Эфемерный огонь.

— Я хочу, что б ты знала, что я тоже этим недоволен. — с нахмуренными бровями произнёс Би-Хан, впервые увидев свою невесту. Теперь единственное, что он знал о ней - внешность, которая невероятно раздражала будущего Грандмастера, слишком сильно разрезая глаз, её принадлежность к пиромантии и имя - Аканэ Харада. Его ханьфу¹ стелился по полу ручьём отвращения и безвыходности, когда он наблюдал за бесстрастными, стеклянными глазами, не голубыми, но и не синими, а что-то между. Это смотрелось, как он считал, нелепо и уродливо вместе с её длинными, ярко-красными волосами, которые, было садистское желание, обрезать или перекрасить в чёрный. Бесил этот яркий цвет. Раздражали эти небесно-океанические глаза. Приводила в отвращение фигура девушки, не скрывающее плеч платье китайской гейши, хоть та и отчаянно желая сохранить остатки гордости упрашивала, что б свадебная одежда была японской хотя бы у неё. Бледная кожа, что казалась ещё отвратительнее на фоне остальной внешности, так и тянула к себе оставить синяки, раны, гематомы. Би-Хан практически сразу возненавидел её. А она молчала. Она не смела ненавидеть Би-Хана. Пока что было не за что. Они оба чтили традиции, и лишь из-за этого в данный момент показательно не терзали друг друга, всем видом показывая, как они не рады друг друга видеть. Как бы прискорбно то ни было, но Харада уже понимала - любимой и счастливой ей в этом месте не быть. Она лишь выполняла свой "женский долг", от которого вроде как отказалась ещё в родном клане, желая стать воином, там же в идеале овладев элегантным оружием "тессен²" и некоторым другим видам боевых искусств.

Если бы у Грандмастера Фан Катто не было бы дочери, если был бы только его старший сын, они бы создали союз кланов иным способом, торговым, взаимовыручаемым. Но нет. помимо старшего сына, Нобу, который должен будет по кончине отца стать Грандмастером, есть она - свободолюбивая, воинственная девушка, которая хоть и желает вырваться из рамок, но уважает традиции и наследие. Этим и воспользовались, надавив на неё.

— Согласен ли ты, Би-Хан, взять в законные жёны Аканэ Хараду, дочь Грандмастера Фан Катто, что бы в горе и счастье, болезни и здравии быть примерным мужем и защитником и воспитать с ней великое насле-.. — Согласен. — грубый, низкий, рычащий голос перебил последнюю фразу.

Дети с ней? Ну уж нет. Он лучше умрёт или пострижётся в монахи.

— ..Согласна ли ты, Аканэ Харада, взять в законные мужья Би-Хана, сына Грандмастера Лин Куэй, что бы в горе и счастье, болезни и здравии быть примерной женой и воспитать с ним великое наследие. — Согласна. — без изменения выражения лица произнесла Харада, лишь едва заметно кивая.

А у них и не было другого выбора. Они не могли ответить "нет" или замешкать хоть на секунду.

— По сему, властью данную мне Старшими Богами, а так же главами двух кланов, я объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту. — священнослужитель поклонился в колени и в наклоненном положении отошёл от новоиспечённых супругов.

Только не это.

Би-Хан посмотрел на свою, теперь уже, жену, с неприкрытой ненавистью в глазах. Он хотел её убить, прямо здесь и сейчас.

Она ему не нужна. Зачем? Для чего? Не мог ли он сам себе выбрать кого-то, раз уж на то пошло?

Нет. Не мог. Из-за этого он ещё сильнее невзлюбил отца и его устои в этом клане. Его понимала одна лишь мать, но тоже осознавала, что ей придётся попытаться научить сына, как обращаться с женой в подобном случае.

Взгляды его братьев подливали масла в огонь. Они смотрели с сочувствием, сожалением. Это бесило Би-Хана, заставляя на сжавшихся руках, внутри ладони, образоваться кристалликам льда.

Он не слабый. Он не жалкий. Как они смеют так на него смотреть?!

Гнев. Ненависть. Би-Хан ненавидел этот день. Он ненавидел Аканэ, её брата, её отца-грандмастера. Он ненавидел каждой своей клеткой всё, что было связанно с ней.

Из-за неё он казался жалким. Да. Это её вина. Чья же ещё?

