Трёхглавый змей: Хранители

      В пятницу вечером Себастьян летел по лестнице на восьмой этаж, не чувствуя земли под ногами. Конечно, он знал почти наверняка, что за сюрприз его ждёт в волшебной комнате, в которую никто другой не может войти. Но это знание ничуть не преуменьшало волнительное предвкушение, которое будоражило его фантазию и заставляло сердце биться быстрее.        Мара сегодня снова ужинала с гриффиндорцами, Оминис, что было необычно - за столом Когтеврана, и что-то усердно обсуждал с Амитом Таккаром. Себастьян же остался с Анной, и ему пришлось развлекать её пятнадцатилетних сокурсников. Они с интересом и восхищением смотрели на старшего товарища, участвовавшего два года назад в битве с последователями Ранрока, и требовали подробностей каждый раз, когда он имел неосторожность оказаться рядом без Оминиса или Мары, которых детишки немного побаивались.       Себастьян прибыл в назначенное место первым, перевёл дух и принялся разглядывать огромный гобелен, украшавший стену. На нём Варнава Вздрюченный прятался за толстым деревом от троллей в балетных пачках, угрюмо размахивающих дубинами. Увидев, что студент пялиться прямо на него и вот-вот выдаст месторасположение, Варнава замахал руками, пытаясь жестами отогнать его прочь.         — Эй, верзилы, да вот же он! — Весело крикнул Себастьян.       Варнава, сыпля проклятиями, скрылся в кустах, пока неповоротливые тролли пытались понять, куда указал юноша.       — Что, тоже учишься балету, Сэллоу?        Себастьян обернулся на знакомый голос и увидел Оминиса.       — Что у тебя за дела с Таккаром? — Его глаза сузились.       — Да мы просто… — Оминис заметно растерялся. — Обсуждали кое-что.       — "Кое-что?" — Наседал Сэллоу. — Что-то я не замечал, чтобы вы раньше дружили.        — Ревнуешь? — Мракс ухмыльнулся.          — Конечно ревную. — В голосе Себастьяна зазвучали привычные игривые нотки. Он подошёл вплотную и положил локоть на его плечо. — Я думал, между нами что-то особенное, а тут этот Таккар…       — О, не переживай по пустякам. — Оминис слегка повернул лицо, и его губы тронула лёгкая улыбка. — У меня с Амитом ничего серьёзного.        — Решили начать, не дождавшись меня? — Кокетливо спросила подоспевшая Мара, приподняв бровь.        — Просто пытаюсь выяснить, с кем мне придётся делить Оминиса, — отозвался в тон ей Себастьян, не сводя с него глаз. — С Таккаром или с тобой.       — Амит в сделку не входил. — Хищно усмехнулась она.       — Так что вы двое задумали?       Глаза Блэк вспыхнули, она отступила к стене и театрально взмахнула руками.        — Два дня и три ночи в Выручай-комнате! — Вещала она таким тоном, словно собиралась продать ему новейшую модель метлы для квиддича. — Только втроём! Весь замок останется снаружи, и никто нас не побеспокоит!        — Звучит заманчиво… — Себастьян бросил на неё испытывающий взгляд. — Ты уверена, что никто другой не сможет войти?       — Абсолютно! — Авторитетно заявила Мара. — Я придумала такой сложный запрос, что никто не сможет попасть внутрь. Даже если будет очень стараться.       — В таком случае… Веди!       Мара трижды прошлась вдоль пустой стены напротив гобелена, и по её сосредоточенному лицу и количеству шагов, которое она тратила на каждый проход, было понятно, что запрос был действительно сложным.        Наконец, комната отозвалась на её зов, и в стене материализовалась витиеватая деревянная дверь. Себастьян вошёл вслед за подругой и восхищённо выдохнул, ощущая, как Выручай-комната буквально впитывает их желания и создаёт идеальную обстановку. Просторная гостиная, в которой они оказались, была уютной и тёплой. В центре мягко потрескивал огонь в камине, создавая танцующие тени на стенах. В воздухе витал тонкий аромат дерева и душистых трав. Мягкие диваны были расставлены полукругом перед камином, а рядом стояли несколько уютных кресел и пуфиков, обтянутых бархатом глубокого изумрудного цвета. Пушистые ковры на полу были будто специально созданы для того, чтобы ходить по ним босыми ногами.       Но самое интересное находилось дальше. Гостиная плавно переткала в другую комнату через широкий арочный проход, затянутый лёгкой полупрозрачной занавесью. За ней угадывалась спальня с огромной, почти королевской кроватью, укрытой бархатными одеялами. Кровать была настолько широкой, что без сомнений могла вместить трёх человек.       