Тайны морской глубины

Ему показалось, что он тонет. Где он может тонут? На корабле? Только если его не выбросили за борт за ложь. Бред. Это глупый стереотип про пиратов. Но четкое ощущение воды вокруг, как она заполоняет легкие, когда он пытается вздохнуть, то отчаяние, когда он пытается всплыть, но получается только неряшливо болтыхаться на морском дне, остается с ним. Даже когда он просыпается из-за топота на вверху. Кошмар? Нет. Просто дурной сон, к которым он успел привыкнуть, состоя в экипаже «Морса». Ананси, честно говоря, уже и не помнит сколько он состоит в экипаже «Морса». Но точно не так много сколь и Ханс, но он знал и пережил ту безлунную ночь, видел, как Юсеф набивает себе репутацию… С другой стороны, разве он не пришел после Адоксы? Ох, точно. Он сам не помнит. Всё что он помнит – окровавленные руки, крики, плачь, как мать зовет его по имени несколько раз, прежде чем срывается на крик отчаяние, вперемешку со страхом, суд в самой столице Полидор, как его качало на военном корабле, когда его везли, чтобы высадить как преступника на юг Элизиума. Он все это помнит и никогда, видимо, не забудет. В прочем…Точно ли он именно это помнит? Ананси уже не знает, все что он знает: «Не говори правды, никогда, но и не слишком много ври. Приукрашивай, недоговаривай, молчи и увиливай от вопроса – делай всё, чтобы никто не знал Кадманца,» – но…кто это ему говорил? Ах…Какая разница кто говорил? Главное, что он здесь. Лжец, преступник на корабле «Морс». На корабле, который не любит ложь, но, видимо, полюбил Ананси. Это должно льстить? Но всё что чувствует Ананси ужасное скучание по родным, по родителям, по братьям и сестрам…Ах, точно. Их же больше нет. Нет больше Джалила, который давал надежды в академии боевых искусств Кадма. Нет больше Джалила, который любил и лелеял своих младших. Есть только Ананси, помощник шкипера в экипаже печально известного «Морса». «Перестань об этом думать» – твердит себе Ананси. Но разве можно забыть своих родных? Если, конечно, они были. Ананси слишком много врал. Слишком много недоговаривал, что сам уже запутался в этой наглой паутине «Надо будет сходить за кошачьим полыханием к Адоксе» – следом подумал он. Да, ему лучше сходить к ней и заодно узнать, что произошло на вверху, пока он спал. Выходя из её каюты, Ананси крепко сжимал лепестки, будто от них зависит его жизнь. От них и правда зависела его жизнь. Иначе он скоро так сойдет с ума. Морс объезжал одиночный остров. Вот-вот они приплывут к Рифу Головорезов, чтобы продать сокровища детей Элизы, а также, теперь уже, и пару чешуек наяды. Ананси мог ощутить смешанные ветра, мог видеть на горизонте вихрь на границе Рифа. В детстве, читая о Рифе Головорезов, он верил, что вихри защищают остров, пропуская только лучших из лучших. Сейчас же, он понимает, что это просто чертова аномалия. Аномалия, которую даже ученые из его родного материка не смогли понять и объяснить, а Ананси и вовсе не хотел понимать. Он не ученый, он боец. Нет. Он лжец и преступник. – Ананси! – слышится тяжелый бас Дели, шкипера. Боже, и почему Ананси помощник шкипера, а не какой-то, к примеру, штурман, как Нейл, или простой матрос? – Ананси. – повторил Дели требовательным тоном, – Иди разберись с Эманс и Даврафом, они что-то не поделили. Ананси пришлось сдержать ругательство и натянуто улыбнуться, – Слушаюсь, шеф. Он знал, что Дели не нравилось это прозвище, а Ананси не понравился его тон. Всё честно, по крайне мере по его мнению. Половицы слабо качались под его ногами, но он старался идти твердо и ровно, всё ещё сжимая лепестки в руке. Он так и не использовал их, не успел. Да и Дели, на самом деле, был против кошачьего полыханья и страсти Ананси к ним, но его не волнует, что нравится Дели, а что нет. Сильно выделяясь на фоне других, благодаря своего роста и своей внешности, он улыбнулся, вспомнив, как новобранец во время шторма ухватился за его плечо в качестве опоры. Да, пожалуй, можно сказать, что Ананси похож на матчу, в какой-то степени, да и Нейл его так и называл. А улыбался ли он именно воспоминанию насчет новобранца? Ананси не уверен, ведь, когда-то, за него также цеплялась Фрина со своей лучезарной улыбкой, с весёлым, но тихим: «Джалил». Святой Поликор, теперь её нет. Больше никто так за него не ухватится, с такой лучезарной улыбкой и веселым «Джалил» на губах. Да и Джалила больше нет. И больше никогда не будет. Интересно, смогла ли Фрина оценить его новую личность? Его новую лживую личность? «Точно нет» – сразу пронеслось в его голове, – «она ненавидит лжецов.» «Значит больше ненавидит и меня. Пусть Поликор будет мне…» «Что за бред. Мне не нужен судья» Ананси резко увернулся, когда в него полетел складной нож, но явно предназначенный не ему. – Воу! Эманс, я еще пожить желаю. Но если передумаю – предупрежу тебя в первую очередь. – Ананси слабо хмыкнул, доставая нож из дерева и оглядываясь. Как он и думал: злая Эманс явно хочет