла привести только болям в районе поясницы. Сама Варя же жила всегда с ощущением, что от нее ждут чего-то большего, чем есть она сама. Отучилась в школе, не получив ни одной четверки за все десять классов обучения. Однако же, когда вопрос вставал о поступлении, Варя наперекор всем родственникам, которые хотели, чтобы она поступила в КХТИ (ведь за инженерами будущее!), запротестовала и заявила, что хочет стать следователем, как отец. Отец, Александр Алексеевич Юнусов, к сожалению, скончался: заступился за девушку, возле местной школы, где проходили танцы. Хоть следователем он не был, он исполнял обязанности местного участкового, и ему совесть не позволила пройти мимо. Его зарезали. Варе тогда было семь лет, она только-только пошла в школу. Все виновные были наказаны по всей строгости Советского Правосудия. Свою мать, после трагедии с отцом, Варя почти не видела — она бросила их после похорон Александра Алексеевича. По рассказам бабушки, Анны Вадимовны Юнусовой, мать Вари начала страсть, как пить, что свело и ее в могилу, в конечном итоге. Это случилось незадолго до отъезда Вари в Казань. Пусть хоть бабушка с дедом и были против общения с матерью, Варя всегда поддерживала с ней связь, несмотря на то что та была лишена родительских прав. Жили-то все равно в одном поселке! Нет-нет, да встречались на рынке. Мать хоть и пила, но работала на том самом рынке, продавала мясо. Видимо, не хотела в тюрьму сесть за тунеядство. На похороны к ней пришло мало людей, что вызвало у Анны Вадимовны неподдельное отчаяние. «Вот ты и не сдалась-то никому, кроме нас, Наташка», — приговаривала бабушка все похороны, смотря на невестку, лежащую в гробу. Варя же все похороны сидела молча, не веря в то, что похоронила двоих родителей. Они никогда не увидят, как она закончит институт, никогда не побывают на ее свадьбе, внуков не понянчат. От осознания всего этого было страшно.       Варя остановилась на пешеходном переходе, чтоб свернуть к общежитию №2, которое располагалось прямо напротив нее, на улице Оренбургский тракт, дом сто тридцать. Подойдя к зданию, она встала напротив двери и отбила свои сапоги от налипшего на них снега. Потянув на себя тяжеленную деревянную дверь, минуя тамбур, Варя прошла мимо комендантши, коротко поздоровавшись. Комендант смерила ее скучающим взглядом, но поздоровалась в ответ. Варя поднялась по лестнице, на третий этаж, именно на этом этаже жили девочки-курсантки. Она открыла дверь комнаты, где стояло две кровати. Одна Вари, соответственно, вторая — ее соседки Марины, которая вообще не понимала, зачем поступила в «УКПшку».       По словам самой Марины, ее заставил отец, который тоже работал в милиции. Хотел, так сказать, династию милиционеров. В чем смысл этого всего, Варя понимала смутно, да и вдаваться в подробности ей, откровенно говоря, не особо хотелось.       Сняв с себя дубленку и шарф, Варя, повесив на «плечики», убрала их и сапоги в свой шкаф. Марина же, которая сегодня решила прогулять пары, стояла напротив своей кровати и, выложив на нее все свои вещи из шкафа, рассматривала их, что-то недовольно приговаривая. Марина упирала руки в бока, куксясь.       — Опять беспорядок наводишь? — спросила Варя.       — Ты на дискач в «ДК» пойдешь? — спросила Марина, проигнорировав вопрос своей соседки. Она повернулась на пятках к Варе, все также упирая руки в бока.       — Вряд ли, — ответила она, садясь на свою кровать, чтоб стянуть хлопковые колготки, не капроновые, на которые был дефицит. — А что?       — Можно я твое платье возьму? Ну то, лиловое?       — Бери, — Варя кивнула в знак согласия, складывая вещи аккуратно в стопочку, как по линейке.       