Борьба за самостоятельность: монолог фармацевта о проблемах с отцом и выборе, между любовью и независимостью.

      Для Джинши это был самый благоприятный поворот событий. Необычная девушка, которую он обнаружил случайно, теперь поможет ему решить одну из его многих проблем.       Госпожа Гёкуё, избранная супруга императора, в настоящее время обслуживается четырьмя фрейлинами. Этого может быть достаточно для какой-нибудь незначительной наложницы, но для высокопоставленной супруги, как Гёкуё, этого кажется слишком мало. Однако фрейлины настаивали на том, что их четверых вполне достаточно, чтобы заботиться обо всем, что требуется, да и сама Гёкуё не казалась склонной требовать больше слуг.       Джинши хорошо понимал, почему так происходит. Супруга Гёкуё была веселым и обычно спокойным человеком, но она также была умной и осторожной. В женском мире заднего дворца женщина, получившая благосклонность императора и не подозревающая других, находилась в смертельной опасности. Фактически, было несколько попыток покушения на жизнь Гёкуё. Особенно, когда она забеременела принцессой Линли.       И поэтому, хотя у неё изначально было десять фрейлин, теперь их было вполовину меньше. Обычно леди приводила с собой своих слуг, когда впервые прибывала в задний дворец. Но Гёкуё воспользовалась особым привилегированным правом, чтобы добавить к своим служанкам ещё одну. Она никогда не принимала анонимную прислугу из далёкого уголка заднего дворца в качестве своей фрейлины. Но она думала о своём положении высшей супруги. Наверняка она могла бы принять хотя бы ещё одну женщину.       И вот здесь появляется веснушчатая девушка. Она спасла дочь Гёкуё — супруга, наверняка, не будет против неё. Более того, девушка что-то знает о ядах. Что может пойти только на пользу. Всегда есть возможность, что эта веснушчатая девушка может использовать свои знания для злых целей, но, если она что-то попытается, им просто придётся загнать её в угол, где она не сможет причинить вред. Всё довольно просто.       «Если всё остальное не сработает, — подумал Джинши с ухмылкой, — Я всегда могу использовать своё обаяние».       Да, ему было так же отвратительно, как и всем остальным, от того, что он готов воспользоваться своей эфирной красотой таким образом. Но он не собирался менять свои способы. Действительно, его внешность была тем, что придавало Джинши ценность в жизни.

***

      Когда человек становился слугой, назначенным к определенной госпоже, и прислугой любимой наложницы императора, он обнаруживал, что отношение к нему улучшается. Маомао, которая до этого была в самом низу иерархии дворца, внезапно оказалась в средних рядах. Ей сказали, что её зарплата значительно увеличится, хотя двадцать процентов от её заработка уходило на «семью», то есть на торговцев, которые продали её во дворец. Отвратительное соглашение, по её мнению. Система, созданная для того, чтобы жадные чиновники могли набить свои карманы.       «Какова ирония».       Ей также была выделена личная комната — тесная, но далеко от перенаселенной комнаты, который она делилась раньше. Вместо скромного тростникового коврика и одеяла, теперь у неё была настоящая кровать. Правда, она занимала половину её комнаты, но Маомао была счастлива, что теперь может вставать утром, не наступая на своих коллег.       У неё был ещё один повод для празднования, хотя она узнала об этом позже.       В Нефритовом Павильоне, где жила Гёкуё, кроме Маомао было ещё четыре фрейлины. Недавно была уволена няня, якобы потому, что принцесса начала отучаться от груди, но Маомао догадывалась о настоящей причине. Это было очень малое количество женщин, учитывая, что у супруги Лихуа было более десяти служанок. Фрейлины Гёкуё были несколько ошарашены, узнав, что один из самых неважных людей во дворце внезапно был повышен до их коллеги, но они никогда не приставали к Маомао так, как она ожидала хотя бы наполовину. Вообще, ей казалось, что они ей сочувствовали.       «Но почему?»       Она вскоре узнает.       Перед ней стоял дворцовый обед, наполненный ингредиентами, которые традиционно считались лечебными. По одному, Хоннян, главная фрейлина Гёкуё, брала пробы и клала их на маленькие блюдца, ставя перед Маомао. Гёкуё с сожалением наблюдала за происходящим, но не давала понять, что собирается остановить происходящее. Остальные три служанки также смотрели сострадательными взглядами.       Место находилось в комнате Гёкуё. Она была обставлена в высшем стиле и здесь супруга принимала все свои приемы пищи. Прежде чем еда попадала к ней, она проходила через руки многих других людей, и будучи любимицей императора, ей следовало учесть возможность того, что одна или несколько из этих рук могут попытаться отравить продукт.       Таким образом, был необходим дегустатор пищи. Все были на нервах из-за того, что произошло с молодым принцем. Ходили слухи, что принцесса могла заболеть от того же яда, от которого умер младенец. Фрейлины не были осведомлены о том, какое ядовитое вещество в конечном итоге было обнаружено, и поэтому они справедливо были параноидально насторожены, что оно может быть во всём или в чём-то.       Не было бы странно, если бы они смотрели на простую служанку, которую им прислали в данный момент, специально чтобы быть дегустатором пищи, как на ничтожную пешку. Маомао была обязана не только пробовать блюда супруги Гёкуё, но и пищу, подаваемую принцессе. В те моменты, когда присутствовал Император, ей также приходилось пробовать роскошные деликатесы, предлагаемые ему.       «Это конечно плюс, но не то чтобы, я не пробовала подобное. В детстве, когда я приезжала в поместье, то он скупал кучу сладостей западного происхождения. Меня всегда больше интересовали их рецепты».       После того, как стало известно, что Гёкуё беременна, Маомао поняла, что было две попытки отравления. В одном случае дегустатор еды не получила серьёзных повреждений, но другая оказалась подвержена нервному яду, который парализовал её руки и ноги. Оставшиеся фрейлины с трепетом и страхом должны были проверять пищу сами, поэтому они, вероятно, были благодарны за приход Маомао.       Маомао нахмурила лоб, глядя на тарелку перед собой. Она была из фарфора.       «Если они так боятся яда, им следует использовать серебро».       Она взяла небольшой кусочек маринованного овоща палочками и критически рассмотрела его. Она понюхала. Затем она положила его на язык, проверяя, вызывает ли он покалывание, прежде чем проглотить его.       «Я не думаю, что я действительно квалифицирована для определения ядов».       Быстродействующие вещества — одно дело, но в отношении медленных токсинов она была бы бесполезной. Во имя науки Маомао приучила своё тело к различным ядам с постепенным воздействием и подозревала, что осталось немного таких, которые могли бы серьёзно повлиять на неё. Это, можно сказать, не было частью её работы фармацевта, а чисто способ удовлетворить её интеллектуальное любопытство. На западе, слышала она, у них есть название для исследователей, которые делают вещи, которые не имеют смысла для других людей: сумасшедшие ученые. Даже её старик, который научил её фармацевтическому ремеслу, раздражался её маленькими экспериментами.       Когда она удостоверилась, что нет нежелательных физических эффектов и что она не обнаружила ядов, о которых знала, еда, наконец, могла попасть к Госпоже Гёкуё.       Затем пришла безвкусная детская еда.

