Тайны морской глубины

Юсеф спустился на берег. После той встречи и поездки на Риф Головорезов прошли шесть дней плаванья. Корсар встретил влажностью, дикими растениями и шумными уличками, где нельзя отставлять свои вещи без присмотра. Даже восьмилетний ребенок может украсть что-то из карманов. В прочем Юсеф был таким же, все люди в Корсаре такие, нет исключений «Афердита» – Её имя слетело с губ Юсефа, как чертова молитва. Боже. Да. Она и была его проклятой молитвой, богиней. В конце концов Юсеф любил всё в ней, от её горбатого носа до огненно-рыжих волос. Сам он свои рыжие волосы не любил, считал их грязными за счёт оттенка, но у неё… Такой чистый огненный оттенок, который на солнце такой яркий, что ему всегда хотелось прижаться к её волосам, спрятаться в этом пламени. Но он не может, он пират, а она простая корсарийка, живущая далеко от столицы, далеко от Пиратской Бухты, ближе к вечным темным лесам Зачарованного Королевства. Ему даже нравится её открытая одежда, какие бы она участки тела не оголяла, но, черт, столько ревности ему приносят чужие мужские взгляды, хотя это бред, разве он имеет право ревновать? Юсеф не желает повторять историю своих родителей, как бы её не любил, как бы не желал её. Она вся его жизнь, после экипажа и Морса, конечно же. Его молитва, которую он был бы готов повторять каждую ночь и утро. Может он сходит с ума от неё? Вполне возможно. Пока его экипаж покупал пропитания на дальнейшую поездку, он направлялся в «Тень», там, где мог бы продать чешуйки, которые он сжимал в своей руке, будто они тоже были его молитвой. Нет. Пропуск в более богатую жизнь, возможно, потратив их, он мог бы остаться с Афердитой в её маленьком домике? Какой бред, Юсеф, о чем ты вообще думаешь? Остаться с Афердитой? Стать Корсарийцем, а не пиратом? Хах. Будто бы ты смог отказаться от Морса. Почему он вообще о ней так резко вспомнил? Она такая же воровка, как и все Корсарийцы. Просто более красивая, более приятная, более… Юсеф резко ударил себя по лицу, заставив каких-то торгашей любопытно обернуться. Хватит о ней думать, хоть она и глубокого засела в его грязной голове. Грязной исключительно из-за оттенка, конечно же. Пробираясь дальше по улицам, он прислушивался к разговорам вокруг, чтобы очистить голову от мыслей о Корсарийки: – Слышал? На востоке туман. К нам идет, опять. – Говорят, к нам какой-то богатый гурфийец пришел. Остановился в Долине Пересмешников, – вот к этому Юсеф прислушался, но лишь из-за богатства, а не из-за того, что в Долине Пересмешников жила Афердита, – в доме… Юсеф не услышал, столкнулся с каким-то проходящим, а ему грубо рявкнули «Смотри куда прешь!», но сразу замолчали, увидев, кому рвякнули и, извинившись, быстро убежали. Вот он. Родной Корсар, где каждый боится того, кто сильнее, того, кто богаче, того, кто пират. «Тень» находилось на севере, ближе к деревне «Мирай». Если не знаешь, где продать, то, что даже в Корсаре запрещено – «Тень» то самое место, место запрещенки и всякой херни, от которой, даже Корсарийцы в шоке. Юсеф всегда всё продает именно там, другие рынки ему не интересны, наценка высокая, вот и всё. Юсеф, честно говоря, уже устал идти, слишком влажный климат… Слишком жарко, боже. Но вот, его спасение: маленькая деревушка Мирай, полесье и громкие разговоры вместе со смехом, иногда вульгарные словечки, иными словами «Тень». Юсеф направился к разноцветным шатрам, громким разговорам и перекличкам, многие уже оборачивались, его звали к своему шатру, чтобы похвастаться, но он шел только к одному человеку. Штреф, тот кто самый главный тут. Штреф, тот кто обманул своего хозяина и убил его. Штреф, тому кому плевать на правила, хоть в Корсаре этих правил и нет, точнее… Кто вообще слушается правил в таком государстве, как Корсар, где даже жить страшнее, чем умереть от рук восьмилетних мальчишек? Хах, как Юсеф любит свой дом, просто…обожает. Обожает это безнадежность, эту гнилость, жестокость… Толпа покупателей и продавцов расходилось перед ним, открывая дорогу к Штрефу. Сейчас самое главное. – Сколько ты за это дашь? – сразу без приветствий (хотя какие приветствия в Корсаре?) протягивает руку Юсеф, показывая чешуйки наяды, и только тогда замечает, что Штреф явно имел с кем-то дело… Высокий, тощий, хоть и мускулистый, парень с взлохмаченными каштановыми волосами и необычным оттенком зеленого глазами. Интересная личность и кого-то она Юсефу напоминает… – За что? – сердито прорычал Штреф, прежде чем уставился на руку Юсефа, – Святая Элиза…– как странно