Эфемерный огонь.

Единственное что радовало за прошедшую ночь, так это то, что Аканэ было больно. ей было неприятно, колко и на самом деле больно, но она сжимала губы и молчала, лишь шикнув когда потекла кровь.

До утра им бы пришлось оставаться в одной комнате, но спать рядом друг с другом они, конечно, не собирались. А Аканэ вовсе не собиралась спать. В спешке одеваясь обратно хотя бы в то же самое платье, в котором она вышла замуж за будущего Грандмастера, она сидела у окна, выставляя в прохладные объятья ветерка свои горячие руки, слегка сжимая их в замочек между друг другом. Пустой, стеклянный взгляд изредка ходил по видным с этой комнаты небольшим домикам членов клана, где в некоторых окнах были видны женщины с детьми, где-то с подросшими, где-то с совсем маленькими на руках. Би-Хан уснул лишь с мыслями о том, как ему противно, что в его покоях находится кто-то по типу Харады. Её присутствие морозило и заставляло сжимать руки. Сама же Аканэ просто просидела всю ночь глядя в окно, ни разу не обернувшись на Би-Хана, который заснул хоть и быстро, но не глубоко. Сон его был чуток и он мог проснуться от любого шороха, из-за чего наверняка был бы недоволен, но в этом Аканэ преуспела - она ни разу не пошумела абсолютно ничем за прошедшие несколько часов. С первыми лучами она поскорее ушла из комнаты, стараясь дойти до выхода, дабы вернуться к своему брату и высказать ему все чувства. Хотелось получить поддержку от самого близкого человека, от собственного близнеца. Коридоры были длинными и угловатыми, заставляя часто сворачивать, но оказавшись на первом этаже Аканэ остановилась, глядя на женщину низкого роста, перегородившей ей дорогу. В этой даме Аканэ узнала свою свекровь, мать Би-Хана, из-за чего сомкнула губы и с неком разочаровании закрыла глаза, опустила голову и чуть пригнулась на коленях, складывая руки перед собой. Лёгким поклоном она отдала уважение. — Почему ты не спишь в такой ранний час, дитя моё? — спросила та, глядя на, как ей казалось, расстроенную девушку. — Прошу прощения, татаи¹, мне... не спалось. — всё так же с опущенной головой проговаривала Аканэ, не смея поднять взгляда на Юань Хан. Юань, - как вы уже поняли, это мама Куая и Би-Хана, - с грустно нахмуренными бровями смотрела на свою невестку. В ней она увидела себя после той самой ночи с отцом своих сыновей, а потому прекрасно понимала, от чего Аканэ не спала и от чего она выглядела так несчастно. — Пойдём со мной, дорогая. — махнув за собой рукой произнесла Юань, слегка из-за жеста махнув шёлковым покрытием домашнего хаори на массивных, широких рукавах. Сперва японка хотела спросить, "зачем?", но после в секунду передумала, молча выпрямляясь и ступая за Юань с чуть наклонённой головой. Она была значительно выше своей свекрови, на голову как минимум. Заходя в комнату, в которую её привела мадам Хан, красноволосая осмотрелась. Довольно уютная атмосфера, что ещё раз подтверждало: здесь пребывает любящая своих детей мать. По середине комнаты был чайный столик, а по каждому краю от него на полу - подушки. На более длинных гранях подушки были так же удлинёнными. Юань прошла к ним. — Присядь, милая. Не бойся. — указав рукой на длинную подушку кивнула женщина, а сама отошла в противоположную сторону комнаты, где было, как показалось Аканэ, что-то вроде небольшой кухоньки. Стол, ещё один стол с видными полочками, заставленными какими-то баночками с травами и засушенными цветами, рядом какая-то бочка и пара навесных шкафчиков. — Ты ведь обладаешь пиромантией, не так ли? Открывая бочку женщина берёт в руку маленький чайник, зачерпывая им оттуда, как оказалось, воду. — Д-да, Юань-Сама². — тихонько кивнула она, устраиваясь