Тёмный, многогранный, интригующий...

Мечты сбываются… Одна из немногих материнских фраз, которую Ариан запомнил, но так и не смог поверить в неё до конца… до недавних пор. Да и разве можно верить единожды солгавшей? Впрочем, сейчас он уже не злился на мать и даже отчасти понимал, почему она поступила именно так и не рассказала всей правды об отце. Наверное, она просто боялась потерять и сына, но кровь не водица и то, чего мать так страшилась, просто не могло не случиться. Нельзя родиться и вырасти в Тревизо и не знать, кто такие Антиванские вороны, особенно если ты любопытный и непоседливый мальчишка, проводящий на шумных городских улицах куда больше времени, чем дома. Да и что делать в его обшарпанных и пустых без матери стенах? Таращиться в давно небелёный потолок? Считать пролетающих за окном ворон? В сотый раз перечитывать сказки, которые давно выучил наизусть? Нет, нет и ещё раз нет! А потому, стоило матери отправиться на работу, за которую ей платили ровно столько, чтобы они не умерли от голода и не лишились крыши над головой, Ариан хватал спрятанные под кроватью деревянные кинжалы и стрелой вылетал за дверь. Да и разве можно заставлять друзей ждать? Конечно же, нет! Он до сих пор с улыбкой вспоминал, как слонялся по улицам, ловко лавируя в толпе и успевая не только стянуть с ближайшего прилавка пару фруктов, но и восхищённо поглазеть на стремительных и молчаливых Воронов, спешащих по своим ужасно секретным и страшно важным делам. И как же сложно было отвести взгляд от их доспехов и оружия, особенно когда оно вырывалось из ножен и выплясывало смертельные антраша в умелых и сильных руках! Пожалуй, именно тогда Ариан и решил, кем станет, когда немного подрастёт. Смертоносной тенью, которую ничто и никогда не остановит, ведь Вороны всегда выполняют контракты! Правда, чтобы стать одним из легендарных антиванских убийц, одного «хочу» слишком мало, а без «могу» это и вовсе невозможно. Ни один Дом не примет в ученики криворукого недотёпу, а значит — долго и упорно учиться фехтованию, подсматривая приёмы в уличных потасовках, и надеяться, что этого окажется достаточно. И Ариан учился, смастерив кривобокое чучело из соломы и старых тряпок, и обрушивая на него грады ударов. Он возвращался домой незадолго до матери, порой даже не успевая смыть грязь, пот, а иногда и кровь, ведь заставить тело слушаться было ой как непросто! Синяки, шишки, ссадины, порезы — это совсем небольшая плата за собственное будущее, правда, скрывать их от матери получалось далеко не всегда. Да и как скроешь, если не удержал равновесие и не только здорово ушиб руку, но и наварил громадный синяк под глазом? Мать смотрела на всё это великолепие, укоризненно качая головой, но до поры до времени молчала, не читая долгих и нудных нотаций. Судя по всему, у неё просто не оставалось на это сил, равно как и на разговоры о будущем, которое она видела совсем не таким, как Ариан. Но поговорить им всё же пришлось, хоть назвать ту безобразную ссору разговором нельзя даже с очень большой натяжкой, ведь именно в тот день он удрал из дома и стал Арианом де Рива. Воспоминание из тех, которые очень хочется забыть, но не получается, хоть тресни — слишком много гадостей наговорил он тогда матери, да так за них и не извинился. В тот роковой вечер мать вернулась с работы позже обычного, обвела каким-то потухшим взглядом комнату, которую Ариан так и не успел убрать, тяжело вздохнула и спросила: — Ты опять? — выразительно глядя на свежую длинную царапину, красующуюся на его щеке. — Снова, — отмахнулся он, — это ерунда, мам, заживёт! — Я не об этом, — нахмурилась мать, — я просила тебя убраться в комнате, а ты… — Забыл… — буркнул Ариан, опуская глаза, — но завтра я… — Сделаешь то же самое, — в усталом голосе горечь сплеталась с недовольством, а натруженные