With U

      — Извините, — незнакомый голос разносится так близко, что Донхёну не составляет труда понять, что обращаются именно к нему.       Кассир, ещё секунду назад обслуживающий парня, торопится закрыться на обед, пока непривычно тихий холл ещё не успел наполниться жаждущими купить лишний стакан бодрящего напитка трейни. Да и самого Донхёна здесь и сейчас, если честно, быть не должно. Ким оборачивается на говорящего, крепко сжимая в руках два только что купленных стакана с кофе, и парень, предстающий перед ним, мило улыбается, задавая интересующий его вопрос.       — Вы не можете мне подсказать, как пройти до кабинета совета менеджеров?       Донхён с интересом замечает, что лицо спрашивающего ему совершенно незнакомо, а оттого и его просьба вгоняет Кима в небольшой ступор. Совет менеджеров занимается напрямую всем, что связано с трейни, и полностью курирует каждое их передвижение, так что Донхён понял бы, задай этот вопрос кто-то из стажёров. Однако он уверен, что этого парня видит в первый раз. Да и вообще, трейни с опытом знают дорогу до кабинета менеджеров так хорошо, что могут пройти до нужного места едва ли не с закрытыми глазами.       — Могу, — кивает Ким, отставляя стаканы на ближайший столик.       Без рук показать не получится, а провожать сейчас парня до кабинета у него нет времени. Он и так отлучился с тренировки вне перерыва. Везëт ещё, что долго объяснять не приходится, потому что незнакомец слушает внимательно, запоминая каждое сказанное Донхёном слово, и тут же кивает, когда тот интересуется, точно ли парень понял, куда ему следует идти.       — Да, всё в порядке, — на лице незнакомца появляется широкая благодарная улыбка. — Большое спасибо.       Губы Кима успевают лишь вытянуться, готовые произнести «рад был помочь», как с другого конца коридора слышится знакомый голос, зовущий Донхёна по имени. Высокая фигура появляется из-за поворота, останавливаясь на месте. Интересно, Донмин просто устал ждать кофе, или вышел для того, чтобы узнать, куда его друг запропастился?       Ким торопливо хватает со стола стаканы, всё же договаривая до конца фразу, и мысленно желает незнакомцу удачи. Не хватало ещё лишний раз слушать, как Хан отчитывает его за то, что он снова занимается не тем, чем попросили. Донхëн кланяется, прося прощения, пусть даже и не за что. Парень же отзеркаливает его жест, провожая убегающего вглубь коридора Кима длинным взглядом. Донмин, в этот момент опирающийся плечом на стену в ожидающей позе только и может, что спросить:       — Кто это был?       Ким суëт ему в руки заказанный ранее Ханом айс американо и оборачивается, в надежде проверить, точно ли парень проследует туда, куда ему подсказал Донхён, однако его ждёт разочарование. Незнакомца уже и след простыл. И когда только он успел?       — Не знаю, — Ким пожимает плечами, поворачиваясь снова к Донмину.       В комнату для практик они возвращаются даже и не подозревая, что скоро этот самый незнакомец снова появится их жизни.       Весь следующий день Донхён проводит на уроках по вокалу, пытаясь освоить за день какую-то уму непостижимую технику, чтобы брать высокие ноты. У Сонхо это получается так легко, как будто в его заводских настройках высокий регистр выкручен на максимум, а вот Киму это чертова F5 подчиняться ну никак не хочет. Он старается первый раз, второй, и так ещё много раз до бесконечности. Донхён сбивается со счëту на тридцатой попытке.       — У тебя что-то случилось? — Пак обступает младшего сзади, удивлённо отшатываясь, когда Ким поднимает на того свои уставшие глаза. — Выглядишь не очень.       — Знаю.       Сонхо лишь понимающе хлопает его по плечу. Последние два часа на своё отражение в зеркале Донхён старается не смотреть, лишь бы лишний раз не видеть то, во что он превратился за несколько часов беспрерывных вокальных уроков. Завтра, наверное, у него пропадёт голос. Унхак появляется в зале ровно во столько, во сколько заканчивается его собственное занятие. Ну, или минутой позже. В любом случае, Ким не видит разницы. Преподаватель десятый раз напоминает Донхёну о том, что в общежитии ему обязательно надо повторить ещё раз упражнения, который они сегодня отрабатывали, и уходит, оставляя обоих вокалистов наедине с макнэ.       — Вы всё? — интересуется младший, а, получив утвердительный кивок, тут же радостно заключает: — Тогда мы можем пойти домой все вместе. Собирайтесь. Мы с Донмин хëном ждём снаружи.       Донхён едва ли находит в себе силы кивнуть ещё раз, прежде чем Унхак скрывается за дверью. Это проклятая F5 в исполнении его педагога по вокалу надоедливо звучит в голове на протяжении всего пути до общежития. Горло начинает саднить уже за ужином, но Ким не привык жаловаться, оттого лишь молчит, пока Сонхо возбуждённо делится с другими тем, как прошла их тренировка. Не хватало ещё закашляться прямо надо тарелкой.       Неожиданное напоминание Санхëка о том, что у них совсем не осталось чистой посуды добавляет этому вечеру ещё больше причин быть неприятным. Донхён оборачивается на гору тарелок за своей спиной, затем снова к столу, просчитывая примерно, сколько ещё грязной посуды добавиться к концу ужина, и невесело думает о том, что он не так хорош в играх, как хотелось бы. Донмин подталкивает его в бок с таким выражением лица, будто думает о том же самом.       — Против кого будешь играть? — с ухмылкой спрашивает Хан.       Знает, что если не дать Киму выбрать сейчас, то в конечном итоге он окажется в паре с Сонхо, которого ещё никто из них ни разу не выигрывал. Первая мысль выпалить «с тобой» быстро сменяется другой, более трезвой. У Донмина больное запястье, а значит, абсолютно здоровому Донхёну едва ли будет честно играть против него, пусть даже Хан и лучше управляется с джойстиком.       — Против Унхака.       И младший не заставляет себя долго ждать, возмущённо тараторя:       — А чего сразу против меня? Я тоже неплохо играю.       Но возмущения макнэ Донмин не принимает, отбивая громкий шлепок по ладони Донхёна, которую тот протягивает ему в знак договорённости. Правда, в итоге Ким всё равно меняется парами с Ли, соглашаясь играть против старшего хёна взамен на упаковку мармелада. Лицо Хана, когда Донхён с радостью соглашается на этот неравноценный обмен, озадаченно вытягивается.       — Я сделал всё, что мог, — вздыхает Донмин, осуждающе косясь на чужую улыбку. — Из-за мармелада? Серьёзно?       — Ты то чего расстраиваешься? Тебе же лучше будет, если я проиграю и отправлюсь в увлекательное путешествие до раковины, — хмыкает Донхён, невольно засматриваясь на едва выглядывающий из-под чужой одежды бинт.       