Борьба за самостоятельность: монолог фармацевта о проблемах с отцом и выборе, между любовью и независимостью.

      Первое впечатление, которое складывалось о Лишу, Добродетельной супруге, заключалось в том, что она не очень чувствительна к настроению окружающих. Первая часть банкета закончилась, и перед началом следующей части был объявлен перерыв. Маомао и Гуйэн отправились, навестить принцессу Линли. Пока Гуйэн меняла остывшую грелку для рук на новую, Маомао бросила быстрый взгляд на ребенка.       «Похоже, у неё неплохое здоровье».       Линли, чье лицо было красным, как яблоко, обладала здоровой пухлостью, которая была далека от той, когда Маомао впервые увидела её и оба её отец, император, и бабушка, вдовствующая императрица, души в ней не чаяли.       «Хотя не уверена, что ей следует находиться на улице в таком виде».       Это было особенно бессовестно, учитывая все те головы, которые полетят, если принцесса простудится из-за непогоды. На всякий случай они наняли мастера, который изготовил детскую кроватку с чем-то вроде чехла, похожего на птичье гнездо.       «Эх, она симпатичная. Я думаю, это достаточно веская причина».       Ах, дети — страшная штука: эта могла затронуть струны сердца даже Маомао, а она не питала особой любви к детям. Когда Линли начала извиваться, пытаясь выбраться, Маомао усердно упаковала её в переноску и как раз собиралась передать её Хоннян, когда услышала позади себя отчетливое фырканье.       На неё смотрела молодая женщина в изысканном платье с персиково-розовыми рукавами. Несколько фрейлин выстроились в очередь позади неё. У неё самой было очаровательно детское личико, но в данный момент её губы были поджаты в явном неудовольствии. Возможно, она была расстроена тем, что Маомао направилась прямо к ребенку, не засвидетельствовав ей своего почтения.       «Значит, это и есть юная невеста?»       Хоннян и Гуйэн почтительно поклонились ей, и Маомао последовала их примеру. Супруга Лишу, все еще выглядевшая совершенно расстроенной, удалилась вместе со своими фрейлинами. — Это была Добродетельная Супруга? — Да, это была она. Она выделяется из толпы. — Но кажется, она не умеет читать настроение.       Каждой из «четырех дам» Императора была назначена своя характерная цветовая гамма. Гёкуё были рубин и нефрит, у Лихуа — ультрамарин и хрусталь. Судя по цвету одежды фрейлин А-Дуо, Целомудренная Супруга, должна была быть одета в черное. Она жила в Гранатовом Павильоне, что указывало на то, что гранат был камнем, с которым она была связана.       «Если они руководствуются пятью стихиями, то последний цвет должен быть белым».       Светло-розовый цвет, который носила Лишу, казался опасно близким к красному цвету Гёкуё. Обе дамы сидели рядом друг с другом на банкете, создавая впечатление, что их цвета сталкиваются.       «На самом деле…»       Она осознала, что спор, который она случайно подслушала среди прислужниц, был о примерно том же самом. Женщин критиковали за то, что они носят одеяния не того цвета, который соответствует их положению. — Хочется, чтобы она повзрослела, не так ли? — Так сказала Хоннян, вздохнув.       Маомао взяла остывший карманный обогреватель и положила его на горшок, который они приготовили именно для этой цели. Она видела, как несколько придворных дам наблюдали издалека, поэтому с благословения Гёкуё она раздала несколько теплых камней. Она призналась, что немного озадачена: эти женщины привыкли к жизни из шелка и драгоценных камней, но некоторые нежно нагретые камни могли доставить им истинное удовольствие.       К сожалению, женщины из Хрустального Павильона держались от Маомао на расстоянии, словно отталкивались магнитом. Она видела, как они дрожали, им просто нужно было взять карманные обогреватели. — А тебе не кажется, что ты немного мягкотелая? — раздраженно спросила Ин Хуа. — Теперь, когда вы упомянули об этом, возможно.       Она всего лишь открыто выразила свои чувства.       «Если подумать об этом…»       С тех пор как начался перерыв, за занавесом стало довольно многолюдно. Там были не только фрейлины, но и военные и гражданские чиновники. Все они держали аксессуары по крайней мере в одной руке. Некоторые разговаривали с слугами один на один, в то время как другие были окружены небольшой толпой женщин. Гуйэн и Айлан разговаривали с военным, которого Маомао не узнала. — Вот как они находят лучших девушек, спрятанных в нашем маленьком цветочном саду, — объяснила ей Ин Хуа. Она фыркнула, как будто была каким-то образом выше всего этого. Что её так взволновало? — Ах. — Они дарят им эти аксессуары в качестве символа. — Конечно, иногда это может означать что-то другое… — Угу.       Ин Хуа скрестила руки на груди и надулась на нехарактерно незаинтересованные ответы Маомао. — Я сказала, иногда это может означать что-то другое! — Да, я тебя слышала.       