Око Брахмы

      - Быть того не может, я собрал записи со всех наружных камер. Ни на одной из них, как мы все, Басу, видели, нет ничего, что могло бы нам помочь!       Грег мерил шагами, крошечное для его габаритов, пространство кабинета попутно взмахивая руками с излишним драматизмом.       - Я понимаю, Грег, но в чём сложность порыться в камерах внутри помещений, окна которых выходят на «Кэррис»? Это какая-то проблема?       - Проблема? И когда мне этим заниматься? Мне эти чертовы экспертизы следов уже повсюду мерещатся. Не могла бы ты поменять адресата своих идей?       - Я обратилась к тебе исключительно потому, что именно ты шерстил периметр обзора камер вокруг места преступления.       - Послушай, Амала. Я постараюсь проигнорировать тот момент, в котором ты меня буквально обвиняешь в херовом выполнении моей работы, и скажу, что проверить эти камеры самой – вполне посильная задача.       - Не вижу тогда ничего страшного в своей просьбе. Задача ведь посильная.       Амала сложила руки на груди, мысленно прожигая в его лбу дыру. Ну или она надеялась, что он хотя бы прекратит метаться из в стороны в сторону как запертый в клетке дикий зверь. От этого мельтешения понемногу начинала кружиться голова. Каждый раз, когда кто-то демонстрировал ей поразительное упрямство, Басу подхватывала правила этой дурацкой игры, и выставляла вперед уже свои рога. Качество это было не самым полезным, да и проблем причиняло массу, но как же иногда её это забавляло.       После вчерашнего, по истине, выбивавшегося из всего её ритма жизни, ужина, она долго ворочалась в своей постели в попытках уснуть или хотя бы задремать. По началу, голову атаковали воображаемые вариации того, как она врывалась бы в кабинет к Филипсу, выпытывая, почему он не просмотрел каждую чёртову камеру, в каждом чёртовом учреждении возле аукционного дома. После, к горлу подкатило досадливое опасение от мысли, черном по белому выписывающей бесполезность этой затеи. Вдруг и там ничего не окажется, а время на это уже будет потрачено. Большей нервозности добавлял один «незначительный» нюанс - еще ни одна из подсказок Дубея не возымела своего подтверждения. И вишенка на торте – сам информатор. Ох, лучше бы Амала всю ночь думала о том, как её глаза начнут печь после воспроизведения десятка видеозаписей. Как она бы ругалась с Филипсом. Как они все получили бы нагоняй от руководства за медлительность. Да хоть обо всём этом одновременно и по несколько раз. Но только не о длинных пальцах, невесомо обводящих её скулы, сжимающих хрупкую ладонь и не об этих губах. Амала хотела навлечь на эти губы самое страшное проклятье, когда время перевалило за три часа ночи. Бессонница не приносила ей никакого удовольствия, а уж если она была вызвана кем-то извне, то и вовсе обретала особенную степень мучительности. Злость на саму себя изрядно подначивала её надавать себе затрещин. Безусловно он интриговал её. Да и Амала была далеко не слепая, чтобы отрицать очевидное – он в самом деле чертовски красив.       И интересен.       И он фигурант расследуемого ей дела.       Только этого не хватало.       - Мой совет – подождать, пока, так называемая, помощь нашего доморощенного энтузиаста хоть где-то получит продолжение. А после уже бежать и ставить всех на уши.       - Что у вас тут за грызня с утра пораньше?       В дверном проеме показался бодрый Киллиан с пластиковым стаканом в руках. Он перевел вопросительный взгляд с Грега на Амалу. Со стороны они выглядели как супружеская парочка, выясняющая отношения из-за немытой вилки.       - Мистер Дубей подкинул идейку, - Филипс шутливо спародировал фразу, сказанную девушкой несколькими минутами ранее. – Давай, расскажи ему, Амала.       - Но ведь это действительно важно!       Басу начинала закипать. То ли передразнивания, то ли абсолютное нежелание её коллеги подтянуть за собой хвосты начали плясать на её нервах канкан.       - Говорит, что нужно проверить камеры внутри помещений, чтобы найти вид на слепые зоны. Он что, думает, мы тут идиоты?       - А ты их осматривал, Грег? – Лайтвуд недоверчиво на него покосился. – Или мы всё же идиоты?       - Так, знаете, что, идите-ка, и вместе их проверяйте, раз вы считаете, что там можно увидеть что-то, чего не было видно в местах, в полной мере, демонстрирующих этот гребанный театр действий.       Филипс наконец остановился на одном месте, окончательным аккордом всплескивая руками так, что они звонко хлопнули о его ноги.       - Пойдем, Амала, от греха подальше.       Киллиан начал посмеиваться над разворачивающимся нервным срывом. Он коротко поманил её рукой, когда понял, что еще немного, и тут развернется если не драка с поножовщиной, то слишком шумный обмен любезностями, нуждающийся в цензуре. Проигнорировав причитания снова расходившегося по кабинету, мужчины, Амала вылетела в коридор, с грохотом закрывая за собой дверь прямо под носом у Лайтвуда.       - Нет, ну ты слышал?       - Я еще и видел, если ты не заметила.       Он игриво пихнул её тонкое плечико локтем, когда Амала выразительно закатила глаза.       - Я сейчас бешусь, Киллиан. Постарайся не усугублять ситуацию.       - Сделаю вид, что я очень испугался. Проблема в Греге? Или снова всю ночь не спала?       Киллиан пригладил слегка растрепанные волосы. Этот жест странным образом привлек внимание уставших глаз. Амала невзначай проследила за тем, как прическа послушно улеглась под его широкой ладонью. Она сделала совершенно ненужное и неуместное сравнение, от которого вмиг стало стыдно и немного не по себе. От мысли, что ей бы хотелось точно так же смахнуть темную вьющуюся прядь со смуглого лица, по плечам прошел озноб. А понимание того, что кое-кто и растрёпанным выглядит великолепно и вовсе заставило её коротко зажмуриться. Либо это зарождающееся помешательство стучалось в её голову, либо фрустрация понемногу начала брать своё.       - Не спала. И лучше бы ты испугался.       Они направились в сторону кафетерия, куда понемногу стягивались за кофе такие же страстно любящие свою работу сотрудники Скотленд-Ярда.       - Как продвигаются дела с пистолетом и патронами? - Амала огляделась в поисках свободного столика.       - Джейн провела повторную экспертизу. Точнее я её упросил. Мы выявили кое-что интересное.       - И? – Басу ловко подхватила его под руку, уводя в сторону кофейных аппаратов.       - Мы отправили запрос ребятам в баллистическую разведку. Чтобы они предоставили нам доступ к своей базе данных. В общем, когда я взглянул на гильзу поближе, то понял, что со спортивной стрельбой мы промахнулись. Точнее, нет. Всё верно, мы не можем этого исключать, но…       - Чёрт возьми, Киллиан, не тяни ты так.       - Наши следы идеально подходят для пистолетов, которые использовались раньше в силовых структурах, - бегло закончил Киллиан. – Уверен, что когда я проходил службу, я держал в руках именно то оружие, из которого убили нашего Роуза.       - Значит надо сужать поиски до владельцев Глока?       - А вот и нет, - на губах Лайтвуда расстянулась хитрая усмешка, отчего разум Амалы снова подкинул ей дурацкое сравнение. – До полного перевооружения на Глок, мы пользовались моделью другой фирмы. Она нам как раз-таки и нужна. Я уверен в этом на сто процентов. Пока рано что либо говорить, но я полагаюсь на свое чутьё.       Достав наконец желанный кофе, но не найдя себе места, они остановились около широкого подоконника, послужившего для Амалы, идеальной в этих условиях, сидушкой.       - Как там Кир? Упивается свободой и закатывает вечеринки, пока сестры нет дома?       - Ошибаешься, у него задатки примерного семьянина. Ходит на свидания с девочкой из параллели.       