Призрак прошлого

10 лет назад

— Говори, где она! — блондин держит шест у горла девушки, крепко сжимая за спиной рыжеволосой скрученные руки. Отвратительный запах сырого асфальта въедался в ноздри вместе с запахом затхлых стен старого переулка, давно никем не реконструированным. Где-то в отдалении слабо горел фонарь, поставленный скорее ради соблюдения формальностей, а не для его прямого назначения. В столь позднее время суток ни единая душа не рискнула бы своим благосостоянием ради прогулки по неблагополучным окрестностям. Ни единая, кроме двух фигур во тьме, едва освещаемых тусклым светом после скверной погоды, всё ещё отдающей промерзлой моросью. — Я-я не понимаю, о чём ты говоришь, Кот Нуар! — всхлипывая, отвечает ему Алья Сезар, издав тихий болезненный стон от впившихся в её тело пальцев. Цитриновые глаза в панике ищут хотя бы намёк на спасение из лап когда-то восхваляемого героя. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я, не строй из себя идиотку! Говори. Где. Ледибаг. — шест начинает ещё больше давить на горло рыжеволосой, перекрывая возможность дышать. Горло разрывается от мучительного удушья.       Хватая ртом воздух, создательница Ледиблога впивается ногтями в руку героя, стараясь вырваться из хватки. Это чуточку помогает, и давление немного ослабевает. Она глотает крупицы живительного кислорода, не обращая внимания на спёртость окружающего воздуха. — Я не знаю, куда она пошла, ясно? Она мне ничего не сказала, — со злостью смотрит девушка на блондина. Руки уже начинают затекать от отсутствия правильного притока крови, пальцы немеют. — Впрочем, раз ты здесь, то и ты не в курсе. — Отвечай только на те вопросы, что я задаю. Говори всё, что тебе известно, не выводи меня из себя, — грубо приказывает Нуар, не утруждая себя вежливыми беседами. Известие о пропаже Ледибаг просто снесло ему крышу, делая в глазах окружающих почти безумцем: ему не было дела до бесцельных сплетен горожан. Когда дело касается возлюбленной, он не может себя контролировать. Она в опасности, и он не может её найти. Только она имеет значение. И если этого потребует ситуация, он лично разнесёт половину Парижа, чтобы найти ее, не заботясь о последствиях. Облизнув губы и тяжело вздохнув, рыжеволосая начинает рассказ. Шест у горла — это достаточно весомый аргумент.

***

— Алья… — Ледибаг спешно запрыгивает в окно своей подруги, решительно смотря ей в глаза. Героиня появилась без предупреждения, заранее зная, что найдет Сезар в этом месте. — Что-то случилось? Ты обычно не врываешься так неожиданно, — обеспокоенно спрашивает рыжеволосая. Брюнетка выглядит помято, взвинчено, как будто сейчас из соседнего шкафа выскочит сам Дьявол, и она будет готова дать ему незамедлительный отпор. Движения рваные вместо привычной четкости и плавности, голубые глаза бегают по комнате. — Нет времени на объяснения. Я знаю личность Бражника, и отправляюсь в бой. Прямо сейчас. А ты станешь новым Хранителем. — поспешно произнесенные слова стали громом среди ясного неба. Алья непроизвольно делает шаг вперед, словно сомневаясь, что всё расслышала правильно. — Что, прости?! Маринетт, ты с дуба рухнула? Кот Нуар знает? И кто под маской Бражника? — она кладёт руку на плечо подруги, боясь, что та ускачет в эту же секунду. Она даже не знала, кого больше пытается успокоить – себя или Маринетт. — В целях твоей безопасности, Алья, я ничего тебе не скажу. Просто слушай меня, хорошо? Это очень опасно, и я могу умереть. Шкатулку ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра, а доверяю я только лишь тебе. Да, может это и эгоистично, но я не хочу терять своих близких, понимаешь? Я уже сейчас очень сильно рискую, приходя сюда, — с тоской в голосе отвечает ей героиня, нервно стряхивая с себя теплую руку.       Подруга брюнетки лишь молча кивает, понимая серьёзность ситуации, а Маринетт начинает процесс передачи должности хранителя. Система передачи была, на удивление, проста и коротка, шкатулка в руках девушки только поменяла свой внешний вид после вспышки света. — Слушай меня внимательно. Так как я все ещё являюсь владельцем камня божьей коровки, воспоминания останутся со мной, все до единого, насчёт этого не волнуйся. Есть ключевой момент, который должен быть исполнен. Поклянись мне, что ничего не скажешь. — бывшая хранительница кладёт руку на плечи растерянной Альи, серьезно смотря на подругу. Подняв голову, рыжеволосая встречается взглядом с глазами, напоминающими бескрайний океан: она будто видит, как в них свирепствует бушующая буря, полная решимости разрушать всё на своем пути. — Чего не скажу? Кому? — Просто поклянись, пожалуйста! — Хорошо, хорошо! Клянусь. — Сезар раздраженно выдыхает, злясь, что подруга в очередной раз принимает такие решения одна, оставляя других позади в безопасности, не позволяя помочь. На секунду девушка задумалась о том, чтобы снова стать Реной Руж и, переступая через чужие протесты, отправиться к врагу вместе, но тогда некому будет позаботиться о сохранении Шкатулки Чудес. — Ни в коем случае не говори Нуару, кто я под маской, это может привести к очень трагичным последствиям. Я тебе не говорила, но… Его акуматизация в Кота Блана произошла как раз-таки из-за этого. Он узнал, кто я. Представь, что случится с миром, если я ещё и умру… От вселенной не останется ни кусочка. Он слишком сильно меня любит. — Не смей так говорить, Маринетт! Я тебя никогда не прощу, если ты погибнешь! Ты просто обязана надрать Бражнику задницу и вернуться целой и невредимой, поняла? — Постараюсь, Алья, постараюсь… — на этих словах Ледибаг спешно покидает комнату девушки, оставляя за собой лишь шлейф своих духов.

