Бестолочь

— У меня есть парочка идей насчёт тех, кого мы можем завербовать в наш отряд по спасению мира.       Нэв ставит кружку с давно остывшим кофе на стол и берёт свой блокнот для заметок. Я на секунду думаю, что в моей жизни подозрительно много кофеманов, но затем мой взгляд падает на её записи, и я замираю на месте. — Демон Вирантиума. Прославился многочисленными убийствами магов и венатори, и я говорю только о тех случаях, которые удалось точно доказать. Самое известное — дело мастера париков, Амброза Форфекса. Вечеринка в его доме обернулась смертью сорока гостей, побегом рабов и убийством самого хозяина, ставшего одержимым. Всё это — дело рук твоего коллеги по ремеслу, Антиванского Ворона, Луканиса Делламорте. — Мы знакомы, — мой голос хочет дрогнуть, но я возрождаю в своей памяти образ Виаго и через него приказываю себе перестать волноваться, словно маленькая девочка. — Он один из лучших наших убийц, и его услуги стоят очень недешёво. — Может, он даст тебе скидку, если ты сделаешь ему милые глаза? — подкалывает Нэв. Конечно же, лучший детектив Минратоса чует, что дело здесь нечисто. — В любом случае, боги угрожают всему Тедасу, и нам нужны лучшие из лучших. Надеюсь, что Вороны не бросят тебя разбираться с этим бардаком в одиночку.       Как всегда, Нэв права, но я не слышала о Луканисе уже больше года, а не видела и того дольше. Впрочем, я и сама последние восемь месяцев провела вдали от дома, помогая Варрику. Вы знаете о том, что инициатива наказуема? Вот именно это случилось, когда я решила, что скинуть антаам в каналы Тревизо и освободить их пленников — хорошая идея.       Виаго отослал меня прочь из Антивы.       И теперь я наконец возвращаюсь домой. — Тейя! Рада видеть тебя! — я замечаю знакомый силуэт на одном из многочисленных мостиков Тревизо. — Анаис! С возвращением, подруга, — она обнимает меня до хруста ребёр. Мы не виделись почти полтора года, но огонь в её глазах ничуть не потух. А буйная шевелюра не стала послушнее. Когда-то я её даже магией едва укладывала! — Идём, в моём доме уже все собрались и ждут только тебя. — Ты имеешь в виду Виаго? Он размножился?       О Создатель, как же я скучала по этому городу! Кажется, я могу найти дорогу до «Бриллианта» с закрытыми глазами… Но лучше не рисковать, всё-таки кунари добавили своих «улучшений» то тут, то там. От ужасного сочетания изысканной антиванской архитектуры и грубых баррикад антаама мне становится дурно. — Не только Виаго… Кстати, он рад, что ты дома. — Он так и сказал? — Нет… Но, поверь, когда тебя нет рядом, он ругается в два раза чаще.       Я не могу удержать смешок и чувствую спиной любопытствующие взгляды спутников. Ох, скоро им предстоит познакомиться с Пятым Когтем и полностью окунуться в наши с ним высокие отношения.       Я скучала по его строгому голосу.       Вместо тёплых объятий, праздничного ужина или, в конце концов, вопроса «Как дела?» я получаю: — Контракт выполнен? Контракт на Ужасного Волка? — Я работаю над ним. И я тоже рада видеть тебя, Виаго.       Конечно, Коготь всегда имеет наготове ответ, чтобы поставить меня на место, но мой взгляд скользит по лицам присутствующих, и я понимаю, что нашу привычную долгую перебранку стоит отложить. Слишком опасно злить самого авторитетного человека среди Воронов. — Первый Коготь, Катарина Делламорте, — я склоняюсь в антиванском поклоне, взмахнув плащом. Пожилая женщина, сидящая в кресле, как на троне, только поджимает губы, не произнося ни слова. Дыхание Создателя, от одного взгляда на её трость у меня спина отзывается фантомной болью. — Привет, Анаис, — сладко тянет знакомый голос. Я поднимаю глаза и вижу Илларио. С нашей последней встречи прошла целая вечность, и он из смазливого юнца превратился в уверенного сильного мужчину. В голове проносятся непрошенные воспоминания, и я несколько сконфуженно улыбаюсь. — Какими судьбами ты вернулась к нам?       