Трёхглавый змей: Хранители

      Мара шагала рядом с Оминисом по тихим коридорам Хогвартса. Они только что проводили Себастьяна до библиотеки, где он собирался поговорить с Анной и Амитом. Оминис, улучив момент, повернулся к Маре и негромко предложил:       — Как насчёт того, чтобы провести время вдвоём? Без Себастьяна… просто ты и я.       Мара слегка удивилась, но её сердце наполнилось теплотой. Оминис не часто предлагал такие вещи, и это делало его предложение ещё более особенным.       — Конечно, — ответила она с улыбкой.       Оминис взял её за руку, мягко ведя через полупустые коридоры замка. Они пересекли тёмный школьный сад, свернули на узкую тропинку, ведущую к месту, которое Мара не сразу узнала. Кареты, которые обычно доставляли студентов к вокзалу, стояли мрачно и неподвижно, словно забытые и неживые в ожидании следующего путешествия.. Казалось, они дремали в этой ледяной тишине, окружённые слоем инея. И всё же, одна из карет отличалась от остальных: внутри неё горел мягкий, тёплый свет.       — Ты что, решил покатать меня на карете? — удивлённо спросила она.       Оминис слегка улыбнулся, отпустил её руку и осторожно открыл дверцу. Затем подставил руку Маре, помогая ей забраться внутрь. Его жест был столь учтивым и нежным, что Мара не смогла сдержать лёгкую улыбку, принимая его помощь. Она села на мягкие сиденья, и, оглядевшись, вдруг осознала, сколько усилий Оминис вложил в этот момент. Внутри кареты было тепло и уютно. Маленькие волшебные огоньки, ярко сверкающие под потолком, освещали экипаж мягким, приятным светом. Стены кареты были украшены живыми цветами, которые казались ещё более живыми на фоне зимнего полумрака за окном.       Мара, потрясённая этой неожиданной заботой, посмотрела на Оминиса, который устроился рядом с ней. Он не видел цветов, и ему не нужен был свет.       — Это так красиво, — прошептала она. — Ты всё это сделал для меня?       — Да, — тихо ответил он, слегка смущаясь. — Я хотел сделать что-то особенное…       Не дожидаясь, пока он закончит фразу, охваченная порывом нежности, Мара закрыла глаза и мягко поцеловала его в губы. Оминис на мгновение замер, но затем расслабился, отвечая на поцелуй с осторожностью, будто боялся спугнуть момент. Его прохладная рука коснулась её щеки. Он чуть наклонил голову, положив ладонь на тёплое место под её волосами на шее сзади, аккуратно, но властно притягивая её к себе ближе. Его губы становились более уверенными, и в каждом их прикосновении ощущалась не только безграничная нежность, но и скрытая страсть.       Оминис тихо выдохнул ей в губы, его другая рука легла на её талию, притягивая её ближе к себе. Он провёл пальцами по её шее, ощущая её пульс под кожей — быстрый, как и его собственный. Внутри него разгоралось пламя, которое он пытался сдержать, но чем ближе она оказывалась, тем сложнее было не сорваться. Её прикосновения, её губы — всё это будило в нём чувства, о которых он даже не подозревал.       Оминис сжал её талию сильнее, его дыхание стало прерывистым, он больше не пытался контролировать свои чувства. Они уже давно перестали быть осторожными, и каждый новый поцелуй был более жадным и нуждающимся, чем предыдущий.        Внутри кареты становилось невыносимо жарко, хотя снаружи был зимний вечер. Сначала на пол полетели зимние мантии. За ними — галстуки, жилетки, брюки и рубашки. Избавившись от всего лишнего, Мара легла спиной на сиденье и потянула Оминиса за собой.        Устроившись между её ног, Оминис словно захлёбывался в ощущениях, которые с каждым мгновением захватывали его всё сильнее. Каждое прикосновение Мары было для него взрывом чувств — её дыхание, каждый едва слышный вздох, каждый лёгкий звук, который она издавала, отзывались в его теле так ярко, что он почти мог видеть её, чувствовать её присутствие с точностью до миллиметра.       