Она, казалось, даже не собиралась спрашивать, что это должно было означать. — Хорошо, дай мне шпильку для волос, — сказала Ин Хуа, указывая на украшение, которое Маомао получила от Джинши. — Хорошо, но для этого тебе придется поиграть в камень-ножницы-бумагу с двумя другими девочками, — сказала Маомао, переворачивая камни в жаровне.       Она не хотела, чтобы это переросло в драку. Кроме того, если бы Хоннян узнала, что она только, что отдала шпильку первому, кто попросил, её, вероятно, ждал бы еще один удар по затылку. У главной фрейлины была быстрая рука.       Для Маомао, которая намеревалась вернуться домой после окончания двухлетней службы, «успех в мире» не представлял никакого привлечения и уж тем более интереса.       «Кроме того, если он думает, что это дает ему право мной манипулировать, я лучше вернусь служить в Хрустальном павильоне», — подумала Маомао, смотря, как будто она наблюдает за мертвой цикадой.       Именно тогда она услышала нежный голос: — Возьмите это, молодая леди.       Ей была предложена орнаментальная шпилька для волос. На ней покачивалось небольшое, светло-розовое коралловое украшение.       Маомао подняла глаза и обнаружила мужественного мужчину, улыбающегося ей с вежливостью. Он был еще молод и не имел бороды. Он выглядел достаточно мужественно, но его прилежная улыбка не вызывала никаких чувств у Маомао, у которой было необычайно сильное сопротивление таким вещам.       Мужчина, военный офицер, увидел, что она не реагирует так, как он ожидал, но он не отказался от предложенного подарка. Он был в полуприсяди, поэтому его лодыжки начали трястись.       «А он тоже тут? Сомневаюсь, что он будет дарить кому-то шпильку, но может он заметил меня? Его ранг обязывает присутствовать на таких мероприятиях».       В конце концов Маомао поняла, что она ставит этого человека в некоторое затруднение. — Спасибо.       Она взяла шпильку, и мужчина выглядел довольным, как щенок, который удовлетворил своего хозяина. Маомао подумала, что это беспородный щенок. — Ну, до свидания. Приятно познакомиться. Меня зовут Рихаку, кстати.       «Если бы я думала, что когда-нибудь увижу тебя снова, я бы, наверное, попыталась запомнить это».       В поясе большой собаки, махающей Маомао, все ещё было дюжина шпилек. Предположительно, он раздавал их всем, чтобы не смущать ни одну из придворных дам. Довольно вежливо с его стороны.       «Наверное, я была несправедлива к нему», — подумала Маомао, глядя на коралловое украшение. — Ты получила одну? — спросила Гуйэн, подходя к ней с другими девушками. Каждая держала свою добычу. — Да… Приз за участие, — безжизненно ответила Маомао. Может быть, он давал их девушкам, которые казались стоящими без дела. — Как одиноко это звучит, — сказал знакомый, изысканный голос сзади неё. Маомао повернулась и столкнулась с той хорошо одаренной супругой, Лихуа.       Она выглядела немного полнее. Тем не менее, она всё ещё не была такой крепкой, как раньше. Последние тени на её лице только подчеркивали её красоту. Она носила темно-синюю юбку и голубую верхнюю одежду с голубым платком на плечах.       «Может быть, ей будет немного холодно».       Пока Маомао была служанкой Гёкуё, она не могла прямо помогать Лихуа. После того, как она покинула Хрустальный павильон, даже новости о здоровье супруги доходили до неё только, через периодические замечания Джинши. Даже если бы она осмелилась попытаться посетить Хрустальный павильон сама, фрейлины Лихуа прогнали бы её от двери.       Маомао поклонилась в соответствии с этикетом дворца. — Прошло много времени, госпожа. — Да, много, — сказала Лихув, касаясь волос Маомао, когда та взглянула на неё. Она проткнула что-то сквозь волосы, как сделал Джинши. На этот раз это не болело, просто казалось, что что-то застряло в пучке волос. — Ну, будь осторожна, — сказала Лихуа и изящно отошла, ругая своих фрейлин за их неспособность скрыть своё удивление.       Но женщины из нефритового павильона были также раздражены. — Ха, не могу догадаться, что госпожа Гёкуё будет думать об этом, — сказала Ин Хуа, с раздражением пощелкивая выступающей шпилькой.       На голове Маомао трепетала цепочка из трех кварцевых украшений.       После полудня Маомао заняла место Хоннян за спиной супруги Гёкуё, ведь настало время есть. По настоянию Ин Хуа Маомао спрятала три шпильки, которые она получила, в пояс. Украшение, которое дала ей Гёкуё, было ожерельем, поэтому было бы лучше носить хотя бы одну из них в волосах, но какую бы она ни выбрала, это было бы воспринято как оскорбление для её двух других благодетелей. Именно постоянная необходимость учитывать, как действия повлияют на других, делала работу фрейлины такой трудной.       Теперь, когда у неё была возможность наблюдать за празднеством с места почетного гостя, Маомао поняла, что это действительно впечатляющее представление. Военные офицеры стояли на западе, гражданские чиновники — на востоке. Только около двух из десяти из них могли сесть за длинный стол, остальные стояли в аккуратной линии. В этом отношении им было хуже, чем служащим, работающим за кулисами: им приходилось стоять так часами.       