Донмин в ответ только и произносит, что безразличное «айщ», когда раскатывает рукав. Проследить за взглядом Донхёна — проще простого. Ким же диву даётся, как родителям Хана удалось вырастить такого упëртого сына.       Победитель Сонхо кажется Донхёну нереальным. Он обхватывает джойстик двумя руками, когда как Пак просто кладёт его перед собой, и кто-то из парней одобрительно улюлюкает, пока Санхëк подталкивает Сонхо в плечо, усмехаясь: «выпендрëжник». Ким же лишь улыбается, с виду готовый ко всему, но внутри себя надеется, что у него получится выиграть хотя бы во второй раз.       На самом деле Донхён никогда не питал тёплых чувств к играм на приставке. Его старшая сестра этим не болела, а младших братьев так и не родилось. Да и как сильно бы Ким не хотел, это никак от него не зависело. Дома в приставке не было надобности, а когда Донхён заселился в общагу, то не осталось времени. И он по-прежнему не умел играть, в отличие от остальных. Унхак удивился, но с большой радостью согласился помочь старшему разобраться в кнопках не только на джойстике, но и на самой приставке. В прочем, за год у Кима не то, чтобы появилась хоть какая-то стратегия.       Хотя нет, кое-что всё же есть. Донхён не знает даже, какие именно кнопки стоит зажимать, чтобы выполнять тот или иной приём, но именно это обычно и помогает Киму выигрывать в последний момент. Пока остальные продумывают комбинации наперёд, Донхён жмёт всё, что только попадает под пальцы. И да, как ни странно, это работает.       Донхён делает так и в этот раз. Сонхо лидирует по очкам, но не сильно. Ким отбивается и бьёт в ответ, однако игра идёт медленно, а ощущение, что с ним лишь играются, становится только сильнее. Донхён поворачивается к Сонхо. На лице старшего растягивается задумчивая, уверенная улыбка. Ким понимает — вот сейчас. И жмёт на кнопку первый. А потом ещё раз. И ещё.       Со стороны, вероятно, все его движения выглядят как обычный беспорядочный всплеск энергии. И, Ким не будет врать, так и есть. Он не задумывается ни на одну тысячную секунды, прежде чем ткнуть на очередную кнопку, и удивлённый возглас макнэ «смотрите, что этот хëн творит» только больше Донхёна раззадоривает. Донмин хватается за его плечо поддерживающей крепкой хваткой, а глазами непрерывно следит за всеми передвижениями на экране, и у Кима захватывает дух от того, как удачно складываются абсолютно случайные комбинации.       Когда раунд заканчивается и на экране высвечивается победное «K.O», Донхён сначала даже не может поверить, что эта игра осталась за ним. Унхак радостно хлопает в ладоши, как если бы выиграл он сам, и довольно наваливается на Донмина, который в свою очередь только закатывает глаза, но всё же признаёт:       — Молодец.       Ага. Как будто это не он минуту назад цеплялся за Донхёна так, будто тот собирается поставить мировой рекорд.       — А может, если уж на то пошло, просто Сонхо посуду помоет? — предлагает Ли, разводя руками в ответ на недовольный взгляд Пака, направленный прямо на него. — Ну а что? Донхён зря выигрывал что ли?       — Он-то выиграл, а теперь вот уже твоя очередь, — хмыкает Сонхо, запихивая джойстик прямиком в чужие руки. — Смотри, как бы Унхак не выиграл.       Ли отмахивается, мол, да не будет этого. Однако уже через секунду поворачивается в сторону младшего, шёпотом прося:       — Ты не слушай его, Унхак-а. Проигрывай со спокойной душой.       — Что значит «проигрывай», хëн? Я выигрывать сюда пришёл, — в своей манере возмущается макнэ, и Донхён не может сдержать улыбки.       Самая приятная часть вечера — осознание, что больше угроза мытья посуды над ним не висит. Ким уступает переднее место младшему, передавая джойстик, как семейную реликвию, а сам растягивается на кровати, подпирая локтем голову.       Сидящий рядом Донмин пусть и пускает редкие комментарии, подсказывая то младшему, то Ли, на какие кнопки стоит нажимать, но даже это не мешает Донхёну начать засыпать. Голос Хана всегда убаюкивает его, как колыбельная младенца. И только ласковое «ты спишь что ли» вырывает Кима из сна.       — Кто выиграл? — сонно потягивается Донхён, хмурясь от яркого света, стоит только младшему щёлкнуть выключателем. Они что, все это время в темноте играли? Зрение уж точно спасибо за это не скажет.       — Санхëк хëн, — отзывается Хан, и на секунду его ладонь подлетает над лицом Кима, прикрывая глаза от больно режущего по ним света. — Сейчас я играю против Сонхо хëна, просыпайся.       — Зачем?       — Будешь подсказывать мне, как выиграть, зачем же ещё, — и голос Донмин звучит достаточно серьёзно, чтобы Донхён забыл о каком-либо сне.       Ким хмыкает, но послушно подсаживается ближе к краю кровати, буквально до упора коленками в спину устроившегося на полу Донмина. Хан с готовностью расправляет плечи, и Донхён чувствует, как весь вес парня переносится на его ноги. Немного тяжело, а ещё, кажется, Донмин своей лопаткой пережал Киму артерию в ноге, но тот не жалуется. Такие нежности находят на Хана довольно редко, в честь этого можно и потерпеть. Даже сидящий слева Унхак довольно хмыкает, косясь на всё происходящее.       В итоге решают, что если в этой игре проигрывает Сонхо, то и посуда остаётся на нём. Если же удача будет не на стороне Донмина, то впереди их будет ждать ещё одна игра. Поединок лузеров, как назвал это Ли.       Но на этот раз игровой Бог принимает сторону Пака. Донмин пожимает плечами, потому что такой исход был для него более, чем ожидаемым, и хлопает Донхёна по коленке, усмехаясь над его виноватым взглядом.       Последняя игра растягивается на больший промежуток времени, чем Ким рассчитывал. Унхак и Донмин идут наравне ровно до того самого момента, как Ли появляется в дверях комнаты, без сожалений запрыгивая на кровать Хана.       — Вы слышали, что в агентстве появился новый трейни?       И Ким знает, что Донмин выиграет уже тогда, когда Унхак почти отворачивается от экрана, но вовремя себя останавливает.       Правда, помогает ему это ненадолго, ведь стоит только Санхëку заговорить о том, что новый трейни раньше стажировался в YG, как младший уже не может удержаться. У Донмина выдержка всегда была лучше.       Это происходит быстро. Хан просто резко тыкает по кнопкам, хмурясь от неприятной боли в запястье, и вот уже через секунду его боец ударяет персонажа макнэ в живот. Донхёну не нужно даже смотреть на жизни, чтобы понять, что это был победный удар.       — Хён, это нечестно! — восклицает младший, но по лицу Донмина Ким с лёгкостью может прочитать, что ему абсолютно без разницы.       