слышать это от него… Штреф уставился на чешуйки наяд, как и его собеседник, прервавшийся грубым (но кого в Корсаре это волнует?) появлением Юсефа. Значит все идет по плану. И всё пошло. Наценка была высокая, Юсеф и правда хорошо получил за…пять чешуек. За пять чешуек он может купить себе целых три корабля и дом в Валедеи, даже не дом, а целый дворец! Это без учета прибыли из Рифа, и без учетов будущей продажи двух оставшийся чешуек на Витесии. – Где ты нашел наяду? Я могу на неё или него посмотреть? – его радость как морем смыло. Юсеф уставился на Штрефа, чьи глаза прожигали в нем дыру, ожидая ответа. – Посмотреть? – по-глупому и так неверующе неуверенно повторил Юсеф, будто ребенок. Посмотреть на наяду…которого он упустил… Блять, какой же он идиот, раз не подумал об этом, он же даже не обещал отпустить его. Придется лгать. Ты же пират, Юсеф, возьми себя в руки, ты умеешь лгать. – Я нашел эти чешуйки на камнях Пиратской бухты, когда плыл на Корсар с Элизиума. – С Элизиума? Я думал вы приплыли с Рифа. Блять, ты же умел лгать, что произошло теперь? Юсеф отчетливо видел недоверие в темных глазах Штрефа, настолько темных, что он может увидеть свое выражение лица, если присмотреться, сможет увидеть, как его собственные зеленые глаза расширились, поняв, что Штреф его уловил на лжи. Со Штрефом шутки плохи, даже такому как Юсеф. – Да… А до Рифа были в Элизиуме. – Теперь неуверенно промямлил Юсеф, прерывая зрительный контакт, не желая видеть свое отражение. Спасибо Умурлион, что они хотя бы одни. Юсеф быстро добавил, закапывая себя еще глубже. – Я понял…что мне кое-что нужно было от Лиди. Штреф, видимо, не поверил. Да и кто поверит такому? Но как бы Юсеф не считал, что Штреф не верит объяснениям пути «Морса», он не прав. Штреф не верит, что Юсеф нашел чешуйки без наяды, Штреф знает анатомию наяд. Но в итоге Штреф улыбнулся, кивая с коротким «хорошо», а Юсеф не дожидаясь ничего принимается уходить. Сначала он сделал один шаг назад, потом второй с невинной улыбкой, прежде чем оказался достаточно далеко от Штрефа, чтобы обернуться и прибавить шагу. Что с тобой Юсеф, почему ты так дрожишь? Почему ты так напуган? Думая, что все ужасное позади, Юсеф сам не понял, как пошел не на юго-запад, к порту, а на восток, сам не понял, как прошел несколько миль, чтобы оказаться к вечеру в Долине Пересмешников, даже не потеряв сознания. Осознание дошло только когда он уставился на знакомые кофейные глаза. «Афердита» – имя снова вылетело из губ неосознанно, снова, как чертова молитва. Он почувствовал жгучий стыд, когда девчушка явно услышала его и обернулась. Что с тобой Юсеф, почему ты так дрожишь? Почему ты так смущен, как подросток? –«Юсеф!» Она приветливо крикнула, помахав, и подошла ближе, а Юсеф мог лишь смотреть на неё. Даже несмотря на густой туман, он знал, что она улыбалась, не только по голосу, но и потому что выучил все её черты, уже угадывая их, даже не глядя. Она его богиня, богиня получше Умурлион, да простит его Умурлион за такое и пусть Нерий будет ему судьей в ночь Наяд, но все что ему хочется броситься к неё, прижать к себе, зарыться рукой в её огненно-рыжие волосы, которые видны, за счет оттенка, в тумане, вдохнуть этот аромат… Чем дольше он смотрел в её кофейные глаза, тем больше ему хотелось прижаться к её нежным губам, шептать её имя без остановки, как гребанную молитву. Но нет. Нельзя. Он же не хочет повторять судьбу своего отца? «Афердита, прости, я…» он не смог договорить. Что ты Юсеф? Сам опоздал на корабль? Теперь ты корсарийц, да? – Капитан! Мы уже подумали, что Штреф вас убил, но Хорсе порадовал нас – Юсеф передернулся, услышав этот теплый голос, теплый, как и его владелец. Ананси. Спасибо Умурлион… Боже, Юсеф, ты же атеист, нет? Он не отворачивался от Афердиты, не хотел. Хотел лишь смотреть на неё, но – Кэп? Проклятый Ананси… – Да, да. Идем. Поспешим, успеем к ночи. – Раздраженно ответил Юсеф, смягчившись, глянув на любопытную Афердиту. Боже. Как же она прекрасна. Как же он не хочет отворачиваться от неё. Но надо. Он кивнул её на прощание, поворачиваясь к высокой фигуре, Ананси почти не видно в тумане. – Дерик все купил, что просил Ханс? – Ммм… – протянул Ананси, будто просто играясь, что выбесило Юсефа. – Не знаю, не заглядывал в ящики. Я прогуливался, вспоминал, что такое земля и почва под ногами. – Корсар не для прогулок. – Что хуже? Кадманец-не-ученый, который на свободе или корсарийц? Этим Ананси все сказал. Корсар гиблое место, но кадманец, совершивший ужасное преступление хуже.