в позе лотоса на подушке, слегка расправляя платье и глядя вниз. Ей было как-то неловко. — Будь добра. — лишь кивнула она и подойдя протянула чайник с холодной водой. Аканэ, не медля, протянула руку и взялась за низ чайника, слегка сжимая пальцы и пропуская через вены и нервные окончания то, чем была одарена с рождения, в отличии от тех, кто магию учил по свиткам. Огонь. Нагревая руку достаточно сильно, но не на столько, на столько ,что из под металлического покрытия пошли малые язычки пламени. Потребовалось меньше тридцати секунд, что б из носика пошёл пар, символизирующий о том, что вода закипела. Поднимая чайник с ладони голубоглазой девушки женщина отошла в сторону шкафчиков и столико, ставя чайник на стол и доставая две чашки, расставляя их перед Аканэ и с противоположной стороны. Залив пустые чаши кипятком и закидывая туда же вложила по одному кулёчку из нейлоновой сеточки, в которую были закинуты травы и маленькие цветочки. Наблюдая за этим японка не понимала, от чего свекровь так внезапно решила выпить с ней чая, но стоило той заговорить, садясь перед Аканэ на другое место, как всё встало на свои места: — Аканэ, девочка моя. Скажи... Мой сын навредил тебе. Верно? — очень тихий голос внушал доверие. Хараде показалось, что она не сможет ответить, ибо уже сейчас в горле встал ком. Было чувство, словно она не дойдёт до брата и расплачется прямо здесь. Сжимая руки в кулаки на подоле своего шёлкового платья сминая ткань, Аканэ сглотнула и опустила взгляд в кружку. Юань не торопила. Она понимала чувства японки. — Да. — всё же на выдохе сказала она, тут же пытаясь продолжить. — Но если того требовали традици-.. — Аканэ, я была на твоём месте. Я прекрасно знаю, о чём ты думаешь и что ощущаешь. я прошу прощения за него. Мне очень жаль вас обоих, это было против вашей воли... Единственное о чём я тебя хочу попросить: будь мудрее. Женщина должна быть сильной, что бы суметь "приручить" своего мужчину, а ты совсем не слабая, это видно. Женщина умнее мужчины, только она умеет им управлять, но перед этим нужно добиться покорности мужа. Сейчас мой сын кажется тебе диким тигром, но как только ты одомашнишь его - он станет твоей горой, возносящей тебя к небу. Я знаю его и точно могу сказать, что это правда. — Юань подняла кружку в руках и глядя на Аканэ немного улыбнулась. — Я всегда мечтала иметь дочку, а теперь у меня есть ты. Я помогу тебе. Ты заслуживаешь лучшего, милая. Аканэ грустно улыбнулась и поблагодарив Юань за такое добро к ней слегка отглотнула чай, тут же получая новый вопрос: — Ты ведь воин, верно? — Да, а что такое? — Я с детства всегда мечтала быть воином и овладеть вашим японским оружием - тессеном. На сколько мне известно - именно им ты и владеешь... Не расскажешь, как это? Судя по всему Юань хотела разговорить Хараду, что б она не сидела грустной и поникшей, и тему нашла самую чёткую: пока солнце поднималось всё выше вверх по куполу небосклона Аканэ рассказывала про особые техники, разновидности тессенов, и про то, как она училась совмещать свою стихию с оружием, от чего простые веера с клинками становились ещё более опасными, наровясь оставить не только раны или отобрать жизнь, но и сжечь. После достаточно времени милых женских разговоров в деревянные спицы дверей кто-то постучался, произнося: — Матушка, я могу войти? — и голос этот пренадлежал вовсе не Би-Хану. Он был более юношеский, не хрипел, не был злым. Аканэ видела мельком отличающихся от всех воинов двойню, которая, видимо, и была братьями её мужа, но разглядеть их не удавалось, да и не до этого было. Кто же это из тех двоих? Жёлтенький или серенький? — Войди, Томаш. — с любовью в голосе ответила Юань.