***

— И больше я её не видела, ни слуху ни духу, понимаешь? — конечно же, самые важные детали рассказа рыжеволосая утаила: сказала лишь то, что ему следует знать. Ни слова о его акуматизации, личности Ледибаг, также как и ни слова о её клятве ей. Как Алье показалось, героя устроила полученная информация: всё-таки замалчивать правду в стиле его напарницы. Журналистка лишь убеждала себя, что делает всё правильно: она должна сдержать обещание во благо всего мира. — Да, ясно… Спасибо, что рассказала. Не успела девушка моргнуть, как Кота Нуара и след простыл. — Где же ты, Маринетт… — по щеке Сезар стекает слеза.

***

      Агрест резко наклоняется вперед, ударяя руки о стол после короткого сна. Слова его квами отрезвляют лучше любого холодного душа. — Жива?! Ты это сейчас серьёзно, Плагг? Ты не шутишь? — впервые за десять лет глаза блондина горят так, как не горели уже давно. — Да, пацан, я уверен на все сто процентов. Так как я и Тикки связаны, то могу чувствовать как её, так и носителя. А каждый носитель талисмана, если говорить простым языком, обладает своей собственной энергетикой. Короче, владелец всё тот же, что и должен быть. — Она жива, Плагг, жива! Чёрт возьми, я просто должен её отыскать! — Адриан резко подрывается со стула, опрокидывая папку с документами. — Ты это, ну, если вдруг забыл, всё ещё женат, парень. Постарайся не питать ложных надежд. — К чёрту это все! — отмахивается от квами он. — Суть не только в моей любви, понимаешь? Суть в том, что ей может грозить опасность. Тот факт, что лишь спустя 10 лет она надела серьги подозрителен. Вполне можно прийти к выводу, что Бражник продолжает держать её на мушке. Может быть, только сейчас она смогла сбежать.       Блондин спешно подбегает к своей доске, добавляя всё новые и новые заметки. В голове уже роились мысли и теории, заставляя мозг хаотично работать. Он забывает обо всем, что занимало его разум не так давно: деловые встречи с партнерами, отчётные документы, рассмотрение новых модельных буков, жена. Всё, что занимало значимую часть его жизни становится ничтожно несущественным. Одно единственное, что было достойно занимать его сознание сейчас эта та, о которой он не мог забыть ни на минуту все эти мучительно долгие годы. Наконец-то. Становилось очевидно: спать сегодня он уже не будет. Что ж, по крайней мере, к нему вернулась надежда.       А Плагг тем временем не переставал удивляться, как герои умудрились попасть в такую передрягу. Лишь верил, что Тикки и Маринетт в порядке.

