Примула

мы будем сидеть и курить

ждать второго прихода. мессии

© ес соя

      Дома всегда было хорошо. Что бы ни происходило, Нора была Норой, убежищем от всех бед, и именно домой Джинни отправилась, когда Гарри ушел на работу. После того жуткого секса они почти не разговаривали, и, лежа с мужем в одной постели, Джинни впервые понимала, что ей неприятна его близость. Первый шок прошел, и пришло понимание: то, что с ней произошло, было изнасилованием. Хотя Гарри был ее мужем, и, наверное, ему было можно… или нет, Джинни не была уверена. Уверена она была только в том, что Гарри ей неприятен. Он стал будто чужим человеком.       Что делать, Джинни не знала. Говорить с Гарри не хотелось, и ему тоже — потому что утром он очень быстро собрался и ушел на работу, пока Джинни притворялась спящей. Ушел туда, где будет Чоу Чанг, прекрасное видение, хитрая лисица… может, Гарри спит с ней? От мысли об этом к глазам подступали слезы, и думалось, что если Гарри все же занимается с Чоу сексом, то секс этот точно не такой, какой был их последний. Или такой? Или Чоу позволяет Поттеру так много, что он решил опробовать то же самое на жене?       Мысли путались. Дети заметили, что Джинни грустная, но она сказала — это из-за проигрыша ее любимой команды. Той самой, о которой Гарри забыл или даже не потрудился запомнить — Балликасл Бэтс умудрились проиграть Тоёхаши Тенгу, и теперь в этом Джинни виделся некий символизм: команда Британии и Ирландии проиграла команде Японии, и Джинни в каком-то смысле проиграла японке… хотя Чоу давно не играла в квиддич, и было сложно представить эту утонченную леди верхом на метле.       Зато верхом на Гарри Джинни могла представить ее легко, и картинки эти всплывали в голове одна за другой: Чоу скачет на бедрах Гарри и громко стонет, пока он со счастливым видом придерживает ее бедра; Чоу обвивает Гарри ногами, принимая его глубже и глубже в себя; Чоу раздвигает ноги, чтобы голова Гарри оказалась между них, и запускает пальцы в его волосы, притягивая ближе… Джинни хлопнула себя по щекам. Глупости. Этого пока не доказано, это лишь ее предположения, да и после того, что случилось между ней и Поттером… Джинни сомневалась, что сильно расстроится, если Гарри бросит ее.       Или расстроится, потому что у них есть дети, и детям нужен отец. Джинни всегда воспитывали в духе: «семья превыше всего». Ее семьей отныне были Гарри, Джеймс, Альбус и Лили. И только Лили была похожа на нее — сыновья всем удались в Гарри. Даже дочь больше походила не на Джинни, а на свою бабушку Лили Поттер-Эванс.