Гаошун был среди тех, кто сидел с военными чиновниками. Маомао поняла, что он, возможно, более важный человек, чем она думала, но она также удивилась, увидев, как большой мужчина из ранее встреченных занял своё место среди чиновников с такой небрежностью. Он сидел ниже Гаошуна, но, судя по его возрасту, это могло означать только то, что он только начинает свой путь в мире.       «Ну, ты ведь должен быть тут, дай знак какой-нибудь».       Джинши, тем временем, нигде не было видно. Кто-то мог подумать, что такой ослепительный человек должен был выделяться среди толпы. Однако, поскольку не было реальной необходимости искать его, Маомао сосредоточилась на своей работе.       Сначала подали вино в качестве аперитива. Оно было аккуратно налито из стеклянных сосудов в серебряные кубки для питья. Маомао крутила вино в кубке, не торопясь, убеждаясь, что оно не мутное. Если бы был мышьяк, появились бы темные пятна.       Пока она позволяла вину нежно кружиться, она хорошенько понюхала его, затем сделала глоток. Она уже знала, что в нем нет яда, но, если бы она не попробовала, никто бы не поверил, что она выполняет свою работу должным образом. Она проглотила, затем прополоскала рот чистой водой.       «Хм?»       Внезапно Маомао стала центром внимания. Другие дегустаторы ещё не поднимали кубки к губам. Когда они увидели, что Маомао подтвердила, что ничего опасного нет, они неуверенно начали делать глотки.       «Хах, понятно».       Никто не хотел умереть. И если один дегустатор был готов пойти первым, было бы безопаснее подождать и посмотреть, что произойдет.       «И, если вы собирались использовать яд на банкете, быстродействующий был бы лучшим способом».       Возможно, Маомао была единственной здесь, кто иногда пробовал яды для развлечения. Допустим, она была исключительной личностью.       «Если бы мне пришлось умереть, я думаю, что мне бы хотелось отравиться токсином рыбы-фугу. Органы, смешанные в хороший суп…»       Он вызывал покалывание на языке — она не могла насытиться им. Сколько раз она вызывала рвоту и очищала свой желудок, чтобы снова испытать это? Маомао подвергла себя воздействию широкого спектра различных ядов, чтобы иммунизировать себя от них, но токсин рыбы-фугу был скорее личным предпочтением. Кстати, она знала, что организму невозможно привыкнуть к токсину рыбы-фугу, несмотря на то, сколько раз он с ним сталкивался.       Пока эти мысли проникали в её голову, глаза Маомао встретились с глазами фрейлины, которая принесла ей закуску. Уголки губ Маомао поднялись; возможно, это выглядело так, будто она неприятно ухмыляется на женщину. Как будто она была немного помешанной. Маомао пощекотала себя по щекам, заставляя себя принять привычное нейтральное выражение.       Закуска, которую подали, была одной из любимых императора; это блюдо появлялось иногда, когда он ночевал. Очевидно, что задний дворец занимался кулинарией для этого банкета. Это блюдо было довольно знакомым. Поскольку все остальные дегустаторы смотрели на Маомао с большим вниманием, она быстро взяла в руки палочки.       Блюдо было сырой рыбой и овощами, приправленными уксусом. Император, возможно, был немного сексуально возбужденным, но его предпочтения в пище склонялись к удивительно полезному, подумала впечатленная дегустаторша.       «Они немного перепутали», — подумала Маомао, заметив, что ингредиенты отличаются от обычных. Обычно это блюдо подавалось с черным амуром, но сегодня вместо него была медуза.       Было непостижимо, что повара могли допустить ошибку в любимом рецепте императора. Если произошла путаница, то, вероятно, блюдо, приготовленное для одной из других наложниц, попало к Гёкуё вместо неё. Кулинарная служба в заднем дворце была очень способной и даже готовила одно и то же блюдо по-разному, чтобы угодить Императору и его различным женщинам. Например, когда Гёкуё кормила грудью, ей подавали бесконечное количество блюд, способствующих хорошему грудному молоку.       Когда дегустация закончилась и все приступили к закускам, Маомао увидела что-то, что, по её мнению, подкрепило её предположение о том, что произошла ошибка в том, кому что было подано. Лишу, ничего не подозревающая супруга, смотрела на свою закуску и выглядела немного бледной.       «Похоже, ей не нравится то, что в ней есть».       Но поскольку это было любимое блюдо императора, было бы неприемлемо не доесть то, что ей подали. Её палочки дрожат, когда она берёт филе голубой рыбы. За ней служанка, которая служила ей дегустатором, закрыла глаза. Её губы дрожали и, казалось, слегка изогнулись.       Она смеялась.       «Я не хотела это видеть, но вот же дрянь», — подумала Маомао, затем повернулась к следующему блюду.

