Борьба за самостоятельность: монолог фармацевта о проблемах с отцом и выборе, между любовью и независимостью.

— Какие ужасные новости, — сказала Госпожа Гёкуё, её лицо потемнело. Стоя перед ней, небесной красоты Джинши также был взволнован.       «Наверное, кто-то важный умер».       Там была и Маомао, но она просто присутствовала, не испытывая никаких эмоций в этот момент. Может показаться, что она холодна, но она не была настолько сентиментальна, чтобы испытывать сочувствие к кому-то, чье имя она никогда не слышала и лицо которого никогда не видела. Умерший был старше пятидесяти лет, в любом случае, и причиной было чрезмерное употребление алкоголя. Что посеешь, то и пожнешь; в этом была вся истина.       Или так должно было быть.       Даже после выполнения своих обязанностей по дегустации пищи, Маомао не могла покинуть комнату. Кажется, Джинши послал Хоннян на какое-то поручение, и в результате Маомао должна была остаться. Даже не могла быть наедине с королевской госпожой; рядом должна была находиться служанка. Главное было в том, что Джинши поручил задание Хоннян, а не её прислужнице Маомао.       «И это означает, что он что-то задумал».       И она была права. — Вы думаете, что причиной было действительно слишком много вина? — спросил Джинши, и его прекрасный взгляд был сосредоточен не на госпоже, а просто за её плечом, с другой стороны, на Маомао.       Существует несколько способов умереть от алкоголя.       Даже Маомао, которая любит выпить, понимала, что алкоголь становится ядом, если пить слишком много. Любое лекарство становится таковым, если дозировка слишком большая. Хроническое употребление алкоголя может вызвать нарушение функции печени. Слишком большое количество алкоголя в один раз может вызвать смерть на месте. В данном случае это последнее: чрезмерное употребление алкоголя на вечеринке среди единомышленников. По слухам, жертва щедро пила алкоголь из кувшина. — Это, конечно, убило бы тебя, — небрежно заметила Маомао, когда они подошли к казарме у главного входа. Это было то самое место, где она встретила Рихаку. Всё ещё простая комната с минимальной мебелью, но сегодня были предложены чай и закуски, и была зажжена жаровня, чтобы согреть от холода. — Но это было в два раза меньше, чем обычно, — сказал Джинши. (Половина обычного количества вина, вероятно). Гаошун взял что-то у девушки-официантки, которая появилась из заднего двора дворца. Девушка ничего не сказала, только поклонилась и ушла. — Честно говоря, я не могу поверить, что он умер от пьянства, — сказал Джинши. — Не Коунен.       Коунен было имя умершего. Он был великолепным воином, который пил вино из кувшина, и по словам Джинши и Гёкуё, он был неплохим человеком. Гаошун положил на стол предмет, который он получил от служанки. Это была колба из тыквы. Гаошун налил из него в маленькую чашку для питья. — Что это? — спросила Маомао. — То же вино, которое подавали на вечеринке, — сообщил ей Джинши. — Мы взяли его из одного из других кувшинов, которые были на месте. Тот, из которого пил Коунен, был перевернут, и всё содержимое вылилось. — Так что мы никогда не узнаем, был ли в том кувшине яд, — сказала Маомао. В конце концов, яд был бы следующим очевидным подозреваемым, если это не само вино убило его. — Совершенно верно.       Джинши, очевидно, знал, насколько нереалистичны его надежды, принести Маомао этот алкоголь для исследования. Тот факт, что он всё равно это сделал, что явно хотел разобраться в этом вопросе, заставил её задуматься. Возможно, он был в долгу перед умершим?       «Ему просто нужно снова включить это дурацкое обаяние».       В последнее время Джинши казался ей таким ребячливым; она не могла с этим ничего поделать. Честно говоря, ей было легче, когда он рычал и приказывал ей.       Теперь она поднесла вино к губам и осторожно облизала его языком.       «Что это?»       Вино имело одновременно сладкий и кислый вкус. Было так, словно оно начинало сладко, а потом кто-то добавил щепотку соли. Это похоже на варенье. — Очень необычный вкус, — прокомментировала она, пристально глядя на Джинши. — Да. Это был личный выбор Коунена. У него была слабость к сладкому. Он наслаждался сладким вином и ел только сладкие закуски к нему, — Джинши почти восторженно описывал умершего. По словам Джинши, Коунен мог получить самые изысканные копченые мяса или роскошную каменную соль, но он не трогал их. — Давным-давно он наслаждался более солеными блюдами, но потом… Однажды, внезапно, он полностью изменился. Так сильно, что почти все его приемы пищи стали исключительно сладкими.       Намек на улыбку, казалось, исходил от Джинши, и она была искренне спонтанной. — Похоже, что он флиртовал с диабетом, — безжалостно высказала своё мнение Маомао. — Пожалуйста, не портите мои воспоминания мрачной реальностью, — грустно сказал Джинши.       «Так выходит, что мужчина, который любит солёную пищу, внезапно переходит на сладкую», — подумала Маомао, опустошая свою чашку и наливая еще алкоголя из гурдов. Она выпила и повторила процесс. Джинши и Гаошун наблюдали за ней внимательно, но она их игнорировала. Когда гурда была наполовину пуста, она наконец заговорила: — Закуски, подаваемые с алкоголем на этой вечеринке. Была ли в них соль? — Да. Подавали каменную соль, лунные пирожки и вяленое мясо. Мы можем приготовить то же самое для вас, — ответил Джинши. — Нет, спасибо. Я закончу пить эту гадость к тому времени, как они будут готовы.       «Если бы они предложили мне закуски раньше. Хорошее, солёное мясо идеально дополнило бы вино». — Это не совсем то, о чём я думал, — раздраженно сказал Джинши. Маомао налила себе еще вина. Она не обратила внимания на явное недоверие Джинши, что она собирается продолжить пить. Возможность выпить была такой редкой, кроме случайного глотка, который она пробовала на наличие яда, и она собиралась воспользоваться ею.       Маомао выпила горлянку до последней капли. Ей хотелось изобразить громкий, пьяный возглас удовлетворения, но, учитывая присутствие знати, она решила воздержаться. — У вас есть настоящий кувшин, из которого пил господин Коунен? — Да, хотя он разбит. — Хорошо. Позвольте мне его посмотреть. А ещё, есть одна вещь, о которой я хотела бы, чтобы вы проверили, — сообщила им Маомао.       На следующий день Джинши снова вызвал Маомао. Они пришли в ту же комнату, что и раньше. Обычное место работы Джинши, казалось, было в офисе главной служанки, но её квартира была довольно оживленной в последнее время, с женщинами, приходящими и уходящими. Офисы двух других служб были примерно такими же. Возможно, это имело отношение к приближающемуся концу года. — Я была права, — подумала Маомао, просматривая бумагу, в которой были подведены итоги её запроса. Она посмотрела на осколок глиняной посуды, который также был принесен ей и лежал на тканевой обертке, использованной для его транспортировки. На нем были прилипшие белые кристаллы. Она подняла осколок и облизала его. — Ты уверена, что это безопасно?       Джинши протянул руку, как будто собирался остановить ее, но Маомао покачала головой. — Оно не ядовитый. Их недостаточно для этого.       Её слова звучали таинственно, но явно смутили Джинши и Гаошуна. Маомао подошла к топке с бумажной оберткой, в которой был хранящийся отчет, и зажгла её. Затем она приблизила осколок кувшина к пламени. Цвет огня изменился. — Соль? — спросил Джинши, пристально глядя на пламя. Он, очевидно, поучился уроку после последнего раза, когда она показала ему этот трюк. — Верно. Оказывается, в этом кувшине было так много соли, что даже после испарения жидкости остались кристаллы, — объяснила Маомао. В вине была соль.       Маомао тоже попробовала. Не что-то, добавленное в процессе производства, а больше похоже на то, что могло бы подаваться в качестве закуски — его просто бросили в вино. Если гости на вечеринке обычно предпочитали более соленые вкусы, то слишком сладкое вино им не понравится. Все знали, как можно посыпать солью край чашки, но, чтобы положить её прямо в вино — кто-то должен был быть либо очень пьяным, либо полным кулинарным невеждой. Щепотка соли — это одно, и было бы нормально, но кувшин, из которого пил Коунен, содержал обильное количество. — Соль необходима для выживания человека, но слишком много её количество — яд, — сказала Маомао. В этом отношении оно было похоже на вино: слишком много сразу может быть смертельным. Когда она подумала о количестве выпитого Коуненом вина и количестве растворенной в нем соли, это казалось возможной причиной. — Но это не имеет смысла, — сказал Джинши. — Никто не мог не заметить, что они пьют что-то такое солёное. — Я думаю, что, хотя бы один человек мог. Маомао повернула отчёт к ним. В нём содержались подробности о личных привычках Коунена. — Вы мне говорили, Господин Джинши, что однажды Господин Коунен внезапно перешел от предпочтения соленой пищи к предпочтению сладкой, да? — Да, верно, — сказал Джинши. — Подождите, вы не можете иметь в виду — — Да. Я думаю, что, возможно, он перестал чувствовать соленость.       Этот человек Коунен был способным бюрократом, прилежным и преданным своей работе. Его самоконтроль, граничащий со стоицизмом, был очевиден даже из несколько поверхностного отчёта. Как говорилось, после смерти жены и ребёнка от чумы несколько лет назад, он жил для своей работы. Вино и сладости были его единственными удовольствиями. — Есть некоторые болезни, которые могут лишить человека чувства вкуса. Говорят, что они вызваны нарушениями в питании или иногда стрессом. Чем более скромным был человек, тем больше его дух мог подавиться. И это состояние могло привести к болезни. — Хорошо. Так кто же положил соль в вино?       