Точно. Пора приступать к делу. Давай, Анаис, ты репетировала эту речь, ты сможешь! Правда, в своей голове я представляла разговор с Виаго, а не с доброй третью совета Когтей Воронов. Но отступать некуда — выход через дверь перекрывают Беллара, Хардинг и Нэв. — К моей первоначальной цели прибавились ещё две — древние эльфийские маги, зовущие себя богами. Для борьбы с ними мне нужен, — я всё же слегка запинаюсь и не решаюсь произнести имя, — наш лучший убийца магов. Тот, кто поставил на колени магов и венатори Тевинтера.       Я замечаю, как Илларио мрачнеет, а Тейя и Виаго перекидываются беспокойными взглядами. Одна лишь Катарина остаётся невозмутимой. Ой, что-то мне это очень не нравится… Червячок тревоги прогрызает себе путь к моему сердцу. — Ты говоришь о Луканисе. Моём внуке. Его прозвали Демоном Вирантиума. Это он занимался подобными заказами, — в словах Катарины сквозит гордость за своего воспитанника. Но что-то другое в них царапнуло меня…       Да уж, надо сказать, совсем не так я представляла себе знакомство с его роднёй… Впрочем, кажется, его бабушка даже не догадывается о том, что я чувствую к Луканису. Тем лучше. А вот работать с Илларио может оказаться несколько неловко.       За своими глупыми размышлениями я пропускаю момент, когда Виаго выходит чуть вперёд и заставляет меня взглянуть на него. Его голос осторожен и мягок, словно кошачья поступь. — Боюсь, это невозможно, Анаис…       Моя кровь стынет в жилах. До разума постепенно доходит — что-то случилось. Что-то очень-очень нехорошее. В мыслях крутится последняя реплика Катарины, и я ловлю на себе взгляд Илларио, полный сочувствия. — Погодите… Как вы сказали? Луканис занимался подобными заказами? Но почему… — Луканис Делламорте мёртв. Его убили год назад, — теперь Виаго чеканит слова, будто забивает гвозди. Я чувствую, будто земля под ногами содрогается, и не в силах выдавить из себя ни звука. Всё, что я могу, это переводить взгляд с Виаго на Тейю и с Тейи на Илларио, встречая одну и ту же скорбь. — Мне жаль, Анаис… Но тебе придётся справиться с этим без него.       Справиться?.. С чем? С невыполнимым контрактом? С двумя эванурисами и одним Ужасным Волком? С этой тяжестью всего мира, внезапно обрушившейся на мои плечи, или с чувством гулкой пустоты, что поселилось в моём сердце?       Должно быть, потрясение отражается на моём лице слишком ярко, потому что Катарина испытующе смотрит на меня и барабанит пальцами по рукояти трости, прежде чем взять слово: — То, что я скажу, не должно покинуть стен этой комнаты.       Тейя кивает, давая безмолвное обещание. А я едва понимаю, о чём она говорит. Что-то про… тело? Тело Луканиса? Почему она говорит о нём? Возможно, горе сильно ударило по ней и она отказывается воспринимать реальность? Она была для них обоих словно мать… — Я следила за венатори и после того, что сделала Анаис с ритуалом Ужасного Волка, они стали грызться за власть и допускать ошибки. Луканиса держат в Костнице. — Что? — я наконец возвращаюсь в реальность и веду себя как самая последняя дура, переспрашивая Первого Когтя. — Он жив? — И ты решаешь рассказать об этом только сейчас? — Илларио с негодованием поворачивается к бабушке, но натыкается на её суровый взгляд и прикусывает язык. Тейя и Виаго безмолвно переглядываются. — На корабль Луканиса напали, но его маршрут знали только Вороны. Среди нас предатель, поэтому ты ни с кем не делилась подозрениями. — Когда произошло нападение, Анаис находилась на контракте в Неварре и не могла быть с ним связана. После него ты, Виаго, специально держал её подальше от Антивы и отправил прочь при первой же возможности, — Катарина не говорит, а режет, заставляя Виаго чувствовать себя неуютно, а этого ещё никому на моей памяти не удавалось. Не буду лукавить, я сама порядком ошеломлена всей свалившейся информацией. — Поэтому я хочу, чтобы именно Анаис отправилась в эту Костницу. Найди Луканиса — и у тебя будет свой убийца богов, а у меня — мой внук.       