***

      «Если бы это был всего лишь банкет», — подумал Рихаку. Он не ладил с этими элитными типами, которые смотрели свысока на всех и каждого с высот имперского двора. Где здесь было веселье в проведении приёма на морозе, когда ветер царапал тебя каждую минуту?       Хороший ужин, вот что было бы неплохо. Все они должны были бы подражать своим предкам, пить и есть мясо в персиковом саду с несколькими близкими друзьями.       Но где были дворяне, там мог быть яд. Любые ингредиенты, как бы изысканно они ни были приготовлены, остыли бы к тому времени, как дегустатор пищи закончили свою работу, и вместе с теплом уходила как минимум половина вкуса. Он не винил людей, проверяющих пищу на наличие яда, но наблюдать, как они вынуждены были принимать глоток, их лица бледные все время, почти лишало его аппетита. Сегодня, как всегда, ему казалось, что это занимает чрезмерно много времени.       Но на самом деле, похоже, это не то, что происходило. Обычно дегустаторы пищи все смотрели тревожно друг на друга, когда подносили приборы к своим ртам. Но сегодня присутствовал дегустатор, который казался просто нетерпеливым. Маленькая придворная дама, сопровождающая Драгоценную Супругу, взяла глоток аперитива из своего серебряного кубка, даже не взглянув на других женщин. Она медленно проглотила, а затем прополоскала рот, как будто не происходило ничего особенного.       Рихаку подумал, что она выглядит знакомо, и тогда он вспомнил, что она была одной из женщин, которой он ранее подарил шпильку для волос. Она не обладала особым привлекательным внешним видом, аккуратная и опрятная, но без особых отличительных черт. Она, вероятно, терялась среди множества служанок в заднем дворце, многие из которых были несомненно великолепными. И все же, неподвижное выражение на её лице подсказывало, что это женщина, способная подавить других взглядом.       Его первое впечатление было-то, что она казалась довольно отстраненной, но едва он оценил её безэмоциональность, она доказала ему обратное с внезапной, необъяснимой улыбкой, которая исчезла так же быстро, как появилась. Теперь она выглядела весьма недовольной. Несмотря на все это, она продолжала пробовать яд с полной беззаботностью. Это было очень странно. Это был также идеальный способ провести время, пытаясь угадать, какое лицо она сделает дальше.       Молодой женщине подали суп, и она взяла ложку. Она критически осмотрела его, затем медленно положила несколько капель на язык. Её глаза немного расширились, затем внезапно на её лице распространилась восторженная улыбка. На её щеках появился румянец, и глаза стали слезиться. Её губы изогнулись вверх, обнажая белые зубы и пухлый, почти соблазнительный красный язык.       Вот что делает женщин такими пугающими. Когда она облизывала последние капли с губ, её улыбка была как спелый фрукт, как у самой искусной куртизанки. Еда должна была быть по-настоящему вкусной. Что могло быть в ней, чтобы она могла превратить обычную девушку в такое очаровательное создание? Или, может быть, это была подготовка, от неоценимо талантливых поваров дворца?       Рихаку стало тяжело глотать, и в этот момент молодая женщина сделала нечто невероятное. Она достала из сумочки платок, приложила его к губам и выплюнула то, что только что съела. — Это отравлено, — сказала фрейлина, снова с плоским выражением на лице. Её голос звучал с такой же срочностью, как у бюрократа, сообщающего о каком-то обыденном деле, и затем она исчезла за занавеской для дам.       Банкет закончился полным хаосом.