Главным достоинством Вари было тем, что она не любила беспорядок, что вызывало бесконечные скандалы у них с Мариной. Та же любила раскидывать вещи в хаотичном порядке, а потом носиться, как угорелая по всей комнате в поисках. Поначалу их совместной жизни в комнате, скандалы почти переходили в драку, честное слово! Марина же, имея очень взрывной, граничащий с характерной дерзостью, нрав, могла ввязаться в драку без лишних слов. Варя же была ее полной противоположностью: была мягкой, рассудительной, всегда с холодной головой, что, к слову, ни раз спасало Марину на вышеупомянутых дискотеках, где та то и дело норовила подраться с какой-нибудь девчонкой за сердце очередного ухажера.       Сложив вещи, в которых Варя ходила в институт в аккуратную стопочку, она облачилась в домашнюю майку и треники с растянутыми коленками. Увидь ее бабушка в таком виде — тут же бы отругала! «Нечего ходить в таком виде по общежитию! Ты девушка или кто? Всех кавалеров распугаешь!» — ругалась бы Анна Вадимовна, которая, живя в деревне Куюки практически всю жизнь, следила за тем, что носила ее любимейшая внучка всю ее юность.       — А ты почему не пойдешь? — спросила Марина, открывая шкаф Вари, оглядывая его содержимое.       Достав платье из шкафа, Марина подскочила к зеркалу, прикладывая одежду к плечам. Вот чего у Марины было не отнять — это ее неподдельную и искреннюю жизнерадостность. Хоть она и была достаточно бойкой девицей, всегда желала своим близким всего самого хорошего! А так как с Варей они были все-таки, как никак, подругами, Мариночка всегда была за нее горой. Хоть их дружба и граничила иногда с громкими скандалами относительно правил проживания в общежитии. Марина была беззаботная, не думала о том, как сложится ее дальнейшая жизнь, в то время как Варя, спала и видела на себе милицейскую форму.       — Вообще-то, — начала Варя, уронив голову на перьевую подушку, — если бы кто-то пары не прогуливал, знал бы, что нам нужно нормативы сдавать в понедельник.       — Ой, — Марина махнула рукой, — сдадим мы эти твои нормативы! Айда на дискотеку! Скоро, гляди, пылью покроешься!       — Ты же не отстанешь? — Варя повернула голову к соседке, которая все также стояла напротив зеркала и прикладывала платье к груди, любуясь.       — Нет, — лучезарно заулыбалась Марина.       — Я так и подумала.       Варя поднялась с кровати и молча прошла к открытому шкафу. Так как Марина взяла платье, которое обычно служило Варе для походов в «ДК», ей ничего не оставалось, кроме как импровизировать. Идти на такое мероприятие следовало только в лучших «шмотках», не ширпотреб какой-нибудь! Тяжко выдохнув, Варя достала черную юбку и «олимпийку». Цветастую такую. По материалу напоминающую спортивный костюм. Возможно, и была из такого. Откуда ж Варе знать? Ей дед, Алексей Сергеевич, подарил, когда в Москву в командировку ездил. Там, несколько лет назад, кто-то из ОБХСС конфискат импортный реализовывал. Вот по знакомству и получилось урвать кое-чего. Варя также достала из ящика, где хранила носочки, дорогущие ее сердцу капроновые колготки, которые планировала носить исключительно на нечастые походы в «ДК», ну и на вручение диплома через год, конечно.       Колготки же, Варе подарила бабушка на Новый Год. Они были новые, в упаковке. Варя, находясь в деревне у родных на новогодних каникулах, мучала бедную Анну Вадимовну расспросами как ей удалось их заполучить, какую длиннющую очередь пришлось отстоять бедной старушке, чтоб порадовать внучку? Анна Вадимовна была непреклонна: молчала, как рыба.       Варя аккуратно выложила вещи на кровать, оглядывая их. Будучи человеком крайне бережливым, все вещи выглядели, как новые. Варя не была из обеспеченной семьи, поэтому относилась ко всему, что ей дарили, с предельной осторожностью и педантичностью, но особой ценностью каждой девушки в Союзе, конечно же, была косметика. У Вари ее было немного: тушь, да «Ленинградская» пудра. Их Варя купила себе уже сама, откладывая деньги со стипендии, которую получала. Откладывала, стоит сказать, довольно долго: полгода уж точно. Но и этого количества косметики ей было достаточно, потому что Марина была человеком нежадным: делилась своей, а у нее ее было столько, что не сосчитать! И плойка для волос у нее тоже была! Но Варя была не любительница закручивать волосы, они у нее и так вились сами по себе, от природы, так что Марина пользовалась плойкой сама, иногда только просила накрутить ей волосы сзади.       