Ребята бросили сумки и мантии на пол у входа. Мара сразу же побежала проверять ванную, и осталась абсолютно довольна. В центре её, окруженная мраморными ступеньками, стояла большая ванна, размером почти с бассейн, из которой уже поднимался пар. Вода приветливо мерцала пузырьками пушистой пены, а вокруг стояли аккуратно расставленные свечи, наполняя комнату золотистым сиянием.        Когда она вернулась в спальню, Себастьян уже растянулся на кровати, а Оминис задумчиво ощупывал маленькую декоративную подушку.       — Она такая мягкая… — прошептал он, прижимаясь к ней щекой. — Невероятно…        Но вдруг Мракс напрягся, как будто что-то вспомнив.       — Погоди. — Протянул он. — А как же матч?       — Матч немного нарушил наши планы. — Мара один за другим стянула ботинки и бросила их в сторону двери. — Но мы вернёмся сюда, как только он закончится. Ночи ведь всё равно остаются только наши.        Она села на край кровати справа от Себастьяна, и он тут же поднялся, чтобы быть ближе. Он чувствовал, как его сердце начинает биться быстрее с каждой секундой от волнительного предвкушения.       — Эй, Мракс, ты собираешься присоединиться или так и будешь любоваться подушкой? — усмехнулся Себастьян.       Оминис с лёгкой улыбкой поднял голову, аккуратно положил подушку обратно и послушно сел по другую сторону от него.       — Что ж…       Мара придвинулась ближе к Себастьяну и взяла в руки его галстук.        — Кажется, Оминис, мы так и не искупили полностью свою вину перед нашим дорогим другом за историю с помолвкой. — Игриво протянула она, пропуская галстук сквозь пальцы.       — М? — Неопределённо хмыкнул Оминис. Сначала он не понял, к чему она, но в следующее мгновение по его лицу проскользнула догадка, а за ней — лукавая ухмылка. Мара удовлетворённо улыбнулась. Оминис никогда не проявлял инициативу в экспериментах Мары и Себастьяна, но ей нравилось, как легко он включался в их игру.        — Даже не знаю, ребята… — Отвечал Себастьян, потемневшим взглядом наблюдая, как Мара лениво развязывает его галстук. — Даже не знаю, что вам придётся сделать, чтобы загладить свою вину…        Его сердце пропустило удар, а затем пустилось в пляс, когда они оба начали неторопливо расстёгивать пуговицы на его рубашке. Он перевел взгляд с сосредоточенного лица Мары на лукавую улыбку Оминиса, и по его позвоночнику пробежала дрожь.       Оставив пуговицы Оминису, Мара наклонилась к шее Себастьяна, и её горячие губы обожгли его кожу. У него перехватило дыхание, когда он почувствовал, как Оминис с другой стороны проводит носом по его шее, вдыхая его запах перед тем, как поцеловать.        — О, Мерлин… — Выдохнул Себастьян, откидывая голову назад и закрывая глаза от удовольствия. Его руки жаждали прикоснуться к ним, но он противился этому желанию, позволяя им дразнить и мучить его, как им заблагорассудится. — Я же никогда в жизни теперь не соглашусь на меньшее.        — И не нужно… — Прошептала Мара. Её нежные, тёплые руки легли на его грудь.       Её поцелуи спустились ниже, оставляя дорожку вдоль ключицы, её ладони скользнули к бокам. Себастьян склонил голову налево, к Оминису и не смог сдержать улыбки: его волосы теперь пахли так же, как Мара — чёрной смородиной. Его страсть даже отступила на секунду, сменившись чувством, которое было намного больше него самого, больше, чем он мог в себе вместить и больше, чем он мог вынести: они были одним целым теперь. Он провёл рукой по волосам Оминиса, скользнул вниз, вдоль линии его челюсти, и мягко притянул за подбородок.        Оминис поддался этому движению и ответил на поцелуй, сначала осторожно, словно проверяя границы друг друга, но затем все ограничения исчезли. Поцелуй быстро становился всё глубже, а жар и потребность в нём всё сильнее.       Мара чуть отстранилась и замерла, чтобы полюбоваться. У неё внутри всё трепетало от восторга каждый раз, когда она видела эту картину. Она могла наблюдать бесконечно, и готова была поклясться, что никогда не созерцала ничего прекраснее. Они оба, невероятно красивые по отдельности, вместе становились в бесконечное множество раз красивее. Их черты лица, их скулы, брови, руки, плечи… Она не знала, чего она хотела больше: оказаться между ними, прикоснуться к этой красоте, или смотреть со стороны, чтобы не упустить ни единой детали.        Страсть взяла над ней верх, и она вернулась к шее Себастьяна, чувствуя, как он вздрогнул и начал задыхаться от её ласк. Под их натиском он откинулся на подушки и вцепился в покрывало, всё ещё сдерживаясь от потребности прикоснуться к ним в угоду томительной пытке.       