Борьба за самостоятельность: монолог фармацевта о проблемах с отцом и выборе, между любовью и независимостью.

      Кукареканье петуха разбудило Маомао, и она вышла из своего ветхого дома. На заднем дворе был маленький курятник и сарай для фермерских инструментов, а также деревянный ящик. Из того, что мотыга отсутствовала, она поняла, что её отец был на поле. Он держал его в роще, прямо за кварталом красных фонарей.       «Ты ведь знаешь, что это не хорошо для ног».       Её отец был уже в возрасте, и она хотела бы, чтобы он прекратил тяжелый физический труд, но он не давал признаков того, что собирается это делать. Он любил делать свои лекарства из трав, которые сам выращивал. Поэтому вокруг их дома выросло множество странных растений.       Тут Маомао вспомнила. Она вернулась в дом и взяла лист бумаги и растёрла чернила для письма.

Для Лахана, от Маомао.

Со всё хорошо. Я побуду тут только три для. Меня продали во дворец, сейчас я служу Супруге Гёкуё во Внутреннем Дворе, у меня по контракту ещё год. После него я вернусь сюда. Если получится узнай, кто меня продал. Подписалась я своим именем. До встречи, и спасибо за лекарства.

      Закончив письмо, Маомао приняла лекарство оставленное отцом на столе.

***

      Маомао сорвала по листочку, проверяя, как растут растения. Она взглянула на скрытый деревянный ящик. На нём была вывеска с надписью: «Не трогать». Маомао проглотила слюну. Она приоткрыла крышку и заглянула внутрь, хотя это не способствовало успокоению её сердцебиения. Если она правильно помнила, в ящике находились различные ингредиенты, оставленные настаиваться в вине. Ей казалось, что эти ингредиенты были очень живыми и трудными для улова.       Через мгновение Маомао закрыла крышку так, как она была. Похоже, люди соблюдали предупреждение. Её отец, всегда осторожный мыслитель, мудро положил в ящик только одну вещь. Это был разумный выбор. Несколько вместе могли бы съесть друг друга и стать ядовитыми.       «Ладно, в любом случае…»       Её мысли прервал шумный стук в дверь. Поцарапав лениво голову, Маомао подошла к передней части дома. — Ты её сломаешь, — сказала она испуганно выглядящей девушке, которая стучала кулаком по неустойчивой двери. Она не была из Малахитового дома. Она была ученицей-служанкой в одном из близлежащих борделей, которая иногда приходила в аптеку Маомао. — Что случилось? Если ты ищешь моего отца, его нет дома, — сказала Маомао, издавая зевок, когда девушка схватила её за руку и буквально утащила прочь.       Ученица привела Маомао в средний бордель, недалеко от Малахитового дома. Это было не большое место, но оно гордилось приличным качеством. Маомао вспомнила, что здесь было несколько куртизанок с отличными клиентами. Но что хотела служанка, приведя её сюда?       Маомао попыталась придать порядок своим растрепанным волосам и разгладить складки на одежде. Она не переодевалась в ночную одежду накануне, что начинало казаться хорошей идеей. Но она собиралась взять горячую воду в Малахитовом доме… — Сестра, я привела аптекаршу! — крикнула девушка, когда они проходили через заднюю дверь борделя и направлялись в одну из комнат. Там Маомао обнаружила группу женщин, без макияжа и выглядящих усталыми, собравшихся вокруг чего-то, что она не могла увидеть. Подойдя поближе, она обнаружила мужчину и женщину, лежащих на кровати, разделяющих одну подушку, слюна капала из их ртов. На постельном белье были следы рвоты.       Трубка лежала неподалеку на полу, а табачные листья были разбросаны повсюду. Она также увидела на полу некоторые соломинки и разбитый стеклянный сосуд. Содержимое пролилось, пачкая подушку. В воздухе витал очень характерный аромат. Две винных бутылки также были частью хаоса, они тоже перевернуты и пролиты. Два разных по цвету пятна на подушке выглядели почти как какое-то странное искусство.       Столкнувшись с этой сценой, глаза Маомао широко раскрылись, и сон покинул её. Она открыла глаза мужчины и женщины, заглянула в них; она проверила их пульс и вставила палец в их рты. Казалось, она не была первой, так как пальцы одной из куртизанок были грязными от рвоты.       Мужчина не дышал; Маомао нажала на его солнечное сплетение, пытаясь вырвать содержимое его желудка. Прозвучало «хррк», и слюна хлынула из его рта. Она схватилась за простыни, чтобы вытереть его рот изнутри. Наконец, она перевернула его и вдохнула в его рот.       Увидев это, одна из куртизанок попыталась повторить то, что сделала Маомао для женщины. В отличие от мужчины, она все еще дышала, поэтому ей легко вызвать рвоту. Куртизанка предложила ей воды, но Маомао закричала: — Не позволяйте ей пить это! Нам нужен уголь!       