И теперь взгляды всех прикованы ко мне. Но впервые за всю жизнь я чувствую не малодушное желание провалиться сквозь землю, а прилив решительности. — Я освобожу его, Первый Коготь.       И спалю молниями всех, кто причастен к его пленению.       Я прошу Беллару пойти со мной, а остальных — купить нормальной еды на рынке, прежде чем вернуться на Маяк. Если… нет, когда я приведу Луканиса к себе в лагерь, я не хочу сгореть со стыда от того, что он увидит пару ломтиков сала и мешок крупы, который лежит на кухне ещё со времён Соласа.       Виаго и Тейя желают мне удачи, сопроводив хлопком по плечу (а я только недавно ушибла его, когда толкала эти чёртовы подпорки!). Катарина провожает молча, и от её взгляда мне не по себе. Зато Илларио вызывается организовать для нас лодку и, шагая рядом с ним по коридорам «Бриллианта», я почти могу убедить себя, что антаам, эванурисы и венатори — это просто страшный сон. — Ты только вернулась домой, а через пять минут тебе уже поручают опасное задание и отправляют ко всем демонам, si? — хмыкает Делламорте и дёргает за рычаг, чтобы привести канатную дорогу в действие. — Поверить не могу, что я до сих пор даже не подозревала об этом.       Илларио чуть смягчается и касается кончиками пальцев моей щеки в нежном жесте поддержки. Наверное, ему и самому сейчас очень непросто. Сначала год скорбеть по брату, а затем в одночасье узнать, что он жив и что бабушка об этом знала, но молчала. — Виаго знает, что ты неровно дышишь к Луканису, поэтому он лишь пытался оградить от потрясения. Я хотел найти тебя и всё рассказать, но твой Коготь отказался сообщать мне, куда ты отправилась. С этим упрямцем невозможно договориться! — Спасибо, Илларио, — я с улыбкой чуть подаюсь навстречу его ладони, а затем мягко отстраняюсь. — Меня за эти пять минут сначала будто утопили, а затем оживили. И, похоже, скоро утопят ещё раз — эта Костница находится на морском дне… Это даже становится смешным, потому что я боюсь воды. Но я найду Луканиса, чего бы это ни стоило. — Надеюсь, высоты ты не боишься? — ухмыляется он, протягивая мне хват для каната. — Никогда.       Ветер бьёт в лицо, когда я отталкиваюсь от балкона «Бриллианта» и лечу над городскими каналами, гондолами и головами прохожих. Под ногами пустота, мышцы рук напрягаются, чтобы удержать тело, но я чувствую только лёгкую эйфорию. Весь Тревизо исчерчен этими канатами, как паутиной, и благодаря ним антааму так сложно нас поймать. Позади слышатся причитания Беллары «Скоро земля, скоро земля, скоро…»       Затем мы пересекаем несколько улочек, прячемся за ящиками, когда рядом проходит отряд антаама, и наконец достигаем укромного причала. Илларио галантно помогает нам сесть в гондолу и чуть задерживает мою ладонь в своих пальцах. — Луканис — моя семья. Я верю, что ты сделаешь всё возможное, чтобы спасти его… если он жив. Молюсь, чтобы это было так. — Ты не идёшь с нами? — Нет. Если мы все покинем город одновременно, это будет подозрительно. Я останусь и прослежу, чтобы за нами не было хвоста. Хотя я бы убил за возможность отправиться с тобой. — Я верну его, обещаю, Илларио. — Хорошо, — улыбается он, почти вернув свой привычный обаятельный образ. — Когда мне об этом говоришь ты, я начинаю верить.       