Я тебя рисую

      В главном зале Восточной резиденции время почти застыло: я едва ли не поминутно бросал взгляд на экран телефона, проверяя время. Мама стучала ногтями по столешнице, бабушка шумно листала книгу. Островком тишины и сосредоточенности был отец. Он застыл, прикрыв глаза. Его лицо было расслабленно, волосы слегка колыхались от всплесков ауры. Он медитировал, чем и выдавал свое напряжение и злость. Дедушка Маха говорил, что глава семьи Золдик больше всего ненавидел ожидание.       — Будни простого наемника испортили характер Сильвы, — в воспоминаниях дедушка моложе: фигура не такая сухая, морщин меньше, а и серьги-талисманы почти не оттягивают мочки ушей. — Никто не торопится на тот свет, — Маха иронично улыбается, осторожно убирая кровь с моего лица. Выволочка отца, после неосторожных слов, которые уже выветрились из памяти, превратилась в запоминающийся, болезненный урок. — А те, кому известно, что на них сделан заказ, и вовсе становятся невыносимы: прячутся, нанимают охрану, — дедушка недовольно морщится, но я вижу, что этот жест наигран, — делают все, чтобы усложнить нам жизнь.       Я киваю. Губы разбиты, кровь уже взялась плотной коркой. Возражать старшим уже не хотелось.       — Не злись на отца, — мокрый бинт ложится на губы, чтобы размягчить корку. Я вижу как белый цвет окрашивается в алый. — Учись у него: оставляй себе лучшие черты его характера и убирай худшие.       Тогда мне было шесть.       — Сынок, о чем задумался?       Я поднял глаза на маму. Госпожа Золдик сегодня выглядит немного неопрятно: прическа не так аккуратна, как обычно, украшений меньше, макияжем она и вовсе пренебрегла. Темные глаза — отражение моих — лихорадочно блестят.       — О разном, — улыбаюсь ей. Удивительно, но сейчас мама даже краше. Живой, безумный, разрушающий огонь ей шел. — В основном о том, какая ты замечательная.       Бабушка Майя громко фыркнула и захлопнула книгу.       — О, лесть, — мама подозрительно прищурилась. — И что же делает меня такой замечательной?       Я улыбаюсь шире. Приятно общаться с умной женщиной, знающей, что в этой жизни ничего не дается просто так — даже комплименты от сыновей.       — То, что ты меня любишь.       Бабушка Майя громко хмыкнула и прошелестела:       — С козырей пошел…       Я почувствовал на себе взгляд отца.       — Гино Хи не отдам, — с вызовом заявила мама. — Я уже все подготовила для его приема!       Строптивая, жестокая, уверенная в своих правах и возможностях женщина. Именно такой я хочу сделать Роу.       Я поднялся из-за стола и, подойдя к маме со спины, обнял её за плечи. Она напряглась, но не отпрянула, хотя я знаю — она хотела это сделать.       — Гино Хи весь твой, — заверил я её, чувствуя, как хрупкие плечи чуть-чуть расслабились. — Я лишь прошу о недолгой беседе с ним.       — Я могу спросить о чем будет беседа?..       — Нет, — рассмеялся я и отстранился, позволяя маме вдохнуть свободней. — Но обещаю, что он будет жив и почти здоров.       В коридоре раздались тихие шаги дворецкого.       — Ну наконец-то, — цокнула бабушка Майя. — Полчаса уже ждём.       — Не похоже, что наше ожидание окончено, — пророкотал отец. Его замечание заставило бабушку поморщиться. Понимаю её — интуиция редко подводила отца.       — Родители Роу все больше разочаровывают, — добавила мама, дотронувшись пальцами до виска. Тонкая пластинка ногтя посинела. Она опять мерзнет, но и словом не обмолвилась об этом.       Надо приказать, что бы подняли температуру: если мама мерзнет, то и Роу может замерзнуть.       Бабушка хмыкнула.       — Стара я для всего этого, — заявила она, едва ли не кинув недочитанную книгу на стол.       «Алмазные горы» — прочитал я. Эту книгу читала Роу перед моим отъездом и восторженно нахваливала сюжет. Как я понял, эта история о геологах, нашедших в дальних землях Отчины залежи алмазов. Приключенческий роман с элементами триллера. А ведь я ожидал, что моей жене будут больше интересны любовные романы.       — Не наговаривайте на себя, бабушка Майа, — несколько отстраненно протянул я, не отрывая взгляда от книги. Я помню, как жена улыбалась, быстро скользя взглядом по строчкам, как касалась кончиками пальцев губ, как нервно убрала пряди волос с лица, чтобы не мешали. Я любовался ей.       — Мне можешь не отвешивать комплименты: я тебе на уступки не пойду. Из вас пятерых я больше всего люблю Каллуто, — бабушка коснулась заколок, поправляя идеальную прическу, и кинула на меня быстрый взгляд.       — Обязательно передам ваши слова Миллуки, — я не удержался от смешка.       — Иллуми! — мама резко повернулась ко мне. От возмущения на её лбу проявились морщинки. — Ты этого не сделаешь!       Теперь смешок себе позволил отец.       — Конечно, нет, мама, — я осторожно дотронулся до её лица. Отпрянет, не отпрянет?.. Не отпряла, хотя и поджала губы недовольно. — Просто не смешно пошутил.       — Не смешно, — кивнула мама, отворачиваясь. — Миллуки и так на взводе из-за этой Сяо…       — Это должно было когда-нибудь произойти, — прервал маму отец и кивнул на дверь. — Мы позже еще раз обсудим эту тему, а сейчас займемся более насущными делами.       Он прав. Пикировка с родителями немного отвлекла от напряженного ожидания и разрядила обстановку, но не прогнала волнение. Это почти забытое чувство крепче сжало ребра в своем кулаке, стоило двери широко открыться.       Скоро я увижу Роу. Живую и здоровую. Она будет прятать взгляд и кусать губы, трогательно обнимая себя за плечи. Она будет знать, что виновата, будет знать в чем виновата, будет знать, что это не сойдет ей с рук. Я позволю себе насладиться её ошибкой.       На пороге Вард и, судя по опущенному взгляду, новости у него дурные.       — Они не приехали…       — Ну это уже наглость, — всплеснула руками бабушка, прерывая моего помощника. — Хи и Ченг вообще не понимают, что их жизнь что-то стоит, пока Роу в их руках?       — Или наоборот понимают это слишком хорошо, — тихо добавил отец.       — Из-за чего они не приехали? — спросил я у Варда, игнорируя отца и бабушку. Нэн нервно заплясала по коже, играя с волосами. Я успел положить руки на спинку стула, на котором сидела мама, и сжать её, а не нежные плечи. Мама вздрогнула от хруста.       — Авария на трассе, — теперь мрачное тяжелое нэн накрыло весь зал, и я не знал, чья аура сильнее давит: моя или отца. Вард положил руку на грудь, стараясь выровнять дыхание, и продолжил доклад: — Машина, в которой ехала госпожа Роу, вынесло на обочину.       Известие на грани фола. В зале повисла секундная, растерянная тишина. Или у меня просто заложило уши?.. Да не важно — важно, что эта тишина неожиданно ярко взорвалась в голове и подтолкнула к действию. За спиной осталось молчаливое возмущение родителей и ругань бабушки Майи.       Свой путь по трассе я помню лишь урывками: вот деревянный настил, по которому Роу любит ходить босиком, вот лужайка, на которой Роу любит рисовать, вот Врата Восточной резиденции, надпись на которых Роу так хотела прочитать, вот трасса, по которой Роу должна была приехать… и вот машина. Машина, на которой Роу должны были привести ко мне.       Обычная белая иномарка представительского класса, которую взяли напрокат. Рядом толпятся зеваки и свидетели происшествия: мужчина указывает на лес, молодая девушка прижимает руки к груди и что-то говорит рядом стоящему парню, на лице которого лишь скука, у черной полосы жженой резины мнется старичок. Шарю по толпе взглядом. Кто? Кто из них знает больше всех? Кто будет полезен?..       А зачем делать выбор? Булавок у меня много.       На плечо ложится рука, удерживая на месте.       — Я сам.       Отец. Тяжелая ладонь не позволяет сделать и шаг — кажется, сожми он пальцы чуть крепче, и мой плечевой сустав превратится в труху. Крепкая хватка.       Киваю и отворачиваюсь, скидывая с себя его руку. Сам так сам. Хотя и не понимаю, зачем терять время на игру в офицера. Расспросы все равно дадут меньший результат, чем игла в затылке.       