Жёлтая пресса

Взрывы, разрывающаяся плоть, а затем стрекотание двигателей. Тела. Покрытая кровью золотистая оболочка, внутри-мясо. Василия хватают под руки и кидают в салон. Сутки? Двое. Лежать становится тяжелее с каждой секундой. Постоянно слышны выстрелы. Постоянно кто-то стонет-от удовольствия, или от боли, неясно. Неясна разница. "Что за кадр?" "Васька, с Эквестрии" "А, бля, наемник?" "Неа" Турист-поглядеть приехал. Нагляделся. Умереть бы, да с себя тошно. "Че делать?" "На обмен не возьмут, кончить его, чтоб видели. Может еще снарядов отошлют. Нам нужно показать что у нас все под контролем" Краски. Краски меняются на красный. Он видит лицо Лидера перед своими глазами. Ненависть. Он ненавидит себя. Он ненавидит всех вокруг. Это не Орден. Какой-то полевой лагерь, а вокруг одни грифоны. Слишком много грифонов. Василий лежит на голой земле. Свежие раны больше не кровоточат. Боль неощутима. Ее не существует. Грифоны. В форме, винтовки, охотничьи ружья. Они куда-то собираются. "Грузи!" Кричит один из них. Ощущение, будто журналиста кинули, не ожидая что тот выживет. Никто его не охранял, он просто лежал в углу. Один, совсем один. Как всегда. Шаг, еще шаг. Василия трясет, и сильно тошнит, опять. Зрачки расширены. Что есть вокруг? Он не знает. Не понимает, точнее. —Вон оно как, живо..—Проходящий мимо грифон не успел закончить-Василий срывается с места, толкая его всем своим телом в хлипкую стену. Постройка слабо качается, пока Василий бьет, снова и снова. Тело булькает, скатывается на землю, закрывается руками. А он лишь бьет и бьет. Еще и еще. Кровь брызгает во все стороны. Убийца срывает с того винтовку, и, используя ее как дубину, разбивает телу голову. Теперь его морда похожа на розу. Поднимается паника, пули свистят тут и там. Что-то направляет Василия. Четыре пулевых в грудь, и целый лагерь мертвых тел. Он паникует. Он не понимает, что делает. Он так хочет забрать с собой как можно больше. И он знает кого он хочет забрать с собой в первую очередь. Грифоны не просто убиты, они изуродованы. Вырванные внутренности. Василию недостаточно убить их. Он хотел большего. Он весь в крови. В кусках внутренностей , и он даже не знает зачем. Он метнулся к ржавой машине. Снял с лежащего рядом бедолаги ключи, и закинул винтовку на пассажирское. Двигатель ревит, кажется, это единственное что слышит Василий помимо шумящего дождя. Он срывает с себя одежду по пояс, ведь ему жарко. Кидает в окно-она больше ему не нужна. —Я паразит парадиза. Я рожден, чтобы медленно умирать.—Говорит он себе, даже не слыша своей речи. Мир наполнен кровавыми красками. Василий представляет из себя одно сплошное кровавое пятно. Высокий шпиль виднеется на горизонте. Василий бьет по приборной панели, разбивая стекло у спидометра. 130. Он выжимает из этого корыта все, что может. Так темно, на улице так темно. Фары не светят. Не видно ничего, кроме шпиля на горизонте. Сигарет нет. Выпить нечего. Василий находит в бардачке пистолет и целую упаковку болеутоляющих. Забирает первое и проглатывает второе. Звезды наверху-такие красивые. Они слишком просто умирают. Василий очередная звезда, мчится к своему солнцу. Он готов умереть, он будет рад умереть. Пора. Пора. Он больше никогда не увидит "его" в кошмарах. Ему никогда больше не придется убивать. Увы. Василий видит себя в зеркале заднего вида. Сумасшедший блеск в глазах, царапина у челюсти, от пролетевшей мимо пули. Все вокруг красное, и лишь его глаза принимают золотой оттенок. Он больше не жалеет, что приехал сюда. Шлагбаум срывает с места, и Василий едет дальше по мокрой дороге Ордена. Второе КПП он не преодолел-врезался на всей скорости в небольшую постройку, из которой тут же выбежало несколько пони в форме. "Ты чего творишь! Не видишь куда едешь что-ли?" Они кричат слишком громко, эхо оглушает Василия, и он вываливается из машины с оружием в руках. Кровяные узоры разукрасили серый слой дороги. Дождь все смоет. Он принялся метаться с винтовкой и пистолетом наперевес. Врывался в случайный дом и убивал всех внутри. Он стрелял по тем, кто выходил на улицу, кто проснулся от непрекращающегося шума. Тела. Очень много тел. Подоспели солдаты, одно мгновение-два совершенно разных момента. Вот они есть, а вот вместо них разорванные в клочья тела. Василий пошел дальше. Пока разбивал череп одного из солдат, кажется, сломал себе несколько пальцев. Ему было плевать. Широкие дороги, тут и там. Узкие проходы между зданиями. Василий выбивает дверь ногой. На диване несколько собранных сумок. Кир выбегает из комнаты еще с одной, и не замечая Василия, спешит перебирать вещи. Обернувшись, он видит серое, тощее нечто перед собой. —Ох, Вась! Живой! Собирайся скорее! У нас мало времени. Бери снимки, камеру забери. Мы уезжаем! Давай же, ну! Кир не видел ни взгляда журналиста, ни его окровавленного тела из за того, что было слишком темно. Зато журналист видел все. Два выстрела. Кир падает на пол и кричит. Не то от боли, не то от неожиданности. Он ползет от убийцы, цепляясь за диван, роняя сумку. Она падает, вываливая деньги. Много. Сразу и не пересчитаешь. Кир переворачивается на спину. Одна пуля прошла навылет,рядом с ключицей. Другая вошла в бок, и наверняка застряла где-то в кишках. —Вась, не надо! Прошу, не надо! Тебе деньги нужны, да! Забирай, бери! Ну же, мы можем уехать отсюда! Прямо сейчас, вместе! Пожалуйста!