руки упёрлись в бока, — тебе уже пора задуматься о будущем, а ты… — Именно этим и занимаюсь, — резче, чем собирался, бросил он, — я тренируюсь, мам, чтобы стать Вороном и… — Нет! — казалось, это выкрикнул кто-то другой, а не мать, всегда говорившая тихо и мягко. — Никогда! Я запрещаю тебе даже думать об этом, слышишь? — Но… почему? Я заработаю кучу денег и ты… — Я сказала — нет! — ещё громче повторила мать, сжимая руки в кулаки. — Ты будешь работать вместе со мной, я уже договорилась с хозяином и завтра… — Чёрта с два! — вырвалось само, а тело напряглось, словно тетива. — Я буду Вороном, хочешь ты этого или нет, понятно?! — Никогда! — выкрикнула в ответ мать. — Ты не станешь таким, как он, ни за что… — Он? Кто «он», мама? — Ариан шагнул к ней, уже догадываясь, что сейчас услышит, и не ошибся. — Твой отец! Ты хотел знать, кто он? Теперь знаешь! — горько прозвучало в ответ. — Он никогда не видел тебя… Не успел… Тот проклятый контракт… — она осеклась, а по щекам поползли слёзы. — Вороны всегда их выполняют… даже если… Они отняли у меня всё, но тебя… тебя я им не отдам! — Ворон? — потерянно обронил Ариан. — Мой отец был… А ты… Ты врала мне, мама! Зачем?! — А ты не понял? — она быстро смахнула слёзы и шагнула к нему, тут же попятившемуся назад. — Ты — всё, что у меня осталось, я люблю тебя и… — Не-е-е-т, — покачал головой он, отступая ещё на шаг, — я не верю тебе! Ты предала нас обоих, слышишь? И знаешь, что? Я буду Вороном! — выкрикнув это ей в лицо, он рванулся к двери, выскочил за порог и понёсся к казино «Бриллиант», кляня мать на все заставки и обещая никогда не прощать. Тогда ему повезло — в «Бриллианте» коротал вечер сам Пятый Коготь, пребывавший в неплохом настроении и благосклонно выслушавший сбивчивую мольбу принять в Вороны. Ариану до сих пор было стыдно за то, каким предстал тогда перед Виаго де Рива — потный, взлохмаченный, красный от злости и дрожащий от ненависти к собственной матери-врунье. И почему-то всё это не оттолкнуло Виаго и не помешало отправить его на тренировочный бой с одним из юных Воронят. Победить Ариан ожидаемо не смог — слишком ловким оказался противник, но Виаго остался доволен увиденным и велел Воронёнку отвести новичка к Наследнице, превращая мечту в реальность.

***

Реальность… Она оказалась не совсем такой, как Ариан представлял, лупя своё чучело деревянными кинжалами. Жёсткая и требовательная Наследница, бесконечные тренировки, боль, кровь и слёзы, которые никто не должен увидеть, но… Разве может путь к мечте быть лёгким и приятным? Такого не бывает даже в сказках, так что говорить о реальности? Но как бы тяжело и сложно ни было, Ариан ни разу не пожалел о том, что переступил порог «Бриллианта» и до сих пор был благодарен Виаго за шанс, который сумел не упустить. Посвящая всего себя тренировкам, выкладываясь на все двести и почти выползая из тренировочного зала, Ариан запретил себе отвлекаться на что-либо и это приносило свои плоды. Правда, с каждым годом становилось сложнее оставаться собранным и не вляпаться в такую чушь, как любовь, а потом всё и вовсе пошло наперекосяк. Вместо того, чтобы крутить романы с ровесниками, которые не раз и не два прозрачно на это намекали, его угораздило втрескаться по уши в живую легенду. Демон Вирантиума… Кто из Воронов не слышал о нём и не восхищался непревзойдённым мастерством Луканиса Делламорте? Кто не мечтал стать столь же искусным и прославиться не только в Антиве? Кто не желал хотя бы раз встретиться с ним и скрестить клинки в тренировочном бою? Ариан исключением не стал и сам не заметил, как сотворил себе кумира о встрече с которым мечтал долгими и жаркими ночами. Он представлял эту встречу в таких деталях и подробностях, о которых не станешь рассказывать никому, потому что это слишком… Тайное. Личное. Несбыточное, но… разве