With U

      Донмин думал, что время тянется бесконечно. Он был трейни достаточное количество лет, но всё равно оставался моложе многих стажëров в компании, поэтому Хану казалось, будто волноваться не о чем. Он уже пережил столько всего, что подготовка непосредственно к дебюту кажется глотком свежего воздуха, а не тяжёлой работой.       Нет, конечно, бывает и тяжело. Они могут тренироваться целыми днями без обеда и отдыха, но Донмин живёт по такому графику уже почти пять лет и, знаете… Ему не привыкать. К тому же, когда ты уже точно знаешь, что ты на финальной прямой к тому, чего ждал и хотел годами, тренировки уже не кажутся такими изнурительными. Для Хана уж точно.       Всё, в общем-то, в жизни Донмина шло отлично, и ничего не предвещало беды… До того самого вечера.       — Эй, Ким Унхак, ты не посмеешь!       — Ещё как посмею, хён!       Громкий голос младшего, смешанный с диким тыканьем по кнопкам, разносится у самого уха Хана, едва ли не оглушая. Донмин крепко впивается пальцами в джостик, сильно прикусывая уже успевшую настрадаться за последний час нижнюю губу, и щурится, надеясь, что это хоть как-то поможет сфокусироваться на происходящем на экране. Обычно он не так уж сильно старается выигрывать в играх, но сегодня случай особенный: если Донмин проиграет и в этом раунде тоже, то ему придётся мыть посуду в одиночку. Хана такой расклад не то, чтобы привлекает. Ещё и запястье ноет, стоит только нажать на кнопку сильнее обычного.       Но, сидящего рядом Унхака, кажется, тоже не привлекает стоять у раковины полчаса, а потом ещё минут пять расставлять тарелки и кружки по нужным полкам. Да и вообще, чья была идея опять копить грязную посуду два дня, чтобы потом помыть всё за раз? Ах да, Донмин, твоя. Неужели нельзя было придумать ничего лучше?       — Чего кряхтишь? Ты сам ведь это предложил, — сидящий по другую сторону от Хана Донхён совсем не помогает.       Конечно, легко говорить, когда ты уже точно не попадаешь под риск оказаться посудомойкой на сегодняшний вечер. Как Донхён вообще умудрился обойти их всех и выйти из игры победителем в первую очередь, Хан до сих пор не понимает. Везение, наверное. Донмин едва справляется с желанием повернуться к Киму и сказать что-нибудь этакое. Любое, даже малейшее, отвлечение от экрана сейчас может стать очередной ошибкой, которая в свою очередь приведёт его к горе грязной посуды в раковине. Сонхо выглядел достаточно серьёзным, когда говорил, что завтра вся эта огромная стопка тарелок отправится в мусорку, если не будет блестеть от чистоты. А Хану хотелось бы, всё-таки, из чего-нибудь есть.       — Ты разве не должен быть на моей стороне? — шипит Донмин, придавливая пальцем кнопку так сильно, что та западает. Его дела действительно плохи.       — С чего это? — вместо Донхёна отвечает возмущённый Унхак. — Хён может быть и на моей стороне, если захочет!       — Не захочет.       — А вот и захочет.       Донхён рядом измученно стонет. Или это смех такой? Донмин, кажется, никогда не научится различать звуки, которые Ким может издавать. У Донхёна их такое множество, что некоторые непременно требуют не только быть услышанными, но и увиденными. Вот, прямо как сейчас. Не будь у Хана необходимости всё время смотреть в экран, он бы уже выяснил, что это была за эмоция.       Дверь отворяется без стука, но у Донмина нет времени злиться на это. Все уже и так знают, что Хану это не нравится, но всё равно продолжают так делать. Санхёк устраивается на и без того уже переполненной кровати, освобождая себе место благодаря тому, что кидает подушку Донмина на кровать Кима. Донхён со смешком подмечает, что как только игра закончится, Ли, вероятно, получит выговор за это, но старшего это сейчас не волнует.       — Вы слышали, что в агентстве появился новый трейни? — спрашивает Санхёк, никак не реагируя на предупреждение.       Донмин думает лишь о том, действительно ли всем так необходимо было поместиться именно на его кровати? Мало места же. А ещё шипит на непослушную кнопку, прямо как на Унхака, когда тот начинает переходить границы. Все как сговорились Донмина сегодня довести, честное слово.       — Новые трейни чуть ли не каждую неделю появляются, хён, — макнэ пожимает плечами, продолжая нажимать на кнопки с такой силой, что Хан даже начинает переживать за джостик в его руках. Сломается ещё…! У них едва ли найдутся деньги на новый. — Или этот какой-то особенный?       — Ага, особенный, — по тону Санхëка едва ли можно понять, говорит он это всерьёз, или с сарказмом. — Говорят, бывший стажëр YG.       — Серьёзно?!       Донмин может честно признаться, что он использует эту секунду удивления Унхака в своих целях. Эмоциональность младшего Кима ещё никогда не была ему настолько на руку. Его боец подскакивает, отталкиваясь от земли, и со всей силы ударяет игрока макнэ ногой в живот. Хан ощущает фантомную боль даже просто наблюдая за этим, но улыбка растягивается на лице сразу, как на экране большими буквами появляется надпись «K.O.» Боец Унхака падает и больше не поднимается. Сам макнэ даже не успевает понять, что именно случилось, как Донмин уже хлопает его по спине, приговаривая: «не расстраивайся». Его улыбка, наверное, совсем не выглядит сейчас сочувствующей.       — Хён, это нечестно!       Хан же лишь хохочет, радуясь тому, что встречи с горой грязной посуды в этот вечер ему удалось избежать, и тут же поворачивается к Ли. Теперь то уже можно утолить своё любопытство? Не зря же Донмин не позволял себе даже на секунду отвлекаться от игры.       — Так что за новый трейни? — спрашивает он.       