Правда не факт, что я не сожгу свидетелям мозги. Внутри клубится тьма из хаоса, аура течет неровно — от моего контроля остались лишь ошметки. Я понимаю это, но все равно готов пойти на любые меры, чтобы хоть на мгновение быстрее выяснить, что здесь произошло. Чтобы понять, в каком направлении двигаться и как поступить.       Спешка… Она чаще вредит.       Покачав головой, сжимаю руки и направляюсь к брошенной машине.       В салоне пахнет женскими духами. Запах немного терпкий, совершенно не подходящий моей Роу, значит, это духи госпожи Ченг. Они заглушили все остальные запахи, но не стерли их. Я различил свежий запах мужского парфюма, аромат любимого шампуня Роу, резкий запах пота и старости. Мою супругу посадили у окна с обычным каленым стеклом. Память услужливо подкинула воспоминание того, как звонко и эффектно это стекло разлетается от пули. Тонкая затемненная пленка не защитит от осколков, позволяя посечь плоть, а снаряд легко войдет между удивленно расширенных карих глаз…       Обрываю мысль. Сейчас рано опасаться наемников: пока что мало кто знает, что семья Золдик стала чуть больше.       Закрываю дверь с громким хлопком.       Очевидцы событий наперебой делятся показаниями. Они рассказали о резкой остановке иномарки и побеге молодой девушки. Одна крайне впечатлительная женщина смогла достоверно описать всех участников происшествия. В убегающей девушке я без труда узнал свою Роу. Описания мужчин соответствовали Ченгу и его телохранителю, а плачущей женщиной в дорогом наряде явно была госпожа Ченг. Человек нездорового вида, держащийся за грудь — никто иной как Хи.       Они уже больше получаса бродят по чаще.       — Ты куда?       Отец естественно не оставил без внимания то, что я направился в лес.       — Ты будто не догадываешься, — ответ тих, но отец точно его расслышал.       В спину доносится хмык. Меня никто не останавливает.       

***

      Четыре часа двадцать три минуты.       Уже четыре часа двадцать три минуты моя жена бродит по чаще, а мы не можем её найти. Порой мне кажется, что издалека доносится её звонкий голос. Я поворачиваюсь на призрачный звук, надеясь заметить среди деревьев её силуэт, но вижу лишь деревья.       Сожгу всё.       Я глубоко вдыхаю. Ребра раздвигаются под давлением легких, но это не помогает разжать кулак, сдавивший ребра. Выдыхаю, оглядываюсь. Деревья, сумрак и мошкара. Насекомые не подлетают ко мне — опасаются покрова ауры, солнечный свет изредка прорывается средь густых крон. Вне леса ветер свободно гонит тучи и играет с травой, оживляя мир звуками и запахами, а здесь будто время остановилось.       Чаща Денторы опасна и обманчива. Роу об этом предупреждали, но она все равно решилась на побег по буреломам. Не верит, что я способен все исправить? Не может доверить мне свои проблемы и волнения? Что взбрело ей в голову?..       Ловлю себя на том, что вновь начинаю злиться. Но уже не на ситуацию, а на саму Роу. Это не правильно. Я годами наблюдаю за родителями и раз за разом вижу одно и то же: мама что-то делает, действуя на эмоциях, а отец потом подчищает. Моя Роу не устроила показательное сожжение своих неприятелей, она не перерезала горло главе мафиозного синдиката, ориентировки на неё не разлетелись по всему Сагельту. Мне повезло — моя девочка просто чего-то испугалась и сбежала.       Стандартный рингтон на телефоне перекрывает все остальные звуки. Рука метнулась в карман, в мыслях пустая надежда на то, что Роу уже нашлась — сегодня я уже обманывался так дважды.       Вард.       — Слушаю.       — Госпожа Роу в Коттедже дворецких, — быстрые слова помощника вкручиваются в мозг. Ненавистный кулак на ребрах разжимается, плечи опускаются, осанка больше не безупречна. Как-то слишком незаметно напряжение последних дней стало для меня опорой.       — Не отходи от неё ни на шаг, — я не пускаю в голос эмоции, но слова льются почти безумным потоком, выдавая мое состояние: — Если она куда-то идет — ты следуешь за ней. Если она в спальне — ты сидишь рядом и развлекаешь её. Если она в душе — ты сидишь под дверью и ждешь, когда она выйдет. Если она ест — ты следишь, чтобы она не подавилась. Ты понял?       — Понял, господин Иллуми.       