Испуганная куртизанка пролила воду от удивления, но затем бросилась по коридору.       Маомао повторила процесс с мужчиной еще несколько раз, нажимая на его грудь, чтобы вызвать рвоту, а затем дышала за него. Когда начала подниматься только желудочная кислота, он наконец начал дышать самостоятельно.       Маомао, истощенная к этому моменту, взяла предложенную ей воду и прополоскала рот, а затем выплюнула её в ближайшее окно.       «Первое чертово дело утром».       Она даже не успела позавтракать, а теперь ей хотелось вернуться в постель. Но она покачала головой, чтобы отогнать ощущение, и позвала служанку. — Приведи моего отца сюда. Он, наверное, на поле у южной стены. Дай ему это; он поймет, что это значит.       Она приказала принести деревянную записную планку и нацарапала на ней несколько символов, затем отдала её девочке. Ребенок выглядел смущенным, но взял и ушел. Маомао взяла еще глоток воды, на этот раз выпила её, а затем начала пудрить уголь, который принесли.       «Глупая, раздражающая, неприятная затея», — подумала она, нахмурившись на табачные листья, а затем вздохнула.       Примерно через полчаса пришел пожилой мужчина с плохими ногами, ведомый служанкой.       «Это заняло у неё достаточно много времени», — подумала Маомао, но она показала своему отцу тщательно измельченный уголь. Он добавил сушеные листья нескольких разных видов трав, затем дал, выпил смесь мужчине и женщине. — Наверное, ты справилась с этим неплохо, — сказал он, затем взял одну из соломинок с пола и внимательно изучил её конец. — Только неплохо?       Маомао наблюдала за своим отцом — старым, но никак не слабым — работающим. Он поднял осколок стекла с пола и некоторые листья табака. Наконец, он изучил некоторую рвоту, первую, которая вышла до прихода Маомао. Она наблюдала за ним, пока он работал.       Если у неё была привычка внимательно наблюдать за окружающими, то она, безусловно, унаследовала её от него. Этот человек — её приёмный отец, мастер аптекарь — мог различить две или три новые вещи только по одному новому факту. — Каким ядом ты это приняла? — сказал её отец. Его тон подразумевал, что он дает ей какой-то урок. Маомао сама взяла один из табачных листьев и показала его ему. Широкая улыбка промелькнула на его морщинистом лице, как бы говоря: — Да, верно. Похоже, ты не дала им пить воду? — Это было бы бессмысленно, не так ли?       Её отец ответил двусмысленным жестом, который казался одновременно кивком и покачиванием головы. — Зависит от случая. Желудочная кислота может помочь предотвратить всасывание яда. В таких случаях давать пациенту воду бессмысленно. Но если он изначально был растворен в воде, то разбавление иногда является лучшим выбором.       Он объяснил всё медленно, внимательно, словно учил ребёнка. Действительно, возможно, именно присутствие её отца не позволяло Маомао считать себя более аптекарем по собственному праву. Причина, по которой шарлатан больше похож на шарлатана, чем кажется, может быть в том, что Маомао так долго наблюдала за своим отцом.       Когда Маомао заметила, что рвота не содержит следов табачных листьев, она поняла, что метод, который предписывал её отец, вероятно, был правильным. Не то чтобы она никогда не могла заметить отсутствие листьев, но она все же пропустила это. Может быть, она была более сонной, чем она думала.       Пока она пыталась запомнить этот метод лечения, ученица девочка потянула её за рукав и сказала. — Сюда.       Это было лишь воображение Маомао, или девочка выглядела как-то угрюмо? В любом случае, Маомао позволила себе показать комнату, где был приготовлен чай. -Прошу прощения за все беспокойство, — сказала женщина, делящая сладкую красную фасоль. Она уже, казалось, не занимается этой профессией; Маомао предположила, что она является хозяйкой этого дома. Очевидно, у неё не было такой же скупой натуры, как у хозяйки Малахитового дома; она никогда не дала бы чай и сладости простому аптекарю («Только для клиентов!»). — Мы просто выполнили свою работу, мадам.       Маомао была бы счастлива, если бы они просто получили деньги. Её отец, сидя рядом с ней в веселом настроении, склонен забывать об этой части, поэтому Маомао должна была убедиться, что она получит деньги.       Женщина прищурилась, глядя в соседнюю комнату. Куртизанка, которая была больна, теперь спала, а мужской клиент спал в другой комнате. Лицо женщины заметно потемнело.       «Попытка совместного самоубийства влюбленных, может быть? Или же..так хватит надумывать!»       В квартале красных фонарей это не было необычным. Когда мужчина без средств встречал женщину, у которой оставалось слишком много времени по контракту, это всегда было первое, что они думали. Они шептали друг другу сладкие слова о встрече в следующей жизни, когда не было никаких доказательств, что такое вообще существует.             Маомао взяла кусочек красно-фасолевых лакомств и размышляющее пережевывала. Чай был теплым, с пшеничным стеблем, покоившимся на одной стороне.       «Я видела пару таких в той комнате», — подумала Маомао. Стебли пшеницы были пустыми внутри; этот был предназначен для использования в качестве соломинки. Бордели здесь не любили, чтобы помада попадала на посуду, и было принято использовать пшеничные стебли для питья.       Черт возьми, но дружба между мужчиной и женщиной могла быть сложной. Мужчина в той комнате выглядел очень состоятельным. Конечно, он был похож на плейбоя, но на нем была мантия, отороченная тонким шелком. У него было очаровательное лицо: такой человек мог легко привлечь неопытную молодую женщину. Маомао знала, что её отец упрекнет её за то, что она допускает такие предубеждения в своих мыслях, но это просто не выглядело для неё как женщина легкого поведения, которая отравилась отчаянием из-за отсутствия будущего. Она не выглядела так, будто она чувствовала себя взаперти и хотела умереть.       Когда Маомао что-то вложила в свою голову, она не могла отпустить это, пока не довела дело до конца. Это было просто ее натурой. Как только она убедилась, что ее отец получил деньги от хозяйки, она сказала: «Я пойду проверю пациента» и вышла из комнаты.       Мужчина был в худшем состоянии, чем куртизанка. Когда Маомао направилась к его комнате на другом конце здания, она заметила, что дверь была приоткрыта. И сквозь небольшую щель она увидела что-то очень странное. Это была служанка, угнетенный ребенок, который привел её сюда, и она поднимала над головой нож. — Эй! Что ты делаешь?! — сказала Маомао, спеша в комнату и забирая нож у ребенка. — Не останавливай меня! Он заслуживает смерти! — девочка бросилась на Маомао, пытаясь вернуть нож. Маомао сама была достаточно маленькой, чтобы даже ребенок мог преодолеть её, если бы был достаточно отчаянным. Оставшись без другого выбора, Маомао ударила ребенка по голове, и пока та отходила от удара, сильно шлепнула её по щеке. Девочка отлетела от удара. Она начала плакать, охваченная сильными рыданиями, из её носа текло много соплей.       Маомао только начала осознавать свое недоумение, когда в комнату вошла другая куртизанка, предупрежденная шумом. — Ч-что здесь происходит?! — она быстро, однако, сама поняла ответ на свой вопрос, и Маомао была отведена в другую комнату, что сильно навредило её расследованию.       Оказалось, что мужчина, ставший центром этой попытки совместного самоубийства из-за любви, уже был известным проблемным клиентом. Он был третьим сыном богатой купеческой семьи и имел историю использования своей красивой внешности и умелого языка, чтобы завоевать расположение куртизанок, обманывая их неясными обещаниями выкупить их контракт, а затем отбрасывая их, когда ему надоедало. По крайней мере, одна женщина впоследствии отчаялась и покончила с собой. Это не было его первой встречей с почти фатальной ненавистью; другие женщины, разгневанные его изменами, пытались ударить его ножом или даже отравить. Однако он был сыном любимой наложницы, и папа всегда умудрялся выкупить мальчика из беды, и это сделало его испорченным, избалованным ребенком. Недавно он даже убедил своего отца нанять охранников, чтобы он безопасно добирался до борделей. — Старшая сестра этой девочки работала в другом заведении, — объяснила куртизанка, гладя ребенка, который продолжал плакать. Сестра служанки была одной из тех, кого этот мужчина полюбил и бросил. Последнее, что услышала девочка от своей сестры, было письмо, радостно сообщающее, что её выкупят из контракта. И следующее, что услышала девочка о ней, было то, что она покончила с собой. Как она себя чувствовала? — Она подружилась с одной из девушек здесь… Той, которую ты спасла от отравления сегодня.       Женщина извиняющимся взглядом посмотрела на Маомао.       «Посмотри в другую сторону — это то, что она просит меня сделать?» Казалось, что надежда женщины заключалась в том, чтобы поделиться этим печальным рассказом, чтобы вызвать сочувствие Маомао и заставить её замолчать. К счастью, шум не дошел до комнаты, где находились её отец и госпожа. Если Маомао решила ничего не говорить, ребенок, скорее всего, останется безнаказанным. Какая боль.       «Я..в какой-то степени..нет, хватит. Мне всё равно».       Лично она считала, что, если клиент известен как такой неприятный, его следовало бы просто запретить, но, по-видимому, несчастная куртизанка сама пригласила его. Если бы стало известно, что была попытка двойного самоубийства, этому заведению пришлось бы столкнуться с серьезной проблемой. Частично поэтому все казались так благодарными Маомао и её отцу, потому что, несмотря на его отвратительность, этот человек был сыном важной семьи, и она спасла его от смерти.       Что, для маленькой служанки, должно было казаться невыносимой несправедливостью.       «Не могу сказать, что я её виню».       Она случайно оказалась дома сегодня, но в течение последних нескольких месяцев Маомао не была в квартале красных фонарей. Можно предположить, что эта маленькая девочка, которая делала покупки и другие поручения для её дома, знала, когда отец Маомао был дома, а когда нет. Кроме того, в такой ситуации обычно обращаются к врачу, а не к аптекарю.       Ребёнок намеренно выбрал момент, когда фармацевт отсутствует? Это указывает на устрашающую быстроту ума для такого молодого человека. Это также могло объяснить, почему она так медленно вела отца Маомао. Это свидетельствует о том, насколько она ненавидит этого человека.       Наконец, Маомао просто сказала: «Я понимаю» и вернулась к своему отцу. — Довольно радушная встреча, — легко сказал её отец. Они с Маомао направлялись обратно к своей маленькой хижине, потратив большую часть утра на этот инцидент. Маомао взяла у отца кошелек, дважды проверила его содержимое, а затем вернула его ему. Сумма предполагала наличие некоторых денег на молчание. Печально известному клиенту стало лучше, но, вероятно, это будет последний раз, когда ему позволят появиться здесь. Не только в этом борделе, но и во всем квартале красных фонарей. Слова быстро распространяются в таком месте.       Когда они вернулись домой, Маомао устроилась в скрипучем кресле и вытянула ноги. Она так и не получила горячую воду. Ей повезло, что это не был потный сезон, но благодаря всей этой суете она все равно потела, и это было неприятно.       Почти так же некомфортно было и это дело с двойным самоубийством. Что-то в этом ее беспокоило. Мужчина, о котором шла речь, был таким низкопробным, что даже ученица его ненавидела, и по словам других, казалось, что он больше всего заботился о себе. Мог бы такой человек попасть в какое-то перегретое проявление любви, как двойное самоубийство?       «Может быть, куртизанка отравила его?»       «Возможно, он не выбрал смерть самоубийством».       Но Маомао быстро отказалась от этой идеи. Уже была по крайней мере одна попытка отравить его; он не стал бы слишком быстро есть что-либо, что предложила бы ему куртизанка. Маомао скрестила руки и буркнула про себя. Её отец наблюдал за ней, разминая некоторые травы в ступке. Через мгновение он сказал: — Не говори ничего на основе предположения.       То, что он сказал, подразумевало, что он уже имел представление о правде происшествия. Маомао посмотрела на него грустно, затем опустилась на стол. Она попыталась вспомнить все, что было на месте происшествия. Может быть, она что-то упустила?       Там был мужчина и женщина, оба без сознания. Разбросанные табачные листья, стеклянный сосуд с его…       Теперь Маомао осознала, что, если она не ошибается в своих воспоминаниях, на месте происшествия был только один стеклянный сосуд. И колосья пшеницы. Два разных цвета алкоголя.       Без слов Маомао встала и встала перед кувшином с водой. Она набрала немного содержимого, а затем вернула его обратно. Её отец наблюдал, как она делала это несколько раз, прежде чем вздохнул и положил порошковые ингредиенты в контейнер. Затем он поднялся и подошел, чтобы стоять перед ней. — Теперь все закончено, — сказал он. — Все сделано.       Он ласково погладил еёпо голове. — Я это понимаю, — сказала Маомао, положив ложку обратно в кувшин ещё раз и вышла из дома.       «Он не собирался умирать. Его собирались убить».       И она верила, что это была куртизанка, которая попыталась убить мужчину. Сын, гладкий разговорщик, любовник и оставляющий много женщин. Именно куртизанка, за которой мужчина ухаживал, самый последний объект его любовных устремлений, могла быть той, кто попытался его убить.       