Оставив на тыльной стороне ладони поцелуй «на удачу», он толкает гондолу, и я судорожно цепляюсь за её бортики, чтобы не упасть. О нет, о нет, опять эти лодки, опять эта вода… Mierda!       Если бы я ещё не имела фобии, я бы непременно получила её сейчас, оказавшись в Костнице. — Древняя. Эльфийская. Тюрьма. Под водой! Даже не знаю, какая часть из этого меня нервирует больше. — Меня нервирует то, что с ней сделали венатори. Просто посмотри! — Беллара указывает на трещину в магических стенах Костницы, через которую льётся вода. — Как можно было так небрежно обращаться с артефактами и магией?! — Лучше бы я не смотрела, — я глотаю новую волну паники, которая поднимается при мысли, что вся эта магия может в любой момент исчезнуть и мы утонем.       К счастью, всегда можно выплеснуть свой стресс на головы венатори, уж в них недостатка никогда не бывает! Правда, вместо молний мне приходится переключиться на несколько подвластных мне ледяных и огненных заклинаний. Я вовсе не хочу попасть под своё же заклинание из-за того, что всё вокруг мокрое и влажное.       Мы с Белларой прорезаем себе путь сквозь ряды венатори, но с каждым шагом вперёд что-то во мне хочет убежать на десять шагов назад. Завеса в этом месте тонка, как лист бумаги, и я слышу множество шёпотов на краю сознания. Один из них звучит громче остальных, но я пытаюсь отгородиться от него, как делала это всегда. — Ты так хочешь его найти, но каков будет твой выбор, когда ты увидишь то, в кого его превратило это место? — Я бы выбрала, чтобы ты заткнулся наконец, — ворчу я сквозь зубы. — Прости, что? — Беллара удивлённо оборачивается. — Не бери в голову. Завесу здесь истончилась из-за опытов венатори… Они выводят демонов, будто занимаются препарированием и селекцией на живых людях. Отвратительно. — Они думают, что повелевают демонами в других, но на самом деле демоны давно сидят внутри них самих. — Ага, ничуть не зловеще…       Взгляд Беллары становится тревожным. Я отмахиваюсь и втайне молюсь Создателю, чтобы мы как можно скорее покинули это проклятое место. Не знаю, сколько ещё я выдержу эти философские потуги с той стороны. И почему именно он привязался ко мне, из всех духов Тени?!       Последний красный кристалл разбивается, и барьер наконец падает. За ним — большая комната, заледеневшая, занесённая снегом и… одиночеством? Кто бы здесь не находился, его эмоции откликаются эхом через Завесу и влияют на сам реальный мир. На такое способен только маг или заточенный дух. Вряд ли Луканис здесь. — Венатори! Нас заметили! — Беллара выпускает стрелу, которая прерывает заклинание вражеского мага, а ко мне уже бегут их обученные убийцы.       Ну что ж, посмотрим, чья тренировка лучше — венатори или Воронов.       Я перекладываю клинок в левую руку, а правой направляю поток магии через сферу. Три огненных снаряда влетают в тело противника, но не останавливают его. Их что — накачали наркотиком? Они будто совсем не чувствуют боли!       Встречаю вражеский меч своим, впечатываю горящую ладонь в лицо венатори, и только тогда он отшатывается, чем я и пользуюсь.       Завеса ощутимо содрогается. Это из-за меня? Я же не настолько сильную магию использовала… — Берегись! — Беллара оказывается рядом и дёргает меня за плащ, заставляя отступить назад.       И вовремя: на то место, где я только что стояла, приземляется труп другого венатори со свёрнутой шеей. Какой же силой нужно обладать, чтобы так расшвыривать людей, как игрушки?! Перед глазами мелькает что-то фиолетовое и едва уловимое в густой чёрной дымке. Я смутно различаю силуэт… крыла?       Ещё один противник летит в мою сторону (мне уже порядком надоел этот обстрел врагами!), и я магической ударной волной отправляю его в обратную сторону. Венатори наверняка не нравится играть роль мяча, но кто их вообще спрашивает… Через секунду таинственное существо насаживает его на острый ледяной шип.       