Телефон трещит, но этот звук почти не слышен за барабанным стуком сердца. Быстро… как быстро Роу устроилась внутри меня и стала неотъемлемой частью.       — Как она? — вопрос задан так тихо, что Вард мог его и не расслышать. Повторить громче?.. Не могу. Даже смешно: у меня, Иллуми Золдика, бесчувственного ублюдка, ком в горле.       — Устала, — кратко ответил слуга. Расслышал все же. — Царапины, ссадины, испуг…       — Подробнее! — рявкнул я, неосознанно подражая отцу.       Окрик подействовал — Вард начал говорить.       После рассказа госпожи Сяо о планах своего возрастного жениха, мама ясно дала всем понять, что ни Хи, ни Ченг не покинут территорию семьи Золдик. Она потеряла покой: бродила по дому, плакала и проверяла оснащение пыточных, нетерпеливо ожидая дорогих гостей. Никто даже не попытался образумить — лишь выдавили обещание не трогать Ченга.       Решение о чете Ченг так и не было принято. Запрошенная за Роу сумма была больше той, которая пошла в оборот «Уголка», в чем отец смог углядеть благородство. Отец рассматривал Ченга не только как дельца — он видел в нем мужчину, отца, у которого украли единственную дочь, и не сбрасывал со счетов желание защитить семью любыми методами. Завышенный выкуп — не самое плохое решение для простого бизнесмена. С таким человеком глава семьи Золдик не отказался от ведения дел, превращая блаж и поспешность детей в крепкий союз. Однако и вариант, при котором решения Ченга продиктованы не более чем попыткой нажиться, Сильва Золдик не отринул. Разобраться с Ченгом он хотел сам, о чем сказал мне прямо. Я же хотел просто устроить для отца Роу несчастный случай, в котором никто не смог бы углядеть мою причастность.       Найти бы их в чаще — и мое желание исполнится.       — Госпожа Роу очень волнуется за госпожу Каллуто, — Вард заканчивал рассказ похождений Роу по лесу. — Госпожа Майа забрала её в Главную резиденцию.       Заболела голова.       Я видел теплое отношение Роу к Каллуто, но не смог бы предугадать, что именно из-за этого моя послушная и ласковая жена проявит инициативу и сбежит от родителей. Не представляю, как к этому относится: с одной стороны поступком Роу можно гордится — проявила смелость и долю смекалки, но с другой… С другой стороны моя дорогая жена заслужила хорошей порки. Хватило же ума бежать в чащу. Даже не верится, что Роу привязалась к Каллуто настолько сильно, что готова рискнуть своей жизнью.       Пришло понимание, что отец вновь догадался об этом раньше меня: еще на трассе, пока он опрашивал очевидцев, я чувствовал его довольство. Роу сама того не подозревая доказала главе преданность семье Золдик.       Семье, а не мне.       Будь она предана мне, она бы не покинула машину и смирно доехала до Восточной резиденции. Нет, не так — будь она предана мне, она бы даже не оказалась в этой ситуации. Она бы просто не пошла за отцом. Она бы осталась под моим контролем.       Кора дерева мнется под ладонью, пропарывает кожу, и я чисто рефлекторно успеваю одернуть руку, чтобы не оставить следов. Хорошо, что за отпечатки можно не беспокоиться — родители давно решили эту проблему с помощью кислоты и кляпа.       Я все больше ненавижу этот лес. Моей девочке вполне бы хватило простого брожения по чаще: наглотаться мушек и комаров, промочить ноги, замерзнуть. Игры в салки со смертью уже слишком.       — Тварь поймали?.. — спрашиваю я, прижимая ладонь к боку. В такие моменты начинаешь завидовать Фокуснику — заклеил рану нэн и ходишь довольный.       — Поймали, — хорошая новость, — Господину Сильве и госпоже Кикё пока не сообщали.       — И не сообщайте, — приказал я. — Заприте порождение нэн в подвалах Восточной резиденции и скажите, что поиски еще ведутся.       — Объявить ложную тревогу?       Доля ужаса в голосе Варда понятна: за ложную тревогу на территории семьи Золдик жестоко карают.       — Именно, — заодно и проверим, насколько мои люди верны лично мне.       — Будет сделано, господин.       Посмотрим.       — Так делайте!       