***

      Временами появляется желание пересмотреть когда-то любимый фильм, чтобы испытать и вспомнить те же эмоции, пережить те яркие впечатления, окунуться в ностальгию или же забыться в столь тёплых воспоминаниях. Однако, пересмотрев кинокартину спустя долгое время, она может уже не оставить тот же отклик, что и когда-то. И фильм ведь не изменился, не стал хуже: тот же сюжет, те же самые, когда-то такие близкие сердцу герои, та же атмосфера. Изменился лишь смотрящий, при повторном просмотре не испытывающий тех же чувств, что и раньше. Играет ли в этом роль взросление, личностный рост или же это следствие накопившегося опыта?       Маринетт сидит на подоконнике своей новой квартиры, угрюмо уставившись в окно. С отстранённостью девушка наблюдает за прохожими на улице, словно смотря в экран телевизора, словно наблюдая там фильм под названием «жизнь». И ей нет в нём места. Она уже так давно не видела настоящий мир, словно забыла, какого это — жить. Все куда-то бегут: кто на учёбу, кто на работу. А вот идёт мужчина с огромным букетом цветов: наверное, спешит домой, чтобы порадовать свою жену. Неподалёку можно заметить пару с ребенком, которая сразу напоминает героине о её родителях… Девушка не может принять и осознать тот факт, что больше никогда не обнимет их, не поцелует в щёку на прощание, убегая в школу…       Ах да, школа… Блондинка пропустила свой выпускной. Впрочем, теперь это уже не так важно, не правда ли? Как можно думать об этом после всего, что произошло?       Наблюдая за кипящей жизнью под её окном, девушка не может избавиться от апатичной отстраненности. Люди обмениваются счастливыми улыбками или беспокоятся о своих проблемах в рамках их маленького мира, кажущийся им трагедией. Люди живут: суета вечернего Парижа так и подстрекает быть втянутым в нее, а Маринетт... Маринетт не находит в себе силы быть вовлеченной. Её не было десять лет. Ледибаг не было десять лет. И от этого мир не перевернулся, не вывернулся наизнанку. Жизнь продолжает течь в каждом уголке. Несмотря на то, что она, вроде как, вернулась, блондинка совсем не чувствует этого. Её тело здесь, тёплое и дышащее, а разум всё ещё в бесконечной тьме, где нет ничего и никого, кроме всепоглощающей бездны. После долгого пребывания героиней, на которую обращены сотни и тысячи глаз, будучи прямым участником всевозможных событий, так странно ощущать себя простым наблюдателем. С другой стороны, оторванность от реальности позволяла не впадать в истерику от осознания её затруднительного положения. От осознания потерь. Все её близкие живы и здоровы, просто продолжают плыть по течению и строить своё завтра. Тогда не слишком ли эгоистично с ее стороны будет называть это потерей?       Ей стоит свыкнуться с мыслью, что с этого момента она существует в её новой «счастливой» реальности.       Теперь девушка будет под круглосуточным наблюдением. Когда ей показали эту квартиру, первое, что она сделала, оставшись одна — проверила каждый миллиметр на наличие камер и прослушки, но, к её счастью, ничего не нашла, что немного уменьшило паранойю, хоть и не избавило от неё полностью. Однако она прекрасно видела подозрительную чёрную машину под её окном и знает, что далеко не уйдёт. Обещанная Габриэлем слежка работает на «ура».       