Ночь, улица, фонарь, коллега

      К сожалению, на утро следующего дня выбора идти или не идти на работу не наблюдалось. Конечно, беря в расчёт ответственность Арсения и его нежелание стать бомжом.       Так же, как у него, возможности выбора не было и у Иры (без администратора всë рухнет), Димы (как Антон будет готовить один?), Антона (как Дима будет готовить один?) и Оксаны (как Арсений будет существовать один?). Единственный, у кого пока данная привилегия сохранилась, — это Шеминов. Было ли это какой-то проблемой? Пока, вроде, нет. По закону жанра главные слова — «пока» и «вроде».       Отсутствие выбора, определённо, облегчает наше существование. Если посмотреть с одной стороны (людей, которым этот выбор даётся сложно, и тех, у кого его в жизни чересчур много). Обратная сторона этой медали — безысходность. Естественно, в рамках всех возможных действий она таковой не является. Ведь можно уволиться, спиться или проспать весь день. Но не стоит забывать, что существуют банальные принципы и желание адекватно проживать на Земном шаре.

***

      Рискнём вернуться к неизвестному «супер-пупер важному гостю». Тому, про которого знали все, но который сам ни про кого не знал. Воля (или на французский манер «Воля́», он пока сам не определился, как правильно) считается одним из лучших ресторанных критиков Санкт-Петербурга. Но он не совершает рейды на все заведения, как это делает знакомый нам дегустатор. Он предпочитает практике теорию. Ходить по шоу, давать интервью известным журналам, «считаться» крутым критиком и получать за это невообразимые деньги.       Если уж заводить речь про сломанный телефон, на проводе которого оказались Стас и Павел, то сказать можно вот что. В тот день, когда оба стали заложниками ложных ожиданий, управляющий на работу не пришёл. Выбор позволял. Вместо этого он отправился на какую-то встречу с другим влиятельным дядей. Тот в свою очередь не мог упустить возможности как бы невзначай упомянуть о близком друге, знакомым с самим Волей (!), и не предложить его помощь с развитием «Toujours délicieux». Как бы странно эта затея ни звучала, Шеминов, всё ещё имеющий выбор, согласился.       Без точных формулировок, с размытыми краями сообщение дошло до того самого друга. Но, как уже можно догадаться, дальше него не пошло. С вероятностью 97% сейчас у вас в голове возникли два варианта, это оправдывающие: или он просто безответственный, или вовсе не знаком с критиком. Удивлю вас, но ни тот, ни тот не является правильным. Ведь этим другом был сам Павел Алексеевич, который так и не понял, что от него требуется, поэтому благополучно на всë забил. А почему бы и нет, когда есть выбор?

***

      Сегодня Антон постарался прийти вовремя, несмотря на то, что прошлым вечером (даже больше ночью) вернулся домой гораздо позднее, чем обычно. Клубничная шоколадка таяла и безжалостно размазывалась по упаковке где-то в кармане куртки, где вместе с ней лежала и правая рука. Часы подтверждали, что он пока не выбился из графика.       Ира, как всегда, пришла раньше всех и уже бегала по залу, вечно что-то поправляя, а потом закапываясь в отчёты, суть и значение которых все работники уже долгое время не могут понять.       Оксана тряслась в забитом бабушками (которые, верно, спешили как можно скорее занять очень к врачу, никому не сдавшемуся). Ещё тряслась в душé, потому что по её расчётам транспорт должен был прийти на нужную остановку на десять минут позже, чем всегда.       Дима, живущий через дорогу от ресторана, всë ещё зевал в постели. Почему жизнь придумала закон, заставляющий близкоживующий к месту встречи людей приходить на эту самую встречу позже всех, никто пока сказать не мог. Главное, обладающих такой привилегией членов общества ничего не смущало. Ведь, приходя последними, они не опаздывали! А это, однозначно, самое главное.       Когда управляющий вошёл в «Toujours délicieux», первым, что прозвучало в тихом помещении, стало:       — Кузнецова, зайди в мой кабинет. Дело есть.       Дело правда было. И не пошлое, как можно подумать, если совершенно не знаком со Стасом, которому до Иры в этом плане абсолютно никакого дела нет. Девушка же, прекрасно понимающая вышеперечисленное, без задней мысли отправилась вслед за Шеминовым.       — Короче, так как у нас затея раскрутиться с помощью Воли провалилась... — начал мужчина, закидывая портфель на кресло с голубой обивкой.       — Да мы же на добром слове и силе воли как раз и держимся... Разве нет?       — Воля, который Павел. Ну, Алексеевич который.       — Который?..       — Да.       — Содержательно и вполне понятно.       — Ну так вот. Раз с ним дела не пошли...       — Ну наконец-то на это обратили внимание! А то вчера всë так замяли, — снова перебила его Ира. Не со зла, естественно. И не для того, чтобы побесить или вывести из себя. Просто не вставь она это сейчас, потом либо забудет, либо Стас не поймёт всей важности этой ситуации для неё.       — Да, — он коротко вздохнул и выдержал паузу. Не очень драматическую, это не про него. — Так вот! Меняем концепцию! Хайпуем! И, инфа сотка, всё пойдёт в гору!       — Чего?.. Что за понос из молодёжной лексики, — Кузнецова тут же приложила ладонь ко рту, прикусила губу до боли, чтобы при управляющем больше не повторять подобные формулировки.       — Ну ладно, может, пока полностью не меняем. Неделю попробуем, а там решим.       — А что попробуем-то?       — Новую концепцию.       — А она в чём заключается?       — Тьфу, блин. Сейчас расскажу.

