Борьба за самостоятельность: монолог фармацевта о проблемах с отцом и выборе, между любовью и независимостью.

— Очень интересно. Мне было сказано, что ты не умеешь читать, — ­ медленно и размеренно сказал красивый евнух. Маомао, ощущая себя неуютно, следовала за ним. — Нет, господин. Я низкого происхождения. Должна быть какая-то ошибка.       «Кто же, чёрт возьми, научил бы меня?» — подумала она, но она бы не сказала эти слова даже под пыткой. Маомао решила сделать вид, что она ничего не знает. Может быть, она говорила немного неправильно, но что она могла с этим поделать? От такого низкого происхождения не следовало ожидать большего. Тем более ни при каких обстоятельствах нельзя выдавать своего родства со стратегом. Иначе гора его недоброжелателей сожрёт её с потрохами.       Со служанками низшего ранга обращались по-разному в зависимости от того, умели они читать или нет. Те, кто умел читать, и те, кто не умел, каждый имел своё применение, но, если кто-то умел читать, но притворялся невежеством — ах, вот как нужно было идти по тонкому лезвию ножа.       Красивый мужчина представился Джинши. Его великолепная улыбка подразумевала, что он не причинит вреда даже мухе, но Маомао чувствовала, что за этой улыбкой скрывается что-то подозрительное. Как иначе он мог так насмехаться над ней? Джинши сказал Маомао молчать и следовать за ним. И вот теперь они здесь. Маомао понимала, что, будучи незначительной служанкой, покачивание головой перед Джинши могло быть последним, что она сделает, поэтому она послушно сделала, как он сказал. Она была занята расчётами, что может произойти дальше и как она с этим справится. Умирать не хотелось от слова совсем.       Не то чтобы она не могла догадаться, что могло вдохновить Джинши позвать её; загадкой оставалось, как он это выяснил. Сообщение, которое она передала супруге.       В руке Джинши небрежно висел кусок ткани. На нём были неряшливые символы. Маомао никому не говорила, что умеет писать, и также молчала о своём прошлом аптекаря и знании ядов. Он никогда не мог отследить её по почерку. Она думала, что была осторожна и убедилась, что рядом не было никого, когда она передала сообщение, но, возможно, она что-то упустила, кто-то её увидел. Свидетель, должно быть, сообщил о маленькой служанке с веснушками.       Несомненно, Джинши начал с опроса всех девушек, которые умели писать, собирая образцы их каллиграфии. Можно было попытаться выглядеть менее умелым владельцем кисти, чем есть на самом деле, но признаки и характерные особенности оставались. Когда эти поиски оказались тщетными, он обратился к девушкам, которые не умели писать.       «Вот же дотошный. У него слишком много свободного времени…»       Пока Маомао размышляла о таких недобрых мыслях, они прибыли в пункт назначения. Как и ожидалось, это был павильон Супруги Гёкуё. Джинши постучал в дверь, и спокойный голос ответил: — Войдите.       И они вошли. Внутри они обнаружили великолепную женщину с рыжими волосами, нежно держащую на руках ребёнка с кудрявыми локонами. Щеки ребёнка были румяными, кожа такого же бледного оттенка, как у матери. Она была воплощением здоровья, сладко дремлющего в объятиях супруги. — Я привёл ту, которую вы хотели видеть, госпожа. — Джинши уже не разговаривал шутливым тоном, а вел себя совершенно серьёзно. — Спасибо за вашу помощь. — Гёкуё улыбнулась и наклонила голову перед Маомао, её улыбка была теплее, чем у Джинши.       Маомао с удивлением посмотрела на неё. — У меня не то положение, чтобы заслужить ваше признание, госпожа.       Она тщательно подбирала слова, стараясь не обидеть. Хотя, не родившись там, где такая осторожность была необходима, она была уверена, что делает это правильно.       «Всё таки не зря старик нанял мне учителя по этикету». — О, но ты в таком положении. И я сделаю гораздо больше, чтобы выразить свою благодарность тебе — спасительнице моей дочери. — Я почти уверена, что здесь произошло некое недоразумение. Возможно, вы ошиблись человеком, — сказала Маомао.       Она почувствовала, как на неё нахлынул холодный пот: она была вежлива, но всё же противилась имперской супруге. Она хотела, чтобы её голова оставалась на плечах, но она не желала быть частью чего-либо, связанного с такими людьми — быть привлечённой к какой-либо службе для какого-то благородного или королевского лица.       Джинши, заметив беспокойство на лице Гёкуё, с великолепием показал ткань Маомао. — Вы знаете, что это материал, используемый для пошива рабочей одежды горничных? — Теперь, когда вы это упомянули, господин, я вижу сходство. Она решила продолжать делать вид, что ничего не знает. Несмотря на то, что знала, что это бесполезно. — Это не просто сходство. Это материал для формы девушки, которая занимается одеждой.       Служащие дворца были разделены на шесть санов, или основных служб. Сан фу, или служба гардероба, занималась выдачей одежды, и именно в эту группу входила Маомао, которая в основном занималась стиркой. Неотбеленная юбка, которую она носила, соответствовала цвету ткани в руках Джинши. Если кто-то решил бы осмотреть её юбку, он обнаружил бы необычный шов, тщательно спрятанный внутри.       Другими словами, доказательство было перед ними. Маомао сомневалась, что Джинши будет делать что-то такое неприличное, как проверять самому прямо перед Гёкуё, но она не могла быть уверена в этом. Она решила, что лучше признаться, прежде чем её публично унизят. — Что именно вы хотите от меня? — спросила она.       Они оба посмотрели друг на друга, видимо, приняв это за подтверждение. У обоих были самые милые улыбки на лицах. Единственным звуком в комнате было шепчущее дыхание спящего ребёнка и, почти таким же тихим, вздох Маомао.       «Не нравится мне это. Уж очень сомневаюсь, что девушка из благородной семьи, и тем более Супруга Императора, будет благодарить девицу взявщуюся не пойми откуда».       Уже на следующий день Маомао была вынуждена собрать свои немногочисленные вещи. Сяолань и все остальные женщины, с которыми она делила комнату, были по-настоящему ревнивыми и неутомимо докучали ей, спрашивая, как это произошло. Маомао могла только напряжённо улыбаться и притворяться, что это не так уж и важно.       Маомао должна была стать фрейлиной любимой супруги императора. Она, одним словом, добилась успеха.       «Это кошмар».