И этот поход в «ДК» не стал исключением. Пока Марина стояла против зеркала и завивала пряди, что попадали в ее поле зрения, Варя открыла ящик прикроватной тумбочки. Достала оттуда косметику и аккуратно разложила ее (было бы что раскладывать, ей-богу!). Взяв в руки маленькую, чуть-чуть больше спичечного коробка, черную картонную коробочку с красивой надписью: «Тушь для бровей и ресниц», Варя открыла ее. Намочив щеточку слюной, она начала водить ею по черной застывшей туши, набирая. Открыв рот, она начала красить свои короткие ресницы, которые из-за туши стали казаться чуточку длиннее. Брови тоже подкрасила, потому что они были довольно светлые, не такие, конечно, как волосы, но все же: нужно было создать акцент на глазах. Нет, Варя шла на дискотеку не за тем, чтоб «цеплять» местных парней, а лишь только потому, что Марина от нее не отстанет. Да и все эти манипуляции с макияжем, тоже были исключительно, чтоб соседка по комнате не придиралась, почему Варя собралась идти на целую дискотеку ненакрашенная. Цирк какой-то, честное слово! Отложив тушь, Варя взяла пудру и начала припудривать лицо. Зачем? Да она и сама не знала! Она делала это так, как делала Марина, которая разбиралась в косметике лучше, чем в юридической части профессии, на которую училась.       — Варь, — позвала Марина, не отворачиваясь от зеркала, — помоги сзади накрутить.       Закончив с пудрой, Варя быстро расставила косметику по местам в прикроватной тумбочке и вскочила с кровати, принимая из рук соседки щипцы для завивки волос. Когда у Марины они только появились, она ими так хвасталась! Мол, самые удобные, всего одна насадка, которая очень красиво завивала волосы! Взяв черную прядь Марины в руки, Варя нажала на пластиковый кончик щипцов, которые тут же открылись. Накрутив на нагревательный элемент волосы, Варя убрала палец — щипцы захлопнулись.       — А, Манюнь… — начала Варя, замявшись, — раз уж я тебе платье, одолжишь помаду? Хочу румянец лицу придать.       — Да, конечно, бери, — улыбалась Марина, предвкушая, как здорово они будут веселиться на дискотеке. — Надо не забыть волосы засахарить, а то, пока мы до «ДК» доберемся, от прически ничего не останется. Нас, кстати, Миша подвезет.       — Это кто? — спросила Варя, накручивая очередную прядку волос. — У тебя ухажер появился?       — Не, это так, знакомый, в школе вместе учились, я с его девочкой дружу, она с нами в «ДК» поедет, — отмахивалась рукой Марина.       — Понятно теперь, — ответила Варя.       Когда сборы были окончены, за окном уже стемнело, а это значило только одно — местная казанская молодежь уже начала потихоньку стекаться по всем «Домам Культуры». Варя поглядела на свое отражение: смотревшая на нее девица выглядела неплохо. Во всяком случае, так сказала Марина, которая выглядела еще лучше. Накинув на плечи дубленку и укутав голову шарфом, Варя смотрела, как ее соседка накидывала шубу. Шапки лисьей не было, к сожалению. Зато была из норки. Варя усмехнулась, чувствуя себя, как нельзя бедной. Но, как говорила бабуля: «Не в деньгах счастье!». И Варя с этим выражением была полностью согласна. Для нее счастье заключалось просто в возможности жить, дышать, посылать телеграмму бабуле с дедулей в деревню. Да и амбиций у Вари было много: желание доказать всем, что из нее получится хороший следователь! Доказать, что она дочь своего почившего отца.       