Киран действительно видел уже десятый сон, когда Амала заглянула к нему в комнату после своего возвращения. Специфика работы его сестры приучила парнишку к тому, что она может задерживаться в отделе до полуночи, или, если повезет меньше, то всю ночь прозябать на осмотрах мест происшествий. Безусловно он переживал, но предпочитал доверять Амале, когда та с завидной скоростью отвечала на его сообщения и звонки, и расценивать это как повод для спокойствия и укрощения своей тревоги. Какого бы было его удивление, не уйди он по привычке спать. Ведь сестра пропала не на работе, а за ужином с «кавалером», как он любил называть все её любовные увлечения. Но он бы оказался не прав, ведь Дубей – никакое ей не любовное увлечение. А просто… информатор? Неудавшийся подозреваемый? Нет, он – человек, пытавшийся её соблазнить весь вечер. И, может быть, у него бы получилось, постарайся он чуть лучше. Или промолчи в нужные моменты.       Хватит думать об этом, Амала.       Мозг моментально придумал отвлечение.       - Слушай, может вы с Лимой заглянете к нам завтра вечером? Отдохнем, выпьем вина. Киран расскажет тебе о своих новых финтах, которые он натренировал на площадке.       Лайтвуд широко улыбнулся, склонив голову набок.       - Ты же знаешь, что я всегда за. Я уже успел соскучиться по болтовне твоего братца.       ***       Так и не дождавшись Гранта, Амала решительно отправилась прямиком на Кинг-стрит, откуда и тянулись все проблемы, усложняющие её и без этого тяжёлое положение. Главный вход в аукционный дом до сих пор был опечатан полицией, что на удивление, уже не привлекало ничьё внимание. Улица бурлила и жила в привычном для себя деловом ритме.       Амала сдержала рвущиеся наружу ругательства, когда представила, что, наверняка, проведет весь день за изучением монотонных картинок видеоряда. Администраторы офисов и пабов, попадавших под эту ревизию радушно провожали её ознакомиться с записями, стоило ей только показать жетон, не забывая попеременно озаботиться о ходе дела, восклицая о том, какое же это было шокирующее происшествие. Особо впечатлительные считали нужным пересказывать каждую свою эмоцию, которую они испытали, когда увидели новостные сводки, тем самым, мешая Амале концентрироваться на изучении того, что наснимали камеры.       Всё её нутро упрямо не хотело признавать поражение и соглашаться с истерикой Грега Филлипса, но пока ситуация однозначно не была ей на руку. В самом деле, в записях не было ничего отличного от того, что они уже видели. Все тот же «Кэррис», в один момент погрузившийся во мрак, та же толпа аукционеров, высыпавшая в один момент из распахнутых дверей главного входа, всё те же полицейские машины, бликующие сигнальными огнями на контрастном изображении, переведенном в ночной режим.       - Добрый день.       Уже как заученную наизусть мантру, Амала представилась, заходя внутрь миниатюрной кофейни, располагавшейся через дорогу от места притязаний. Оглядывая помещение, Басу засомневалась, что в нем вообще есть что-то похожее на камеры видеонаблюдения, настолько все было кучным и крохотным. А если камеры и были, то вряд ли писали. Протяни руку и сразу ухватишь за шиворот провинившегося посетителя. К её удивлению, бариста утвердительно кивнул на её вопрос, и провел за барную стойку, где стоял ноутбук. Покопавшись пару минут в системе, он вывел на экран видеозапись и ввел озвученные Амалой данные о времени и дате.       Обзору ощутимо мешали деревянные ставни на окнах, да и сами окна не мешало бы помыть, но в целом, разглядеть что-то было возможным, так как в помещении уже был погашен свет. И вот, снова «Кэррис», только уже с другого угла. Точнее, его мельком выглядывающий торец. Вот торопливо проходит слегка подвыпивший гуляка, чуть не провалившись в раскрытый люк. Снова в окнах аукционного дома по щелчку пальцев выключается свет, снова ничего не происходит на протяжении пяти минут и… из-за угла выбегает высокий силуэт, лицо которого скрыто балаклавой, а руки покрывают перчатки. Он бежит прямиком к раскрытому люку и выбрасывает туда пистолет. Из-за тусклой картинки не разобрать, но в другой руке он что-то крепко держит. Что-то-то похожее на небольшую коробку. Или шкатулку. Спустя считанные секунды, после того, как силуэт скрылся из кадра, в левом углу мелькнула машина, визг от шин которой наверняка прокатился эхом по всему переулку, пиши эти камеры звук.       