Как говорится, попу поднял — место потерял. Только в их случае, отвернулся — проиграл. Да и, когда ты не хочешь мыть посуду в общежитии, где помимо тебя каждый вечер едят ещё четверо здоровых парней, все средства хороши. Донхён нисколько Хана не осуждает.       Ещё несколько минут Санхëк рассказывает полному любопытства Донмину об этом самом новом трейни, но Ким не проявляет особого интереса. Он больше занят тем, что гладит расстроенного младшего по голове, взъерошивая и без того вьющиеся волосы. Да и зачем сейчас забивать себе голову информацией о новеньких, когда они сами уже готовятся к дебюту?       — Пойдем лучше в дженгу поиграем, — неожиданно предлагает Ли, и Донхён даже и не замечает, как соглашается.       Но вместо весёлой дженги их в гостиной встречает встревоженный Сонхо, прижимающий к уху трубку, из которой доносится уж очень знакомый Киму голос. Он знает, что это менеджер Мин ещё до того, как Пак успевает это проговорить, многозначительно прикладывая палец к губам и вышагивая в коридор.       Донхён смотрит на Санхëка, а потом на крепко вцепившегося в его плечо Донмина.       За дженгу они садятся без настроения. Ким будто чувствует, что что-то должно произойти, но боится произнести свои опасения вслух, и потому лишь продолжает угрюмо собирать блоки в кривую башню. Донмин пытается их поправлять, но делает только хуже, из-за чего на половине между ними происходит небольшая словесная перепалка, плавно сходящая на «нет» только к моменту, как башня всё же оказывается достроенной. Не хватало ещё с Донмином поссориться для полного счастья.       Играть нет желания от слова «совсем», несмотря на то, что несколькими минутами ранее Ким самый первый согласился на это. Сидящий рядом Хан поглядывает на него из-под опущенных ресниц, а затем взгляд Донмина скользит прямиком к двери в коридор. Сонхо появляется из-за неё уже через секунду. Дженга осыпается.       — Завтра нам нужно явиться в кабинет дебютной комиссии, — произносит старший на выдохе.       Донхён невольно сдвигает колени вместе, чтобы Пак мог сесть так, как ему удобно, но Сонхо не двигается. Сидящий с другой стороны Донмин гулко сглатывает.       — Зачем?       Ким смотрит на задавшего вопрос младшего всего лишь мгновенье, прежде чем снова упереться взглядом в свои крепко сжатые кулаки. А ведь и правда, зачем? Сонхо удовлетворяет любопытство обоих одной лишь фразой.       — Компания хочет обсудить изменения в дебютном составе.       И Донхён вдруг чувствует себя таким уставшим, как никогда раньше. Чужой пристальный взгляд едва ли не прожигает кожу, так что он поворачивается прямиком к Донмину, успевая заговорить:       — Думаешь… И Хан читает его как открытую книгу, выученную от корки до корки за этот год.       — Нет.       Должно ли было Донхёну стать лучше? Возможно. Стало ли? Ни на одну сотую. Он, должно быть, отвечает Донмину что-то резкое, за что тут же возникает желание пойти и помыть свой рот с мылом, но тот только молчит, пока Ким обращается уже к Сонхо.       — А конкретнее она ничего не сказала?       И ожидаемо Пак отрицательно качает головой. Что ж, Донхён готов признать, что это был глупый вопрос.       Рука Санхëка, находящая своё место на коленке Кима тёплая, но всё равно не такая, какой могла бы быть ладонь Донмина. Он ловит себя на этой мысли и едва не пропускает то, что говорит старший, мимо ушей.       — Я не думаю, что кого-то из нас хотят выгнать. Скорее, добавят кого-то, не думаете?       И Донхён и не думает. Вообще. Только восстанавливает в миг сбившееся от волнения дыхание и уже мысленно пытается придумать, как он будет извиняться перед Донмином за свою излишне эмоциональную реакцию. Некрасиво получилось. Своему поведению и дню в целом Ким готов дать целое 1/10. И то только за победу в игре, которая позволила ему хотя бы не мыть посуду в этот и без того неприятный вечер.       Уровню внезапности новостей от менеджера — 100/10 и ни баллом меньше, конечно же.       — Может, ты и прав, хëн, — отвечает Донхён не задумываясь.       Они сидят в тишине от силы несколько секунд, прежде чем Сонхо заговорит снова. Старший говорит что-то о том, что завтра им следует проснуться раньше, чтобы оказаться в агентстве на встрече вовремя, и берёт с них обещание не засиживаться за играми надолго, прежде чем уходит спать первым.       — Ещё раз? — решает на всякий случай уточнить Ли.       Ким отказывается, ссылаясь на неожиданно появившееся желание пойти спать. Все понимают, что это просто отговорка, но принимают это решение без споров. Донмин же догоняет его в коридоре, случайно прошаркивая плечами между Донхëном и только недавно побеленной стенкой.       Уже лёжа в кровати Ким печатает матери сообщение, желая ей спокойной ночи, но задумывается о чëм-то своём и даже не замечает, как засыпает. К этому моменту Унхак уже заканчивает разбираться с грязной посудой, и Донхён даже не хочет знать, сколько времени ему осталось спать.       А утром Ким просыпается от того, что макнэ тормошит его за плечо, фактически умоляя проснуться. Телефон, оставленный включённым на всю ночь, ожидаемо не издаёт ни звука, когда приходит время звонить будильнику. Собираться приходится в спешке, а ещё на отказывающихся стоять ногах.       У входа в агентство их встречает гололёд. Снег выпал совсем недавно и почти сразу же растаял, но теперь приходилось вспоминать, как отец учил ещё совсем маленького Донхёна удерживать равновесие на коньках. Иначе, встретиться копчиком с обледенелой уличной плиткой было бы более, чем вероятно.       — Держись крепче, если не хочешь упасть, — спокойно советует Донмин, стоит только поскользнувшемуся Донхену ухватиться за рукав его одежды, чтобы не потерять равновесие.       Однако уже через пару секунд ноги Кима снова разъезжаются в разные стороны. И нет, он не чувствует себя в безопасности, потому как вместе с ним на этот раз поскальзывается и Хан.       — Ты что, ходить не умеешь?       — Ты сказал держаться крепче для чего? Чтобы мы вместе по льду разъехались?       Одновременно зазвучавшие возмущённо голоса перебивает громкий смех младшего. Тот хлопает Донмина по плечу, пока обгоняет так и замерших на одном месте старших, и первым скрывается внутри здания. Придерживающий дверь Сонхо только глаза закатывает, торопливо подгоняя: «заходите уже». Киму остаётся только едва успевать переставлять ноги, пока Хан тянет его ко входу.       У кабинета пусто. Донхён прикладывается спиной к стене, прикрывая глаза. По его подсчётам они не должны были опоздать, но Сонхо всё равно недовольно косится на часы. Уже скоро.       