Мара начала свой путь вниз заново, медленно и нежно, позволяя каждому поцелую задерживаться на мгновение дольше, чем предыдущему. Её губы коснулись его ключицы, затем скользнули к его груди, оставляя за собой пылающую дорожку, её мягкие локоны упали на его живот. Она скользила губами вдоль его рёбер, её пальцы следовали за поцелуями, поглаживая его кожу и чувствуя, как его мышцы напряглись под её ладонями.       Её руки опустились ниже, и она могла ощутить сквозь ткань его брюк, как его тело реагирует на каждое прикосновение, и это приносило ей невероятное удовольствие.       — Погоди, что ты делаешь? — Остановил её Себастьян, отрываясь от Оминиса, когда Мара ловким движением избавилась от его ремня. Его голос был хриплым от желания, но в нём слышалось беспокойство.       — Поклоняюсь тебе. — Прошептала Мара в ответ.       Себастьян снова забыл, как дышать, пока она решительно стягивала с него брюки. Он чувствовал себя незащищенным и уязвимым, но в то же время огонь в ее глазах и ухмылка на губах только еще больше возбуждали его.       Мара не совсем понимала, что именно она собиралась делать. Её знания основывались на нескольких страницах той самой книги, которую она "одолжила" у Себастьяна, так что ей оставалось только импровизировать.        Мара взяла его в руки и нежно провела языком по каменной плоти снизу вверх. Себастьян издал низкий, гортанный стон, и его тело задрожало от удовольствия. Его руки впились в плечи Оминиса, который снова переключился на его шею. От этого звука у Мары закружилась голова. Она знала, что он жаждал большего, но она держала его в состоянии сладкого ожидания, дразня, задерживаясь на каждом сантиметре, прежде чем продолжить.       От ощущения её мягких губ вокруг себя у Себастьяна потемнело перед глазами, и он вжался в кровать, стараясь сохранить самообладание. Он придушенно вздохнул, когда движения Мары стали более интенсивными. Оминис только подливал масла в огонь, легонько прикусывая кожу на его шее. Ему казалось, что он растворяется, распадается на части под ласками. В попытке сохранить хоть какой-то контроль, он вцепился в Оминиса так сильно, что побелели костяшки пальцев, и что у того точно останутся синяки. Его дыхание было неровным и сбивчивым, а тело вздрагивало от каждого прикосновения.       — Не сдерживайся. — Прошептал ему на ухо Оминис. — Не дай ей устать.        Пока Мара продолжала свои сладкие пытки, Себастьян чувствовал, что он близок к краю. Он чувствовал, как напрягается его тело, как каждый нерв натягивается в предвкушении. Наслаждение становилось почти невыносимым, и она продолжала неумолимо подталкивать его к краю. Он понимал, что больше не продержится.       — Мара, пожалуйста… — Сдавленно выдохнул он, с трудом собирая звуки в слова. Он должен был её предупредить, иначе…  — Я не могу… Я сейчас…       Но она даже не думала отступать, и через мгновение добилась своего. Себястьян застонал, охваченный сладкой судорогой. Мара метнулась к краю кровати и свесилась с него, закашлявшись.        — Мерлин, прости меня! — Взволнованно воскликнул Себастьян, перекатившись на бок и касаясь её спины рукой. — Ты в порядке?       — Всё хорошо, — сдавленно отвечала она, как можно незаметнее отплёвываясь.        Оминис потянулся за графином с тыквенным соком и бокалами, стоявшими на прикроватной тумбочке.        Не смотря на беспокойство, Себастьян не смог удержаться от легкого смешка. Его позабавила её попытка скрыть свою брезгливость.       — Из тебя ужасная лгунья, — поддразнил он, его голос был мягким.       — Извини… — Мара поднялась, вытирая рот тыльной стороной кисти и с благодарностью принимая бокал из рук Оминиса. — Я не знаю, чего я ожидала.       — Ну… я тоже не ожидал. — Себастьян смущённо улыбнулся.       Мара отставила кубок и легла на бок, подложив руку под голову.       — Что скажешь? — Спросила она с хитрой ухмылкой. — Мы искупили свою вину?       Себастьян задумчиво хмыкнул и снова откинулся на подушки.       — Ты — точно. — сказал он, его глаза озорно блестели. — А вот Оминис, мне кажется, уклоняется.       Оминис, улёгшийся было по левую сторону от него, удивлённо поднял бровь.       — У тебя передо мной тоже достаточно провинностей, Себастьян. — Ехидно ответил он.       — Хочешь, чтобы я отмолил у тебя все свои грехи? — Обольстительно прошептал Себастьян, хватаясь за его ослабленный галстук.       — Боюсь, трёх ночей для этого не хватит.       — Ого, мальчики, я вам не мешаю? — Хихикнула Мара, наблюдая за их игривыми препираниями.       — Нисколько, любовь моя. — Не отпуская галстук Оминиса, он повернулся к ней. — Будешь и дальше смотреть, или планируешь присоединиться?