Санхёк вздыхает, но рассказывать всё же берётся. Хан знает, что старший за этим сюда и пришёл, иначе бы не врывался в чужую комнату без стука и не спрашивал, знают ли они о новеньком. Ли и сам обычно едва ли интересуется этим вопросом, и Донмину даже любопытно, кто рассказал Санхёку об этом самом трейни. С момента, как они начали готовиться к дебюту, им едва ли удавалось поговорить с другими трейни хотя бы пару минут.       — Как-то так, — пожимает плечами старший, заканчивая перечислять все известные ему факты о новеньком. — Так что, если вдруг кто-то из вас встретится с ним в коридоре, знайте, что этот парень, должно быть, подаёт большие надежды.       Донмин хмыкает себе под нос, пожимая плечами.       — Как и мы все.       Санхёк кивает, мыча что-то похожее на «справедливо», а потом вдруг предлагает сыграть в дженгу, купленную ещё пару месяцев назад, но ещё ни разу не открытую. Донхён соглашается первым, Донмин следом за ним, продолжая гладить расстроенного поражением Унхака по голове.       В гостиной, куда они выходят через пару минут, когда младший перестаёт винить Хана во всех своим жизненных несчастьях, их встречает Сонхо. Коробка от дженги в его руке хрустит от того, как сильно пальцы старшего её сжимают. Другой рукой Пак прижимает к уху телефон, поднимая на парней взволнованный взгляд. Донмин напрягается, хватаясь за плечо стоящего спереди Донхёна.       — Что это с ним? — шёпотом спрашивает Хан, и Ким хмурится, когда оборачивается.       — Не знаю, — Донхён пожимает плечами. — Сейчас договорит, и расскажет, я думаю.       Сонхо прикусывает губу, мыча в трубку, и его голос звучит излишне серьезно, когда Пак произносит:       — Да, госпожа Мин, я всё понял. Передам остальным.       Пришла беда откуда не ждали. Донмин как стоял, так его ноги и приростают к тому самому месту, где он стоит. Рука сама по себе сжимается на плече Донхёна сильнее, как если бы тот мог куда-то исчезнуть в эту самую секунду. Но Ким не исчезает, а только переглядывается с недоумевающим Санхëком и снова оборачивается на Донмина. Сонхо тем временем жестом показывает им немного подождать и выходит в коридор, прячась от невольных свидетелей.       — Чего госпоже Мин ещё может быть от нас надо? — возбуждённо вскрикивает макнэ, и Хан тут же шипит на него, прикладывая палец к губам.       — Тише.       Не хватало ещё, чтобы менеджер услышала, как Унхак причитает.       — Давайте подождём, пока он вернётся, а потом уже обо всём расспросим, — предлагает более менее спокойный Ли, голос разума среди трёх напрягшихся подростков. И какая разница, что Санхёк и сам всего на год старше? — Будь там что-то важное, думаю, госпожа Мин не скупилась бы и на личную встречу.       — Но, почти одиннадцать вечера, — с сомнением замечает Донхён.       — В прошлый раз её это не смутило.       Ну точно, только о прошлом разе сейчас разговоров и не хватало. Донмин вздыхает, первым проходя к дивану, на котором так и осталась лежать отброшенная Паком в сторону дженга, и подбирает с пола вывалившиеся блоки, поднимая на друзей удивлëнный взгляд.       — Вы играть не будете? — а потом добавляет, уже тише: — Кажется, Сонхо хён не скоро вернётся.       Донхён присаживается рядом, пока Санхёк тащит за собой всё ещё недовольного результатами прошлой игры Унхака, усаживая того на пол. Макнэ ворчит, но недолго. Башню Хан и Ким строят совместными усилиями, на середине едва не ссорясь из-за того, что даже ещё не достроенная конструкция начинает падать. Кажется, игра не хочет клеиться с этот вечер. Они достают по одному блоку, потом по второму, но мыслями всё ещё находятся совсем не здесь, а где-то там, где сейчас Сонхо в одиночку разговаривает с менеджером.       В прочем, Пак щёлкает дверью ровно в тот самый момент, как башня падает, стоит только Донхёну потянуть за третий блок. Разваливается, но никто и не обращает на это внимания. Все взгляды в комнате в момент устремляются к старшему, массажирующему виски, как если бы его мучила головная боль. Сонхо присаживается на последнее свободное место на диване и делает глубокий вдох, прежде чем в абсолютной тишине произнести:       — Завтра нам нужно явиться в кабинет дебютной комиссии.       Донмин хмурится, стоит только взгляду зацепиться за мгновенно сжатые кулаки сидящего рядом Кима. Для Донхёна словосочетание «дебютная комиссия» до сих пор звучит как что-то из фильма ужасов. Хан понимает его полностью в этот самый момент.       — Зачем? — смелый вопрос задаёт Унхак, и Донмин оборачивается в его сторону, замечая, что младший тоже всё это время смотрел только на Донхёна.       Они, наверное, ещё ни в чем не были настолько близки, насколько они похожи в своих переживаниях за этого странного парня из Пусана. Хан, признаться честно, до сих пор спрашивает себя, как так получилось, что Донхён стал занимать настолько много места в его жизни, но не может найти ответа. Для Донмина вся его жизнь выглядит как семнадцать лет без Ким Донхёна и уже почти полтора года с ним. Но почему? Почему как бы сильно они не спорили и не сходились во мнениях, Хан всё равно продолжает переживать за Кима и первым делом думать о нём? Даже сейчас, когда, казалось бы, стоит в первую очередь думать о себе.       — Компания хочет обсудить изменения в дебютном составе.       У Донмина, наверное, подкосились бы ноги, не сиди он на мягком диване. Какие ещё к чёрту могут быть изменения? Разве они не всё решили? То, как первым делом Донхён поворачивается именно к нему, услышав это, Хан не может просто проигнорировать.       — Думаешь… — начинает шёпотом Ким, но Донмин его перебивает.       Он не хочет слышать никаких слов об отмене дебюта из этого рта ни сегодня, ни завтра, ни в какой-либо другой день.       — Нет.       Получается громче, чем Хан сам от себя мог ожидать. Донхёна, кажется, это нисколько не успокаивает.       — Что тогда, ты думаешь, ещё может быть названо «изменением в дебютном составе»? — Ким нервно ухмыляется, отворачиваясь снова к Сонхо. — Она ведь опять так и не сказала ничего более конкретного, да? — обращается он уже к старшему.       Тот в ответ только разводит руками, да пожимает плечами. Что ж, это полностью в духе госпожи Мин.       — Но, — неожиданно вмешивается в разговор Санхёк, укладывая руку на коленку Донхёна, как на свою собственную. — Я тоже не думаю, что это связано с тем, что кого-то из нас могут убрать из дебютной группы. Скорее всего, наоборот, кого-то добавят. Вы так не думаете?       А вот об этом Донмин, если честно, и правда не думал. Но ведь это возможно, правда? Если бы только госпожа Мин умела говорить конкретнее, им не пришлось бы сейчас сидеть и ломать голову над тем, что же именно их ждёт завтра.       — Может, ты и прав, хён, — Донхён пусть и соглашается с натягом, но по его лицу Донмин всё ещё может видеть, насколько неубедительно предположение Ли звучало для Кима.       — В любом случае, завтра нам нужно оказаться в агентстве на час раньше, чем обычно, если мы не хотим опоздать на встречу с комиссией.       Сонхо поднимается, похлопывая Донхёна по плечу, и младший кивает, делая вид, будто его это нисколько не волнует. Один только Донмин знает, что прошлой ночью Ким заснул лишь к трём часам и проснуться сегодня к первой тренировке для него было равносильно пытке. Завтра, наверное, будет ещё хуже.       — Сильно не задерживайтесь, если собираетесь ещё играть, — напоследок предупреждает Пак, скрываясь за дверью своей комнаты. Уже изнутри слышится приглушённое «спокойной ночи».       — Ещё раз? — спрашивает Санхёк, пусть сам и не выглядит сильно заинтересованным в продолжении игры.       Донхён встаёт так же неожиданно, как и всегда. В прочем, Донмин уже знает причину такого поведения и нисколько не удивляется, когда Ким только лишь тихо отказывается, ссылаясь на резко появившееся желание спать. Донхён оборачивается уже на выходе в коридор. Видимо, чувствует, что без него и Хан не собирается играть тоже. Донмин отрицательно вертит головой, успевая ещё всего лишь секунду потратить на то, чтобы похлопать младшего по макушке.       — Тебе ещё посуду мыть, — заботливо напоминает он, а потом спешит догнать Донхёна в коридоре, едва не врезаясь тому в спину.       Донмин слышит, как ещё какое-то время шумит кран на кухне и хлопает дверь комнаты остальных, но так и проваливается в сон. Последнее, что он видит, это то, как пальцы Кима быстро печатают кому-то, вероятно, особо важное сообщение. Дружеских посиделок этим вечером у них так и не получается.       Следующим утром Донмин чувствует себя так, как будто по нему проехались на огромном тракторе. Поднять конечности в кровати получается с таким большим трудом, что одеться и выйти кажется и вовсе нереальным, но твёрдое «надо» от Сонхо в ответ на жалобу делает своё дело.       Донхён упрямо молчит всю дорогу, не начиная диалог сам, но уже на подходе к зданию неожиданно поскальзывается, хватаясь за идущего ближе всех Донмина, как за спасательную шлюпку. Хан кидает ему короткое «держись крепче, если не хочешь упасть», а через минуту они поскальзываются уже вместе. Унхак смеётся с того, как возмущённо они переглядываются, прежде чем устроить мелкую перепалку.       — Ты что, ходить не умеешь?       — Ты сказал крепче держаться для чего? Чтобы мы вместе по льду разъехались?       После всего времени, проведённого вместе, Хан может с уверенностью сказать, что если за день он и Донхён ни раз не поспорили, то можно считать, что день прошёл зря. Причин для этого есть много, и они очень редко сходятся во мнениях, как две полные противоположности. Но всё равно, в конечном итоге, всё снова встаёт на круги своя. Магнитятся, как две половинки, понимаете? Тут уж ничего не поделать.       — Заходите уже, — торопит придерживающий дверь Сонхо, и Донмин спешит потянуть Донхёна за собой вдоль скользкой тропинки.       В тёплой кофте до самого горла быстро становится жарко, но Хан отказывается её снять даже тогда, когда они уже подходят к нужному кабинету, оглядываясь в поисках менеджера. Сонхо косится на часы на своей руке, предупреждая, что у них есть всего три минуты до прихода женщины.       — Не понимаю, зачем ты прячешь своё запястье, если проще показать его доктору, — хмурится Донхён, оглядывая длинные рукава кофты Хана.       Донмин на это только хмыкает. Небольшая травма, полученная на тренировке. Таких за всю его стажировку было такое множество, что уже и за травму считать небольшое растяжение смешно.       — Из-за такого пустяка ещё время у доктора отнимать? Само пройдёт, — отмахивается Донмин. — Ты, главное, никому не проболтайся, — угрожающе щурится Хан, смотря прямо на Кима.       — Балбес, — только и отвечает Донхён, отворачиваясь.       Ким отходит к позвавшему его Сонхо быстрее, чем Донмин успевает хоть что-то ответить. Менеджер Мин появляется в коридоре почти в этот же самый момент. Хан безмолвно хмурится, когда женщина останавливается, проходясь по каждому из них оценивающим взглядом.       — Времени мало, — предупреждает менеджер, и Донмин слышит сталь в её голосе. Недовольно сжатые в полоску губы разъезжаются, стоит только ей оказаться у двери, занося руку над ручкой. — Соглашайтесь со всем, что вам говорят. Так будет лучше для вас самих.       