Последнего — мага, чью защиту потрепала Беллара — мы убиваем одновременно: я отбираю у него посох и бью им наотмашь, а существо ловит его пошатнувшееся тело и резким движением ломает шею. Противники закончились — следующие на очереди мы.       Я выставляю свой чародейский меч и позволяю своей магии перетечь в него, окружив электрическим разрядом. Создание, окутанное мраком и фиолетовым свечением, сверлит меня взглядом демонических глаз и готово к атаке. Это демон? Или одержимый? Или клятым венатори удалось вывести нечто совсем иное? Вот так и начинается конец света.       Неважно. Рано или поздно умирают все. А тому бедолаге, чьё тело захватил демон, я окажу услугу. — Только дай мне повод, — шепчу я, но в воцарившейся тишине мои слова громче грома. Существо странно дёргается и опускает крылья. Дымка слегка оседает, и я вижу знакомые черты лица… — Нет-нет-нет…       Нет, этого не может быть. Луканис — не маг! Он не может быть… этого не может быть.       Меч в моих руках мелко подрагивает. Я не могу оторвать взгляд от горящих фиолетовым огнём глаз и злобно оскаленных зубов. Что делать? Какой демон им овладел? Это обратимо? Да, вроде обратимо, но что для этого нужно делать — я не могу вспомнить. Потому что не знаю.       В конце концов, Вороны обучают убийц, а не учёных, как это делают Круги. — Выбор всегда сводится к одному: убить или быть убитой, не так ли? — Я не… Он не станет… — Эй, Рук, мне кажется…       Договорить Беллара не успевает. Я чувствую, как Завеса снова содрогается, будто кто-то ударил по воде, пустив волны. И затем демоническое свечение угасает, позволяя человеку вновь обрести контроль над своим телом.       Человеку…       Луканису.       Чародейский меч выпадает из моих ослабевших пальцев, звонко ударившись о каменный пол и рассыпав вокруг себя искры. Но это неважно, потому что меня наконец видит тот, кого я так боялась не найти.       Под его глазами тёмные круги, лицо побледнело и осунулось, а некогда щегольская бородка отросла, но всё же он. Живой. — Я снова сплю? — его голос сухой и надтреснутый, будто он очень давно ни с кем не говорил. — Ты мне снишься, верно?.. — Луканис? — я безрассудно подхожу и беру его лицо в ладони, ощущая, насколько холодна его кожа. — Это я. Анаис. Я пришла, чтобы вернуть тебя домой. Он вздрагивает и на секунду закрывает глаза, накрыв мою руку своей. Затем спохватывается и смотрит, смотрит так жадно, будто боится, что я растворюсь в воздухе.       Беллара пытается незаметно отойти в сторонку, чтобы дать нам пережить этот момент наедине, но неловко задевает пяткой меч венатори, и он грохочет, заставив нас отпрянуть друг от друга. — Извините, — выдавливает сконфуженная эльфийка. Я чувствую, как начинаю заливаться краской, и поспешно подбираю своё оружие. — Что вы здесь делаете? — спрашивает Луканис, настороженно рассматривая мою спутницу. — Спасаем тебя. Я всегда мечтала героически появиться и спасти кого-нибудь, но за последнюю попытку Виаго отослал меня на контракт по убийству эльфийских богов, поэтому мне нужна помощь, — тараторю я, как обычно скрывая волнение за ворохом сомнительных шуток. Луканис выразительно поднимает бровь, ожидая подробностей, и я делаю глубокий вдох. — Двое осквернённых эльфийских магов древности хотят уничтожить наш мир. Одна я не справлюсь и потому обратилась к Воронам. Тогда-то я и узнала, что тебя… убили. А потом Катарина сказала, что она знает, где тебя держат в плену, и я отправилась сюда. — Я ещё не уходил в отставку, — усмехается Делламорте. — И я в долгу перед тобой… вами. — Эм, извините, что вмешиваюсь, но… что насчёт демона? — Беллара одновременно дико заинтересована и слегка напугана. Она складывает руки за спиной и перекатывается с пятки на носок, выглядя как ученица на экзамене. Я же… не знаю, что обо всём думать. — Мне казалось, что демоны не могут завладеть не-магами… По всем правилам одержимость грозит в первую очередь именно мне. Каким образом тебе удалось обставить меня в этом вопросе?       