Телефон чудом уцелел. Я засунул его в карман брюк и замер, чтобы не наделать глупостей. Отец еще в детстве наглядно показал мне, что ярость плохой спутник. Холодная голова и эмоции под надежным замком — вот секрет взвешенных решений. Однако, эта вспышка веский повод, чтобы задуматься: меня несет от мысли — мысли! — что моя жена немного пострадала, а что если случится что-то похуже?.. Что, если её по-настоящему похитят?       Место, в котором это произойдет, утонет в крови. И плевать на последствия.       Вдох. Выдох. Стоило в моей жизни появиться еще одной женщине и я сам себя учу дышать.       Губы дрогнули в улыбке. Я ни о чем не жалею.       Донесся далекий шелест уставших, шумных шагов. Я знал, что Роу дома, но надежда на то, что из чащи выйдет именно она, не покидала. Я вернул на лицо маску безразличия и пошел на звук.       Чуть позже стало понятно, что шаги мужские. Медленные, уставшие, неуклюжие. Тот, кто брел по чаще не привык к пешим прогулкам через заросли.       Я почти не удивился, когда увидел господина Ченга. Волнистые каштановые волосы, карий цвет глаз — это явно был он.       Вот и свиделись.       — Наконец-то! Хоть кто-то живой, — голос уставший, но не утративший твердость.       Он вышел на трупы о которых рассказала Роу?.. Или лес Денторы сегодня собрал большую жатву?       — Странное приветствие, господин Ченг. — я нахмурился от неприятной догадки. — Я брожу по лесу уже больше четырех часов и не встретил ни живых, ни мертвых. Моя жена расстроится, если кто-то не вернется домой.       Удивление на лице отца Роу быстро сменилось мрачным выражением. Он понял, кто перед ним, но ему требовалось подтверждение.       — Иллуми Золдик, — поклонился перед тестем, как это принято, — Не могу сказать, что знакомство с вами мне приятно.       Небольшая задержка в ответе. Ченг обдумывал свои слова.       — Взаимно, — Ченг не повышал голос и старался расправить плечи. Хорошее самообладание. Теперь понятно, кто научил Роу держать себя в руках. — Я для своей дочери хотел иной партии.       Старик Хи и его состояние. И ведь я в чем-то даже понимаю Ченга.       — Вы затянули поиски, — произнес он, не дождавшись моего ответа. — Пока вы прохлождались, маньяк убил мою жену и охранника.       Трупы те же. Уже радует.       Тремор рук, расширенные зрачки, нервное подрагивание уголка губ. Ченг в шоковом состоянии. Немного давления и он сорвется.       — Вы меня слышите? — он сжал руки в кулаки. Заметил, куда я посмотрел. Дожать, не дожать?.. Срыв передо мной станет для него особым оскорблением. — Кто-то убил мою жену и охранника!       — Убил?..       Наигранное удивление Ченг воспринимает за чистую монету.       — Убил! — шок сменился агрессией. — И надругался над телами!       Я на мгновение прикрыл глаза, начиная уставать. Эмоций много, а конкретики мало.       — Как? — спросил я и, видя непонимание Ченга, задал вопрос более конкретно: — Есть сотни способов надругаться над телами. Что именно вы имеете в виду?       Простые вопросы и показное безразличие действовали безотказно. Возможно, не будь Ченг сбит с толку, у меня бы не получилось так легко его расшатать. Просто стечение обстоятельств.       — Вы издеваетесь?! — возмущение и гнев вышли наружу лишь на секунду, лишь в одном выкрике. Он плотно сжал губы, прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Взял себя в руки. Таким самообладанием не каждый наемник обладает, а тут простой бизнесмен. — Это вы сделали? Вы сотворили с моей женой такое?       Интересный поворот.       — Что «такое»? — уточнил я, не пряча удивления.       — Мою жену выпотрошили в глубине леса, — злобная краска сошла с лица. — Мою дочь, возможно, тоже.       — Ваша дочь уже дома, — лучше бы он не упоминал её. Вернулось тихое бешенство, которое я не был в состоянии контролировать. Хотелось взять виновника бешенной гонки последних дней за шею и сдавить. Немного усилий и ни у кого кроме меня больше не будет влияния на Роу… Заманчиво, но несвоевременно. — В отношении Роу семья Золдик выполнила свои обязательства: отныне вы не имеете на нее никаких прав. И я не желаю, чтобы вы искали с ней встречи.       — Ты не можешь запретить мне видеться с дочерью, — Ченг будто забыл о своей жене. Он самоуверенно улыбнулся, стирая всю схожесть с Роу. У моей девочки пухлые губы и мягкая, нежная улыбка. Ироничный и высокомерный оскал отца она не унаследовала. — Она все еще моя.       — Твоя? — усмехнулся я, переходя с вежливого обращения на оскорбительно-панибратский. Надоело притворяться. Я сложил руки на груди, мечтая сжать их на чужой шее. Его счастье, что он еще нужен живым. — Забыл договор?.. Семье Ченг — деньги, мне — девушка. Все подписано и завизировано. Сделка совершена.       — Я подписал лишь соглашение о сумме выкупа, — Ченг побелел, — оговаривание условий и подписание брачного договора должно было совершиться сегодня.       — О каких условиях речь? — улыбка не удалась. Я чувствовал, что губы исказились в оскале. Держать себя в руках все тяжелее. — Деньги за Роу. Мою младшую сестру в жены старику. Услуги от семьи Золдик… Вы с Хи правда верили, что все будет так?       Ченг сжал челюсть до появления желвак.       Он верил в это.       Смех я и не подумал сдерживать.       — Услуги семьи Золдик — это жест извинения главы семьи за своеволие его наследника, — Ченг верил в то, что прав. Верил в то, что имеет право что-то требовать. — Ваш с Роу брак не был одобрен мной!       — И причем тут Хи? — прищурился я. — За брак с Роу я бы сам рассчитался с семьей Ченг, но ты решил, что это хорошая возможность урегулировать свои проблемы. Решил поиметь нас?..       Намеренная грубость действует лучше пощечины. Ченг нахмурился, оглянулся. Глухой лес, в котором уже лежат два трупа, и один из Золдиков рядом. Ему стало не по себе       — Госпожа Каллуто гарант безопасности, — голос Ченга сел. — Сильва согласился на все условия.       — И ты поверил слову наемника? — едкая улыбка сделала мое лицо еще мрачнее. — Брачный договор с Роу заключен, соглашение с вами подписано — этого вполне достаточно для урегулирования юридических вопросов. Все, что будет потребовано сверх — считается вымогательством.       Он понимает о чем я. Сжал губы, сглотнул, осунулся… Даже жаль его: еще утром Ченг был в предвкушении от удачной сделки, а сейчас потерял почти все. Деньги, что я перевел на его счет можно считать сдачей, по сравнению с тем, что он хотел получить.       — Дорожи жизнью, ведь сегодня она едва не прервалась, — сказал я напоследок. — Мы придем на прощание с госпожой Ченг, если Роу пожелает. Она пока не знает, какое несчастье произошло. Надеюсь, вы не станете винить её в побеге: все же никто не мог предположить, что на госпожу Ченг и сопровождающего её охранника нападут дикие звери.       Ченг через силу кивнул. Рвано кивнул, с надрывом, не поднимая глаз и головы.       Смотрю на него и понимаю, что неприятности еще будут. Он считает, что его обманули и оставили в дураках. Злится на меня, на моего отца и даже на Роу. Он не предполагает, что сегодня именно дочь его спасла. Стала косвенной виновницей в смерти матери, но его спасла.       Сейчас спасла.       Я развернулся и неспешно пошел в сторону поместья. Отойдя чуть дальше, скрылся среди деревьев и лишь потом перешел на скорость, доступную нэн-пользователям. Это… расслабляло. Внимание переключилось. Необходимость отслеживать пространство вокруг себя, чтобы банально не врезаться в дерево, оттеснило лишние мысли.       Ченгу повезло, что он не столкнулся с отцом. Сильва Золдик не смог бы молча снести тот факт, что взрослый мужчина — глава семьи — оставил тело своей убитой жены в лесу на растерзание зверью. Вышел сам, но бросил её. Не пошел по следам убийцы, не продолжил поиски дочери, не начал собирать народ — нет, он просто бродил по лесу, мечтая переложить всю ответственность за их поиски на других.       Резко останавливаюсь. В висках вибрирует. Мысли мечутся. Желание уничтожить Ченга так и не отпускало.       Глубоко вдыхаю хвойный запах, задерживаю дыхание и медленно выдыхаю. Голова слегка кружится. Хорошо, что я ушел раньше, чем утратил контроль.