В уже знакомом кабинете с прошлого раза, как Донмин там был, ничего не изменилось. Всё тот же внушительный стол из красного дерева и множество шкафов вдоль стен, уже едва ли не ломящихся от веса стоящих на полках папок. Огромного множества папок, содержащих в себе всю информацию, которую только можно было добыть, о каждом трейни в агентстве. Не знай Донмин, где он находится, подумал бы, что это кабинет какого-нибудь сыщика или тайного агента, следящего за людьми.       — Директор Юн, — менеджер склоняется в глубоком поклоне, рукой указывая в сторону замерших у входа парней. — Трейни преддебютной группы, как вы и просили, прибыли на встречу.       — Благодарю, менеджер Мин, — мужчина в ответ едва кивает головой, складывая руки на столе перед собой. — Что ж, располагайтесь, у нас на повестке дня важный вопрос.       Донмин садится на самый дальний от мужчины, но самый близкий к нему самому стул. Смотреть в глаза директору и всё время находиться в его поле зрения ему не хочется. «Неудачное» место достаётся в итоге Сонхо, который неуверенно оглядывается на остальных, прежде чем занять последний свободный стул. Менеджер Хан так и остаётся стоять, строго хмурясь на приоткрытую дверь кабинета.       — С вашего позволения, я закрою, — воспитанно говорит она, отходя на два шага назад.       — Только не не замок, пожалуйста. Есть ещё один человек, который присоединится к нам чуть позже, — отвечает мужчина, и женщина кивает, захлопывая дверь до щелчка.       Отрезает последний путь к отступлению, как сказал бы Донмин. Хан торопится поправить съезжающую с больного запястья кофту, прежде чем кто-нибудь успел заметить бинт, обернутый вокруг его руки, и садится прямо. Что это может быть за человек, он даже и не думает.       Сидящий рядом Унхак нервно отбивает по полу ритм носком кроссовка, пока мужчина задумчиво оглядывает всех трейни по очереди. Хан ловит себя на мысли, что из этой непонятной мелодии можно было бы легко записать звуковую дорожку, а потом наложить на неё какую-нибудь примитивную вокальную партию о неразделённой любви. Да, получилось бы заезженно, но не так уж и плохо.       — Могу я поинтересоваться, сколько уже вы, ребята, готовитесь в дебюту? — спрашивает директор, устремляя взгляд прямиком на сидящего напротив Пака.       Донмин радуется, что на месте Сонхо находится не он. Но старший, кажется, вполне спокойно реагирует на такой вид контакта. Во всяком случае, внешне он остаётся абсолютно спокойным.       — Почти четыре месяца, господин директор.       — А если точнее? — обращается мужчина уже к менеджеру, судя по тому, как его строгий взгляд устремляется за спины парней.       — Три месяца и двадцать два дня, директор Юн.       Донмин бы не смог так быстро ответить на этот вопрос. Быстрота реакции их менеджера поражает.       — Дату дебюта ещё не назначили, верно?       Хан хочет рассмеяться. Назначили ли им дату дебюта? Серьёзно? Да у них даже ещё нет ни одной полноценной песни, которую бы можно было выпустить в качестве дебютного альбома, а мужчина уже говорит о дате.       — Ориентировочно, группа должна дебютировать в конце первого полугодия двадцать третьего года, — снова берётся отвечать их менеджер.       Ну а кому ещё отвечать, если с остальными это даже не обсуждалось? Судя по удивленному лицу Унхака, и тому, как переглядываются между собой опустившие головы Санхёк и Сонхо, Донмин понимает, что не один он не в курсе этой информации. Значит ли это, что менеджер Мин снова врёт? Хан думает, что это ни есть хорошо, если это действительно так.       — И как продвигается процесс?       — Ребята хорошо ладят между собой и отлично показывают себя на тренировках, — голос женщины звучит ровно и монотонно. — Все преподаватели хвалят их и…       — Это я и так понимаю, менеджер Мин, — то, как резко директор перебивает женщину Донмина напрягает. — Они отлично себя показывали ещё до нашей первой встречи. Неужели за почти четыре месяца ничего так и не изменилось?       Хану становится некомфортно от того, как менеджер молчит. Её тяжёлое дыхание говорит о том, что она не знает, что ответить на такой казалось бы простой вопрос, но Донмин не понимает, сделает он ситуацию лучше сейчас, если влезет в диалог, или только усугубит. Мужчина же ожидает хоть какой-то реакции, отстукивая по столу пальцами ритм, накладывающийся на стук кроссовка макнэ по полу.       — Извините, — неожиданно тихий голос Донхёна разносится по комнате. Донмин даже не контролирует то, как резко задирает голову, устремляя свой взгляд на друга. Ким не выглядит напуганным. — Могу я ответить вместо менеджера Мин?       — Конечно, если тебе есть что ответить, — согласно кивает директор.       Его офисное кресло медленно поворачивается в сторону стула, на котором сидит Донхён. Сонхо вздыхает, но пока не понятно почему. Он так рад, что его пытка беспрерывным взглядом закончена, или так напряжён от того, что сейчас одному из них придётся отвечать на вопрос, который предназначался даже не им? Донмин оборачивается. Менеджер Мин крепко сжимает в руке свою излюбленную папку для документов и с замиранием сердца прислушивается к голосу Кима.       — Мы исправно посещаем все тренировки и уроки, которые для нас готовит агентство. Последние четыре месяца мы только и делаем, что готовимся к дебюту. По утрам у нас занятия по устной речи, а после обеда два часа на каждого выделяется для того, чтобы мы могли научиться взаимодействовать с камерой и вести себя на публике. Помимо этого, двое из нас, Донмин и Унхак, занимаются продюсированием музыки и написанием текстов, а Санхёк-хëн ставит собственные хореографии, — Хан прикусывает губу, когда Донхён указывает на него и макне ладонью, когда говорит о них, и случайно пересекается взглядами с директором. Мужчина, кажется, Кима действительно слушает. — Да, у нас пока нет ни одной готовой песни, но есть ресурсы, которые могут помочь решить эту проблему. И менеджер Мин следит за тем, как мы питаемся и что мы делаем ежедневно, поэтому ни одно из наших действий не может негативно повлиять на нашу физическую подготовку к дебюту. Нам всего лишь нужно немного времени.       