Завёрнутый едва ли не с головой в свою тёплую кофту Донмин рядом недовольно фыркает, пока поправляет задравшийся выше дозволенного рукав. Ким и сам хмурится, наблюдая за тем, как крепко запястье Хана хватается за ткань. «Неужели все ещё болит?» — думает переживающий мозг, но рот выдаёт совсем другое:       — Не понимаю, зачем ты прячешь своё запястье, если проще показать его доктору.       И в ответ, конечно же, только беспечное «само пройдёт». И Донмин пытается взять с Донхёна слово, что тот о травме никому не проболтается. А Ким уже заведомо знает, что Хану не нужно даже его уговаривать. Он и так сделает всё, что Донмин попросит. Иногда это даже работает совсем не на руку Донхёну.       — Балбес.       — Донхён-а, — одновременно с этим звучит голос Пака.       Ким, не оборачиваясь, уходит к Сонхо. Однако Пак не успевает сказать, что хотел. Вместо этого разносится громкий цокот каблуков по полу и менеджер выходит из-за угла с абсолютно серьёзным видом. У Донхёна, кажется, очередное дежавю.       Установка, которую даёт госпожа Мин, понятная и знакома каждому из них не по наслышке. Соглашаться со всем, что говорят. И женщина заходит первая, с порога принимаясь кланяться. Ким от этого чувствует себя неуютно, оттого и хватается за локоть стоящего рядом Сонхо. Старший только скромно хлопает его по руке, затягивая за собой в кабинет. Остальные заходят следом.       — Что ж, располагайтесь, — директор кивает на стулья, «удачно» расположенные прямо перед ним.       Донхён сразу решает для себя, что не хочет стать везунчиком, которому достанется центральный стул, поэтому одним из первых выбирает себе место с краю. Когда Донмин садится с другого краю, Ким совсем не удивляется. Видимо, иногда они, всё же, думают одинаково.       — С вашего позволения, я закрою, — доносится из-за спины голос госпожи Мин.       Донхён оборачивается, только сейчас замечая, что они не захлопнули дверь, когда заходили.       — Только не на замок, пожалуйста. Есть ещё один человек, который присоединится к нам чуть позже, — спешит уточнить мужчина, и только после кивка женщина захлопывает дверь до щелчка.       В кабинете приятно пахнет мебелью из красного дерева и мужским одеколоном. Донхён опускает глаза, замечая как Ли, расположившийся на соседнем стуле, щёлкает пальцами. Старший делает так только, когда нервничает, Ким знает это наверняка, потому не думает долго, прежде чем перехватить своей ладонью руку Санхëка у запястья.       «Пальцы потом заболеют, если будешь часто так делать» — едва слышным шёпотом предупреждает Донхён, на что старший только кивает, укладывая успокоившуюся руку на подлокотник стула.       — Могу я поинтересоваться, сколько уже вы, ребята, готовитесь к дебюту? — глаза мужчины впиваются прямо в сидящего напротив Пака.       — Почти четыре месяца, господин директор.       Что ж, это было быстро. Донхён сходу не вспомнил бы даже, какой сейчас месяц. Директор кивает, но всё равно устремляет свой взгляд в сторону оставшейся стоять у двери менеджера.       — А если точнее?       — Три месяца и двадцать два дня, директор Юн.       Ким хмурится. Интересно, менеджер Мин знала, что ей зададут такой вопрос, или только что так быстро сообразила в своей голове, сколько они уже занимаются? Донхён уверен, что как-то видел в её руках календарик, где были отмечены все дни за последние пару месяцев. Может, она их считает? Тогда ему не помешало бы тоже. А то он путается уже даже в днях недели. С момента, как закончилась школа, Ким не помнит ни дня, когда бы он помнил точную дату.       — Дату дебюта ещё не назначили, верно?       — Ориентировочно, это должен быть конец первого полугодия двадцать третьего года.       Ким едва не хмыкает. Он впервые слышит об этом. Как и все остальные, судя по тому, как неуверенно переглядываются между собой Ли и Пак.       — И как продвигается процесс?       Женщина начинает отвечать, но даже по тому, как меняется её голос, Донхён уже может сказать, что она не знает, как следует преподнести информацию. Да и о чем вообще речь? У них нет ни одной готовой песни, которую можно было бы выпустить в альбоме. Поэтому, когда рассказ менеджера о том, как они хорошо ладят и тренируются, оказывается резко прерван директором, Ким не особо удивляется. Но всё равно чувствует себя неуютно.       — Неужели за почти четыре месяца ничего так и не изменилось?       И менеджер Мин, неожиданно, молчит, только тяжело дыша. Ким смотрит на Санхëка, но тот только разочарованно вздыхает, снова принимаясь за свои много страдальческие пальцы. Донхён не думает долго, прежде чем принимает решение говорить.       — Извините, — Ким надеется, что его голос не звучит так же испуганно, как голос менеджера минутой ранее. — Могу я ответить вместо менеджера Мин?       И директор только согласно кивает.       — Конечно, если тебе есть что ответить.       Донхён предпочитает не оборачиваться на других, но и без этого чувствует, как всё четыре взгляда устремляются в его сторону. А потом и пятый, стоит только мужчине развернуть своё офисное кресло в его сторону. Сонхо издаёт судорожный вздох. Другого выбора уже нет. Если начал, надо закончить.       — Мы исправно посещаем все тренировки и уроки, которые для нас готовит агентство. Последние четыре месяца мы только и делаем, что готовимся к дебюту. По утрам у нас занятия по устной речи, а после обеда два часа на каждого выделяется для того, чтобы мы могли научиться взаимодействовать с камерой и вести себя на публике. Помимо этого, двое из нас, Донмин и Унхак, занимаются продюсированием музыки и написанием текстов, а Санхёк-хëн ставит собственные хореографии. Да, у нас пока нет ни одной готовой песни, но есть ресурсы, которые могут помочь решить эту проблему. И менеджер Мин следит за тем, как мы питаемся и что мы делаем ежедневно, поэтому ни одно из наших действий не может негативно повлиять на нашу физическую подготовку к дебюту. Нам всего лишь нужно немного времени.       Директор дослушивает до самого конца, удерживая на своём лице серьёзное выражение. Донхён задаётся вопросом, сможет ли он вообще после такого смелого заявления остаться в компании.       — В таком случае, если у вас всё действительно так хорошо, как вы говорите, к какому месяцу, вы думаете, что будете готовы к дебюту?       Ким оборачивается на остальных, но те мало представляют, что на это можно ответить. На этот раз его спасает менеджер Мин.       — Если они продолжат работать в том же духе, то к июню… — женщина выдерживает задумчивую паузу. — они будут полностью готовы к тому, чтобы выйти на сцену.       