—Кир хватает из рассыпавшейся кучи несколько монет и кидает их в ноги Василия, не переставая ползти от того. Василий щелкает винтовкой, понимая что патроны кончились. Два шага до кухни, он берет столовый нож, и возвращается к уже задыхающемуся киру. Василий встает на колени, нависая над его спиной. Секунд тридцать слышны хрустящие звуки, пока Василий отделяет одни шейные позвонки от других. "Я не хочу уходить."-Думает убийца, и протыкает свое предплечье в трех местах, рисуя треугольник. Он бьет наискось, перерезая этот треугольник. Он выходит на улицу и кричит "Я-Мессия!" Стрельба не прекращается ни на секунду. Василий с боем пробивался к Дворцу. Последователь выскакивает у того из за спины и с размаху бьет клинком в плечо Василию, оставляя широкий рубец. Убийце плевать. Он хватается голой рукой за лезвие и сталкивает того на землю своим телом. Разбивает голову элитного солдата подошвой сапога. Как мерзко. Ему так нравится. Ночь не прекращается, хотя для Василия прошло по меньшей мере пару лет. Четырнадцать раз в Василия попали. Везде. У него много царапин на голове, от пролетевших слишком близко пуль. У него перебита кисть на левой руке, ноги в решето, но он идет дальше. Ему лишь нужно отомстить. Полуголое тело вваливается во дворец, оставляя за собой забрызганные кровью дороги и пока еще живые, стонущие тела. Они умрут, от потери крови, или от шока. Или Василий вернется, чтобы добить их, но они все умрут. Ступени-ступени-ступени. Две широкие двери распахиваются. В зале пусто. Василий ковыляет внутрь. Мокрый, от крови, как своей так и чужой, и дождя. Василий минует дубовый стол, кресло. Он толкает стеклянную дверь, выходя на балкон. Где-то снизу кричат только прибывшие солдаты. Воет тревога. —Что теперь?—Спрашивает Лидер.—Убьешь и меня тоже? Он поворачивается, в его глазах нет никакой вражды или злобы. Он выглядит.. удовлетворенно. —Сделай это, ты же так этого хочешь. Его холодные руки направляют дуло пистолета, что Василий так крепко держал всю дорогу, себе на голову. —Ты так любишь убивать. Признай, что ты не можешь жить без смерти. —Я просто хотел домой.. —Ты дома. Василий так хочет надавить на спуск, но что-то будто держит его. —Ты постоянно думаешь что все началось "сейчас". Все началось давно, Вась. Твоя работа.. Ты ведь выбрал ее не из за денег, правда? Мир медленно собирался в цельную картинку, не оставляя вокруг ни балкона, ни дождя. Серое "ничего". Только Василий, Лидер и пистолет. —Ты любишь смерть, и еще больше ты любишь причинять ее кому либо. Тебе нравится чувство власти над их жизнями. Тебе нравится решать кто умрет, а кто нет. Ты Убийца, и ты любишь каждую секунду этого. —Это не так.. —Не отрицай очевидное.—Он замолчал, повисла недолгая тишина. —Твоя мать мертва. Твой друг обезглавлен тобой же, твои знакомые, будь уверен, тоже почти все убиты. Кто у тебя остался? Василий молчал. —Все началось давно-помнишь день аварии? Помнишь как она кричала? Ты плакал. Но ты плакал от счастья. Ты выжил, а она нет. И твой отец не выжил. —Я не.. —Ты помнишь его. Он снится тебе в кошмарах. Ты считал его самым худшим в своей жизни, лишь потому что он был за рулем. —Но это не он. —Это все то, что ты увидел или прочитал за свою жизнь. Это собирательный образ. Мерзкий, противный. —И он такой лишь потому что я окружен этим. —Ты любишь убивать. —Потому что я обожаю смерть. —Ты видишь его в своих снах. —Лишь потому, что я не вижу его в жизни. —Ты убил их всех. —Потому что я не могу без этого. —Остался лишь один, кого ты еще не убил. Тот, убийство кого решит все твои проблемы. —Я. —Ты убьешь старого себя. Как и я убил себя однажды. —Мне страшно. —Ты будешь в порядке. Ну? Кто у тебя остался? —Ты. Лидер кивает. Василий приставляет пистолет к своему виску. Он знает что в этот раз, железка в его руке не разряжена. Он много раз делал это с разряженным пистолетом и все равно волновался, но стоило ему сделать это с заряженным, и все волнение тут же улетучилось. —Когда ты будешь делать это, смотри мне в глаза. —Все будет хорошо? —Все будет прекрасно. Василий снова видит краски, и красное облачко в его голове лопается. Маленькие кузнецы уходят на свой вечный заслуженный отдых.