Борьба за самостоятельность: монолог фармацевта о проблемах с отцом и выборе, между любовью и независимостью.

      Три дня Маомао провела дома, словно миг. Ей было больно уходить после встречи с такими знакомыми лицами, но она не могла просто бросить свою работу в заднем дворце. Во-первых, из-за проблем, которые это вызвало бы у Рихаку, который поручился за неё. Последний толчок дала хозяйка Малахитового дома, которая сейчас ищет идеального садиста, чтобы сделать первым клиентом Маомао.       «Я просто притворюсь, что у него был очень приятный сон».       Увидев довольную Пайрин и Рихаку, похожего на растопленный мёд, Маомао подумала, что, возможно, она слишком щедро вознаградила его. Следующее место, куда Рихаку отправится для удовольствия, уже определено. Попробовав нектар небес, он больше никогда не сможет удовлетвориться теплыми предложениями земли. Маомао немного жалела его. Она была уверена, что хозяйка заберет у него все, что только можно.       Но это не была проблема Маомао.       Итак, она вернулась в Нефритовый Павильон, неся подарки, и обнаружила там молодого человека, похожего на нимфу, который казался очень напряженным. Она чувствовала что-то ядовитое за его нежной улыбкой. Почему он кажется на нее сердитым? Независимо от его личности, он, конечно, был красивым. Взгляд, который он бросил на неё, был немного пугающим. Маомао опустила голову, надеясь избежать проблемы, и попыталась прямо пройти в свою комнату, но он крепко схватил её за плечо. Она почувствовала, как его ногти впиваются в её плоть. — Я буду ждать в гостиной, — сказал он, его голос звучал в её ухе словно мед. Волчий мёд, ядовитый. За ним Гаошун молча умолял Маомао не сопротивляться. Она увидела и Гёкуё, чьи глаза сверкали, хотя она казалась немного взволнованной. Наконец, там была Хоннян, смотрящая на Маомао с видом упрека, и еще три фрейлины, смотревшие скорее с любопытством, чем с беспокойством. Она ожидала, что после того, как все закончится, её допросят по-настоящему.       «Что бы это ни было».       Маомао оставила свой багаж, переоделась в свою форму и отправилась в зал ожидания. — Вы меня вызывали, господин?       Джинши был один в комнате. Он был одет в простой официальный костюм, но носил его хорошо. Он сидел на стуле, скрестив ноги, опираясь локтями на стол перед собой. И в глазах Маомао он казался настроенным еще хуже, чем обычно. Может быть, это было просто её воображение. Она надеялась, что это просто ее воображение. Да, это-то, с чем она решила смириться: это ее воображение.       Обычное успокоительное Джинши, ввиде Гаошуна, нигде не было видно. Также не было видно и Госпожи Гёкуё. И это делало ситуацию невыносимой для Маомао. — Я так понимаю, ты немного побывала дома, — начал Джинши. — Да, господин. — И как там было? — Все живы и здоровы, я прополола грядки. — О, действительно? — Да, господин. Не хотелось нагружать отца.       Джинши больше ничего не сказал, и Маомао тоже. Было ясно, что они не собираются вести разговор в таком темпе. Наконец, Джинши спросил: — Какой это человек, Рихаку? — Он поручился за меня, чтобы я покинула дворец.       «Как Джинши узнал его имя?»       Рихаку всё же станет постоянным клиентом. Основной источник дохода. Очень важный человек, безусловно. — Ты знаешь, что это значит? Ты понимаешь? — сказал Джинши, раздражение явно звучало в его голосе. Не было ничего из его обычной милоты. — Конечно. Чтобы поручиться за другого, нужно быть высокопоставленным чиновником с безупречным прошлым.       Джинши выглядел абсолютно измученным этим ответом, словно изнервированный очевидностью. — Он дал тебе шпильку для волос? — Мне и ещё нескольким. Он раздавал их каждой девушке на виду — по-видимому, он почувствовал обязанность это сделать.       Несмотря на свой устрашающий вид, Рихаку мог быть довольно щедрым. Дизайн его аксессуара оказался простым и элегантным, а работа выполнена качественно, и в целом это было очень милое украшение. Если у Маомао когда-нибудь не хватит денег, она, вероятно, сможет продать его за хорошую цену. — Ты говоришь мне, что я проиграл из-за этого? Что я был побежден какой-то безделушкой, которую какой-то дилетант почувствовал обязанностью дать тебе?       «Вау, я никогда не слышала, чтобы он говорил так», — подумала Маомао, воодушевлённая незнакомым тоном Джинши. Очевидно, что что-то было не так. — Я тоже дал тебе шпильку для волос, как я помню, — продолжил Джинши, — но я не видел ни шпильки, ни проклятого следа от тебя, когда тебе нужен был кто-то, кто бы поручился за тебя!       Он выглядел просто угрюмым. Его обольстительная улыбка была заменена на гримасу непослушного мальчика, и внезапно он выглядел почти так же молодым, как Маомао. Может быть, даже моложе. Маомао удивлялась, как одно изменение выражения лица может так сильно изменить внешность человека.       Она поняла одно: Джинши был недоволен тем, что она положилась на Рихаку, а не обратилась к нему за помощью. Маомао не могла сказать, что это имеет для нее смысл. Разве его жизнь не была бы проще без этого? Или именно то, что у него было так много свободного времени, заставляло Джинши быть таким рвущимся вмешаться даже в то, что могло означать неудобства для него? — Мои искренние извинения, — сказала Маомао. — Я не могла придумать компенсацию, которая была бы достойной вас, Господин Джинши.       «Было бы грубо предложить приглашение в бордель, верно?»       Может быть, если бы это было одно из тех безобидных мест, где дамы только подавали чай и играли музыку для развлечения гостей. Но Маомао хорошо знала, что в Малахитовом доме не все ограничивается этим. Она возражала против идеи приглашать туда мужчину, который уже не является мужчиной.       Более того, ей пришлось учесть, кто такой Джинши. Маомао слишком легко могла представить себе, как обычная куртизанка полностью попадает под его чары. Она была уверена, что получила бы неприятности от хозяйки за то, что познакомила его с её дамами. — Компенсация? Что это значит? Вы заплатили этому Рихаку?       Он выглядел глубоко потрясенным; к его общему плохому настроению добавилась нотка неуверенности. — Да. Я предложила ему удовольствие от ночного сна.       «И я не думаю, что он вернется к реальности в ближайшее время», — добавила она про себя. Человек вроде Рихаку мог быть львом со своими войсками, но, вероятно, он был котенком в руках Пайрин. И народные представления гласили, что хорошо ухаживаемый кот может принести своему хозяину удачу… или деньги.       Маомао посмотрела на Джинши и поняла, что цвет исчез с его лица. Его рука, сжимающая чашку с чаем, тряслась.       «Может быть, ему холодно».       Маомао повернулась, чтобы добавить ещё несколько угольков в топку и слегка раздула пламя. — Он казался полностью довольным, — сообщила она. — Мне кажется, что все мои усилия для него оказались того стоили.       «И теперь мне придется усердно работать, чтобы найти ещё новых клиентов'       Маомао сжала кулак, чтобы продемонстрировать свою личную решимость. Сзади неё раздался звук разбившейся чашки. — Что ты делаешь? — спросила она. Керамические осколки разбросаны по полу. Джинши стоял там, его лицо было абсолютно бледным. Чай пролился на его аккуратную форму. — О, я возьму что-нибудь, чтобы вытереть, — сказала Маомао, но, когда она открыла дверь, она обнаружила Госпожу Гёкуё, схватившую за живот от смеха. Там был также Гаошун, кажущийся истощённым. Наконец, там была Хоннян, которая посмотрела на Маомао с выражением чистого раздражения: ей не нужно было говорить больше ничего. Маомао посмотрела на них, озадаченная. Без слов Хоннян подошла к ней и ударила её по затылку. Главная фрейлина была быстра на руку. Маомао потерла голову, до сих пор не понимая, что происходит, но всё равно направилась на кухню, чтобы взять тряпку.