Женщина продолжает говорить дальше, но Донхён её уже не слушает, отвлекаясь на звук, доносящийся из-за прикрытой двери. Ему невольно приходится прислушаться, чтобы отделить голоса в кабинете и снаружи.       Всё встаёт на места, когда директор громко зовёт:       — Менеджер Квон, заходите.       Ожидаемо, из-за двери появляется именно тот, кого и позвали. Мужчина, так же как и госпожа Мин ранее, глубоко кланяется на входе, а когда поднимает голову, то Ким осознаёт, что знает этого человека. Тот самый сотрудник, который сказал ему полтора года назад, что на одном только симпатичном лице в этой компании не удержаться. Но у Донхёна получалось до этого момента. Правда, это уж точно не заслуга одного только его лица.       Заходящий следом за мужчиной парень тоже кажется Киму смутно знакомым. Он щурится, потому что плохо видит без линз, оставшихся лежать в общежитии, и разглядеть его лицо у Донхёна получается не сразу, однако… тот самый парень в буфете и этот улыбчивый парень с вьющимися волосами — один человек, разве нет?       Ким поворачивается к Ли всего лишь на секунду, но этого достаточно, чтобы прочитать по лицу старшего, что и тот узнал в этом парне кого-то. Донхён, вероятно, даже знает, кого.       — Это…? — многозначно начинает он, и Санхëк кивает, и так понимая, о чём идёт речь.       — Ага.       — Знакомьтесь, Мëн Джэхён, — представляет директор новенького.       И тот улыбается так широко, что Ким не может удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ.       — Джэхён присоединился к нашему агентству совсем недавно, однако, он был трейни в компании YG на протяжении последних трёх лет.       Внушительно. Донхён бы даже присвистнул, не находись они сейчас на важном собрании. Но следом за восхищением приходит и удивление. Что новый трейни делает на обсуждении их дебюта? И неприятные мысли начинают лезть в голову, пока Ким продолжает улыбаться Мëну. Может ли быть такое, что вот сейчас его просто возьмут и заменят этим милым парнем? Да запросто. И Донхёна даже спрашивать никто не станет, ему останется просто смириться.       — Комиссия, занимающаяся приёмом новых трейни в агентство решила, что на прослушивании он показал результат, который в несколько раз превосходил результат других стажёров, что, несомненно, имело большой вес в принятии решения о стажировке Джэхёна в нашей компании.       Донхён слушает и кончики его пальцев начинают холодеть, как если бы где-то резко открылась форточка. Но и окно и дверь наглухо закрыты. Ким сжимает одной своей ладонью пальцы другой, и внимательно слушает.       — В общем, я хочу сказать, что нашей комиссией было принято решение о том, что Мëн Джэхëн присоединится к составу дебютной группы.       И у Донхёна словно камень с плеч падает. Его не волнует даже то, что теперь их небольшой группе снова придётся проходить период сближения, чтобы и новенький и они чувствовали себя комфортно друг с другом. Главное, что Джехён занял своё место, а не его. Кима никто и не собирался менять. И от этого осознания становится приятно. Кажется, про билет на поезд в Пусан ему снова придётся забыть.       — Если ни у кого нет возражений, то я отпускаю вас.       Донхён косится на остальных, переглядывающихся между собой с точно такими же ничего не понимающими лицами. Донмин, кажется, первый решается посмотреть на менеджера Мин, подзывающую их на выход. Они что же, действительно сейчас просто уйдут?       По коридору Донхён идёт, практически не поднимая головы от пола. Его всё ещё немного трясёт, но шаги Мëна за спиной отрезвляют. Ему больше не за что беспокоиться. А найти общий язык с новеньким у него получится. Ведь верно? Главное, не делать так, как вышло с Ханом в прошлый раз.       — Ты в порядке?       Первое, на чем фокусируется взгляд Донхёна, стоит ему поднять голову, это большие карие глаза, находящиеся немного выше уровня его собственных. И когда только он успел так близко подойти к Донмину?       — Да.       И снова голову в пол. Глаза сами по себе цепляются за бинт, выглядывающий из-под рукава кофты Хана. Снова. Ким закатывает глаза, дëргая ткань так, чтобы она опустилась. Донмин испуганно оглядывается, прежде чем спросить:       — Ты разве не против, чтобы я его прятал?       — Против, — соглашается Донхён. — Только сам ты всё равно рассказывать не пойдёшь, а если заметят, то ещё и получишь по полной программе.       Ким фыркает. Как ни крути, а он не хочет, чтобы Донмин получил выговор. Пусть даже это и будет заслуженным наказанием за такую глупую выходку.       По меркам Донхёна разговор между ними и Джэхëном проходит… неплохо. Да, по началу вся эта ситуация кажется неловкой и даже какой-то сказочной. Но Киму достаточно лишь задуматься, чтобы понять, что для Мëна, вероятно, это ещё более неловкая встреча. Предоставьте, что вы три года тренировались с одними людьми, а потом решились поменять агентство. Что само по себе уже достаточно стрессово, дак еще и ко всему прочему, не дав совсем никакого пробного срока, вас добавляют в состав какой-то там дебютной группы, членов которой вы в лицо даже ни разу не видели. И нет, встреча с Донхëном в кафетерии и так и неизвестно когда произошедшее знакомство с Санхëком не в счёт.       Джэхëн рассказывает о себе, мужественно выдерживая шквал вопросов от макнэ, и всё время продолжает улыбаться. Ким не перестаёт удивляться этому парню. У него ещё щёки не болят?       Донмин тоже сначала не кажется заинтересованным в диалоге. Донхён даже и не удивляется, потому что с ним Хан вёл себя примерно так же. Ким постепенно тактично перетягивает внимание Донмина на себя, а потом, в подходящий момент, когда все взгляды в комнате оказываются направленными на них двоих, решает действовать.       — Мы тоже слушаем, хён, продолжай рассказывать, — Ким подмигивает Хану, чтобы тот подыграл. — Да?       И у Донмина, в общем-то, и выбора не остаётся. Повиснувшую тишину прерывает уверенный голос Хана.       — Да, нам тоже интересно.       И пока Мён снова улыбается, принимаясь за продолжение истории, которую Хан и в правду начинает слушать гораздо внимательнее, Ким гордо хлопает друга по спине. Он знает, как тяжело Донмину даются первые шаги в подобных делах.       Единственное, что так и не даёт Донхёну покоя — крепко перетянутое бинтом запястье, которое Хан на протяжении всего разговора прикрывает рукой.       Джэхëну же, кажется, совсем никаких неудобств сложившаяся ситуация не приносит. Он быстро вливается в коллектив, и Донхён не замечает даже, как и сам ловит себя на том, что ему комфортно в компании Мëна. Точно так же, как и со всеми остальными.       