Варя и Марина вышли из общежития под едкие причитания комендантши, чтоб вернулись до одиннадцати вечера. Около входа уже стоял «Москвич» некого Миши, которого Варя никогда не видела. Он стоял у капота машины и курил сигарету, выдыхая густые облака табачного дыма, который щекотал слизистую носа, стоило Варе приблизиться к нему и машине. На улице шел мелкий снег, которого, к слову, никто не ожидал, ведь с утра приемник, что стоял у комендантши на столе, передавал ясную погоду. Варя спрятала нос в свой шарф, стараясь уберечь его от вечернего холода.       — Здравствуйте. Варя, — она протянула руку Мише для рукопожатия, морща нос от дыма.       — Cәлам, — поздоровался Миша, пожав руку в ответ.       Он выкинул сигарету щелчком пальцев куда-то в сторону и сел за руль. Варя с Мариной решили последовать его примеру и тоже уселись на заднее сидение «Москвича». Всю дорогу до «ДК» Марина болтала с Викой — девушкой Миши. Как Варя поняла, гуляли они с ним давно, ну и слава Богу! Хоть у кого-то личная жизнь была. Варе же такое было интересно лишь отчасти. Причина тому одна: за ней никогда никто не ухаживал. То есть, попытки у кавалеров были, конечно, но Варя отчего-то считала, что ей не до отношений с мальчиками. В школе она была пионеркой и все свободное время у нее занимали собрания. Четыре курса института она отказывала, потому что помимо учебы, ходила на комсомольские собрания. Если описать одним словом — «неинтересно». Да и, если разобраться, Варя не хотела менять привычный образ жизни. Ее вполне устраивало, что она часто сидела дома, погруженная учебой на профессию, о которой грезила с самого детства.       Когда «Москвич» Миши остановился у «ДК», Варя заметила несколько кучек представителей местной молодежи: кто-то курил у входа, кто-то стоял в нетерпеливом ожидании пары, с которой проведет этот вечер.       Выйдя из машины, Варя, Марина и Вика, укрываясь от мелкого снега, быстрым шагом отправились ко входу в «Дом Культуры». Зайдя во внутрь, Варя начала стряхивать с дубленки мелкий снег, который успел нападать мелкой крошкой. Отряхнувшись, она сняла с себя верхнюю одежду, которая чуть промокла и стала чуть-чуть тяжелее. Отдав дубленку с шарфом сотруднице гардероба, Варя приняла из ее стареньких морщинистых пальцев номерок. Подождав, девочек, они втроем поднялись по широкой лестнице, ведущей в главный зал, где, собственно, и происходили танцы.       Варя редко была на дискотеках, поэтому просто шла за девочками. В зале было четыре круга, где танцевали девчата и молодые люди. В зале из колонок играла песня «Богатырская сила», но вот, кто исполнял ее, Варя так и не смогла вспомнить. Вообще, из всей современной музыки, Варя знала не очень много групп, но группу «Кино» — знала, как свои пять пальцев. Именно эта группа, во всей ее красе, выражала весь протест и бунт внутри Вари. Также из современного она могла напеть только «Седую ночь», которая доносилась разве что только не из утюга. Уж слишком стала она надоедливой. А, ну и нашумевшая в прошлом году группа «Комбинация», конечно!       Идя вдоль танцпола, но не ступая на него ногой, Варя увидела Иру. Ту самую, с которой они виделись на творческих вечерах, которые проводились, как правило, у нее дома. Варя быстрым шагом устремилась к ней.       — Ира? — уточнила Варя, потому что сейчас она стояла в милицейской форме.       — Ой, — опомнилась Ира, оглядывая Варю с ног до головы, — Варя, не ожидала!       — Да, я тоже! Ты чего тут?       — Да вот приглядываю, чтоб не подрались.       — Кто? — хлопая глазами, спросила Варя.       Ира просто махнула головой на круги из людей на танцполе.       