Находясь в шоке от увиденного, точнее от того, что она действительно что-то нашла, Амала продолжала широко распахнутыми глазами смотреть в монитор. На экране появились те самые работники аварийной службы, машину которых девушка заметила, как только прибыла на место преступления. Они подошли к открытом люку. Один всплеснул руками, и, судя по всему, отругал другого за забывчивость. Вспомнились слова Гранта. Что-то про прорыв канализации. Пожестикулировав один на другого, они еще немного постояли и вместе склонились к крышке, устанавливая её на место. Басу прониклась завистью к убийце. Такое везение приобретается если не с рождением, то точно в подарок от судьбы.       - Вот это нихера себе…       Бариста достал из нижней тумбы бутылку с ромом.       ***       - Твою мать, Грег!       Появившийся после обеда Грант метал взглядом молнии в ошарашенного Филипса. Лайтвуд и, вернувшаяся после проверок магазинов экипировки в Челси, Берг с усердием вглядывались в экран, отматывая снова и снова момент, когда убийца скрывался из виду на машине. Они тщетно пытались выцепить номера, попутно рыская в других записях, чтобы найти отъезжающий автомобиль с других ракурсов. Часть оперативной группы отбыла на Кинг-стрит, с намерением вскрыть злополучный люк и начать поиски выброшенного пистолета.       - Неужели так сложно было зайти в эту проклятую кофейню! Ты хоть понимаешь, сколько времени мы потеряли?!       Грег был бледнее мела. Амале даже стало его жаль, но вспомнив о том, что он упрямо не хотел послушать её, жалость улетучилась, уступая место глумящемуся ехидству. Сама она сидела в кресле, задумчиво осматривая уже давно знакомый кабинет Габриэля.       - Откуда Дубей узнал об этом, Амала?       Грант развернулся к ней, сдерживаясь, чтобы не пнуть стоящий рядом с ним стеллаж. Он был однозначно в ярости. В самом настоящем бешенстве.       - Понятия не имею, если честно, мы могли и сами догадаться просмотреть эти камеры. Это всего лишь следствие логического обдумывания происшествия. Так или иначе, он не делится со мной своими источниками. Если бы я надавила на него - он бы и вовсе перестал идти на контакт.       О, ты уверена, Мала?       Что-то ей подсказывало, что Амрит в самом деле просто оказался усерднее их всех вместе взятых. И никакой конспирологией тут даже не пахло. Или?       - Хейз в самом деле знал Роуза. И в самом деле посещал его офис в день аукциона. И в самом, мать его, деле не отрицает их конфликта из-за долгов последнего. Я только что вернулся после встречи с ним. Есть загвоздка. Она заключается в наличии у него алиби. Да и стал бы дипломат играть в гребанного члена «Розовой пантеры». Если этот чёртов Дубей знал обо всём этом изначально, то он стопроцентно затеял собственную игру, уповая на нашу доверчивость, выдавая сначала обреченную на провал в своем подтверждении информацию, а потом приманивая нас чем-то более существенным, слово собак не обглоданной костью.       Все присутствующие точно знали - если босс ругается, то это катастрофа. А его размышления значительно добавляли в весе слову «катастрофа», в особенности, если смотреть на ситуацию глазами Амалы. В комнате воцарилось тяжелое молчание.       - Тем не менее, - осторожно начала Лима. – Если пистолет остался там, то это безусловный прогресс. Не мне тебе это объяснять, Габриэль.       - Ты права, - он кивнул, поджимая губы. – В случае обнаружения пистолета, дождемся итогов экспертизы. От них и построим дальнейшие действия. Все свободны. Кроме тебя Грег. Сейчас мы с тобой будем выискивать эту чертову машину.       ***       Первой абсурдной мыслью, когда Басу села в свою машину, было устроить Дубею допрос с пристрастием. С одной стороны, провальная наводка на Хейза. Они вдвоем выставили Гранта идиотом и было невозможно это отрицать. С другой, в прямом смысле, драгоценная запись камер из кофейни так и просила поставить под неё автограф Амрита, как первооткрывателя. В крови закипал целый коктейль из обиды, растерянности и задетой гордости. Амала любила мысленно нарекать себя дурочкой в подходящие моменты, но ненавидела, когда кто-то другой совершает поползновения в присвоении ей этого статуса. Так или иначе, ей, наверное, следовало бы выразить свою признательность.       Он же и вправду помог.       Поэтому, вместо благородного молчания или сухой благодарности, она решилась на куда более опрометчивый поступок. Пальцы непроизвольно заскользили по экрану, выводя, с виду, безобидное:       «Добрый день. Вы дома?»       Задумываясь о том, что ограничивать использование телефона ей стоит уже не Кирану, а самой себе, Амала с усилием прикусила внутреннюю сторону щеки. Наличие номера Дубея в её распоряжении уже второй раз толкало её на какую-то дурость.       «Здравствуйте, детектив. К вашему счастью - да. Не терпится посплетничать?»       - Сейчас я тебе посплетничаю, - проворчала Амала, заводя мотор.       Белгравия неизменно встретила её заоблачными ценами за парковку, но отказать себе попробовать докопаться до правды она не могла. За считанные секунды преодолев расстояние от машины до крыльца, Басу упорно забарабанила кулаком по двери, игнорируя маленькую кнопку звонка. Костяшки пальцев покраснели, а кожа с укором защипала за такое неуважение.       - Осторожнее, Амала, этому дому уже хватает временами импульсивного хозяина.       Останавливая её руку висеть в воздухе, дверь открылась, являя за собой донельзя довольного Дубея. Судя по всему, он сам вернулся домой совсем недавно, о чем говорил его слегка взъерошенный вид, ни капли не умаляющий складную и, уже привычную, блистательность своего цельного образа. Была бы Амала в состоянии, она бы обязательно порадовалась тому, что он еще не успел переодеться в свой домашний костюм.       Или расстроиться.       Не церемонясь, ведомая распирающим её изнутри шквалом вопросов с приставкой «какого чёрта?!», Амала шагнула внутрь, вынуждая мужчину уступить ей дорогу. В зеленых глазах понемногу начало разгораться с трудом сдерживаемое любопытство.       - Как вы узнали? В какие игры вы играете?       Разгоряченная после разбора полетов с Грантом, девушка буквально зашипела ему это в лицо, не отдавая себе отчета в том, что изначально она планировала просто сказать что-то на подобии вымученного «спасибо» и не вестись на выстроенную цепочку доводов босса, звеня которой провокационно сплетались в тех местах, где Басу повелась на бессовестные игры Амрита Дубея.       - Вероятно в те, в которые вы и сами не прочь сыграть, учитывая то, что они полностью составляют вашу работу, детектив.       Амрит сощурился, медленно закрывая дверь, перекрывая поток свежего вечернего воздуха, о необходимости которого Амала вспомнила только сейчас. Снова она в его доме. Снова в этой проклятой прихожей. Снова дорогущие картины на стенах выступают свидетелями проявления характера разгневанной гостьи.       - Что вы знаете ещё?       - Ваше упорство не всегда очаровательно, Амала.       - А мне плевать, какие чувства оно в вас вызывает, мистер Дубей. Как долго вы знали о камерах в этой чёртовой кофейне? У вас есть график предъявления подачек? Выжидаете определенный момент, специально путая следствие, подвешивая нас на удочку, чтобы крутить нами словно куклами в грёбанном театре?       - Перестаньте, Амала. Вы прекрасно понимаете, что я вправе вообще ничего вам не говорить. Если это ваш способ поблагодарить меня, то я бы не отказался от чего-то более приятного, чем шипение в попытке меня в чем-то обвинить, - его верхняя губа дернулась в раздражении, демонстрируя Амале новую эмоцию в, и без того, обширном арсенале.       