Донхён замолкает, останавливаясь на этом. Директор молчит несколько секунд, обдумывая всё услышанное им, а потом задаёт один единственный вопрос.       — В таком случае, если у вас всё действительно так хорошо, как вы говорите, к какому месяцу, вы думаете, что будете готовы к дебюту?       Ким поворачивается ко всем остальным с явным призывом оказать поддержку, но Донмин плохо представляет, что он сейчас может сказать. Они оба дружно поворачивают головы к Сонхо, но и тот молчит, едва заметно отрицательно покачивая головой. Он не знает.       — Возможно, если они продолжат работать в том же духе, то к июню… — разносящийся по кабинету голос менеджера звучит как спасение. Она запинается на названии месяца, но в итоге так и не берётся себя исправлять. — Верно, к июню, я считаю, они будут полностью готовы к тому, чтобы выйти на сцену. Учитель по сценическому присутствию их хвалит, и продюсеры так же выделяют тот факт, что некоторые из уже записанных звуковых дорожек, которые у нас есть, хороши. Главная проблема сейчас заключается в тексте. Из-за других тренировок в графике едва ли можно выделить время для написания текстов, а на данном этапе исключить некоторые из занятий в графике не представляется возможным.       И, вы не поверите, но мужчина впервые понимающе мычит, стоит только менеджеру Мин закончить с объяснениями.       — Если бы вы сразу начали с этого, мы могли бы избежать конфуза, возникнувшего несколькими минутами ранее, — произносит директор, кивая в сторону Донхёна. — Вам повезло, что ваши подопечные готовы поддержать вас в трудной ситуации.       Хан недоуменно хлопает глазами, когда мужчина поднимается с места, довольно улыбаясь уставившимся на него удивлённым взглядам.       — Ситуация с вашей группой была мне известна ещё до того, как вы пришли. И, признаться уж совсем честно, мы даже выбрали путь решения этой проблемы, — директор отходит на шаг назад, останавливаясь у окна.       Донмин напряжённо выдыхает. Зачем, тогда, был нужен весь этот спектакль? И почему тогда вчера менеджер сказала Сонхо, что разговор будет касаться изменений в составе их группы? Пока что не похоже, чтобы кого-то из них собирались исключать. Или… подождите.       — Менеджер Квон, заходите, — громко зовёт мужчина, устремляя свой взгляд в сторону двери.       И та, без шуток, в эту же самую секунду отворяется. Унхак оборачивается первым, а уже следом за ним и Донмин. Любопытство узнать, кто же именно сейчас зайдёт в кабинет, берёт над Ханом верх.       Ожидаемо, сначала из дверей появляется фигура мужчины. Того самого, которого каждый трейни в компании знает в лицо, потому что именно он встречает всех только прибывших в агентство стажёров. Когда Донмин в своё время перевёлся в KOZ из Source Music именно этот человек провёл его в здание и весь первый день полностью курировал все передвижения Хана. Менеджер Мин же стала его основным наставником лишь через неделю.       А следом за мужчиной заходит парень, с ходу начинающий кланяться всем присутствующим в комнате. И по тому, как лицо Санхёка вытягивается, стоит только ему пройти мимо Ли, продолжая всё так же безостановочно кланяться, Донмин понимает, что старший его узнал. Вероятно, это и есть тот самый трейни, о котором Санхёк рассказывал вчера. Хан руку на отсечение может дасть. Как там его звали…?       — Знакомьтесь. Менеджера Квона вы все уже знаете, а этого парня зовут Мëн Джэхён, — представляет вошедшего директор.       Мëн Джэхён. Ну точно. Как Донмин вообще мог забыть, если слышал это имя буквальном вчера? Новый трейни останавливается рядом со своим менеджером, ещё раз кланяясь менеджеру Мин, прежде чем взглянуть на остальных парней. На его лице растянута широкая улыбка, и, стоящий ближе всех к парню Донхён не может удержаться от того, чтобы улыбнуться в ответ. Хан хмурится, до сих пор находясь в непонимании.       — Вы, наверное, уже слышали, что Джэхён присоединился к нашему агентству недавно, — начинает говорить директор, и Донмин отводит свой взгляд от Мëна. — Он был трейни в компании YG на протяжении почти трёх последних лет.       Ну тут уж сомнений Донмина не остаётся совсем. Этот парень именно тот самый трейни, о котором вчера говорил Ли. Но вот теперь в чем вопрос. Что он делает здесь, на обсуждении моментов, которые касаются их дебюта? Хотя глубоко в душе Хан уже начинает понимать, к чему всё идёт.       — Комиссия, занимающаяся приёмом новых трейни в агентство решила, что на прослушивании он показал результат, который в несколько раз превосходил результат других стажёров, что, несомненно, имело большой вес в принятии решения о стажировке Джэхёна в нашей компании.       У Донмина такое чувство, будто он слушает квартальный отчёт. Хан косится на внимательно слушающего каждое слово мужчины Донхёна и видит, как плечи парня напрягаются. Он боится, что вся эта пауза — затишье перед бурей. Хан вновь смотрит на новенького. Тот тоже выглядит взволнованным, пусть даже и продолжает улыбаться. Унхак подталкивает Донмина в бок, прежде чем прошептать ему на ухо: «Думаешь, они хотят добавить его в нашу группу?». Хан в ответ лишь пожимает плечами. Да пусть делают всё, что хотят, лишь бы не трогали тех, кто уже есть в их группе.       