и все счастливы

предновогоднее утро началось слишком рано и сумбурно: в районе восьми всех разбудил негодующий вопль денджи. все две недели после поездки за город он наивно предполагал, что поиски крота были какой-то идиотской шуткой химено, которую (почти) охотно поддержал аки. но нет, у крота, уже покойного, в этом мире своя божественная, посмертная миссия. и сейчас он, замоченный в спирте жопой кверху, предстает перед ничего не подозревающим денджи. — это что?! — вскрикивает он, глядя на химено, что вышла на его крики, и указывая пальцем на банку, — почему… откуда… зачем, блять?! он уже начал корить себя за то, что отказался провести новый год с макимой и сделал выбор в пользу, как он думал, семьи. а семья сделала выбор в пользу мертвого крота в банке… — это то, что мы будем пить, — девушка невозмутимо ухмыляется, — три недели настаивалась! ты посмотри, какой шикарный цвет! посмертное жилище крота по цвету походит, разве что, на мочу. аки к идее распития данного напитка отнесся с сомнением, но если и умирать от отравления кротовухой, то вместе, так что, хаякава, пусть и не без споров и заверений, что ничего с ним не случится, согласился присоединиться к алкогольным утехам химено. пауэр прикол алкоголя не понимала в принципе — изверги не пьянеют, а других причин пить противную, горькую дрянь она не видит. а денджи, будь он не бесстрашным охотником на демонов, а обычным обывателем, получил бы психотравму от диковинного напитка, но отделался лишь легким шоком.

*** в процессе подготовки к празднику утренний инцидент ненадолго забылся: все были слишком увлечены украшением квартиры, приготовлением еды и упаковкой подаркой, чтобы думать о стоящей в холодильнике банке с кротом. к тому же, крот уже мертв, ему уже ничем не помочь. пауэр съела все мандарины с мандаринового дерева, купленного накануне. химено обвешала всю квартиру мишурой и гирляндами, а в промежутках между украшением таскала еду с кухни, игнорируя укоризненные «ну это же на новый год…». денджи старательно пытался забыть про кротовуху, помогал пауэр с поеданием мандаринов и уговаривал аки надеть оленьи рога, сам обмотавшись в мишуру. аки весь день проторчал на кухне, стараясь не заглядывать в холодильник лишний раз. в нем все еще были свежи воспоминания о недавнем поиске крота: с лопатой, под покровом ночи, на чужом дачном участке… даже странно, что это обошлось без последствий, как минимум для аки. крота убивал демон-призрак, яму копали, в основном, денджи и пауэр, в качестве соревнования, кто первым найдет многострадальную зверушку, главным призом в которых стала тысяча йен от химено. да, пришлось несколько часов стоять на морозе, но восторг возлюбленной при виде мертвого крота в итоге их злоключений того стоил. однако, сам вид этого несчастного заспиртованного трупа в банке вызывает в нем отвращение, не говоря уж о мысли, что это придется пить.

*** — салаты восхитительные! — хвалит химено, — очень вкусно, — она целует хаякаву в щеку. — ахуенно. — заявляет денджи, накладывая добавку. пауэр довольно уплетает за обе щеки и незаметно кидает под стол кусочки курицы для мяукалки. все мысли аки занимает крот… и сожаление о знакомстве химено и резе. да, салаты по рецептам из советского союза действительно получились шикарно, но вот идея пить настойку на мертвом кроте адекватным людям в голову прийти ну никак не могла, в этом хаякава был уверен. до сегодняшнего вечера. — да, спасибо. — он сдержанно кивает на похвалу, уголками губ улыбается уже-почти-супруге. крот… он грозно возвышается над салатницами и тарелками, одним лишь видом своим внушает благоговейный ужас и трепет. крот… — а теперь, давайте выпьем за то, что мы пережили этот год! — химено открывает крышку банки. пауэр чуть отодвигается от нее, денджи пытается отключиться от происходящего и всецело отдает свое внимание бутербродам с икрой — они стоят дальше всего от кротовухи. аки тяжело вздыхает и протягивает свой бокал химено. на фоне играют BTS. — ну че вы?! — возмущается девушка, с наслаждением вдыхая аромат диковинной настойки. пахло сырой землей. хаякава невольно подумал, что скоро они тоже будут лежать в земле с таким же запахом. химено протягивает ему полный бокал. желтоватая жижа приветственно колыхается. — ничего — ничего, — он тяжело вздыхает. — перепишите квартиру на меня прежде, чем вы это выпьете. — без доли юмора просит денджи. и это даже не цинизм, а элементарная забота о своем ближайшем будущем… по кухне разносится звон бокалов.

*** — а знаешь, это было довольно неплохо, — резюмирует аки, — мне почти понравилось. кротовуха оказалась уж очень высокоградусной, поэтому, много выпить не получилось, но выпитого было вполне достаточно, чтобы распробовать тонкий вкус настойки. — полностью со-ли-дар-на! — химено высокоградусность не остановила ни сколько. хаякава даже представлять не хочет степень ее завтрашнего похмелья. — пойдем спать? — предлагает хаякава, приобнимая ее за плечи. денджи и пауэр, получив новогодние подарки, уже разошлись по комнатам. химено, к его огромному удивлению, достает из банки крота, проигнорировав предложение. смотрит на него изучающе, вертит в руках. — с новым годом, дорогая макима! — восклицает она, — желаю тебе поскорее сдохнуть от сифилиса, мразь! — и кладет крота обратно. аки уже ничему не удивляется, лишь протягивает возлюбленной салфетку, чтобы она могла вытереть руки, закрывает банку, поднимается из-за стола и помогает подняться ей. — я люблю тебя, — девушка липнет к хаякаве, — ты такой хороший, — на глазах блестят пьяные слезы. — я тоже тебя люблю, химено, — он берет ее на руки и относит в спальню. утром она, протрезвев, обнаруживает смску от макимы с ответным поздравлением.