Внутренний голос наставительно рекомендовал ей остановиться, но бурлящая в жилах кровь, температура которой изрядно подпиталась количеством потрясений, не оставляла ей никаких вариантов. Амала словно выливала свой гнев и шок на того, кто за прошедшую неделю укрепился в позиции идеального претендента на обмен любезностями.       - Поблагодарить? За что? За то, что изначально сыграли на нашем доверии? Ни за что не поверю в то, что вы не в курсе о том, что Хейз, и его конфликт с Роузом – было просто, неудачно подвернувшееся для первого, совпадением. О котором вы наверняка были и без того в курсе.       - К сожалению, на тот момент я еще не заглядывал в кофейню на Кинг-стрит. Нужно же мне было сложить о себе впечатление, как о лице, которое может поделиться интересной информацией. Даже если на первых порах она была немного… - он пожал плечами, словно говорил о каких-то незначительных вещах, - Некорректной. В противном случае, вряд ли бы вы обратили на меня внимание, Амала.       Вот так просто. Без стеснения, без капли намека на хоть какой-то стыд, он в открытую признался, что, мягко говоря, надурил её и всю следственную группу в придачу.       От злости зубы затрещали друг о друга, выбивая какой-то совершенно космический ритм. В широко распахнутых глазах яркими вспышками замелькало бешенство. Дубей же, с нескрываемым самодовольством наблюдал за тем, как Амала начинает кипеть, и казалось, еще немного, и из её макушки повалит пар.       - Вы хоть, мать вашу, понимаете, что творите?       - Думаю, моя мама тут точно не при чём.       - Хватит! Замолчите! Я собственноручно, как вы всегда того желали, заставлю вас ответить за ваши заигрывания с полицией, в угоду собственного веселья. Вы знаете, что подобные выступления – повод отправить вас в зал суда и посадить за решетку в эту же минуту?       - Не наблюдаю прибывшего с вами отряда усиления, Амала. Не захотели ударить в грязь лицом перед руководством, признавая тот факт, что сами повели их по ложному следу, слепо доверившись мне? Даже не проверив самостоятельно мои показания.       Он приблизился к ней, склоняясь над побагровевшим лицом, на лбу которого начала выступать испарина.       - Ах, точно. Вы сами не знаете, что делать, ведь вторая попытка поверить мне, увенчалась успехом.       С пробирающим до костей хладнокровием во взгляде, он опустился прямо к её уху.       - Вас точно не похвалят за подобную ошибку, Амала, - горячий шепот обжигающей волной пронесся по тонкой коже ушной раковины, а её руки сжались в кулаки. – Но, не переживайте, я всё предусмотрел, позволив именно вам принести на блюдечке такую желанную для всего Скотленд-Ярда весть о запечатлении убийцы на камерах.       Амала яростно вцепилась пальцами в лацканы его пиджака, резко отстраняя от своего слуха речи, не лишенные амбиции на невольный отклик в её сознании.       - Пошёл ты, - процедила Басу, прожигая его взглядом. – И заодно захвати с собой свое позволение.       Подсознание вопило, умоляло её убежать прочь из этого дома, от этого человека, забыть обо всём этом изощренно выстроенном сценарии в его голове. Зачеркнуть, смять, выбросить и сжечь любые упоминания как о собственных ошибках, так и об этом сумасбродном поведении. Он подставил её. А потом одарил лаврами, задав фору всей группе. Манипуляциями привёл её в это отвратительное положение, в котором она была абсолютно беспомощна. Беспомощна потому, что ей внезапно стало охереть как важно закрыть это, в самом деле, проклятое дело. И признание своих ошибок сулило ей далеко не лицеприятными для её карьеры последствиями.       - Ну, наконец-то мы перешли на «ты», госпожа Басу, - его ладони сомкнулись на тонких и едва подрагивающих запястьях.       Её пальцы до треска сжали дорогую ткань пиджака.       - Я сделаю, - вопреки пульсирующему в висках инстинкту самосохранения, она притянула его ближе, порывисто дернув на себя одеревеневшие руки. – Всё, что будет в моих силах, чтобы ты понял, что я – последний человек, которого стоило впутывать в свои увеселения, Дубей.       - Я бы поспорил. Ты явно заслуживаешь первого места в очереди на участие в них, Амала Басу.       Все накопившееся напряжение со взрывом схлопнулось, ударяясь о короткое движение губ навстречу друг другу. Оно заискрило, отлетая горячими всполохами по сторонам, разжигая пламя, поглощающее все видимые и очевидные запреты в её голове. Изничтожало остатки, в панике верещащего и гремящего в тревожный колокол, рассудка, становящегося все тише и тише, словно она на полной скорости оставляла его позади, слыша лишь слабые отголоски возгласов, постепенно растворявшихся в рёве мотора.       Пылким поцелуем он накрыл приоткрывшиеся губы, отчаянно ловившие короткие вдохи, в попытке не погибнуть от удушья. И как же они правильно, как пленительно отзывались на острую ласку. Как, совершенно неожиданно, податливо вбирали её в себя, отдавая не меньше жара, ни капли не желая оставаться всего лишь стороной принимающей. С неприкрытым вожделением он снова и снова впивался в них, желая сполна насладиться выступившей на кончике языка сладостью, испить её до дна, даже не допуская мысли о том, чтобы остановится. Отпрянуть. Отпустить.       Её руки до сих пор сжимали лацканы пиджака, в то время как его – зарылись в роскошный шёлк, разметавшихся за спиной, волос, пропуская гладкие пряди меж длинных пальцев.       Все издёвки, нежелание уступать, неприязнь, интрига; абсолютно всё это вылилось в голодную страсть, на корню пресекающую все мысли о том, что они оба могут сделать вид, будто не знакомы и никогда не были. Не посмеют. Ибо, отстранившись – один в одночасье потянет за собой другого.       Первый, второй, третий слепой шаг назад, и её спина упирается в холодную стену, так вовремя появившуюся, чтобы не дать подкосившимся коленям сбить её с ног. Откидывая голову назад, Амала ударилась затылком о твердую поверхность, даже не обратив на это внимания. Ведь всё внимание было целиком и полностью сосредоточено на крохотном участке горящей шеи, подставленной под его опустившиеся к ней губы. Миллиметр за миллиметром он покрывал поцелуями сатин тонкой кожи, вынуждая тихим вздохам срываться с зацелованных уст. Пальцы наконец отпустили в прах измятую ткань, перемещаясь в беспорядок жестких, угольных волос, так мягко обвивающих каждое движение. Его язык скользнул выше, сменяясь смыкающимися в слабых укусах, зубами. Сейчас, запах его парфюма дурманил, опьянял в разы сильнее испитого ими, вчерашним вечером, вина. Подавляя стоны, Амала то и дело закусывала до ноющей боли губы, не позволяя своему телу рассказать, насколько ей было приятно. Словно поняв, как именно она себя сдерживает, Амрит осторожно, но не без намерения на властность, взял её за подбородок, прикладывая мягкую подушечку большого пальца к распухшей нижней губе, заставляя её рот приоткрыться. Он отстранился, перестав терзать её шею, но только лишь для того, чтобы посмотреть в прикрытые глаза напротив, пестрящие абсолютным упоением       - Вот оно, Амала, - хриплый шепот прямо в лицо. – Разве оно того не стоило?       Он медленно провел кончиком языка по алчущим устам, срывая долгожданный тихий стон и сразу же сцеловывая его эхо, пытаясь запомнить, вбить в самую подкорку. Разделить его вместе с ней. Снова прервал поцелуй, чтобы, маняще прикасаясь, продолжить:       - Все рискованные ставки сразу становятся оправданными, стоит только вкусить то, что они позволяют получить.       - Подлец, - прошептала она, снова припадая к его губам. – Ненавижу.       - Лжешь.       Бранясь друг на друга в перерывах между поцелуями, каждый из них упускал или просто не хотел понимать того, в каком тупиковом положении они оказались. Она – теперь уже точно не захочет выдавать его ложь. А он – теперь уже точно не сможет оставить её в покое.       Не после этого.