Зависимость

Фелиция зябко поёжилась и обхватила себя руками, дабы хоть как-то согреться. Ледяной осенний дождь больно хлестал в лицо, ветер пробирался под кожу, царапал её своими острыми когтями, и оттого она замерзала лишь сильнее. На душе было отвратительно. Хотелось разрыдаться, закричать так, чтобы весь грёбаный мир услышал, насколько ей сейчас хреново. Но вместо этого она лишь молча плелась по залитой дождём улице, волоча за собой небольшой чемоданчик. Она и сама не знала, куда шла. Просто бездумно шагала вперёд, даже не глядя под ноги. На улице Фелиция оказалась совершенно неожиданно. Её молодой человек, с которым она встречалась уже несколько месяцев, просто заявил, чтобы она собиралась и уходила. Он ничего не объяснял даже. Впрочем, она и не спрашивала. Лишь покорно покидала скромные пожитки в чемодан и ушла. Спорить тут было бесполезно — это она уяснила ещё в первые две недели совместной жизни с Абелем. Он был ещё упёртее, чем она сама, и потому каждый раз прогибал её под себя. Поначалу она, конечно, пыталась бороться, отстаивать личные границы, но со временем просто смирилась. Осознала, что всё это бессмысленно. И не ушла она от него лишь потому, что была слишком гордой. Не хотелось идти обратно к дяде и признавать, что она ещё не созрела для самостоятельной жизни. А теперь, вот, ей некуда было деваться. Её выгнали из дома стремительно, так что она даже не успела подыскать себе жильё. Но даже при таком раскладе она не думала идти к дяде. Нет, она не могла туда прийти в таком состоянии. Тем более, если её увидит Беннетт, то наверняка пойдёт разбираться. А впутывать его в свои проблемы Фелиция не хотела вдвойне. Вот и бродила по улицам, как неприкаянная, и мокла под дождём. Погода тем временем становилась всё пасмурнее. Дождь постепенно превращался в ливень, ветер становился всё холоднее. С каждой секундой находиться здесь становилось невыносимее и невыносимее, и Фелиция всё же задумалась над тем, чтобы переждать непогоду в каком-нибудь тёплом кафе. Она даже осмотрелась по сторонам в поисках подобного заведения. «Где-то здесь должна быть кофейня, о которой рассказывала Шарлотта…» — рассуждала про себя она, вглядываясь в различные вывески. — Мисс Хониккер, ты почему не дома в такую погоду? В тот момент, когда Фелиция услышала этот голос, у неё в груди остановилось сердце. Внутри всё похолодело, а по коже побежали мурашки, но далеко не от ледяного дождя. Она хорошо знала этот голос. Только один человек мог так к ней обращаться. И именно его Фелиция хотела сейчас видеть меньше всего. Прикусив нижнюю губу, она медленно обернулась. И действительно, позади неё стоял Беннетт. Он держал в одной руке зонтик, а в другой пакет, по всей видимости, с мылом, и выражение его лица говорило само за себя. Он переживал. — Я… — Фелиция на мгновение растерялась. Она совсем не ожидала, что он будет тут, и потому совершенно не знала, как ответить. Однако вскоре всё же взяла себя в руки и, сделав максимально безразличное лицо, сказала: — У меня к тебе тот же вопрос. Чего ты в дождь по улицам бегаешь? Неужто мыло дома закончилось? — Сейчас это не имеет значения, — Беннетт чуть нахмурился и сделал шаг к ней. — Ты не ответила на мой вопрос. Что ты делаешь на улице в дождь, да ещё и без зонта, Фелиция? — на последнем слове он сделал особенный акцент. Когда он называл её по имени, это означало только одно: шутить он не намерен. Фелиция поджала губы и отвела взгляд. Она понимала, что отвертеться уже не получится. Врать она не умела никогда, да и он не настолько дурак, чтобы не понять очевидного. И он, как и ожидалось, прекрасно всё понял без всяких слов. — …Он тебя выгнал? — спустя недолгую паузу спросил Беннетт. Его голос стал каким-то странным, глухим. У Фелиции оттого вновь побежали мурашки. — Может быть, — уклончиво ответила она. Он медленно выдохнул. — Ладно, с ним я потом разберусь. Пойдём, отогревать тебя будем, — сказал он и, подойдя ближе, всучил ей зонт. Фелиция хотела было возразить, однако его серьёзный взгляд её остановил. Вместо этого она лишь послушно приняла зонтик, и они с Беннеттом направились домой к дяде Хаксли.

***

Дома было тепло и уютно. А ещё очень шумно. Флоренс гремела чем-то у себя в «мастерской», ребята о чём-то переговаривались, пока относили образцы в подвал. У Фелиции даже с непривычки разболелась голова. В конце концов, когда она жила с Абелем, у них было относительно тихо. Никто не разговаривал громко, не звенел посудой и не грохотал инструментами. Всего этого очень не хватало, и только сейчас она это поняла. На кухне пахло выпечкой и кофе. Видимо, недавно заходили Айден с Шарлоттой. Об этом свидетельствовала и тарелка с аккуратно выложенными на ней булочками. От них исходил приятный сладкий Аромат, и у Фелиции от этого непроизвольно заурчало в животе. Это прозвучало даже слишком громко, из-за чего она смутилась, а Беннетт беззлобно усмехнулся. — Проголодалась? — спросил он. — Немного… — пробурчала она. Это была ложь. Она ничего не ела ещё с самого утра, просто потому что не успела. Но ему об этом говорить не стала: мало ли, как он отреагирует. — Ну тогда беги переодевайся, а потом сразу сюда. Фелиция коротко кивнула и поспешно удалилась к себе в комнату. Про себя она невольно подумала, что, возможно, жить дома не так уж и плохо. В конце концов, тут тепло, уютно, и тут её всегда ждут. А ещё тут есть Беннетт, который всегда оказывался рядом, когда ей нужна была помощь.