Маомао чувствовала, что она могла смело предположить, что ловелас, как обычно, уговаривал эту женщину выкупить её из контракта. В отличие от Маомао, многие люди, казалось, верят, что любовь может изменить человека. И когда достаточно много людей повторяют идею достаточное количество раз, где-то по пути она становится правдой.       Хорошо. Как же куртизанка смогла отравить бдительного мужчину? Все просто: просто показать ему, что яда нет. Куртизанка должна была выпить вино первой, именно то, что Маомао делала в своей работе. Когда мужчина увидел, что женщина чувствует себя прекрасно, он выпил бы то же самое. Вот почему был только один сосуд.       Однако это поднимало возможность того, что женщина поддается яду первой, и мужчина не выпьет отравленное вино. Некоторые яды, как-то, что Маомао обнаружила на банкете, действуют медленно, и, вероятно, здесь тоже было такое: в данном случае ядом, скорее всего, был табак. Он имел стимулирующий эффект при жевании и быстро выплевывался.       Если куртизанка была талантливой актрисой и могла употребить яд, не будучи обнаруженной, хорошо, но Маомао подозревала, что у неё была помощь. Она пила вино через соломинку, сделанную из стебля пшеницы. Это было совершенно нормально и не вызывало подозрений у мужчины.       Как это позволило ей избежать яда? Маомао думала, что это имело отношение к вину. Было два разных типа. Два цвета вина в одном прозрачном стеклянном сосуде. Хотя они могли быть не такими нерастворимыми, как масло и вода, два типа вина имели немного разные плотности. Если вы аккуратно наливали легкое вино поверх тяжелого, образовывались два слоя. И как это было красиво, двухцветное вино в стеклянном сосуде. Прекрасный маленький трюк, чтобы порадовать избранного гостя. А между тем куртизанка использовала свою соломинку, чтобы пить только из нижнего слоя, пока мужчина, без соломинки, пил сверху.       Когда женщина была уверена, что мужчина рухнул, она сама выпила немного отравленного вина. Недостаточно, чтобы умереть, только достаточно, чтобы создать убедительную иллюзию. Разбросанные вокруг табачные листья помогли скрыть запах и заставить людей думать, что это было то, что они использовали для этого дела. Если бы умерла куртизанка, все это было бы напрасно. Она очень старалась, чтобы убедиться, что мужчина мёртв, и она выжила. Что, вероятно, также объясняло, почему она решила сделать это с самого утра.       Даже кто-то удобно обнаружил ситуацию для нее.       Маомао прибыла в бордель с утра. Она прошла в заднюю часть, в комнату, где отравленная куртизанка должна была отдохнуть. Она нашла уставшую женщину, прислонившуюся к перилам и глядящую в небо. По-видимому, она была на ногах. Она напевала детскую песню, и на ее лице промелькнула эфемерная улыбка. Эфемерная, и все же, подумала Маомао, как-то неустрашимая. — Сестра, что ты делаешь? — закричала служанка — не ребенок из того утра, — когда увидела, что куртизанка прислонилась к перилам. Она потащила женщину обратно в комнату и закрыла окно.       Поведение первой служанки, той, которая пыталась ударить мужчину ножом, показалось Маомао странным для кого-то, чья возлюбленная «сестра» находился в опасности от отравления. Она специально пошла к аптекарю, а не к врачу, надеясь, что будет слишком поздно, чтобы спасти мужчину. И она не торопилась вызывать отца Маомао. Разве ей не было волнительно за куртизанку? Или она не верила, что второй человек, так близкий к ней, тоже может умереть? Маомао слишком много думала или почти казалось, что девушка все время знала, что куртизанка выживет?       Затем была другая куртизанка, которая так эмоционально описывала бедствие женщины перед Маомао. И необычайно щедрая хозяйка. Чем больше она об этом думала, тем страннее все казалось.       «Никаких предположений, да?»       Маомао медленно взглянула снова на закрытое окно и взглянула на небо. Она, наконец, вернулась в квартал красных фонарей, о котором она мечтала все эти месяцы в заднем дворце, но в глубине души они были одним и тем же местом. Оба были садами и клетками. Все, кто находился в них, были заперты и отравлялись атмосферой. Куртизанки впитывали яд вокруг них, пока сами не становились сладким ядом. Пока сын был жив, было трудно сказать, что произойдет с его потенциальной убийцей. Он мог заподозрить попытку отравления. Но, с другой стороны, все может пойти иначе: бордель может обвинить его в разрушении их важного продукта и выжать из него что-то.       «Наверное, это не имеет значения».       Это не касается её. Если бы она лично воспринимала всё, что происходит в этом месте, она бы не выжила.       Маомао устало почесала затылок и решила отправиться в Малахитовый дом.