Ещё сильнее стало противно, аж до поднимающегося кома тошноты в горле, когда она взяла его за руки. Её нежные ладони сейчас резали кожу, сухожилия, заставляя руки передёрнуться и истекать кровью. Её касания убивали, в плохом смысле. Отец смотрел на Би-Хана испепеляюще, когда тот медлил, из-за чего, что б не начать волнения среди толпы собравшихся, Аканэ проявила инициативу и нарушила статуичность меж ними. Она прикрыла глаза, красиво накрашенные для этой свадьбы, слегка приподнимаясь на носочках, но даже не складывая губы. Она тоже не хотела этого поцелуя.

Противно. Ужасно. Не позволят совершить противное касание всего на секунду. Традиции, правила. Нужно уважать, чтить. Нужно целовать её так, словно она им любима.

Би-Хан нахмурился ещё сильнее, до боли сжимая её руки, наблюдая за тем, как вздрогнули уголки её губ. Ей было больно, неприятно, но она не подала виду, оставаясь уже с закрытыми глазами в приподнятом к мужу положении. закрыв глаза и подавляя рвотный рефлекс Би-Хан так же закрыл глаза, наклоняя голову. Время пошло на секунды. Эти шесть секунд жизни казались самыми отвратительными, которые когда либо доводилось ощущать. Пусть это и нельзя было назвать нормальным поцелуем. Пусть это и было лишь касание губ с лёгким прижатием для вида.

Пусть Би-Хан и знал, что Аканэ этому тоже не рада, его это злило, раздражало.

Хлопки и троекратные выкрики в стиле поддержки традиций заполнили половину территорий клана. Криомант мгновенно разжал руки Аканэ и буквально отпихнул их от себя, в голове прокручивая желание содрать кожу на тех местах, где она его касалась.

Отвратительно. Унизительно.

***

— Если на этом постельном белье не останется следов крови - я не знаю, что с тобой сделаю, Би-Хан. Не смей ослушаться и соблюди то, что от тебя требуется. Это не так сложно. Я же как-то сделал это с твоей матерью. — глядя на сидящего на коленях старшего сына резко произнёс Грандмастер, когда он наотрез отказался брать белые простыни в руки. — Отец, прошу, я не- — Замолчи! — послышалось в ответ. Сжимая руки, хмуря брови и опуская голову вновь Би-хан был готов кого-то убить. А может быть и собственного отца? Определённо. Он был готов убить его. — Ты услышал меня, Саб-Зиро. — Да, Грандмастер. — лишь ответил тот, как и подобает воину. Он обязан слушаться беспрекословно. В покоях отведённых для брачной ночи, которую так же предусматривали все правила этого клана, на которые дали согласие в сторону Аканэ её родители, была полу-тьма. Холодная луна уже светила в окно, когда обладательница красных волос стояла возле. Она хотела расплакаться в плечо кому-нибудь близкому, но никого рядом не было и до утра нельзя было покидать комнаты, нельзя было находиться здесь посторонним. Напряжения поддавал прожигающий взгляд Би-Хана, которым он сквозил дыру в спине, между лопаток своей жены.

Он уверен. Если та и забеременеет - он возненавидит этого ребёнка. Убьёт. Как и её саму.

Молчание было красноречивее всех слов. Аканэ прекрасно понимала чувства Би-Хана, но так же знала, что им обоим нельзя ослушаться, от чего начала снимать своё ханьфу, медленно сводя его с плеч, а после этого - вынимая из волос специальное украшение-заколку, распуская каскад достигающий поясницы ярким пламенем. — Я умоляю лишь об одном, Саб-Зиро, — внезапно подала голос она. Такой тихий, нежный. Противный для би-Хана. — Сделаем это быстро, что б не унижать друг друга. — Только в этом я буду согласен с тобой. — так же холодно ответил тот, хмыкая куда-то в сторону и наблюдая за продолжающей оголяться девушкой. Тонкая талия, объёмная грудь, бёдра, тонкие запястья, но при том сильные руки, ярко-выраженные ключицы... Все эти плавные изгибы заставляли поморщиться и возжелать это всё изувечить.

Раздражала. Бесила.

Но поделать было нечего. Белая простынь была подготовлена специально, так что полового акта было не избюежать до последнего.

А если забеременеет прямо в эту ночь?

Его не волнует. Он уже уверен, что не собирается иметь от неё детей. Скинет вину на неё, что это она бесплодна. Выкинет её от себя.

Сделает всё, что б больше никогда её не видеть рядом с собой.

...