***

      Арсений видел, как Антон зашёл в ресторан в десяти метрах от него, поэтому сейчас сбавлял шаг и уже готовился пару минут простоять под дверью, чтобы чисто случайно по закону подлости не врезаться ему прямо в спину. Он всё ещё не понимал, с чего вдруг тот решил проводить его вчера, а «боюсь, что тебя изнасилуют» за аргумент не считал.       Но, как нам уже известно, не всегда Попову следует решать, что случиться должно, а что нет. Ведь его слова о плавании по течению вселенная услышала вполне чётко для того, чтобы самостоятельно решать, как действия должны развернуться дальше. Поэтому и подкинула несчастному официанту, топчущемуся у входа, главного не только по сарказму, но и по законам подлости. Привет, Димка-поварëнок.       — Привет. Ты чего тут стоишь и не заходишь?       — А, ну так я это, собирался только вот. Привет.       — Эй, ну не ври. Я же видел тебя ещё с той стороны дороги. И Шаста видел. Давай-давай! — и Позов развернул Арса на сто восемьдесят градусов, подталкивая к двери. — Заходь.       Вот тут начинается «пранк от вселенной», как назвал бы его Стас (если бы видел, конечно). Так бережно выстраиваемая Арсением схема рушится на глазах (Димы, естественно, который эту самую схему просёк, хоть и не полностью), пока тот от толчка повара сзади влетает лбом в спину шефа спереди.       В голове сразу возникает вопрос «Какого чёрта Шастун несколько минут стоит на проходе?!». Но если присмотреться к нескольким вещам, всё сразу же станет ясно как день. Во-первых, в зале никого. Это, так или иначе, вводит в ступор как минимум на минуту. Во-вторых, в руках телефон с открытым диалогом и напечатанным, но не отправленным сообщением «А где все?». Это ещё одна минута.       — Доброе утро, Арсений, — говорит Антон до того, как тот успевает что-то понять. Протягивает ладонь, получает неловкое рукопожатие. — Здорóво, Дим. Честно, без вас в эти две минуты было так спокойно.

***

      — Всё дело в том, Ирочка, что нам нужно каким-то образом привлечь больше посетителей. Наша нынешняя концепция с молодыми работниками не то что гостям особо не интересна, так у нас и сотрудников как кот наплакал.       — Ну и что с этим делать?       — Слушай дальше! У нас ведь кухню отлично видно из зала, так?       — Ну, допустим.       — Ну вот! Надо устроить гостям шоу! Лишить каждого из сотрудников одного органа чувств, а посетители будут смотреть, как те выкручиваются! От этого же не будут хромать их поварские способности! Зато будет весело!       — Ну, насчёт того, что ничего хромать не будет, я не уверена... Вам не кажется, что мы так и новых работников не найдём, и старых рискуем потерять. Не думаю, что им понравится эта идея. Может, сначала стоит со всеми обсудить?..       — Ну вот ты этим и займись! — парирует Шеминов и провожает девушку взглядом.       В моменте эта идея показалась ей очень странной и неприменимой на практике. Но разве не «кто не рискует, тот не ест»? Или там «не пьёт шампанское»?.. В любом случае, ни того, ни того лишаться не хотелось.