***

— И как долго мы можем ожидать, что ты будешь хмуриться? — спросил Гаошун, думая о том, как много неприятностей это принесет. Даже после того, как они вернулись в его офис, Джинши отказывался делать что-либо, кроме как лежать сваленным на столе. Гаошун вздохнул. — Мне нужно напомнить тебе, что ты должен быть на работе?       Стол, только что с таким трудом освобожденный от бумаг, уже был заново завален новыми документами, которыми нужно было заняться. — Я знаю это.       «Я ненавижу работу».       Джинши никогда бы не выразил такой ребяческий ответ. Он не станет слишком привязываться к своим игрушкам. После разговора Джинши с Маомао, Гаошун тщательно выяснил у Гёкуё, что «оплата» за поручительство Маомао состояла во встрече с «звёздной» куртизанкой. Гаошуну даже не приходило в голову, что девушка вроде Маомао может иметь такие связи.       Так что же, именно, представлял себе его господин?       «Ах, ужасы молодости», — подумал засохший тридцатилетний.       С тех пор Джинши значительно успокоился, но его плохое настроение осталось. Он справился со своей работой и поспешил найти Маомао, только чтобы обнаружить, что она вернулась домой с незнакомым мужчиной. Это, должно быть, ударило его как гром среди ясного неба.       «Это было очень плохо», — подумал Гаошун, но он не мог тратить всё своё время на успокоение истерик повзрослевшего ребенка.       Наконец, Джинши начал проставлять свою печать на накопившихся бумагах. Если он сразу понимал, что не может одобрить документ, он ставил его в сторону на столе. Но едва он разобрался с этой стопкой, как подчиненный пришел с новой грудой документов. Джинши мог бы задуматься над некоторыми документами немного дольше, подумал Гаошун, наблюдая за работой своего хозяина. Многие из них были предложениями от чиновников, идеи которых выгодны только им самим. Гаошун сожалел, что рабочая нагрузка молодого хозяина увеличивается по такой грязной причине.       Прежде чем он успел заметить, солнце садилось, и Гаошун зажег лампу. — Прошу прощения, господа. — Гаошун увидел подчиненного, и подошёл к нему. — Мы закончили работу на сегодня. — Возможно, вы будете так любезны и придете завтра. — О, это не деловое дело, господин, — сказал человек, махнув рукой в спешке. — На самом деле…       И тогда, нахмурив брови, посланник рассказал о самой срочной ситуации.