***

      Дети восприняли незапланированный визит в Нору, как веселую прогулку: они обожали бывать у бабушки и дедушки. После окончания Второй магической Артур получил орден Мерлина, его зарплату существенно повысили, что сказалось на доходах — больше Уизли не приходилось экономить каждый кнат. Лужайка все еще была заросшей, и на ней копошились гномы, но наряды миссис Уизли стали не в пример лучше, каждый теперь имел собственную сову, и ассортимент блюд на завтрак, обед и ужин расширился. Джинни с детьми аппарировали как раз к обеду — ароматы с кухни были слышны уже со двора.       На кухне обнаружились сразу две миссис Уизли — Молли колдовала над плитой, а Флёр сидела за столом и о чем-то рассказывала. Обе замолкли, когда Джинни вошла.       — Дорогая! — Молли бросилась обнимать ее. От мамы пахло, как всегда — ванилью и теплотой, и Джинни чуть не расплакалась от этого запаха и от того, как ласково ее обняли. — Почему ты не предупредила, что придешь? Я бы приготовила твое любимое… о, и детки здесь!       Увидев троицу, Молли оставила Джинни, по очереди обнимая ворчащих внуков и с радостью ответившую на объятия внучку. Джинни села за стол напротив Флёр и слегка кивнула ей — ее отношение к Флегме изменилось, после вспышки вейлы в Больничном Крыле Хогвартса у постели раненого Билла Джинни было стыдно за то, что так плохо думала о ней, и они потом помирились, но сейчас Джинни понимала, что ей завидно, что Билл никогда не обращался бы с Флёр так, как Гарри обращался с ней.       — Пойдите поиграйте в моей комнате, — сказала Джинни детям; ее комната все еще оставалась ее комнатой, если они с Гарри ночевали в Норе на праздники, то спали именно там. — Только не залезьте к упырю, ладно?       — А как же обед? — возмутилась Молли. — Садитесь-садитесь, я почти закончила!       Джинни сжала губы, но спорить не стала, как и говорить, что кормила детей дома — мать бы это не убедило (они же такие худенькие, никакого вреда не будет, если еще поедят) и обидело (я все-таки вырастила семерых и хорошо знаю, что вредно, а что полезно). Да и дети, соблазнившись благоуханием кулинарных изысков, мгновенно проголодались снова. Пришлось отложить разговор.       Пока они обедали, Флёр увлеченно рассказывала о своем opus magnum; когда-то вейла казалась Джинни глупой красавицей, но и в этом она ошибалась — глупой Флёр не была. В Гринготтсе она не только улучшала свой английский и строила глазки Биллу, она стала штатным алхимиком. Алхимия была для Флёр не только работой, но и главным увлечением ее жизни, возможно, даже не после Билла. Джинни потеряла нить рассуждений вейлы примерно на том моменте, как она начала рассказывать о своем опыте аргиропеи, созидания серебра из тетрасомии.       Когда дети наелись, они наконец убежали играть, и на кухне остались только две миссис Уизли и одна миссис Поттер. Флёр вежливо молчала. Молли, отправив магией все тарелки мыться, сказала:       — У тебя что-то случилось.       Без вопроса; мать явно поняла, что с Джинни что-то не так. С чего начать объяснять свою проблему, Джинни не знала, но вдруг вырвалось само собой:       — Гарри меня изнасиловал.       — Что? — хором ахнули Молли и Флёр.       Глядя на носки своих тапочек-кроликов, Джинни все им пересказала, буквально все — как Гарри набросился на нее, как не слушал ее просьб прекратить, как сначала грубо взял спереди, а потом развернул спиной, и… у них ни разу не было анального секса. Тот раз был первым. Джинни не была готова, Гарри ее не готовил, и тело болело до сих пор.       — Fils de pute! — выругалась Флёр.       Джинни подняла взгляд. Молли смотрела на нее как-то… непонятно. Без того ужаса и сочувствия, которых она ожидала от матери.       — Ну, дорогая, — мягко заметила миссис Уизли, — Гарри же твой муж.       Муж… значит, он правда имел право. Значит, он может сделать так еще раз. Джинни стиснула зубы, стараясь не расплакаться.       — Он не имел п’ава! — громко возразила Флёр. — Что значит — он ее муж? Он ее изнасиловал!       Джинни растерянно уставилась на вейлу — от нее она поддержки не ожидала.       — В браке между супругами может произойти, что угодно, — отмахнулась миссис Уизли. — Джинни просто не была готова. Гарри неправ, что не предупредил ее, но если они поговорят, то обязательно решат проблему. У Гарри нервная работа, возможно, ему было необходимо снять напряжение. Не вижу повода называть это таким громким словом — «изнасиловал».       Крылья носа Флёр раздулись.       — То-есть, если он бы убил ее, вы тоже бы сказали, что в б’аке между суп’угами может п’оизойти, что угодно?       — Что ты, Флёр, — фыркнула Молли. — Речь же не об убийстве.       — 'ечь об особо тяжком п’еступлении! — Флёр хлопнула ладонью по столу. — Пове’ить не могу, что для вас это но’мально! Пове’ить не могу, что вы оп’авдываете 'Арри усталостью на 'аботе! Вашу дочь изнасиловали!       — Моя дочь должна сама разбираться со своим мужем!       — Хватит! — взвизгнула Джинни. — Не говорите обо мне так, будто меня здесь нет! Я… я думала… я не думала, что Гарри причинит мне вред, и я не знаю, что мне теперь делать!       — Конечно же, возвращаться домой, — сказала Молли.       — Конечно же, подавать на развод, — сказала Флёр.       — На развод? — ахнула миссис Уизли. — Джинни, даже не думай об этом! У тебя трое детей и им нужен отец, а ты, как жена и мать, должна беречь семью!       — И каждый 'аз подставлять 'Арри зад, чтобы он снял нап’яжение? — саркастически поинтересовалась Флёр. — А если потом он захочет снимать нап’яжение тем, что начнет бить ее плеткой? Или п’осто кулаками?       — Что ты такое говоришь, Флёр, — фыркнула Молли. — Гарри не такой.       — Да? До сих пор я не думала, что он способен на изнасилование, — процедила вейла.       — Джинни, может, ты его спровоцировала? — обеспокоилась миссис Уизли. — Может, ты долго была холодна с ним? Или надела сексуальную пижаму?       — Дело не в ее поведении и одежде! — чашка рядом с Флёр разлетелась на осколки. Она резко встала из-за стола.       — Если Билл хоть 'аз, хоть один-единственный 'аз был бы со мной г’уб, я б’осила бы его, даже если бы у нас было десять детей!       — Возможно, во Франции так и принято — бросать мужей по любому поводу! — вспылила в свою очередь Молли.       Джинни закрыла лицо руками, жалея, что пришла сюда и рассказала все. Она знала, что мать ответит примерно так, но почему-то продолжала надеяться… и в случае с Гарри продолжала надеяться… но как минимум один раз им придется пересечься — близилось первое сентября и Джеймс впервые уезжал в Хогвартс.