Квартира представляет собой небольшую студию, выполненную в стиле, похожем на лофт. Стены покрашены серой краской, а на кухне кирпичная кладка оттенком потемнее. Деревянные и железные элементы, люстры в виде лампочек дополняли картину. В общем и целом, помещение кардинально отличается от стиля предыдущей комнаты Маринетт, где практически каждая вещь была розового цвета. По мнению девушки, новый дизайн куда более точно отображает её внутренний мир: серость и пустота. Конечно же, вещей у неё никаких нет: все остались дома.       Единственное, что ей передала Натали — маленькая розовая сумочка, которую Маринетт впоследствии кинула куда-то в угол, не желая видеть напоминания её прошлой жизни.       Внезапно блондинку озаряет наивная надежда, и она подбегает туда, падая на колени и дрожащими руками пытаясь открыть замок. «Господи, прошу тебя, если ты есть, пусть она будет там. Пожалуйста, я не многого прошу…» — думает девушка.       Замок поддается, хоть и знатно заржавел за последние годы, и её внимание привлекают серьги. Те самые.       С десятой попытки они идеально встают в её уши, как и раньше. Её ослепляет яркий розовый свет, заставляя зажмурить глаза. — Маринетт! Боже мой, ты здесь! — маленькая квами крепко прижимается к щеке девушки, до сих пор не веря, что это наконец произошло. — Тикки… Тикки, это правда ты? — блондинка снова начинает плакать, и спустя лишь пару минут это превращается в неистовые рыдания. — Тикки, я в таком дерьме… — Я знаю, дорогая, знаю, — она бережно гладит лапкой свою подопечную. — Но… Как ты оказалась здесь? Может, у меня снова галлюцинации? Чёрт возьми…. — она с силой ударяет себя по лицу, чтобы проснуться, но ничего не меняется. Тикки лишь качает головой, давая ей понять, что всё реально. — Когда… Когда Бражник загадал желание, то на какое-то время отключился. Мы с Плаггом выбрали момент, забрали талисманы и затаились. Он отправился к своему владельцу, а я начала ждать. Бражник, он… Положил тебя в ту самую капсулу, где ранее лежала мадам Эмили… Приходил каждый день, проверял как ты… Я приняла решение ждать, когда ты проснёшься, — квами всхлипывает, не сдерживая эмоций, — Я не могла улететь к Алье, так боялась, что он убьёт тебя… Когда время пришло, я оказалась здесь, последовав за тобой. —Тикки… Прости, что оставила тебя совсем одну. Ты все эти десять лет места себе не находила, пока я была в коме и ничего не могла сделать. Я такая идиотка… — героиня падает лицом в свои ладони. Неконтролируемые слезы вины и отчаяния душат её сердце. Если бы она не пошла одна, если бы она не была слишком самонадеянной, если бы предыдущие победы не ослепили её… Слишком много «если бы». Слишком бесполезно рассуждать об этом сейчас. Слишком трудно спрятаться от поглощающих эмоций. — Не кори себя, дорогая. Ты приняла сложное решение, а каждое решение имеет свои последствия. А десять лет для квами — не более недели по вашим человеческим меркам, тем более, я умею ждать. — Ты не представляешь, как я рада снова тебя видеть. — Я тоже, Маринетт. Я тоже… Квами осторожно убирает лапками ладони от заплаканного лица блондинки, участливо стирая покатившуюся слезу. Вечер приобрёл привкус сожалений и утешения.