***

— Думаю, лучше заменить тарелки на серебряные, — сказала она Хоннян, как можно более ровным голосом. Её вызвали в комнату Хоннян, чтобы предоставить отчёт о её первом рабочем дне. Комната главной фрейлины была просторной, но неукрашенной никакими пустыми предметами, что свидетельствовало о практичности Хоннян.       Хоннян, привлекательная женщина с черными волосами, почти достигшая тридцати, вздохнула. — Джинши действительно всё продумал.       Она призналась с некоторым сожалением, что они намеренно не использовали серебряные столовые приборы по указанию евнуха, дабы проверить Маомао.       У Маомао было сильное подозрение, что Джинши также был тем, кто приказал назначить её дегустатором пищи. Она старалась не дать своему уже холодному выражению лица превратиться в открытое отвращение, пока она слушала Хоннян.       «Павлин плешивый, повырывала бы тебе перья». — Я не знаю, почему ты решила скрывать свои знания, но удивительно, что ты так много знаешь о ядах и медицине. Если бы ты с самого начала сказала им, что ты знала, как писать, ты могла бы получить намного больше денег. — Мои знания происходят от моего рода деятельности — я была аптекарем. Пока меня не похитили и не продали в это место. Мои похитители до сих пор получают часть моей зарплаты. Эта мысль вызывает у меня отвращение.       «Я стараюсь говорить, как обычная девушка, но так или иначе вскрается, кто я. Надо лишь оттянуть этот момент и сбежать из дворца».       Волосы на спине Маомао встали дыбом, а её слова вырвались острым потоком, но главная фрейлина не упрекнула её — Ты хочешь сказать, что ты была готова получать меньше, чем могла бы заработать, только чтобы убедиться, что у них будет на одну чашку вина меньше, когда они выпивают?       Казалось, Хоннян была достаточно проницательной, чтобы понять мотивы Маомао. Маомао просто облегчённо вздохнула, что Хоннян не упрекнула её за то, что она сказала. — Не говоря уже о том, что женщины без особых отличий служат пару лет и затем идут своей веселой дорогой. Там много рабочих, которые могут тебя заменить.       «Она явно прониклась ситуацией».       Хоннян взяла графин со стола и подала его Маомао. — Что? — спросила Маомао, но почти сразу же она почувствовала боль в запястье. Она испуганно уронила графин на пол. Большая трещина пробежала по фарфоровому сосуду. — О, боже мой, это довольно дорогая вещь из фарфора. Определённо не то, что простая придворная дама с низким жалованием смогла бы себе позволить. Боюсь, теперь ты не сможешь помогать семье. Имея такой проступок — на самом деле, мы, вероятно, должны выставить счёт им.       Маомао сразу поняла, что Хоннян имеет в виду, и на её лице, в прочем, безразличном, появилась едва заметная ироническая ухмылка. — Мои искренние извинения, — сказала она. — Пожалуйста, вычтите это из суммы моей зарплаты, которая отправляется домой каждый месяц. И если этого недостаточно, пожалуйста, возьмите из моей собственной доли тоже. — Спасибо, я постараюсь убедить Главу служанок сделать это. И ещё одно.       Хоннян положила сломанный графин обратно на стол, прежде чем достать свиток из ящика и начать писать на нём быстрыми короткими штрихами. — Это — твоя дополнительная зарплата в качестве дегустатора пищи. Можно назвать это оплатой риска.       Сумма была почти в два раза больше, чем Маомао получала в настоящее время. И ничего из этого не вычтут, чтобы заплатить её похитителям.       «Эта женщина действительно умеет пользоваться методом кнута и пряника», — подумала она, глубоко поклонилась и вышла из комнаты.