Варя слышала про этих самых «группировщиков», но настолько мало, что даже признавать было как-то стыдно. Пожалуй, «варварство» — было достаточно подходящим словом, чтобы описать весь образ жизни этих пацанов. Конечно, и в институте про них говорили, мельком, не углубляясь в подробности. Показывали фильмы, проводили беседы, будто бы это могло кого-то переубедить. Честное слово, ни один пацан, который искренне считал, что так называемый «кодекс» важен, ни за что никого не сдаст. Нужно быть идиотом, чтобы этого не понимать.       — А ты? — спросила Ира, не сводя взгляда с танцпола.       — Меня подружка затащила, — честно ответила Варя, сдувая выбившуюся из хвоста, светлую прядь с лица. Еще раз посмотрев на Иру, она прищурила глаза. — Как там Джон?       — Нормально, — смущенно заулыбалась младший лейтенант. — У нас, кстати, творческий вечер будет. Приходи. Все также, у меня.       — Я приду.       Когда песня кончилась, зал наполнился свистом и аплодисментами от танцующих. Варя поддалась стадному инстинкту и тоже начала хлопать. Танцевать ей не хотелось, но краем глаза она видела, как Марина и Вика стояли отдельно от всех этих кругов. В их окружении в основном были девчонки, которые пришли сюда, либо за поиском кавалера, либо просто развеяться и потанцевать. К сожалению, а может, и к счастью, Варя не могла себя отнести, ни к тем, ни к другим. Она пришла просто потому, что пришла, ничего более. Ей-богу, лучше бы дома осталась, да к зачетам готовилась, а там, вообще-то, и практика не за горами!       — Эу! — взгляд Вари устремился на молодого человека в военной форме, который стоял к ней спиной, упирая руки в бока. — Хорош трепаться там — врубай давай!       Варя осуждающе покачала головой. Нет, ну каков нахал-то, а?       Когда включилась песня «Летний дождь», Варя как-то незаметно ретировалась от танцпола, чтоб ее ненароком не зацепили на «медляк». Этого она хотела меньше всего. Проводив взглядом парня, что так невежественно перебил диск-жокея, Варя хмыкнула. Больше всего в жизни ей недолюбливались невоспитанные люди. Одно дело, когда это матерый заводчанин, который отпахал смену на заводе за гроши, а другое — когда невежами были представители ее поколения — это выбивало из вселенского равновесия, к которому Варя так отчаянно стремилась всю свою сознательную жизнь. Краем глаза Варя увидела, как к Ире подошел парнишка, лет четырнадцати-пятнадцати на вид, он приглашал ее на «медляк». Картина маслом: парнишка стоял, вытянув правую руку вперед с робкой улыбкой на лице. Ира же, судя по тому, как улыбка на лице парня начала сползать вниз, отказала ему. Нет, ну а что она должна была еще делать? Бред какой-то.       Варя молча смотрела за кружащимися в нежном танце парочками. И тысячу раз, поблагодарила каждого парня, который не пригласил ее потанцевать. Это было лучшим их подарком. Найдя взглядом кружащуюся в танце с каким-то парнем Марину, Варя подумала, что, может, наконец-то эта девица остепенится. Может, какой-нибудь парень сможет вдолбить в ее голову, что нужно учиться? Хотя, кто Варя такая, чтобы решать за Марину? В конце концов, эта ее жизнь, и, если Марина решила, что следователем быть не хочет, то может лучшее место на распределении достанется Варе, а не ей?       Когда «медляк» кончился, а все парочки вернулись в свои «круги», Варя встала рядом с колонной, уперевшись в нее плечом. Заиграла очередная заводная песня, под которую каждая, — как поняла Варя, — группировка, вытанцовывала свои определенные движения. Было заметно новичков в группах: они танцевали не умело, то и дело поглядывая на своих «старших», повторяя за ними точь-в-точь. Народ веселился, все эти «группировщики» — обычные парни с района, которые сами не знали, чего хотят от жизни. Для них улица и компания, как спасательный круг для утопающего, лишь бы было куда податься, вот и все. Мальчишки, насмотревшиеся фильм про мушкетеров. Самым страшным во всем этом было только одно: они искренне так считали. Считали, что так называемые «пацаны», дав слово, обязательно его сдержат. Но суровая правда была в том, что держать его они будут до тех пор, пока кого-то не «отошьют».       