можно запретить себе мечтать, когда тебе всего лишь шестнадцать? Разве можно не думать о том, чем мог бы закончиться их спарринг, особенно после того, как однажды увидел Луканиса в «Бриллианте»? Демон Вирантиума появился совсем ненадолго, а их беседа с Виаго была короткой и эмоциональной, и он, конечно же, не обратил никакого внимания на одного из многочисленных Воронов де Рива. Тогда Ариан застыл на месте, словно окаменев и слившись с колонной, которую секунду назад расслабленно подпирал, и слышал только оглушительно громкие удары своего сердца. Отвернуться. Не смотреть. Не вести себя как… Бестолочь, которой он стал для Виаго после своей самодеятельности, но поступить иначе Ариан не мог. Он должен был доказать всем, а главное — ему — что тоже способен совершить невозможное, ведь можно бесконечно долго мечтать о встрече, представлять, как однажды окажешься рядом и спасёшь его жизнь, но это не сделает жаркие сны реальностью! Мечты сбываются, но не сами по себе, чтобы это случилось нужно приложить немало усилий, вот Ариан и приложил. Для начала, стал лучшим в учебке, блестяще выполнял свои контракты и посвящал тренировкам каждую свободную минуту. Совершенствовался, срастаясь с клинками, и убеждал себя в том, что в следующий раз обязательно подойдёт к Луканису и завяжет непринуждённую беседу, а потом… Антаам. Освобождённые рабы. Двадцать к одному и опала, вполне заслуженная по мнению Виаго, отчитавшего его, как сопливого мальчишку, и велевшего убираться с глаз долой и не отсвечивать, пока не поумнеет. Обычно сдержанный Виаго не стеснялся в выражениях, и с каждым словом Ариану всё сильнее хотелось провалиться сквозь землю. Вот тебе и прославился… Заработал репутацию неуправляемой бестолочи, неспособной выполнить простой контракт — самое то, чтобы впечатлить Демона Вирантиума! И даже хорошо, что сейчас Луканиса нет в Тревизо и он не узнает о «подвиге» Ариана де Рива и не посмеётся над идиотом, решившим прыгнуть выше головы. И как же вовремя спасённый им Варик Тетрас предложил поохотиться на Фен’Харела, который внезапно оказался в Минратосе. Самое оно, чтобы не думать о собственных ошибках, не жалеть об упущенных шансах, а заняться делом и доказать всем, что настоящий профессионал, а не юнец, думающий не той головой! Ариан ухватился за это, как утопающий за соломинку, запретив себе предаваться несбыточным мечтам, которые внезапно стали… реальностью. Правда, поверить в это не получается до сих пор, несмотря на изумительный аромат кофе, вкус которого ощущается на губах. Боги, он столько раз представлял, как вытаскивает Луканиса из смертельной ловушки, а тот впервые смотрит на него, но, когда это действительно случилось, повёл себя как восторженный идиот. И продолжает показательно тупить, с трудом находя нужные слова, ведь это так сложно, когда тот, о ком столько лет грезил, сидит напротив, и стоит только протянуть руку… Провести кончиками пальцев по его щеке, утопая в кофейной глубине взгляда, и осторожно коснуться его губ своими. Первый поцелуй — сладкий, интригующий, как крем из лаванды и мёда, который так хочется попробовать, теряя голову и желая только одного — выпить эту ночь до самой последней звёздной капли. Ощутить в реальности то, что столько раз снилось, и пояснить без слов, насколько сильно желаешь стать единым целым с недостижимой и невозможной мечтой. Слушать стук его сердца и прижиматься всё теснее, целовать неумело и жадно, сходя с ума от близости, накаляющей каждый нерв, и… Проснуться, едва не свалившись с кровати, и вернуться в реальность, в которой Луканис так близко и по-прежнему далеко, за стеной из несказанных слов и пылающими яростью глазами Злости. Тряхнуть головой, напрасно пытаясь развеять жаркий дурман сновидений, и шагнуть в новый день, твердя про себя, что мечты обязательно сбудутся.