Эфемерный огонь.

Мимо времени несутся дни, недели и месяцы. Во многом беременность мешала Аканэ: был частый токсикоз и боль, а когда ребёнок начинал пинаться - это становилось отдельным кошмаром, будто бы брюхо вспарывал умелый охотник, знающий, как рассечь свою жертву так, что б она мучалась, не могла пошевелиться, но ещё долго не умирала, наслаждая своего мучителя.

Лекари и целители только пожимали плечами - не знали, как помочь и что предложить, что б не усугубить токсикоз и не заставить привыкнуть к одним и тем же обезболивающим, что б в случае ещё более сильных болей не переставали помогать.

— Я совсем не знаю, даже не предполагаю, что делать. Её напополам складывает, она начинает плакать от боли последние несколько недель. -- вздыхает Би-Хан, когда наконец оказывается за одним столом с братьями. — Может всё таки выйти в город и там спросить помощи у врачей? — предположил Томаш. — у нас же есть больницы, да и правительство с нами сотрудничает. — Сейчас не лучшее время для этого, — вздыхает Куай Лян. — Вражеские кланы тоже стали выходить в город, и Би-Хана они знают в лицо, просто сменить одежду - не прокатит. А если ещё и Аканэ беременную увидят - беды точно не миновать, она будет как слабое место. — А с сопровождающими воинами? — Заметно. — Вызвать врача сюда..? — Не дойдёт...

Становилось всё сложнее, а лицо Би-Хана всё темнее, а взгляд - тяжелее, а ситуация - всё хуже...

Он думал, и думал усердно, однако многого понять или что-то придумать не удавалось. Если всё было на столько не безопасно, как говорил Куай Лян, — а Би-Хан верил ему, ведь тот - правая рука, никогда не солжёт и всегда доложит всё, что должен знать Грандмастер, — то выходить с Аканэ в город и правда было опасно, даже под прикрытием и лучшими воинами. В таком неведение всё, начиная от секунд и заканчивая неделями, казалось вечностью и проклятьем. Би-Хан пусть и стал добрее, нежнее к своей жене, но всё ещё не знал, как себя правильно вести, а спросить было уже не у кого - мать умерла, отец погиб, а братья и подавно ничего подобного не знают. Оставалось только нетерпеливо ждать итога всех девяти месяцев страданий и бессонных ночей Аканэ. Она совсем исчахла и просто лежала, кое как принимая еду и часто страдая от болей.

Первая беременность, первый опыт в жизни, и такой болезненный - как для себя решила Аканэ, то первый и последний. Им хватит одного ребёнка.

А если девочка?...

И ведь без выхода в город никак не проверить, а если полагаться на интуицию врачей - можно лишь разочаровать себя, в случае чего. А с недавних пор приходилось беспокоиться и о дезертирстве внутри клана, из-за которого напряжение стояло в воздухе последний месяц, в выискивании предателей и отгораживании самых важных людей ото всех остальных.

Сплошные нервы, а кое-кому нервничать вообще нельзя, с нынешним положением и осложнениями.