Мужчина продолжает говорить, но Донмин не смотрит ни на него, ни на нового трейни. Всё его внимание фокусируется только на том, как Донхён крепко сжимает одной рукой другую свою руку и замирает в таком положении. Хану ещё никогда в жизни так сильно не хотелось подержать Кима за руку.       Неожиданно нахлынувшее желание рассеивается, когда директор заключает:       — В общем, я хочу сказать, что нашей комиссией было принято решение о том, что Мëн Джэхëн присоединится к составу дебютной группы. С завтрашнего дня его тренировки будут полностью соответствовать тому графику, по которому сейчас готовятся остальные трейни в группе. Если ни у кого нет возражений, то я отпускаю вас, чтобы вы могли поближе познакомиться между собой.       Вот так просто? Донмин смотрит на других парней, и видит по их лицам, что они и сами в полученную информацию не верят до конца. Да даже сам новенький, кажется, не совсем понимает, что это всё.       Как они выходят из кабинета и идут до ближайшей свободной комнаты для практик Хан помнит с трудом. Джэхён плетётся где-то сзади, совсем ничего не спрашивая и не говоря, а менеджер Мин угрюмо молчит, снова сжимая губы в тонкую линию. Донхён всё ещё шумно дышит, пусть даже волноваться ему уже и не за что.       — Ты в порядке? — спрашивает Хан, оборачиваясь через плечо.       Лицо Кима оказывается неожиданно близко к его собственному, поэтому Донмин спешит отодвинуться немного в сторону, прежде чем Донхён успеет поднять на него глаза.       — Да, — отвечает Ким, снова опуская взгляд вниз.       Хан не замечает сразу, но вдруг Донхён нервно дёргает его за рукав, опуская тот ниже. Осознание заставляет оглянуться по сторонам. Никто ведь не успел увидеть? Донмин как ни в чем не бывало сжимает больное запястье здоровой ладонью, пока шёпотом интересуется:       — Ты разве не против того, чтобы я его прятал?       — Против. Только сам ты всё равно рассказывать не пойдёшь, а если менеджер Мин случайно увидит, дак ещё и получишь по полной программе, — Ким смешно фыркает, пропуская Донмина первым войти в зал.       Когда менеджер Мин уходит, оставляя их наедине с новеньким, вот тогда то Донмин и начинает чувствовать напряжение. Не то, чтобы он чувствовал себя как-то неловко в присутствии других трейни, кроме тех, с кем уже давно общается. Это ощущение исчезло почти сразу, как только Хан присоединился к агентству. Но, вот к примеру, о чём Донмин сейчас должен говорить, чтобы, как сказал директор, сблизиться с этим парнем?       С Джэхёном не получается так просто, как с другими. С остальными Хан познакомился тогда, когда ещё не был уверен, что останется в этой компании и добьётся в ней хоть чего-нибудь. Сейчас же, когда всё только устаканилось и ситуация стала более стабильной, снова возвращаться к тому, чтобы искать с другими трейни общий язык… странно. Да и Мëн, кажется, тоже нервничает.       — Хён, я могу спросить, сколько тебе лет? — наугад спрашивает Унхак.       Донмин завидует его смелости вот так в лоб начинать разговор. Джэхён на обращение «хëн» от парня, которого впервые в жизни видит, реагирует нормально, даже снова улыбается.       — Да, конечно, — кивает он, как китайский болванчик. — Мне девятнадцать.       Унхак понимающе мычит, прежде чем уточнить:       — Это получается, что ты родился в…       — В 2003. Мой день рождения в конце года, — подсказывает Джэхён, прежде чем задать неловкий ответный вопрос. — А вы?       До Донмина только сейчас доходит, что они так и не представились. До Сонхо, кажется, тоже. Потому что он становится первым, кто отвечает на этот вопрос, сначала говоря имя, а потом уже свой возраст.       Разговор завязывается не сразу, но всё же через пятнадцать минут Хан ловит себя на том, что уже с интересом слушает историю Мëна о том, как тот стажировался в YG. Им ведь, кажется, предстоит дебютировать вместе, да? Тогда было бы неплохо узнать старшего как можно лучше, прежде чем они преступят к тренировкам. Донмин вдруг отвлекается на мысль, что теперь им вновь предстоит встретить в своём общежитии нового жильца. Ведь не может быть такого, чтобы Джэхёна не заселили жить с ними.       — О чем ты думаешь? — голос Донхёна возвращает Хана в реальность. — Ты будто даже и не слышишь, о чем мы говорим.       — Думаю о том, чьи вещи первыми переедут из шкафа на спинку стула, когда к нам заселится шестой жилец, — Донмин отвечает шёпотом, чтобы не мешать завязавшейся между старшими беседе. — Нашу комнату тоже превратят в тройную, как сделали это с комнатой хëнов, когда заехал Унхак?       — Наверное, — Донхён пожимает плечами, будто его вовсе и не волнует тот факт, что совсем скоро их и без того маленькая комната может оказаться ещё более занятой, чем всегда. — Ты бы лучше подумал о том, что очередь в душ вечером может стать ещё более длинной.       — О Боже, нет.       Донмин готов умолять Бога, чтобы этого не произошло. Очередь в ванную и так кажется вечной из-за долго принимающего душ Сонхо, а теперь и её придётся увеличить? Хан не выдержит.       — Скажи, мне, что этого не будет.       И Донхён послушно, заливаясь смехом, отзывается.       — Всё хорошо, этого не будет.       — А вот и враньё…!       Громкий смех Кима стихает лишь тогда, когда они оба замечают, что интересный диалог между остальными парнями в комнате остановился. Донмин прокашливается под удивлённым взглядом Джэхёна и легонько толкает Донхёна в плечо, чтобы тот тоже успокоился.       — Они всегда такие, не обращай внимания, — советует Мëну Ли. — Продолжай рассказывать.       — Нет, нет, мы тоже слушаем, — торопится оправдаться Ким, заговорчески подмигивая в сторону Донмина. — Да?       