Зависимость

Фелиция дрожащими руками провернула ключ в замке и, когда дверь неохотно подалась, ввалилась в квартиру. На автомате закрылась, прислонилась плечом к стене. Закрыла лицо руками, съехала обессиленно на пол. Ключи выскользнули из пальцев и с глухим стуком плюхнулись на пол, но она совсем не обратила на это внимания. Её мелко трясло. Плечи подрагивали, на ресницах скопились тяжёлые слезинки, готовые вот-вот скатиться по щекам. В голове прокручивались события, произошедшие буквально несколько минут назад: она шла по улице домой, отвлеклась на щеночка, а потом… Фелицию передёрнуло от одного только воспоминания о том, что было потом. Внутри всё сжалось, и она задрожала сильнее. Слёзы наконец сорвались с ресниц и жгучими ручейками покатились по щекам вниз. Она вся сжалась, желая исчезнуть. Хотелось провалиться сквозь землю, вообще не существовать, лишь бы только не чувствовать боль, не вспоминать. В дальней части квартиры послышались чьи-то шаги. Фелиция сначала не обратила на них внимания, но потом всё же услышала. По телу вновь прокатилась волна дрожи, но в этот раз по другой причине. Она хорошо знала, кому принадлежат эти шаги. И так же она прекрасно понимала, что будет, если этот человек увидит её такой. Подстёгиваемая этой мыслью, она попыталась утереть слёзы рукавом порванной куртки, но это мало чем помогло. Они так и продолжали течь руками, обжигая кожу и капая на пол. Да и дрожь в теле никуда не девалась. Совсем наоборот, с каждой секундой она только усиливалась. — В-вот же чёрт… — негромко выругалась Фелиция, тщетно пытаясь хоть немного привести себя в порядок. — Мисс Хониккер, это ты? Почему тебя так долго не было? Мы волновались… В этот момент из-за угла показался Беннетт. Он звучал обеспокоенно, но на полуслове прервался. Фелиция замерла на секунду, а потом медленно подняла на него заплаканные глаза. Их взгляды встретились, и её сердце пропустило удар. На лице Беннетта, застывшего в проёме, отразилось сначало непонимание, а потом и волнение. Он нахмурился и быстро подбежал к ней. Присел рядом прямо на пол, взял за руки. — Господи, Фелиция, что с тобой случилось? — одними губами прошептал он. Его голос непривычно дрожал не то от страха за неё, не то от злости на тех, кто с ней это сделал. Фелиция ничего не ответила. Лишь зажмурилась и крепко прижалась к нему, будто пыталась спрятаться. Он аккуратно, чтобы не напугать ещё больше, положил руку ей на спину, ласково погладил. От его прикосновений стало чуточку легче. Они были не такими, как у одногруппника. Беннетт трогал её осторожно, трепетно, будто она не человек, а фарфоровая кукла, которую легко разбить. Он гладил мягко, а не настойчиво, больно сжимая грудь и запястья. Он прижимал к себе так, будто собирался защитить от всего на свете. И Фелиция доверчиво льнула к нему, как котёнок к матери. Потому что точно знала: он правда защитит. Они сидели так ещё какое-то время. Фелиция шмыгала носом и цеплялась за одежду Беннетта, крепко прижимаясь к нему, а он сам нежно поглаживал её по спине. Он ничего не спрашивал, за что она была ему искренне благодарна. Сейчас она не могла сказать ни слова, чего уж говорить о том, чтобы объяснять, по чьей вине она так задержалась. Ей требовалось время, чтобы успокоиться, и он прекрасно это осознавал, а потому только покорно ждал. И вскоре ей действительно начало становиться лучше. Слёзы переставали течь ручьём, сердцебиение приходило в норму, дрожь отступала. А уже через некоторое время она полностью успокоилась и смогла рассказать, что случилось. Беннетт слушал её внимательно. Она постоянно сбивалась, запиналась и начинала снова всхлипывать, но он не торопил её. Давал время собраться. Когда же она закончила, он нахмурился и крепче прижал её к себе. Выглядел он, мягко говоря, жутко, и не нужно было гадать, что собирался делать. — Ты хорошо его запомнила? — поинтересовался он, проведя ладонью по растрепавшимся от бега рыжим волосам. — У-угу… — она шмыгнула носом и кивнула. — Он крупный, брюнет с серыми глазами… Он в соседнем квартале живёт… — она понимала, что ждёт её одногруппника, и потому описывала настолько детально, насколько могла. Ей было наплевать, что это неправильно. Этот ублюдок заслужил, чтобы Беннетт превратил его в фарш. — Хорошо, я понял, — Беннетт кивнул и поднялся вместе с ней с пола. Поправил несколько рыжих прядей, упавших ей на лицо, и улыбнулся. — Я отойду ненадолго. Скоро вернусь, хорошо? — на последней фразе он наклонился ближе к ней и провёл по её щеке. Фелиция непроизвольно прижалась к его руке. — Хорошо, — шёпотом ответила она. — Будь осторожнее, я тебя очень прошу. — Обязательно. После этого он мягко чмокнул её в лоб, накинул куртку и выбежал из квартиры. Фелиция проводила его взглядом, приложив руку к тому месту, где сейчас бешено колотилось сердце. На душе отчего-то стало так легко и спокойно. И травма, оставленная одногруппником, перестала так ныть.