Трёхглавый змей: Хранители

      Коридоры Хогвартса были погружены в привычный для вечера полумрак, разрезаемый редкими полосами света от волшебных факелов. Мара, Себастьян и Оминис неторопливо шли по широкому коридору, обсуждая уроки.       — Просто признай, что ты перепутал ингредиенты, — весело говорила Мара, крутя палочку в пальцах.       — Я делал всё чётко по инструкции! — Упрямился Себастьян. — Просто инструкция неправильная.       — Почему у меня тогда всё получилось? — Беззаботно улыбался Оминис.        — Тебе повезло…       Вдруг Сэллоу резко остановился и попятился назад, к слепому ответвлению коридора, мимо которого они только что прошли. В укромном уголке он заметил две знакомые фигуры, почти слившиеся в одну. И эти двое были — его сестра Анна и Амит Таккар. Но они были слишком заняты друг другом, чтобы заметить Себастьяна.       — Что... — Его лицо побелело, а в глазах полыхнул гнев. — АННА!       Его голос эхом разнёсся по коридору.       Анна и Амит тут же отпрянули друг от друга. Амит вжался в стену под испепеляющим взглядом Себастьяна.       — О, нет… — Испуганно пробормотал он.       — Таккар! — Себастьян угрожающе сделал шаг вперёд.       Невнятно промямлив извинение, Амит развернулся и бегом помчался прочь, оставив Анну одну перед лицом бурного негодования брата.       — Что за… — Себастьян попытался подобрать слова, но от злости не мог закончить фразу.       Анна, до этого молчавшая, выпрямилась, её глаза метали молнии.       — Что ты устроил, Себастьян?       Себастьян задохнулся от гнева и возмущения. Оминис попытался взять его за рукав, но Сэллоу выдернул руку.       — Что я устроил? Что ты устроила?        Анна не осталась в долгу. Она подошла к нему вплотную.       — У меня есть личная жизнь, Себастьян! — С нажимом произнесла она, тыча пальцем в его грудь. — И я вправе распоряжаться ею так, как считаю нужным!       Себастьян сжал кулаки, но не знал, как объяснить, почему его так задело увиденное. Это была его сестра, и он никогда прежде не воспринимал её как девушку, которая может встречаться с кем-то. Он метался между внезапным ощущением потери контроля и братским инстинктом защиты, но вместо этого нашёл единственный аргумент, который показался ему разумным.       — Я просто не хочу, чтобы вся школа видела, как моя сестра лобзается с кем попало! — Его слова прозвучали как пощёчина.        Анна саркастически усмехнулась.       — Вот уж точно не тебе учить меня морали, Себастьян, учитывая, что вы втроём… — Она осеклась, осознав, что чуть не сказала лишнее.       Бросив виноватый взгляд на Мару и Оминиса, она воспользовалась оцепенением брата и стремительно удалилась вслед за Амитом, скрывшись за поворотом коридора.        В воздухе повисла тишина. Себастьян всё ещё сжимал кулаки, глядя на место перед собой, где только что стояла его сестра. Он сам не до конца понимал, что именно его так вывело из себя.       Оминис нарушил молчание первым.       — Ты перегнул палку. — Тихо сказал он. — Но ты же знаешь, что Анна права: она имеет право на личную жизнь.       Себастьян повернулся к друзьям. Гнев в нём теперь смешался с чувством вины.       — Я знаю, но... — его голос дрожал, — я не могу просто стоять в стороне и смотреть, как она…       Он не договорил, и замолчал, стиснув зубы. Внутри него бушевала буря, которую он не мог усмирить. Его сестра-близнец. Всю жизнь он воспринимал её как неотъемлемую часть себя, как отражение в зеркале, такую же неразрывную и понятную. Но теперь всё изменилось. Она больше не была просто его сестрой — она была человеком со своими собственными чувствами, желаниями, жизнью, которую он не контролировал и, похоже, не понимал.       В глубине души его пугала мысль, что Анна больше не принадлежит к его миру, что она, возможно, ускользает из его жизни. Близнецы всегда делили всё — мысли, чувства, боль, радости. Её страдания, когда она заболела, стали его страданиями, её детские победы были их общими. И вот сейчас она позволила кому-то другому быть настолько близким. Это ощущение чужака — Амита — рядом с Анной, на её месте, в их общем мире, казалось предательством.        — Себастьян? — мягкий голос Мары прервал его мысли. Она сделала шаг вперёд, приблизившись к нему, но осторожно держала дистанцию, словно не желая его спугнуть.       — Я... — Он попытался заговорить, но слова застряли в горле. Он не мог просто сказать: "Я ревную Анну." Это звучало глупо, неправильно, неестественно. Но ведь это было правдой, не так ли? — Она моя сестра-близнец. Мы всегда были вместе. Всегда делили всё. Я думал... я думал, что так будет всегда. Но теперь... теперь я вижу её с ним, и мне кажется… Что я больше не важен.       — Она всё ещё твоя сестра. — Мягко сказал Оминис. — И всегда будет. Но она имеет право на свои чувства и свою жизнь. Это не значит, что ты для неё больше не важен. Просто... В её жизни начали появляться люди, которые станут ей так же близки, как и ты. Так же, как и у тебя.       Себастьян поднял взгляд. Оминис был прав. Он и сам не заметил, как эти двое стали ему ближе, чем родная сестра. Он и в самом деле не имел никакого права ни в чём её ограничивать. Себастьян слегка потер виски, пытаясь окончательно прогнать остатки гнева. Но теперь, когда первичные эмоции начали отступать, на их место пришла тревога.       — Одна вещь меня беспокоит, — сказал он, нахмурившись. — Что если Анна действительно знает про нас?       Мара нервно закусила губу и скрестила руки на груди.       — Думаешь, она на самом деле знает? Или это была просто догадка?       Себастьян отвёл взгляд, потирая затылок.       — Я не знаю. Но в том, как она это сказала... было что-то слишком уверенное. Как будто она давно уже что-то подозревает.       — Возможно, — задумчиво произнёс Оминис. — Но даже если это так, Анна не из тех, кто будет сплетничать. Она может злиться на тебя, Себастьян, но она не станет раскрывать то, что может повредить тебе. Особенно если она понимает, что это касается не только тебя, но и всех нас.       — В любом случае, тебе стоит перед ней извиниться. — Сказала Мара.       Себастьян кивнул.       — И перед Амитом. — Строго добавила она.       Себастьян стиснул зубы, но снова кивнул.       — И… Может стоит ей рассказать? — Неуверенно предложил Оминис.       — Нет. — Сэллоу решительно мотнул головой. — Она не сможет проболтаться о том, о чём не знает.