Хан переводит взгляд на Джэхёна. Мён не продолжает рассказывать, пока ждёт ответа Донмина, и весь зал погружается в тишину. Стоит ли подыгрывать? А в прочем, почему бы и не подыграть? Джэхён кажется ему хорошим парнем, пусть пока это мнение и достаточно поверхностное. Ну, была не была.       — Да, нам тоже интересно. Расскажи ещё что-нибудь, хён.       И Мён рассказывает, пока Донхён хлопает Донмина по спине, тем самым безмолвно говоря: «горжусь тобой». Тяжела жизнь интроверта в компании экстравертов.       И Джэхёна быстро становится много. Даже быстрее, чем это произошло с Донхёном. В общежитие он заселяется уже на следующий день, и, как Донмин и предсказывал, третья кровать появляется в их с Кимом комнате уже утром.       Мён приживается на новом месте почти сразу же. Младший вокруг нового хёна кружит, как пчела вокруг банки мёда, и теперь в их комнате макнэ появляется едва ли не чаще, чем сами её хозяева. Сначала Донмин не понимает, как они могут так легко находить общий язык. Джэхён и Унхак буквально как копии друг друга, с разными лицами и датой рождения, но всё остальное… Идентичное. Всё встаёт на свои места, когда они дружно решают пройти тест на тип личности, на который младший их уговаривал едва ли не в течении последнего полугода.       ENFP — четыре буквы, а сколько эмоций было у макнэ, когда он увидел эти же самые буквы в телефоне у Джэхёна…! Донмин тогда посмотрел на свой результат, потом на результат Донхёна и пазл сложился. Ну спасибо, что хоть одна буква из четырёх сходится, а то Хан уже начал думать, что у них с Кимом на двоих из общего только год рождения.       — Тогда неудивительно, что они так хорошо ладят, — говорит Донхён, блокируя экран своего телефона.       — Тогда удивительно, что мы с тобой ладим.       Донмин, вероятно, не думает, что это может как-то обидеть Кима. Ну это ведь факт, как никак. Точно такой же факт, как и то, что те отношения, которые между ними есть на данный момент, получились каким-то чудом, не иначе.       И жизнь идёт своим чередом дальше. Ничего особо и не меняется, кроме того, что теперь каждый день помимо них пятерых за тем же столом завтракает ещё и Джэхён. И на тренировки тоже кроме них ходит еще и Джэхён. И вечерами, когда они уставшие собираются за какой-нибудь настольной игрой, с ними играет ещё и Джэхён. Даже в студии, где обычно собираются только Донмин и Унхак, когда выпадает свободный час, который можно потратить на написание музыки, тоже теперь есть ещё и Джэхён.       И Хан привыкает с присутствию Мëна незаметно. Привыкает настолько, что в какой-то момент забывается.       — Твоё запястье так и болит?       Донмин опускает закатанный рукав кофты так же быстро, как и оборачивается на остановившегося на входе Джэхёна. И как только он умудрился не услышать щелчок двери? Мён же лишь усмехается, наблюдая за недоумением, замершим на лице Хана.       — Как ты узнал про запястье? — наконец решает спросить Донмин.       И почему-то первая мысль, лезущая в голову, это Донхён. Никто больше не знает. Но у Джэхёна как будто тоже возникает эта мысль, иначе как объяснить то, как он торопится ответить, пусть даже Хан и не произносит своего опасения вслух?       — Опережая твои следущий вопрос, хочу сказать, что нет, никто мне не говорил, — Мён проходит вглубь комнаты, опускаясь на свою кровать. — Я подозревал, что что-то не так, когда на танцевальных тренировках ты избегал любых движений левой рукой, но только что убедился окончательно. И ты всегда носишь кофты с длинными рукавами, хотя в общежитии жарче, чем в тропиках. У нас общий гардероб, так что вариант, что у тебя просто нет футболок, отпал сам по себе.       Донмин смиренно вздыхает. Окей, кажется, теперь о его проблеме в рукой знает не только Донхён, но ещё и Джэхён. В любом случае, это всё ещё не менеджер Мин. Значит, пока что всё окей, да?       — Кто-то ещё знает? — спрашивает старший и Хан не знает почему, но не может соврать.       — Только Донхён.       Мён хмурится, выглядывая на младшего из-под своих очков.       — А менеджер? Или хотя бы врач?       — Нет.       Тяжёлый вздох, которым Джэхён награждает его, не сулит Донмину ничего хорошего.       — Только не нужно говорить мне, что я дурак, который плюёт на своё здоровье, хорошо? Я и так это знаю. Донхён не брезгует говорить мне это по десять раз на дню. Каждый раз, когда моя рука попадает в поле его зрения.       Мён хмыкает, с усмешкой устремляя взгляд куда-то в сторону.       — И правильно делает, — бубнит старший себе под нос, но Донмин всё равно его слышит. — Донхён о тебе думает больше, чем ты сам о себе, но всё ещё боится пойти и рассказать о твоей травме кому-нибудь ещё, потому что знает, что ты выпустишь свои колючки, с которыми он встречаться не хочет.       — Ну я же не ёжик какой-то, хён, — хмурится Хан, не понимая о каких конкретно колючках идёт речь. О чем вообще диалог?       — Не ёжик, — согласно кивает Джэхён. — Ты больше похож на… Сына маминой подруги.       Ну здрасьте. Одно сравнение прям лучше другого. Донмин даже завидует тому словарному запасу, который позволяет Мëну это всё придумывать.       — Сына маминой подруги? — переспрашивает Хан, недоуменно выгибая бровь.       — Ага, — Джэхён хихикает. — Когда мы встретились, это была первая мысль, которая пришла мне в голову. Знаешь, кто такой сын маминой подруги?       — Тот самый идеальный парень, с которым мама всё время сравнивает тебя?       — Он самый.       — А я здесь причём?       — Ну как же. Гордость компании, трейни с самым долгим периодом стажировки, который хорош в рэпе, танцах, вокале и всём, за что бы он не взялся. Парень, с которым хотел дружить каждый второй трейни в компании, потому что тот всегда занимал первые места по итогам ежемесячных прослушиваний. Да к тому же ещё и красавчик. Перечислять можно вечность. А, ну а ещё ты прячешь свою травмированную руку, потому что не хочешь, чтобы тебя отстранили от тренировок, а значит, что ты ещё и ответственный. Ну, девчонки в моей школе подумали бы именно так.       Донмин дослушивает объяснение до конца, прежде чем глухо рассмеяться. Ну какой же из него сын маминой подруги? У него сбитый режим сна, неровный тон кожи, непослушные волосы, которые по утрам выглядят так, будто его ударило током, а ещё успеваемость в школе, мягко говоря, едва дотягивала до «удовлетворительно». И это даже неудивительно, ведь вместо учёбы, он последние пару школьных лет писал песни.       — И к чему ты говоришь мне это всё, хён? — спрашивает Донмин, но взгляд на бинт на своём запястье всё же опускает.       Джэхён в ответ только подозрительно улыбается.       — Да это я так, просто. Я вообще зачем пришёл, — вдруг словно вспоминает старший. — Ребята зовут ужинать, не задерживайся.       Но не успевает Джэхён даже толком уйти, а Донмин остаться один, как в комнату заходит уже другой сосед Хана. Донхён жуёт что-то хрустящее, не отнимая взгляда от экрана телефона, и безмолвно садится на кровать, продолжая молчать. Донмин хмурится.       — Ты разве не идëшь ужинать?       Ким поднимает глаза лишь на секунду, переставая жевать.       — Я на диете.       — Что?       Голос Донмина оказывается быстрее, чем он сам. Донхён на неожиданный вопрос только задумчиво хмурится.       — Что? — в тон отзывается Ким. — Менеджер Мин сказала на вчерашнем взвешивании, что я набрал два килограмма. Хочу вернуться в форму, — парень говорит это так, будто это не его сдувает с места при сильном ветре, и Донмин злится.       — Ты уже в форме, — процеживает сквозь зубы Хан, как будто пытается объяснить простую истину маленькому ребёнку. Только вот загвоздка. Этому ребёнку восемнадцать лет, на секундочку. — Зачем тебе диета, если ты и так весишь меньше, чем мы все?       — Но больше, чем обычно, — Ким пожимает плечами, наконец отрывая взгляд от телефона, и хмурится точно так же, как это обычно делает Донмин.       Что ж, это нужно будет добавить в список вещей, которые в них похожи.       — И вообще, когда я пытаюсь уговорить тебя сходить к доктору и показать ему своё страдальческое запястье, которое не может зажить уже сколько… три недели? Не важно. Так вот, когда я прошу тебя это сделать, ты делаешь вид, будто лучше знаешь, и я молчу, потому что это из серии «твоё тело — твоё дело». Но стоит только мне сесть на диету, как ты вдруг решаешь, что лучше знаешь, что нужно делать и мне тоже. Донмин, мне не нужна вторая мама.       Хан лишается дара речи на длинные секунд десять, если не больше. Донхён сейчас сравнил его со своей мамой? Вот с той самой милой женщиной, которая присылает ему полароидные снимки моря и его аквариумных рыбок каждый вечер?       — Но тебе не нужна диета, — всё же дожимает Донмин.       И ответ не заставляет себя долго ждать.       — А тебе нужно сходить к врачу.       Ну вот и порешали. Ким возвращает свой взор к телефону, полностью игнорируя так и оставшегося сидеть в полном недоумении от только что произошедшего диалога Хана. Донмин же, кажется, забывает даже о том, что его ждут на ужин.       Окей гугл, что нужно сделать, чтобы Ким Донхён перестал страдать всякой фигнёй и начал нормально питаться? Наверное, даже мировой браузер ответ на этот вопрос не знает. Прекрасная память Донмина заботливо открывает ему глаза на ещё один факт: за весь сегодняшний день Ким не съел совсем ничего. Утром убежал на пробежку перед тренировками, а днём отказался от обеда, пропадая в тренажёрном зале. И сейчас тоже есть не собирается. И как только можно быть таким упёртым…?       Ах да, вот тебе и ещё одно сходство. Упёртость. Если есть во всей группе хоть один человек, который мог бы соперничать по упëртости с Донмином, то это определённо Донхён. Хан снова обращает внимание на своё запястье, прежде чем смиренно выдохнуть. Ладно, если для того, чтобы Ким поел, ему нужно сходить к врачу, Донмин согласен. Хан с тяжёлым вздохом разматывает бинт на своём запястье.       — Твоя взяла.       Донхён не смотрит на него, но точно слушает. Донмин знает это потому, как заинтересованно двигаются его уши. Мило.       — Я схожу к доктору завтра, — продолжает говорить Хан, и вот уже парень поднимает на него глаза, но всё ещё задумчиво молчит.       Да что ж ты тяжёлый то такой, Ким Донхён?       — Обещаю, — на этом у Донмина заканчиваются слова.       А Донхёну больше и не надо. И если бы они сейчас были в видеоигре, то над Ханом непременно загорелось бы «K.O.», потому что он проиграл. Свою довольную улыбку Ким даже не пытается скрывать. Ладно хоть, что за это поражение Донмина никто не заставить мыть целую гору посуды.       — Что, прямо так и обещаешь? — в сощуренных глазах Донхёна Хан читает подозрение.       — Ну ты за кого меня держишь? Сказал же, что обещаю, — бубнит Донмин, поднимаясь с кровати. На ужине его уже, наверное, заждались. — Пойдём.       — Это ещё куда?       — Есть.       — Так я же на диете, — продолжает гнуть свою линию Ким, пусть даже уже это и кажется Хану бессмысленным.       — Нет у тебя никакой диеты, — отрезает Донмин, наклоняясь, чтобы поднять не сильно и сопротивляющегося Донхёна с кровати.       Ужинают они всё же все вместе в тот вечер. И, Донмину сейчас показалось, или Мëн Джэхён ему только что подмигнул…?