***

      Все зашло слишком далеко. Чересчур далеко. Гарри не должен был так вести себя с Джинни, и оправдания ему не было, как и маховика времени, который мог отмотать все назад. Он был будто не в себе, но и это его не извиняло. Он сходил с ума, иначе объяснить это не получалось. Он хотел Чоу до безумия, но получить не мог, он хотел доказать себе, что его жена — Джинни, и вылилось это в то, что он оттрахал несчастную Джинни, став насильником собственной жены.       Гарри никогда не курил, но купил пачку маггловских сигарет и затянулся одной. Рабочий день закончился. Нужно было идти домой, а он сидел в городском сквере, курил и ждал непонятно чего.       Как теперь смотреть Джинни в глаза? Как извиниться перед ней? Она все равно не простит, как бы ни извинялся. Она гордая, она заберет детей и уйдет, и Гарри снова останется один…       То ли у него начались галлюцинации, то ли правда к запаху сигаретного дыма примешались знакомые нотки духов. Гарри повернул голову — по дорожкам сквера шагала Чоу, на этот раз одетая в голубой кардиган и синие джинсы. Волосы она на этот раз затянула в высокий хвост, и ее открытая шея выглядела особенно соблазнительно.       Не окликать же ее, будто они подростки?       Или?..       К счастью Гарри, Чоу сама его заметила, но не направилась к нему. Зато он смог поднять руку в знак приветствия, и только тогда она подошла — будто нехотя. И рядом не села, осталась стоять у скамейки.       — Привет, Чоу, — сказал Гарри, выбрасывая окурок в урну и попадая, не глядя.       — Привет, Гарри. Не знала, что ты куришь, — Чоу проследила траекторию окурка. — Хороший бросок.       — Не думал тебя встретить, — про курение Гарри решил не отвечать.       — Я недалеко живу и решила прогуляться.       — Недалеко? — Гарри воодушевился перспективой узнать ее адрес, хотя никогда бы не пришел без повода… или пришел бы… он сам не знал.       — В Савое, — усмехнулась Чоу.       — А-а…       Где еще она могла жить, и правда? Конечно, в самом дорогом отеле Лондона. Она же приехала не насовсем, а на месяц, и она уедет туда, где ее настоящий дом… Мысль об этом причиняла боль. Гарри не понимал, что с ним происходит.       — А где Джинни? — спросила Чоу.              Гарри болезненно скривился. Говорить с Чоу о Джинни он хотел бы в последнюю очередь, но Чоу умела вытаскивать наружу самые неприятные темы и тыкать этими темами прямо в лицо.       — Вы поссорились? — спросила она.       — Нет, я просто скрываю от нее, что курю, — выкрутился Гарри. — Каждый день выкуриваю пару сигарет, зажевываю жвачкой и только потом иду домой, — зачем ему оправдываться перед Чоу, он тоже не понимал.       Чоу подняла бровь.       — Лучше бросай, — посоветовала она. — Не хочу звучать, как зануда, но курение — паршивая штука. Ну ладно, я пойду? У меня есть еще дела.       Небрежно махнув рукой, она направилась дальше по аллее, и Гарри не мог не любоваться на то, как при ходьбе покачиваются ее бедра. Когда ее фигура растаяла за поворотом, Гарри закурил снова, выпуская дым в осеннее небо.       Нужно было думать не о Чоу, а о том, как помириться с Джинни и о том, что скоро они будут провожать в Хогвартс Джеймса Сириуса. Нужно было, но думал Гарри не об этом.