Я стараюсь придать голосу несерьёзность, чтобы не выдавать страх, но Луканис качает головой. — Это сложно объяснить. — Хорошо, тогда поговорим потом. Главное, что ты жив. Теперь нам надо поскорее отсюда уходить — за нами наверняка уже бежит целая толпа венатори. — У них моя кровь. С ней они смогут контролировать меня, поэтому нам нужно её уничтожить, — я киваю и он продолжает. — И здесь находится цель моего контракта — маг по имени Каливан. — Вороны всегда выполняют контракты, — эхом повторяю слова Виаго, которые выжжены у меня на подкорке. Да уж, нам придётся изрядно побегать…       Сражаться снова бок о бок с Луканисом так привычно, будто мы никогда и не расставались. Хотя наши совместные миссии можно пересчитать по пальцам, я без труда предчувствую его следующее движение и вовремя ухожу с пути атаки, поддерживая чарами и блокируя враждебную магию.       Иногда я будто чувствую отклик демона, засевшего в Луканисе, но быстро понимаю, что это работает в обе стороны. — Это… как это называется?! Это же попрание всех законов магии! — я обвиняюще тычу пальцев во возникший кусок материальной Тени, что звучит само по себе довольно парадоксально. И точно не описано ни в одном карманном пособии «Магия для отступников».       Глаза Луканиса сверкают фиолетовым: — Не нравится — добирайся сама! — огрызается демон, отчего его носитель морщится, как от головной боли. — Прости, Анаис. Я пока не могу его вовремя останавливать. — Нет-нет, он прав. Других вариантов всё равно не вижу.       Беллара что-то активно чиркает в своём блокноте и уже смотрит на Делламорте, как на диковинку, которую надо со всех сторон обследовать. — Вот она, филактерия с моей кровью…       Луканис крутит в руках довольно-таки огромный флакон с красной густой жидкостью, и я чувствую странный зов, манящий меня. Будто зачарованная, я не могу оторвать взгляд от филактерии, и в отблесках крови мне мерещатся звёзды.       Раньше я пользовалась только лирумными настойками, но, конечно же, встречалась с сырым и обработанным лириумом. Я чувствовала в них чистую, незапятнанную магию, которая так просилась мне в руки.       Ощущения от крови похожи на лириум, но несколько другие — более мрачные, зловещие, липкие. Я проливала столько чужой и собственной крови, но никогда не ощущала её так ярко, как сейчас. Почему? Так звучит магия крови? Но я же никогда не прикасалась к ней. Я не знаю, как ею пользоваться. — Так звучит настоящая сила…       Я крепко-крепко зажмуриваюсь, прогоняя чужой голос из сознания. Открываю глаза только тогда, когда Луканис разбивает филактерию на осколки, а кровь впитывается в песок. — Ты в порядке? — спрашиваем мы одновременно, и я смеюсь, будто не нахожусь в ужасающей кладовке магов крови. — Теперь я готов выполнить контракт, — Делламорте делает глубокий вдох и наконец расправляет плечи. — А я готова убить любого, кто встанет на пути между мной и сушей. — Интересно, возможно ли использовать окровавленный песок в магии крови? — спрашивает Беллара, изучая тёмное пятно. Следующую реплику мы с Луканисом снова произносим синхронно: — Сплюнь!       Долийка смотрит на нас как на идиотов, но послушно плюёт на кровавый след. Человеческие суеверия…       Бой с Каливаном проходит жарко и интенсивно, но при этом почти непримечательно. Фокусами венатори и демонами меня не удивишь. Или, может, дело в том, что я совсем недавно вляпалась в древний эльфийский ритуал по уничтожению Завесы и с тех пор всё остальное кажется суетным?       