Жёлтая пресса

Перетянул руку какими-то тряпками, игла очень красиво блестит при тусклом свете лампы. Через пару минут либо меня найдут мертвым, либо я ненадолго вспомню все, что было, на самом деле, не так уж и давно. Должен ли я так себя чувствовать? Он сказал что я убью старого себя, а я лишь вышиб себе мозги. Серое пятно на стене. Кровь тяжело отстирывается, и мне пришлось покрасить всю стену в серый. Цвета пропали. Они иногда появляются-красные, желтые, я ненавижу их. От меня пахнет кровью и смертью. Никогда никого не убивал, но это изменилось пару дней назад. Изменится. Они напишут в отчете, что Последователи оказались неэффективной единицей. Их станет в разы меньше. В десятки раз. Их отправят на убой, как скот. Как обычно. Меня отпустят. Я выйду, застреленный собой, с широким разрезом в плече и треугольником на предплечье. Меня вылечат. Меня вывезут обратно в Ванхувер. Похороны той, кем была моя мать состоялись без меня. Меня везут по улицам, по широким трассам, а надо мной звездное небо. Красное, и оно все ближе. Я забываю дозировку, инстинктивно повышая ее с каждым разом. Уверяю себя, что ввел в этот раз больше "случайно". Кира заменят в тот же день, когда я убил его. Его не похоронят. Его мама скончается через день. Сиделка не получит денег и просто не вернется. А я? Я в Ванхувере. Никогда не чувствовал, будто я принадлежу этому месту. Кажется, всех с кем я "дружил" убрали. Их также убрали и из моей памяти. Рев двигателя стихает. Я выхожу и вижу свой дом. Вечером в голове всплывает имя-Кольт Комет. У меня нет желания видеть кого-либо. Я просто хотел проверить жив ли он. Прохожие странно смотрят на меня. Меня вылечили с помощью магии, и наложили пару швов, чтобы не испортить внешность. Шрамы остались. Глубокий рубец на плече и крупная белая точка на щеке, ближе к правому глазу. Белые полоски тут и там по всему телу. Почему я выжил? Пустое кафе приветливо встречает меня. Наверняка вокруг полно красок. Он видит меня, и бросая все свои обязанности, садится напротив. "Что случилось?"-Спрашивает он. А я и не знаю. Правда ведь, не знаю. Что случилось? Орден не ставил никаких "до" и "после", чего я так боялся. Он не оставил мне ни того ни другого. Все просто "было". Было и все тут. Прошлый "Я" сейчас бы заплакал. Я на секунду увидел цвета, и это было больно. В глазах рябит. Я молча смотрю на него, он нервничает и я начинаю злится. Зачем он так? Зачем он нервничает? Я видел много кого, кто нервничал также. Я просто не могу позволить ему нервничать дальше, но знаю лишь один метод, что бы успокоить его. 9 грамм свинца глубоко в череп, так, чтобы ни "его" ни его не осталось. Два убийства совмещаются в одно. Мы умираем чаще чем нам кажется. Мы думаем, что смерть это остановка сердца или смерть мозга. Асфиксия, разбитая в лепешку морда Альберта, но нет. Это лишь конец. Мы умираем раньше. "Мы" умираем раньше. Мы умираем, когда что-то в нашей жизни меняет нас полностью, иной раз хоронишь того, кто физически жив. Видишь его каждый день, здороваешься. Говоришь что любишь. Орден лишь убил старого меня. Позволил мне двигаться дальше. Я покидаю кафе последним физически живым, кто находился там. Стопка фотографий летит на стол туче. "Это чего это? Сьездил? Правда?" Неправда. Неправда. Я нигде не был, и все это мне снится. Вот-вот позвонит мама и я проснусь. Проснусь и скажу как сильно люблю ее. Скажу, и забуду навсегда про Орден, про работу журналистом. Пойду, может, в порт работать. Или вернусь в Петерсхуф. Может в шахты пойти? У друзей спросить, может кому помощь нужна. Туча просматривает фотографии, и начинает нервничать, а я злиться. Он произносит лишь тихое "Господи". Интересно, взывал ли он к Селестии, повешенный на своем галстуке? Мои амбиции, как условного водителя-съехать нахуй с обрыва. Состояние когда ты умер, но еще дышишь, и существуешь, и мыслишь физически отвратительно. Кто то умирает не сильно. Совсем немного-так называемые психические расстройства, депрессии, зависимости. Они теряют эмоции, перестают радоваться, но помнят прошлое. Помнят себя несколько лет или десятков лет назад. Это не опасно. Опасно умереть полностью. Забыть себя прошлого. Перестать видеть цвета, создать свой мир, и даже в нем чувствовать себя гостем. Потерять все эмоции кроме жажды повторить то, как ты умирал. А если ты и поддаешься-ты никогда не почувствуешь себя так, как в первый раз. Я подсел даже не заметив. Воскрешение маленького, теплого облачка-меня. Зачем убивать себя, если я могу разделить смерть между всеми ними? Когда все кончится, я хочу чтобы это было больно, ведь так я пойму что я что-то чувствую. Я закуриваю, и захожу домой. Ничего не поменялось. Все как обычно. Отголосок прошлого. Тянет меня обратно. Реанимирует, пытается. Все закончилось, пора перестать бегать от судьбы. Василий сжег свой дом. Он смотрел на высокое, рыжее пламя и улыбался. Это был первый раз когда "Василий" улыбнулся. Языки пламени плясали в незамысловатых танцах, пока старая древесина трескалась. Тень поднимается далеко в небе, ни одной звезды, хотя и солнца тоже нет. Все погибло разом, и лишь немногое воскреснет с утра. Никогда не открывал себя никому, заставляя внутренности гнить от своих мелких демонов, и к чему это привело? Василий вернется в Орден, доложит что прибыл, и готов ко всему. Готов умирать еще и еще, ради Ордена, ради Лидера, чтобы почувствовать себя как раньше. Ему выдадут броню, его обучат всему, что нужно. Василий снова увидит Лидера. Василий станет последователем. Орден сожрет его, превратив в своего солдата. Но Василий будет не против. Через это пройдут все последователи. Так они будут эффективны. Чем дольше горел дом, тем серее становился огонь. Василий снова не видел цветов. В последние пару секунд, он видел лишь вялую ромашку, на горящем подоконнике. Вся жизнь пронеслась у него перед глазами. Тишина поселилась у него в голове, и он сломался окончательно. Василия больше нет. "Пока, Вась" говорит он себе. И все резко обрывается. На вкус как золото. Великолепно.