убить Даврафа, а Давраф не менее злой. Боже, и почему именно Ананси помощник шкипера? Дели почти всю работу сваливает на него. Надо будет пожаловаться Юсефу и команде потом. На мгновение он задумался: А поверят ли ему? – Что у вас случилось? – Она чокнутая. – Сразу ответил Давраф, поправляя свои русые волосы, и сердито глядя на Эманс, которая от того стала еще свирепее. Ананси она напомнила ликоктона, самого жестокого зверя в Аркдазии. Возможно, ему стоит остерегаться, но он лишь почувствовал желание рассмеяться, но, к сожалению, нельзя. Иначе эта самая Эманс сожрет его, как сделал бы ликоктон. Ананси хотел было спросить, что именно произошло, но не успел, как Эманс будто с цепи сорвалась напала на Даврафа. Из губ Даврафа пронеслось оскорбление и ругательство, а Ананси пришлось снова сдержать смешок. Какой, однако, Давраф джентльмен: не отвечает на резкие, и явно сильные, напады Эманс, а только защищается. А может ли пират быть джентльменом? Ладно, Ананси не стоит думать об этом, а стоит останавливать, пока Эманс не убила бы Даврафа. Интересно, что он сделал, что так разозлил спокойную и собранную Эманс? Когда Эманс хотела сделать круговой удар ногой, Ананси вышел вперед, чтобы схватить её за лодыжку, вежливо улыбаясь: – Морс против поединков не в ночь спарринга. Ты же в курсе? – он старался скрыть веселье в его голосе, но явно не получилось, потому что Эманс сщурила глаза и не раздумывая вырвала с его хватки ногу, чтобы ударить место Даврафа его. Блять, ему стоило было держать её крепче. – Теряешь форму. Обычно ты реагируешь быстрее, кадманец. – с шипением от злости проговорила Эманс, глядя на Ананси, который схватился за свой нос. Что за сучка она сегодня. Ананси захотел ударить её, но нельзя. Иначе он, получается, не справляется со своей обязанностью. Сегодня день идет шиворот-навыворот. – А ты обычно не начинаешь бить славных парней. – Он хмыкнул, убрав руку от носа, глядя на неё. Как ему хотелось. Снова? Снова стать преступником? Надо успокоиться. – Эманс, ты либо сейчас же успокоишься, либо я рассказываю всё Юсефу, и вы сами будете разбираться с этим. – Ох, ты мелкую ссору вынесешь до капитана? Думаешь он захочет… – Мы с Эманс поругались с ни с чего, как и всегда. – Давраф перебил Эманс, которая сощурила глаза хуже прежнего. – Ты же знаешь нас Ананси… Ругаемся просто так. Ананси промолчал. Да и что ему делать? В конце концов…Они и правда всегда ругались без причин и с причинами. Как кот с собакой. Вот почему Дели отправляет только Ананси разбираться с ними. Ананси не видел смысла что-либо ждать, не видел смысла что-либо говорить. – Ругайтесь тише или разойдитесь. Я не собираюсь, черт возьми, покрывать вас перед Юсефом или Дели. Понятно? Ананси развернулся. Не видел больше смысла оставаться. Да и что будет? Его понизят в должности? Оставят в Рифе Головорезов за то, что он не справился со своей работой? Боже, плевать. Он и так был отправлен с Кадма в Элизиум. Его уже не волнует, что будет. Он и так сделал уже много ошибок. Слишком много. Он не помнит, как корабль приплыл к порту Гадючья гавань. После кошачьего полыханья он мало что помнит, что очень хорошо. В конце концов, он хотел многое забыть из прошлого особенно. Он вышел на палубу, когда все шутили, а Юсеф стоял около штурвала, отдавая приказы. Все что уловили его карие глаза это безжизненная пустошь, но на самом деле это лишь на первый взгляд. Ананси, на самом деле, не нравился Риф Головорезов. Он казался ему…скучным и странным, особенно рифовый крауллер, гребанная смесь краба и паука… Довольно жуткая. Спасибо Поликору что на Аркадазии нет таких тварей, только ликоктон и полуночный скарабей. Боже…Этот скарабей маленькому Ананси снился в кошмарах. И сейчас он всё ещё кажется ему жутким. Ананси наблюдал, как многие спускались с корабля на берег, как Гадючья гавань приветствовала их радостно и приветливо, и он решил тоже выйти, устал уже плыть и ничего не делать. Помощник шкипера был рад ощутить под своими ногами песок и ползучие травы. Он даже был рад скалистой местности и ползущим туда-сюда рептилиям. Хотя не переносил жару, в Кадме было прохладно, а в Рифе Головорезов солнце жарило как сумасшедшее, а деревьев, которые могли бы спрятать его в тени, было очень мало. На Рифе растут только травянистые и кустарниковые растения, а из деревьев только маленькие клёна. Маленькие? Кроме главного клёна в равнине Сокровищ, что покрывал от жары пьянчуг и паб «Коралловая яма», или в простонародье «Логово злобных псов», хотя чаще это просто паб. Ананси там не нравилось, но ему нравился клен там, если не считать рифовых крауллеров. Боже, он аж передернулся. – Эманс сказала, что ударила тебя в нос. – Ананси сразу обернулся, глядя на Адоксу, которая стояла на трапе, глядя на него, – не хочешь показать мне его? Или думаешь, что это пустяк? Ананси хотелось улыбнуться ей в ответ, но он сдержал улыбку. – Да, конечно, если это будет не на долго.