***

      Девушка судорожно поправляет волосы, стоя в лифте офиса Agreste. Ей искренне не хотелось нервничать, но совсем не получалось. Водитель отвёз её сюда, не сказав ни слова, и теперь она лишь терялась в догадках, что же экс-Бражнику нужно от неё.       Лифт распахивает свои двери, и Маринетт в последний раз оглядывает себя в зеркале. Она всё еще не может привыкнуть к своему новому образу. Одежду ей на днях привезла Натали, конечно же от всеми известного модельера. Девушка еле сдержалась от того, чтобы не раскромсать её ножницами на мельчайшие кусочки.       Наряды по большей части строгие и элегантные, базовых оттенков, что вполне её устраивает. Сегодня она выбрала чёрный твидовый костюм, состоящий из пиджака и юбки. Дополнила она это всё белой блузкой и чёрными ботильонами на каблуке. Что ж, образ вполне неплохо гармонирует с её новой прической.       Выходя из лифта, она потерянно оглядывается в просторном коридоре с полированными полами, выполненными из коричневого мрамора. Сверху свисают замысловатые потолочные светильники в форме окружностей. В самом начале от лифта, в выемках стен, располагаются выставочные экземпляры фирменной одежды, а чуть ниже, на подиумах, обувь. Пройдя дальше по коридору, блондинка выходит в зону кабинетов офиса. Двери располагаются на приличном расстоянии друг от друга, но создавалось ощущение, что их слишком много. — Мадмуазель Дюпре, месье Агрест ждет вас, проходите, — девушка не сразу реагирует на свою новоиспечённую фамилию, но вскоре следует к нужной двери за своим кратковременным провожатым. Внутри она испытывает облегчение, ведь ей не придётся блуждать в запутанных коридорах весьма большого здания. — Что ж, была не была…       Коротко постучав, блондинка открывает её, встречаясь взглядом с Габриэлем, который уверенно сидит в большом кожаном кресле за своим столом. Кивнув в знак приветствия, она проходит внутрь, располагаясь на сидении напротив. — Какова же цель моего визита? — холодным тоном спрашивает Маринетт, не скрывая ненависти в глазах.       Дизайнер лишь молча бросает к ней подозрительно знакомый блокнот. — Это что… Мои эскизы?— девушка листает страницу за страницей, вспоминая каждый из них. Этот она рисовала в парке, а вот этот на уроке мадам Менделеевой… Кажется, что прошло совсем немного времени, но на деле — целая вечность. — Именно они, мадмуазель Дюпре. Ещё давно я вас приметил в качестве хорошего сотрудника, и собираюсь воплотить это в жизнь. Наброски весьма недурны, хотя и требуют доработки. Плюсом ваше трудоустройство заметно облегчит задачу не выпускать вас из виду. — Вы предлагаете мне должность дизайнера? — блондинка с трудом сдерживает смех. Иронично, не правда ли? Её главная мечта станет явью. Вот только теперь... Сладкая мечта превратилась в настоящий кошмар наяву. — Именно это я и имею ввиду. Вот договор, снизу на последней странице ставьте подпись. А вот, — мужчина протягивает ей карточку, — ваша зарплатная карта. Можете тратить на своё усмотрение. И напоминаю: никаких глупостей. — А у меня есть право отказаться? — с фальшивой учтивостью спрашивает девушка, натягивая вежливую улыбку.       Мужчина взглянул на нее исподлобья, выгнув бровь. Насмешливая ухмылка расцветает на его тонких губах. — Это очень здравый вопрос, мадмуазель. Возможно, вы попробуете ответить на него самостоятельно? В конце концов, в сложившимся строе нашей жизни людям необходимы средства к существованию. А ваши возможности на данный момент весьма… Ограничены, выразимся так.       Маринетт сжимает челюсть, прожигая подлеца взглядом. Возможности ограничены? И кто, спрашивается, приложил к этому руку? Она фактически пленница, Агрест не даст ей жить обычной жизнью. Да и стала бы она сидеть сложа руки? Всё, что она сейчас имеет подано с его руки. Она не владеет даже собственной жизнью. Столь знакомая и ядовитая злость начинает вновь разжигаться в венах.       Не услышав ответа от блондинки, Габриэль продолжает: — Однако я считаю, что предложение, которое я сделал, более чем справедливо. Его можно даже считать щедрым. И я не делаю такие щедрые предложения кому попало. И вы, как умная женщина, знаете, что в вашем положении весьма недальновидно воротить нос от соглашения, что может принести вам выгоду. Насколько мне известно, вы мечтали стать дизайнером? Что ж, я благосклонно предоставляю вам такую возможность в именитом модном доме. — И я обязательно когда-нибудь отплачу вам за всю вашу «доброту», будьте уверены. — неприкрытая угроза слетает с её языка, подталкиваемая бушующим гневом. Оставив пререкания и невысказанные угрозы куда более грубого содержания, она криво подписывает контракт, чуть не порвав тонкую бумагу от приложенной к ней силы. — Громкие обещания, мадмуазель Дюпре. Я буду ждать с нетерпением, а главное: помните, о чем я вам говорил раньше.       Маринетт прямо-таки чует, что ближайшие время выдастся крайне забавным. Что же такое удерживает Габриэля, что он мало того, что оставил её в живых, так ещё обеспечил жильем и работой не в абы какой, а в своей компании?       Он не учёл крайне важную деталь. Тот факт, что он держит героиню рядом с собой, выгодно не только для него. Он также подпускает врага слишком близко, что может подставить его самого. Он не учёл тот факт, что девушка так просто не сдастся и начнёт копать под него.       Маринетт прикрывает волосами зловещую ухмылку, откладывая ручку в сторону...

      «Что ж, игра начинается. Посмотрим, кто победит в кошки-мышки, Бражник.»