Зазевавшись, я пропускаю тот момент, когда ко мне поднимается по лестнице целый, Тень его побери, демон гордыни. Он очень зол, потому что я ему в рожу четыре раза ударила сосулькой, и теперь желает со мной расквитаться. Ой-ой.       Хорошая новость: он огромный, а я мелкая, поэтому могу крутиться и мельтешить у него под ногами.       Плохая новость: он способен одним пинком отправить меня в полёт с лестницы, что потенциально может привести к перелому позвоночника, шеи или пролому черепа.       Потенциально, потому что пинок всё же случается, я лечу с лестницы, но слева слышится отчаянный крик Луканиса, и в следующий миг в меня врезается что-то чёрное, тёплое и костлявое, отчётливо пахнущее кровью и — с такого расстояния я чувствую это через Завесу — злостью вместе с решимостью.       Удар о каменный пол оказывается гораздо мягче, чем я ожидаю. Возможно, потому что подо мной лежит Луканис, перехвативший меня в падении и прижавший к своей груди. Демонические крылья остаются ещё на секунду, а затем растворяются в дымке.       Что ж, иметь рядом кого-то, кто умеет летать, даже полезно. — Цел? — коротко спрашиваю я, вставая и протягивая ему руку. — Жить буду, — так же отрывисто отвечает он, принимая помощь. — В отличие от Каливана. — Побери тебя Ужасный Волк! — кричит Беллара, всаживая демону пучок стрел, и венатори снова появляется на поле боя. Ещё один раунд впереди.       Мы проводим его в совершенном танце выстрелов, ударов и заклинаний и неотвратимо приводим мага в объятия смерти. — Вороны шлют свой поклон, — Луканис произносит священную фразу и пронзает рапирой сердце. Из раны сочится кровь, дыхание становится всё слабее, а в глазах венатори тускнеют искры жизни. Эта картина завораживает меня, и я едва держу себя в руках. Магия, которую использовал Каливан, всё ещё остаётся в его теле… в его крови. И она зовёт ко мне. — Бороться с врагом его же оружием? Что в этом плохого?— мелькает чужая мысль в моём разуме.       Голос Луканиса прорезает этот странный морок, и влечение к запретной магии рассыпается в прах. — Контракт выполнен.       Он смотрит на меня, затем куда-то в сторону и снова на меня. Я несколько раз моргаю, пытаясь понять, насколько ярко написано сумасшествие на моём лице. — Ты действительно его не видишь? — наконец спрашивает Делламорте. — Кого? — Демона. Он зовёт себя Злость.       Я прислушиваюсь к Завесе, но чувствую лишь слабые эманации, которые может вызывать любой дух по ту сторону. Затем качаю головой. — Не знаю, каково носить в себе Злость с большой буквы, но наверняка неприятно. Мы что-нибудь придумаем. А пока… Белл, ты не сможешь уместить все реликвии в свой рюкзак! Идём, нас ждут в Тревизо.       Но в Тревизо нас встречают хаос, перевёрнутая мебель, мёртвые Вороны и пятна крови на полу. Кто-то напал на «Бриллиант»?! Антаам? Я сама сожгу их всех, целый лагерь!       Катарину убили. Тейя скорбит, её обнимает Виаго, и я впервые вижу их такими уязвимыми и человечными. Илларио скрипит зубами и стучит кулаком по столу в бессилии, его взгляд мечет молнии, так похожие на те, которые переполняют меня. Беллара шокирована, в уголках глаз блестят слезинки, когда она смотрит на растерзанные тела молодых Воронов.       