Увидев парнишку в шапке, что ранее приглашал Иру на медляк, выходящего из своего круга, Варя сразу почувствовала неладное. Мальчишка остановился в чужом, напротив тучного пацана, который сразу же набычился. Воздух вокруг напрягся, сделался таким густым, что, казалось, его можно было потрогать руками.       Удар.       Варя вздрогнула от неожиданности, прикрыв рот ладонью. Где-то в стороне послышался женский визг. Парни в одно мгновение, накинулись друг на друга. Ира, что стояла недалеко начала кричать, свистеть в свисток, привлекая всех к порядку. Но, к великому сожалению, была всеми проигнорирована. Парни дрались. Варя на какое-то время оцепенела, не зная, что делать. Переглянувшись с Ирой, ей ничего не оставалось, как попытаться вытянуть кого-то из этого порочного круга, впитывающего кровь и выбитые зубы.       Варя видела краем глаза, как Ира вытянула зачинщика драки из толпы, а вместе с ним прочь побежали девочка и еще один парень. Послышались свистки милиционеров. Какофония из стонов от боли и свиста милиционеров, вперемешку со слезливым девичьим визгом и надменными насмешками задержанных, наполнили зал «ДК» почти до потолка, отражаясь от каменных стен противным эхом. Варя же схватила за рукав первого, кто попался под руку, чтобы не загребли в милицию. На первом месте стояла справедливость. Наказан должен быть тот, кто начал, а именно — парень в шапке. Другие же, просто, как это говорится, «вписались», невиновные жертвы обстоятельств, во всяком случае, по внутреннему ощущению самой Вари. Выбежав на улицу без верхней одежды и свернув за угол «ДК», Варя вжалась спиной в стену, пытаясь унять, взволнованное резким выбросом адреналина, сердце. Холодно не было, даже наоборот, стало жарко. Выбившиеся из хвоста волосы прилипли к лицу, а дыхание никак не хотело приходить в норму. Хватая ртом воздух, Варя даже не обращала внимание на то, кого спасла от очередного привода в милицию. По ощущениям прошла целая вечность, когда Варя выглянула из-за угла, чтобы оценить ситуацию: милицейские машины еще стояли у входа, сторожили выходящих, выводили задержанных. Варя снова вжалась спиной в стену, бросив взгляд на парня, стоящего рядом, который также, как и она, упирался спиной в стену, будто пытался врасти в нее.       Спасенным оказался молодой невежа в военной форме, который перебивал диск-жокея. Варя посмотрела на него, недовольно цокая языком, потому что он, также как и она, выбежал без куртки.       — Давай номерок, куртку заберу, — недовольно пробурчала Варя, закатив глаза. Молодой человек недоверчиво глянул на нее. — Меня-то точно в милицию не заберут.       Видимо, рационально взвесив все «за» и «против», парень протянул свой номерок. Взяв его, Варя быстрым шагом направилась ко входу. Адреналин стихал, становилось холодно. Быстро шаркая ногами по снегу, Варя уже бежала к двери. Не хватало ей еще заболеть после этого! Войдя в здание, она направилась к гардеробщице, протягивая два номерка. Справа, по лестнице, спускалась Ира с девочкой и другим парнем. Парня в шапке не было, куда он делся, Варя спрашивать не стала. Смуглый парнишка, который манерно согнул руки в локтях, также протянул сотруднице гардероба свой номерок. Варя и Ира молчали, понимая, что обе, скорее всего, совершили невероятнейшую глупость, спасая людей, которые считали их «оборотнями в погонах». Варя почесала переносицу, а затем нервно начала стучать ногтем по деревянной раме окна гардероба. Когда гардеробщица вынесла ее дубленку и военный китель спасенного невежи, смуглый парень заметно напрягся. Варя заметила это краем глаза. Когда Ира отошла вместе с девочкой, смуглый парень приблизился к Варе.       — Это брата моего китель, — шепнул он.       — Он за углом, — также шепотом ответила Варя, чтоб близ стоящие сотрудники милиции их не услышали, — я ему куртку вынесу и все.       — Марат! — окликнула его девочка. Он обернулся и, кинув Варе короткий кивок, ретировался вслед за Ирой, надевал свою куртку на плечи девочки.       Варя смерила их взглядом и, накидывая на себя дубленку, аккуратно прошмыгнула мимо милиционеров к выходу. Выйдя на улицу, она спокойно, стараясь не привлекать лишнего внимания, двинулась в сторону, где ее ждал брат Марата. Когда она отошла на приличное расстояние от милиционеров, то сразу же ускорила шаг, понимая, что бедняга там, наверное, уже окоченел от холода. Сворачивая за угол, Варя видела, как молодой человек потирал покрасневшие от морозного воздуха ладони. Она протянула ему его военный китель.       — Спасибо, — поблагодарил парень, принимая куртку в руки.       — Ага, пожалуйста, — скептически ответила Варя, скрестив руки на груди.       Шаря в карманах кителя, парень нащупал пачку сигарет. Вытащив одну сигарету зубами, он протянул пачку Варе, чтобы та тоже угостилась. Она отрицательно помотала головой, отвечая на немой вопрос о наличии вредной привычки. Хоть курить было и достаточно модно, Варя могла себе позволить покурить только в самые стрессовые ситуации, оправдывая себя тем, что это просто для «снятия напряжения». В повседневности, Варя сигареты себе не покупала, потому что всегда хранила пачку «Столичных» в самом дальнем углу прикроватной тумбочки. К слову, этот парень тоже курил «Столичные». Это довольно дорогие сигареты: шестьдесят копеек за пачку, дороже разве что «Космос», которые стоили семьдесят копеек, да импортные «Мальборо», которые стоили рубль пятьдесят за пачку.       — Ну, я пойду, — не зная, как вежливо уйти, сказала Варя, двинувшись уже было в сторону машины Миши, которая все это время стояла неподалеку, ожидая, очевидно, только ее.       — А как спасительницу-то хоть зовут? — парень несильно придержал ее за локоть, останавливая на мгновение.       — Не знакомлюсь, молодой человек, — Варя старалась отвечать вежливо. Аккуратно убрав со своего локтя руку парня, она двинулась в сторону «Москвича».       — Могу хоть в библиотеку пригласить? — не унимался парень, догнав Варю, равняясь с ней плечом.       Признаться честно, при более детальном рассмотрении этого невежи, Варя отметила, что внешне он был довольно симпатичен. Как сказала бы Маринка: «Ничего такой! Надо брать!». Но, как бы очарователен он ни был, было только одно, что Варю очень сильно отталкивало — он хулиган, группировщик. А с такими никак нельзя гулять, а особенно, будущему следователю. Но этот, вон, какой настырный, не отстанет же!       — Варя, — повернув к нему голову, коротко ответила она, сдавшись.       — Меня Володя зовут, будем знакомы, — представился он, протягивая руку.       Варя, скромно улыбнувшись, пожала руку Вове. Он проводил ее до «Москвича», где на них, вытаращив глаза, сидела и смотрела Марина.       — Диктуйте, — сказал Вова, улыбаясь какой-то странной улыбкой. Он поправил свой голубой берет.       — Я на Оренбургском живу, в общежитии, — Варя поджала плечами, кинув короткий взгляд на Марину, которая, как в каком-то мультфильме смотрела сначала на Варю, а потом на Вову. Варя, протягивая ладонь, взялась за ручку двери машины, — телефона там нет.       — Ну, — Вова подмигнул, — это все, что мне нужно было знать.       Он галантно открыл Варе пассажирскую дверь «Москвича». Варя вытаращила на него свои голубые глаза, сглотнув ком, который поднимался откуда-то с грудной клетки, застревая в трахее. Она села в машину, когда Марина соизволила отодвинуться. Вова, несильно хлопнув дверью, посмотрел на Варю и снова подмигнул ей. Когда «Москвич» тронулся с места, Варя сидела молча, совсем не слыша того, как Марина засыпала ее вопросами, вереща о том, о сем.