На следующий день после знакомства оказывается, что теперь у них с Ханом появится новый сосед по комнате. Донмин недовольно мычит что-то про ванную и то, что теперь на и без того небольшой площади совсем будет некуда ступить, но сам к Мëну привыкает едва ли не быстрее, чем Ким.       Гардероб ломится от обилия вещей и теперь становится ещё труднее поймать ту тонкую грань, когда пора выключать свет на ночь, но в принципе всё идёт хорошо. Даже Унхак снова начинает заявляться к ним в комнату, как на праздник. Знаете, есть такое выражение. Что-то про то, что природа очистилась. Так вот, в их случае природа очистилась настолько, что младший даже пару раз засыпает на кровати Мëна. Донмин даже в шутку дуется, что на его постели Унхак никогда не засыпал, а младший в ответ только бубнит что-то про то, что старший сам виноват.       — Да что я сделал то? — недоуменно спрашивает Хан, оборачиваясь на Донхёна.       — Ну а ты вспомни, как отреагировал, когда он в носках на твою белую простынь улёгся, — пожимает плечами Ким.       — Но он же по постели Джэхён хёна в грязных носках не прыгает…!       — Я, хён, после того случая вообще в носках по общаге не хожу.       Ким выпроваживает их разбираться за дверь. Не хватало ему ещё перед сном эти разборки слушать.       Когда Джэхён появляется на пороге, за дверью уже царит тишина. Донхён невольно прислушивается и хмурится, недоумевая, ведь кажется, что приглушённые голоса Хана и младшего Кима звучат… весело? Мён же только обыденно вздыхает, поясняя:       — Они уже помирились и играют в игры, чтобы решить, кто пойдёт в магазин за примирительной пачкой рамëна.       — Помирились ведь уже…? — Донхён смотрит на старшего вопросительно.       — Ну так проголодались ведь, пока ссорились.       Ну понятно тогда, почему резко во всём общежитии стало так тихо. Джэхён смахивает капли с волос, двигаясь внутрь комнаты, и Ким даже может почувствовать влажность, когда старший проходит мимо него.       В этот же самый момент из коридора высовывается голова макнэ, украшенная широкой улыбкой. Улыбкой, по которой старший Ким может безошибочно определить, что в голове младшего возникла очередная гениальная идея. И они, конечно же, тоже должны принять в ней участие.       — Ну говори уже, — только и успевает произнести Донхён, прежде чем Унхак начинает хихикать.       — Донмин хён согласился пройти тест.       — О Боже…       Мён только смеётся над тем, как старший Ким упирается пальцами в переносицу, прикрывая глаза.       — Ну давай же, хён, соглашайся, — уговаривает младший умоляющим тоном. Его глаза расширяются до размера глаз кота из Шрека. — Джэхён хён тоже уже согласился.       Донхён снова вопросительно косится на старшего.       — Не смотри на меня так, ты же знаешь, что я не могу ему отказать.       Ну да, это истинная правда. Ким пожимает плечами, но всё-таки с постели поднимается, кивая на дверь.       — Ну веди. Только взамен ты перестанешь просить меня помочь тебе с домашним заданием.       — Когда такое было то? — возмущённо спрашивает младший, но со своей участью мирится быстро.       Когда в конце теста на экране его телефона загорается надпись «ESFJ» Донхён понятия не имеет, что значат эти буквы. Мён принимается терпеливо объяснить младшему значение каждой, но Ким может видеть только то, как сидящий рядом Хан смотрит то в его телефон, то в свой, явно что-то сравнивая.       — Хорошо, хён, я понял, спасибо, — улыбается он Джэхëну, подталкивая Донмина в бок.       Старшего же в этот момент отвлекает радостный вскрик Унхака.       — Что у тебя? — Донхёну действительно интересно, что получилось у Хана. Пусть он и вовсе ничего не понимает в этих буквах.       Донмин послушно подсаживается ещё ближе, показывая парню экран своего телефона. На привычно затемнëнном экране, яркость которого Хан будто и вовсе забыл как прибавлять, Ким легко может разглядеть буквы INTJ. Взгляд возвращается к своему результату, затем вновь к результату Донмина. Донхён не понимает, что он должен чувствовать от этого результата.       Где-то приглушенно слышится довольный голос Унхака:       — У нас с Джехён хëном одинаковый MBTI, — радостно заявляет макнэ, подпрыгивая едва ли не до потолка. Мён же наблюдает за ним с нежной улыбкой на лице.       Кажется, у этих двоих в отношениях полная идиллия. И когда младший утягивает старшего за собой на кухню, Донхён может только заблокировать экран своего телефона, признавая тот факт, что…       — Неудивительно, что они так хорошо ладят.       Донмин хмыкает, делая то же самое.       — Тогда удивительно, что мы с тобой ладим.       И вот казалось бы, в чëм Хан не прав? Но Донхён всё равно не хочет верить, что отношения между людьми могут строится только лишь благодаря сходству их MBTI типов. И хочется возразить что-то вроде: «Не будь ты таким упрямым, ты бы не задавался вопросом, как у нас получается находить общий язык».       Ким Донмина за прошедший год выучил наизусть буквально. И да, они были разными, но разве противоположности не должны притягиваться?       — Да забей, пойдём лучше спать, — отмахивается привычно Хан.       Но Донхён отчего-то не может просто взять и спокойно пойти в кровать. Донмин уходит, а он так и остаётся сидеть, пялясь в пустую стену напротив. В мыслях пусто, как и в гостиной.       Ким не знает, сколько проходит времени, прежде чем слышит приближающиеся шаги. Джэхён замирает в проходе, сжимая в руке включëнный маленький ручной фонарик, и Донхёну приходится сощуриться, когда яркий свет попадает в глаза, стоит только ему обернуться.       — Извини, я не думал, что ты ещё тут, — спешит оправдаться старший, мгновенно выключая фонарик.       — Где Унхак? — интересуется Ким, наблюдая за тем, как Джэхён медленно подходит к дивану, наклоняясь, чтобы поднять с него свой оставленный ранее телефон.       — Я отправил его спать. Ему завтра в школу, — усмехается старший, и Донхён кивает. Иногда он забывает, что их макнэ ещё совсем ребёнок.       Почему-то, даже когда телефон уже оказывается у него в руках, Мён не уходит. Он так и замирает на месте, пристально всматриваясь в лицо Кима, и тяжело вздыхает.       — У тебя… всё хорошо? — как-то неуверенно интересуется старший, и медленно усаживается рядом с Донхёном.       Всё ли у него хорошо? Ким и сам не знает, но устало улыбается, на выдохе привычно отвечая:       — Да.       Только вот по лицу Джэхёна сразу становится понятно, что тот в эту сказку не очень-то верит. Они пересекаются взглядами, говорящими сами за себя, и Ким первым отводит глаза, продолжая молчать. Мён тишину нарушает первым.       — Это из-за Донмина?       Донхён надеется только, что его удивлённый взгляд в темноте не так заметен.       — Причём тут Донмин?       Джэхён же только пожимает плечами, мол, откуда я могу знать, если ты мне не говоришь.       — Просто мне показалось, что у вас что-то произошло.       Ким отмахивается, отворачиваясь.       — Мы всегда такие. Ты скоро привыкнешь, хëн.       Снова становится тихо. В темной комнате, где они так и остаются стоять вдвоём, кроме смешивающегося дыхания ничего больше не слышно.       — А ты сам-то привык?       И Донхён быстро понимает, к чему именно старший ведёт. Перед ответом из горла вырывается заглушëнный смешок.       — Наверное.       Дальше эту тему Джэхён раскручивать не пытается, за что Ким ему остаётся очень благодарен. Обсуждать сейчас их с Донмином отношения — последнее, чего ему хотелось бы. Донхён и сам уже ничего в них не понимает. Однако как ни крути, а про Хана речь всё равно заходит.       — Что с его рукой?       Только услышав вопрос, Ким напрягается. Как Джэхён узнал про руку? Да и узнал ли вообще, если задаёт не конкретные вопросы, а пока только наводящие? Донхён ловит себя на том, что косится на проход, чтобы убедиться, что их больше никто не слышит. Удивительно, но до этой секунды его это мало волновало.       — А что с его рукой? — решает слукавить Ким.       Только вот со старшим, кажется, бесполезно играть в эти игры. Он усмехается, откладывая телефон в сторону, и смотрит Донхёну прямо в глаза, пуская мурашки по коже парня.       — Только идиот не заметил бы, как ты косишься на его запястье каждый раз, стоит только Донмину взяться за что-то, что требует движений руками, — Джэхён произносит эти слова так, будто говорит очевидные вещи. Неужели со стороны действительно настолько заметно? — Ну, а ещё, я случайно нашёл бинт в ванной комнате, когда пошёл в душ после Донмина, — добавляет старший.       Стоит ли отпираться, если, казалось бы, для Мëна уже и так правда очевидна? Улыбка, появляющаяся на лице Джэхёна, только больше убеждает Донхёна в том, что врать бессмысленно.       — Ты всё понял сам, мне нечего тебе рассказывать, — смиренно пожимает плечами Ким, однако прямо говорить о травме Донмина не берётся — обещал держать это в тайне. — Как давно ты заметил?       — В первый же день, если быть честным, — сразу же отвечает Мён, однако быстро переспрашивает. — Или ты про запястье?       Ким недоуменно хмурится. А про что же ещё?       — Про запястье, — кивает подтверждающе, а сам заинтересованно наклоняет голову, внимательно всматриваясь старшему в лицо. — А ты про что?       И, кажется, что в этот самый момент Джэхён осознаёт свою ошибку. Хотел показаться внимательным, но попался на свою же уловку. Однако Мён не торопится объясняться. Наоборот, продолжает гнуть свою линию.       — Вот и я про запястье.       И Донхён не берётся копаться в этой случайно брошенной фразе глубже. Хотя, наверное, стоило бы.       — Допустим.       Ким принимает его ответ таким, пусть и чувствует, что за этой оговоркой кроется что-то более важное. Да и оговоркой ли? Непонятно.       — На самом деле, если травма не серьёзная, то должна была уже зажить, разве нет? — старший продолжает говорить про руку Донмина, и на эту фразу Донхён может только фыркнуть.       — Если бы кто-то слушал то, что я говорю, и сходил бы ко врачу, то всё давно уже зажило, — Ким не хочет, чтобы его тон звучал нервно, но он нервничает, и получается так, как получается. — Но, как ты понимаешь, мои слова не имеют на него совсем никакого влияния, хён. А видеть эту беспечность с его стороны по отношению к собственному здоровью мне уже надоело. Не важно сколько и что я говорю, он будто и не слышит.       И у Донхёна, правда, опускаются руки. Сначала Донмин отмахивался и говорил, что скоро пройдёт. Потом начал затягивать туго распухшее запястье бинтом и ссылаться на то, что травма не настолько тяжёлая, чтобы ради неё идти ко врачу. Потом отказывался потому, что не хотел, чтобы менеджер и остальные ребята узнали. И, в конце концов, Ким просто смирился. Ждать, что Донмин возьмётся за ум, надоело. Лезть к Хану с расспросами про руку он перестал, однако переживания никуда не делись.       Не деваются, наверное, и сейчас, потому что стоит только Киму вспомнить про больное запястье друга, как его тут же берёт недовольство. Которое, конечно же, Джэхён прекрасно считывает с его лица. Даже в темноте Донхён легко различает очертания мягкой улыбки старшего, продолжающего смотреть на него.       — Знаешь, когда мы впервые встретились, ты сразу показался мне… парнем, живущим по соседству.       И Ким пытается оставаться серьезным, но терпит крах. Иногда то, что говорил Джэхён, вгоняло его в некоторый ступор, и эта фраза не стала исключением.       — Когда мы впервые встретились… Это в кафетерии?       — Ты помнишь? — Мён будто оживляется. — Да, именно там. Обычно, для меня не имеет значения, у кого просить помощи, но когда я увидел тебя, то подумал, что мне повезло, что никого кроме нас двоих тогда в холле не оказалось.       — Был ещё кассир, — добавляет Ким, и старший морщится.       — Ну вот он на парня, живущего по соседству, был совсем не похож, — Джэхён даже отрицательно качает головой, будто образ кассира вновь всплыл в его голове, и от него срочно нужно избавиться. — Но ты показался мне милым, и, казалось, действительно хотел мне помочь, пока размахивал руками, пытаясь как можно доходчивее объяснить, куда мне идти. А ещё, судя по количеству стаканчиков с кофе, которые ты держал в руках, ты точно купил его ещё кому-то, кроме себя самого. Значит, ты ещё и заботливый.       — Что, если бы я просто любил пить много кофе? — уточняет Ким. Последний факт кажется притянутым за уши.       — Холодный американо со льдом и горячий сладкий раф? В жизни не поверю, что человек может купить два настолько разных напитка и выпить оба в одного.       Что ж, для Донхёна всё ещё не аргумент, но, вроде бы, звучит убедительно. Он соглашается.       — Ладно, хён. Верю.       Почему-то от этого небольшого разговора на душе становится немного легче. Донхён вдруг чувствует усталость и зевает, отвлекаясь на звук уведомления. На экране телефона время уже перевалило за полночь.       — Пойдём спать? — предлагает первым Джэхён.       Ким не видит причины отказываться. Он поднимается с дивана, почти бесшумно направляясь следом за старшим. В темноте глаза видят плохо, но у Джэхёна светлая пижама, выделяющаяся даже при отсутствии света, и Донхён просто следует за ним, понимая, что их путь всё равно лежит в одну и ту же комнату. Однако уже у двери старший оборачивается, многообещающе ухмыляясь.       — Хочешь совет? — шепчет он тихо, чтобы из точно никто не услышал. — Думаю, этот любитель холодного американо легко сдастся, если ты попробуешь использовать против него его же приём. По нему не так заметно, но он за тебя волнуется ничуть не меньше.       И, оформив этот интригующий вброс информации Киму в голову, Мён, не дожидаясь ответа, открывает дверь в комнату.       Спрашивать, как старший понял, что американо предназначался именно для Донмина, Донхён уже не берётся. Но, кое-что из этой фразы всё же запоминает. Надо будет как-нибудь воспользоваться.       И он пользуется. Буквально через пару дней, на ужине, который им снова приходится устраивать на пару часов позже привычного графика. Хотя, отклонения от расписания уже можно назвать более привычными.       Нет, просто поверьте, что Донхён правда пытался держаться изо всех сил. Однако, когда сегодня днём, в зале для практик, он услышал, как Донмин болезненно застонал, стоило только ему неудачно повернуть запястье, терпение Кима просто закончилось. По щелчку пальцев.       Он прекрасно знал, что в среднем на то, чтобы ушиб прошёл, должно было уйти около недели. Ну максимум дней десять. Но это была пятница. А травму руки Донмин получил в четверг три недели назад. Не нужно проявлять чудеса математических расчётов, чтобы понять, что ситуация уже выходила из-под контроля. Из-под контроля Хана, который упрямо продолжал делать вид, будто ничего странного не происходило. Тогда то Донхён и решил, что пора действовать.       План долго придумывать не пришлось. Ким знал наверняка, что любой разговор про вес и диету для Хана был, как красная тряпка для быка. А тут ещё так удачно подвернулось очередное взвешивание.       Сначала Сонхо отправляет Джэхёна позвать всех на ужин, но время идёт, а старший так и не возвращается. Кроме того, Донмина тоже нигде не видно. Донхён упрямо отказывается садиться за стол, продолжая нервно прикусывать губу и бороться с голодом, который только усиливается из-за того, как ароматно пахнет заказанная курица.       — Чем можно там так долго заниматься? — не выдерживает Пак, уже намереваясь подняться со стула и пойти на поиски нарушителей обеденного графика, однако Ким его мягко останавливает.       — Я их приведу, — только и говорит он, прежде чем закинуть в рот какой-то абсолютно безвкусный крекер. Нужно же как-то перебить голод.       В дверях комнаты его встречает Джэхён, который на Донхёна смотрит с понимающей улыбкой. Не доброй, а именно понимающей. И у Кима появляться чувство, будто старший заранее знал, что он придёт. Мён пропускает его в комнату, а сам уходит, оставляя Донхёна наедине с его личной проблемой.       — Ты разве не идëшь ужинать? — ожидаемо первым делом спрашивает Донмин.       И Ким с готовностью отвечает. Главное, чтобы голос звучал как можно более безразличным.       — Я на диете.       — Что?       Донхён не смотрит на друга специально, потому что знает и без этого, какое выражение сейчас на его лице.       — Что? Менеджер Мин сказала на вчерашнем взвешивании, что я набрал два килограмма. Хочу вернуться в форму.       И Ким знает, что удочка закинута, по тому, как брови Хана недовольно сдвигаются к переносице, стоит только ему упомянуть про взвешивание. Донмин ненавидит его диеты. А Донхён ненавидит, когда тот плюёт на своё здоровье. Так что, можно считать, что они квиты.       — Ты уже в форме.       И это «уже», произнесённое Ханом так, будто Ким не понимает, о чём говорит, только больше Донхёна раззадоривает. Если этот парень так переживает за него, то почему не может так же заботиться о себе самом? Ему было бы куда приятнее знать, что Донмин думает в первую очередь о своём здоровье.       Донхён хмурится, готовый переходить в нападение. Ему уже давно хотелось высказать всё, что он думает насчёт этой ситуации Хану лично в лицо. И снова этот выглядывающий из-под рукава бинт становится катализатором.       — Когда я пытаюсь уговорить тебя сходить к доктору и показать ему своё страдальческое запястье, которое не может зажить уже сколько… три недели? Не важно. Так вот, когда я прошу тебя это сделать, ты делаешь вид, будто лучше знаешь, и я молчу, потому что это из серии «твоё тело — твоё дело». Но стоит только мне сесть на диету, как ты вдруг решаешь, что лучше знаешь, что нужно делать и мне тоже. Донмин, мне не нужна вторая мама.       И, может быть, с мамой Донхён всё же немного преувеличивает, но факт остаётся фактом. Это срабатывает. Ведь в этот раз Хан звучит уже менее недовольно.       — Но тебе не нужна диета.       — А тебе нужно сходить к врачу.       И Ким торопиться снова уткнуться в телефон, потому что знает, что если продолжит смотреть на Донмина, то сдастся первым. К тому же, диеты никакой не существовало и не существует. Его вес ничуть не изменился с прошлого взвешивания.       Делать вид, будто он не замечает взгляда, которым Хан прожигает его следующие пару минут почти нереально, но Донхён справляется. И чёткое признание становится для него символом победы.       — Твоя взяла. Слух напрягается, но лицо остаётся таким же незаинтересованным. Внутри же Донхён уже ликует.       — Я схожу к доктору завтра, — добавляет Донмин, уверенный, что первой фразы было недостаточно.       Ким смотрит на друга, но губы будто склеены. Стоит ли верить, что после стольких не увенчавшихся успехом попыток Донхёна его уговорить, тот наконец действительно это сделает?       — Обещаю.       Ладно, стоит. Может, этот упрямый парень не так уж и бесполезен. И Ким не может сдержать улыбки, ведь если Хан обещает, то уже точно не отвертится.       — Прям так и обещаешь?       — Ну ты за кого меня держишь? Сказал же, что обещаю, — Донмин отводит взгляд. Донхëн знает, как тяжело ему принять это поражение, но всё равно радуется. — Пойдём.       И хочется послушаться, но вредность не даёт. Спектакль надо отыграть до конца. И, желательно, не показывая, что на самом деле есть очень хочется.       — Куда?       — Есть, — вот так просто и без лишних слов. Ну да, этот парень всегда был немногословен.       — Так я же на диете.       — Нет у тебя никакой диеты, — заявляет Хан, а затем наклоняется, хватая не сопротивляющегося Кима за руку, чтобы поднять с кровати.       Донхён надеется, что на ужине, куда они заявляются с явным опозданием, Донмин не замечает, с каким аппетитом он берётся за свою порцию. Джэхен же только загадочно улыбается, когда пересекается с Кимом взглядами, и подталкивает его коленку своей под столом.       Его миссия здесь выполнена на все сто процентов.