Луканис мрачнее тучи, и я думаю, что теперь он посвятит свою жизнь мщению Заре Ренате. И я бы помогла ему, если бы не эльфийские боги, жаждущие обрушить наш мир. — Луканис, я пойму, если ты захочешь отправиться по следу Зары Ренаты… — я касаюсь его плеча, уже не особо заботясь о том, что нас видят. — Она сама подписала контракт на свою смерть, и я буду счастлив исполнить его. Анаис, я в твоём распоряжении. — Что? — кажется, я ослышалась. И не мне одной. Илларио раздражённо взмахивает рукой. — Я только что вернул одного члена семьи и тут же потерял другого, а теперь ты хочешь уйти?! — Катарина дала мне это задание. Я не собираюсь нарушать условия её последнего контракта, — Луканис поворачивается ко мне, и его лицо слегка светлеет. — К тому же, я в долгу перед Анаис, а венатори будут противостоять ей. Я… Мы вернёмся домой, когда выполним то, что должно.       Виаго пытается протестовать, будто забывает, что не он в прошлую встречу напирал на «Вороны всегда выполняют свои контракты». Внезапно ему нужны люди для борьбы с антаамом, но от моего праведного возмущения его спасает Тейя. Обожаю эту женщину и её жестокость, когда другие варианты исчерпаны. — Найдите их и вырежьте им сердца. — Я передам им поклон от тебя.       Илларио выходит проводить нас к элювиану и напоследок крепко обнимает брата. А затем, недолго думая, и меня — не иначе как по инерции. — Мы вернёмся, обещаю, — шепчу я. — Спасибо, Анаис, — он оставляет целомудренный поцелуй на моём лбу, и мы наконец покидаем Тревизо.       Мы возвращаемся на Маяк, и я с затаённым удовольствием наблюдаю за тем, насколько сильно удивлён Луканис, когда он оглядывается и видит плавающие в воздухе книги, камни, здания… И наши весьма скромные съестные запасы. Нет, они в в воздухе не плавают — пока — но чрезвычайно однообразны. (Хардинг разводит руками, пытаясь спрятать за спиной огромную стопку сырных голов.)       Срочно созванный магический консилиум в лице Беллары, Нэв и меня обсуждает демоническую проблему некоторое время и со всё возрастающим количеством научных терминов и степенью экспрессии. Но лишь приходит к выводу, что на этот раз вселение духа (или демона, в зависимости от терминологии) в человека пошло не по плану. И гарантированных способов освободить Луканиса от Злости и наоборот мы не знаем. — Ну, вообще-то… есть один способ… — мнётся Беллара. — Но нам придётся… — Убить меня, — совершенно спокойно заканчивает Луканис, как будто уже много размышлял об этом и примирился с таким «решением». Я аж давлюсь воздухом от возмущения. С каких пор его прагматизм перерос в суицидальную наклонность?! — Если ты так надеешься наконец уйти в отпуск впервые за двадцать лет работы Вороном, то зря. Я не отпущу тебя.       Делламорте наконец отрывается от меланхоличного созерцания камина и улыбается краешком губ. Я чувствую колебание в воздухе, будто какое-то эхо, и тут же Луканис морщится, стирая ладонью ручеек крови из носа. Все вскакивают с мест, и я оказываюсь рядом. — Нет, всё в порядке! Я в порядке!       Он выставляет окровавленную ладонь, останавливая меня, и я замираю, страшась этих красных следов на его пальцах. С каких пор я боюсь вида крови? Почему?       … Наверное, потому что она принадлежит Луканису.       … Возможно, с тех самых, когда неизвестный голос с Той стороны обещает нашептать секреты магии крови.       Я тянусь за салфеткой и сотворяю небольшой кусочек льда. Позади деликатно закрывается дверь за Нэв и Белларой, означая, что сейчас мы остались одни, и я прикладываю холодный компресс к его переносице. — Сколько ещё раз ты будешь делать вид, что всё в порядке? — шепчу я, качая головой. — Пока действительно не поверю в это.       Луканис напряжён. Может, он не хочет, чтобы я стояла так близко, считая себя опасным? Но не ему судить об этом.       И через несколько секунд он сдаётся, выдыхая и приобнимая меня за талию. Другой рукой он перехватывает компресс, оставляя на белой салфетке светло-красные пятна. Я кладу голову на его плечо, и мы молчим, одновременно скорбя по потерянному и тихо радуясь обретённому.       И никто не смеет нарушать наш хрупкий покой — ни Злость, ни мой таинственный «благодетель».