Маомао наклонила голову. — Это не моя работа разбираться в этом.       Вооруженный фактами о том, что и другие кувшины были посолены, и что Коунен был очень серьёзным человеком, она подозревала, что Джинши сможет разобраться в остальном. Не всем нравится прилежный работник. Они могли решить пошутить над ним, пока он был пьян. И когда они увидели, что он даже не заметил их шутку, они могли решить продолжать до тех пор, пока он не заметит. Иногда алкоголь берет верх, так сказать — но могли ли преступники ожидать такого результата?       «Трусы, убегающие, как они сделали».       Маомао не до конца раскрыла все это, хотя могла бы. Она не была более желающей, чем кто-либо другой, быть непосредственной причиной чьего-то жестокого наказания. Несмотря на все подсказки, которые она дала Джинши, это было так же, как если бы она сама ему сказала.       Джинши сказал что-то Гаошуну, который затем покинул комнату. Джинши наблюдал за ним мгновение. Тщательное наблюдение показало небольшой, украшенный кисточкой орнамент, укрепленный на его поясе из обсидиана.       «Это символ траура?»       И было ли это намеренно, что он сделал его так незаметным? — Прошу прощения. Я ценю вашу помощь, — сказал Джинши, поворачивая свою превосходную улыбку на неё. — Не за что.       Маомао с большим любопытством интересовалась, какая связь была между Джинши и Коунен, но она сдержалась от любопытства       «Если бы оказалось, что это что-то непристойное, мне могло бы быть жаль, что я спросила».       В конце концов, никогда нельзя быть уверенным, кто связан с кем и каким образом. Вместо этого она задала менее нагруженный вопрос. — Он действительно был таким выдающимся человеком? — Да. Он был очень добр ко мне, когда я был маленьким.       Джинши не раскрыл подробности, но закрыл глаза. Казалось, он вспоминал далекое прошлое, и это заставило его выглядеть обычным молодым человеком. Это был эффект, который Маомао редко видела на его сверхъестественно красивом лице.       «Хм. Видимо, он все-таки человек».       Слишком легко было забыть, с его сверхъестественной красотой, что он родился от женщины, как и все остальные; но могло быть легче иногда верить, что он был тысячелетним духом персика. В последнее время Маомао все чаще ощущала странное непонимание в отношении этого человека, Джинши.       После того, как он простоял некоторое время в молчании, Джинши, казалось, вспомнил о чем-то; он протянул руку под стол и достал предмет. — Тыква? — спросила Маомао. Он достал достаточно большую тыкву. Она слышала шлепающий звук от того, что находилось внутри. — Мм. Но не то, что было вчера, — сказал он. Затем он передал тыкву Маомао. — Это твоё, моя благодарность.       Она вытащила пробку и почувствовала богатый аромат спиртного. Ах! — Просто попробуй выпить его незаметно. — Большое спасибо, — сказала Маомао с необычной серьёзностью.       «Так он умеет быть внимательным, когда хочет».       Вскоре после этого она столкнулась с приторным лицом. Она мимолетно посмотрела на него. Да, это все еще был тот же самый евнух. — Не могу сказать, что вы выглядите очень благодарной в данный момент, — сказал Джинши. — Так ли это, господин? Ну, может быть, вам следует меньше беспокоиться о моем выражении и больше о работе, которую вам нужно сделать сейчас.       По какой-то причине она подумала, что видит дрожь, пробежавшую по Джинши. Так что она была права: он уклонился от своих дел, чтобы поговорить с ней.       «Одно дело — иметь слишком много свободного времени. Но активно игнорировать свою работу?» — Возможно, вам следует позаботиться об этом, пока не накопилось слишком много работы.       Маомао удобно проигнорировала тот факт, что она почти не работает сама. Джинши моргнул, и на секунду на его лице появилась боль, но затем мысль пришла ему в голову. На его лице появилась злобная, зловещая ухмылка. — О, я работаю довольно прилежно, — сказал он. — В каком смысле, господин?       Джинши задумчиво погладил подбородок. — Одно из юридических предложений, которое попало ко мне на стол, предлагало установить возрастное ограничение на употребление вина, чтобы молодые люди не тонули в нём.       Маомао смотрела на него с открытым ртом. — Оно рекомендовало запретить употребление до двадцати одного года.       Его ухмылка стала ещё злее. — Господин Джинши, я умоляю вас не принимать такой закон. — Боюсь, это не только от меня зависит, — сказал он, улыбка расцветающего цветка на его лице, наблюдая страдания на лице Маомао. Её губа опустилась. Она сделала единственное, что могла сделать, и посмотрела на него, словно на перевернутого жука.       «Павлин смазливый!»