Разозлённый нынешними делами Би-Хан с подчинёнными стал ещё более жесток, чем был доселе, но при своей красноволосой жемчужине минимум держал язык за зубами, а максимум - делал вид, что он в хорошем настроении, потакая каждой её прихоти и капризу. Разрываясь во все стороны с неумолимой силой и болью Би-Хан резко реагировал абсолютно на всё, но на известие о сильных схватках и кровотечении Аканэ он среагировал крайне тормозным путём, застыв на месте и раскрыв рот, как истукан. Почему это сказали ему, а не врачам? Что он-то сделает? Но стараясь не задаваться излишними вопросами, ведь время и так спешило не по секундным стрелкам, что оставалось только рвануть с места, оставляя на полу после низкого старта поцарапанные доски. Вбегая в комнату, в которой в луже крови под стеной осела Аканэ с заплаканным лицом, слёзы с которого бежали как водопад, разбивающийся о безмолвные, острые скалы. Она невидящим взглядом попыталась поднять голову, когда двери сёдзи распахнулись, но из-за зарёванных глаз, в которых влага размывала само зрение, не смогла увидеть напуганное лицо криоманта. Она держалась за живот и сквозь всхлипы изредка вскрикивала, сжимая руки. Когда Би-Хан поднял её на руки она откинула голову и издала истошный вопль, от которого кровь стыла в жилах. Би-Хан искренне боялся за её жизнь и их ребёнка. Пообещав ещё не родившемуся дитя жизнь более лучшую, чем была у самого киоманта, он не мог сейчас позволить чаду умереть не родившись. Не мог позволить погибнуть Аканэ. Бегом, от которого Хараде становилось только хуже, Саб-Зиро добрался до лазаретных комнат для особо важных случаев - это было как нельзя срочно и важно. Там Аканэ приняли и даже не прогнали Би-Хана. — Начинается, — с ужасом в глазах произнесла старая целительница. — Как? Ведь не срок... — Недоношенность. Нельзя допустить выкидыша. Слова пугали и заставляли холодком пройтись по спине Би-Хана. Аканэ пытались успокоить и как минимум удержать её руки, что получалось слабо. Би-Хану пришлось звать своих братьев, что б они помогли, ведь только им бы он не раскромсал лица, если б они объявились в подобный момент. — Может кесарево? — Уже поздно... Державшие Аканэ за руки братья переглядывались, лишь бы не смотреть на происходящее - в сторону уважения Аканэ и Би-Хана, конечно же, - а сам криомант в это время сжимал саму ладонь Харады, пока её запястье подвергалось сжатию сильных рук ради удержания на месте. Её крики становились как будто нечеловеческими. Целительницы что-то лепетали, пытались разговаривать с пироманткой, но та и сосредоточиться не могла, срывая голос и уже больше хрипя, чем крича. Она кричала не меньше двух с половиной часов, но уже начинала терять воздух и сознание, в глазах темнело и руки дрожали в борьбе за свою жизнь. Время от времени Би-Хан прикладывал к её вискал руки и охлаждал их, дрожащим голосом умоляя её оставаться с ними. — Госпожа, ещё чуть-чуть! Вы молодец! Да! Да! Вот так! — Мальчик! Это мальчик! — воскликнула старая целительница, — наследник! От этих слов Би-Хану откровенно поплохело, и братья, отпустившие Аканэ, ловили под руки уже Би-Хана, у которого в горле встал ком, а все конечности и диафрагма будто стали ватой. Впервые за столь долгие годы ему на самом деле стало дурно, почти до обморока, но охлаждая голову собственными способностями он просто держался за Куая и Томаша, глядя в руки женщины, обтирающей кричащего, малюсенького ребёнка. Недоношенность почти в месяц была явно видна, но были надежды на то, что всё будет хорошо. Аканэ болезненно простонав выдохнула и уронила голову на бок, попытавшись глубоко дышать, но в итоге из-за этого потеряла остатки воздуха и затем сознание, проваливаясь в заслуженный отдых, который боли сквозь пелену, к сожалению, лишён не был. — Брат? Брат! Посмотри на меня! — Отойди-ка... — Томаш снял перчатку с руки и отвесил криоманту звонкую пощёчину, возвращая их к себе. — Би-Хан, всё позади! Она родила, всё хорошо, Би-Хан, у тебя сын. Оба пытались говорить со старшим, но он не сводил взгляда с расслабленно лежащего тела Аканэ. Сердце стучало в ушах, почти физически отдавая дикой болью. Все звуки вокруг будто заглохли - криомант просто не мог до конца поверить в происходящее. Но он всё таки посмотрел на братьев и выдохнул с дрожью. — Принеси ему воды. — Угу. Томаш рванул из комнат, прямо видно для них растворяясь в дым. Весь день оказался куда более нервотрёпным, чем прошедшие несколько месяцев.

***

Аканэ очнулась спустя несколько часов. Ребёнка би-Хану отдали далеко не сразу, но к моменту пробуждения красноволосой он всё ж таки оказался в руках законного отца, а тот, в свою очередь, сидел рядом с героиней, не иначе. Перенести такое без особых травм, только с сорванным голосом и синяками под глазами, было настоящим подвигом, особенно впервые. Мальчик тихонько хныкал в руках Би-Хана, почти плакал, но был довольно таки тихим, на удивление. Новорождённый был невероятно крошечным, чуть больше половины предплечья Би-Хана, и это было очень не хорошо. Аканэ попыталась приподняться на локтях, но лишь застонала от гулкой боли в тазу, которая при попытке пошевелиться выстрелила сквозь всё тело. Завидев, что Харада очнулась, Би-Хан, пытаясь успокоить ребёнка, подошёл ближе к своей жене. — Ты сделала это... — показав в своих руках младшенца почти прошептал брюнет. — Я..? — она немигая посмотрела на старшего, сглотнув. Тело содрогнулось а на глазах образовались слёзы боли, вкупе со страхом и облегчением. Как только Аканэ оказалась в состоянии приподняться и накормить ребёнка - который после этого, к слову, мгновенно успокоился и заснул - они с Би-Ханом начали обсуждать имя для наследника. Простое имя без значения выбрать было нельзя, потому они Би-Хан думал чуть больше, чем стоило бы. А Аканэ, как бы то прискорбно не было, почему-то было всё равно на имя ребёнка. Она даже не смотрела на младенца толком, и держала как-то небрежно. Но ей, конечно, простительно, она только день после тяжёлых, первых родов в своей жизни. Это как физическая, так и психологическая травма. Оставалось опасаться послеродовой депрессии, которая, со 100%-ой вероятностью, у Харады проявится. Невозможно остаться здоровой после подобного. По решениям долгих раздумий Би-Хана мальчика решено было назвать Байху - Белый Тигр.