Мара выгнулась навстречу, её руки обвились вокруг его шеи, притягивая его ближе, и она почувствовала, как его дыхание стало ещё более прерывистым. Его мышцы напряглись под её ладонями. Её губы снова нашли его, и он ответил уже не с осторожностью, а с нетерпением, которого не мог больше скрывать. Его поцелуи стали глубже, горячее. Он не мог насытиться её вкусом, её теплом. Его рука скользнула вниз по спине Мары, ощущая контур её тела, запоминая его. Он крепче сжал её в объятиях, словно боялся, что если отпустит её хотя бы на мгновение, она исчезнет.       С едва слышным стоном Мара вздохнула, когда он вошел в нее. Оминис замер на мгновение, наслаждаясь невероятным ощущением её тела вокруг него. Она словно была создана для него, создана, чтобы идеально подходить ему, чтобы доставлять ему такое удовольствие, какого он еще никогда не испытывал. Его бедра двигались навстречу её бедрам, задавая медленный, устойчивый ритм. Он чувствовал её, всю её. Её тело, окружающее его, её жар, обволакивающий его.       Всё, что было за пределами этой кареты, перестало существовать. Только она и он — здесь, сейчас. Её мягкие губы, её нежные прикосновения, её дыхание — всё это принадлежало только ему. Только сейчас, только в эту минуту она была полностью его.       Оминис ощущал её так остро, как будто все его чувства обострились до предела. Её кожа под его пальцами, её пульс под его ладонью, её запах — всё сливалось в одно: это был целый мир, созданный только для них двоих. Он знал, что Себастьян был частью этого мира, что Мара принадлежала и ему тоже, но сейчас... Сейчас это было неважно. Сейчас она была здесь, в его руках, и он был готов на всё, чтобы этот момент длился вечно.       — Ты моя сейчас… — Шептал он ей на ухо. — Только моя…       — Твоя…       Мара даже не успевала осознать, чего она хотела в следующую секунду, как Оминис уже делал именно это — его руки, его тело двигались так, словно они были связаны с её мыслями. Каждое его прикосновение, каждое движение было идеальным, выверенным, точно попадающим в такт её внутренним ощущениям. Он чувствовал, как она реагирует на его прикосновения, как она извивается под ним, и точно знал, что ей нужно, даже раньше, чем она сама.       Она ощущала его буквально всем своим существом. Казалось, он чувствовал её малейший вздох, каждую дрожь её кожи. И в этом было что-то настолько глубоко интимное, что у неё захватывало дух. Она задыхалась от удовольствия под ним. Он двигался с ней в медленном, целеустремленном ритме, каждое движение было тщательно рассчитано, чтобы доставить ей максимальное удовольствие. Его руки блуждали по ее телу, выискивая те места, которые заставляли ее вздрагивать и хныкать       Оминис почувствовал, как Мара напряглась и замерла. Как её ноги обхватили его крепко, словно тиски, как её острые ногти впились в его плечи. Он терялся в ней, и грань между удовольствием и потребностью становилась все более размытой. Его тело напряглось, словно натянутая пружина, готовая сорваться в любой момент. Он двигался всё сильнее и быстрее, не желая отступать.       — Давай, милая, — его горячее дыхание обожгло её шею.       Мара издала тихий, почти жалобный стон, уткнувшись лицом в его плечо. Её мышцы хаотично сжимались вокруг него. Оминис до боли сжал зубы, балансируя на грани. И только убедившись, что она расслабилась, позволил себе последовать за ней.        — Мерлин, Мара… — прохрипел Оминис, пытаясь отдышаться. Он попятился назад и положил голову на её вздымающуюся голую грудь, мокрую от пота. — Неужели так теперь будет всегда?       — Если так будет хотя бы через раз, то это уже неплохо. — Ответила она с улыбкой, перебирая его волосы.       — Нет, я имею ввиду… — Он наконец смог вдохнуть полными лёгкими. — Что мы с тобой навсегда вместе? На всю жизнь?        — План такой, да, — Мара улыбалась ещё шире. — Обычно это и подразумевают, когда собираются пожениться.        — Тогда я самый счастливый человек на Земле…