На прицеле

      Меланхолик наслаждался. Повсюду была его стихия. Во-первых, прекрасная темнейшая ночь, во-вторых порывистый, тревожный и пронизывающий ветер, ну а в-третьих, дождь, при чем проливной и холодный, непроглядной стеной заливающий всю округу. От такой погоды не спасет ни один зонт, поэтому Меланхолик шел в кожаном плаще, увесистом и черном. Его полы развевались и хлопали на ветру как крылья летучей мыши. А самое прекрасное во всем этом было то, что он, Меланхолик, преследовал некую персону. Ее размытая фигура мелькала вдалеке неясным силуэтом, и он не собирался потерять ее из виду. Нет, ни в коем случае. Он хотел знать о ней всё. Кто-то назвал бы Меланхолика сталкером, за что имел бы честь получить пулю в лоб, но никто не знал о его увлечении, чтобы в чем-то его обвинить. Певица кабаре, Аделаида Ла Белле. Великолепное творение небес, спустившееся к нему прямо во время погони и отчаянной перестрелки. Он не переставал думать о ней ни на минуту. Нет, он не преследовал никаких корыстных целей, не пытался добиться ее расположения, потому что прекрасно понимал, что таких же как он, очарованных, желающих получить от нее хотя бы улыбку, были сотни. Но только ему одному удалось распознать среди неприметных фигур, уходящих из закрывающегося кабаре, ту самую. По крайней мере, он так считал. Ее плавная походка, ее изящная фигура выдавали ее. И он стал следить за ней. Так часто, как только мог. Не приближаясь, не отступая, благодарный просто за то, что у него есть возможность быть рядом с ней. Меланхолик узнал, где она живёт и кто из охранников кабаре провожает ее до дома. Хотел забраться по пожарной лестнице к ее окну, но чуть не сломал себе шею, навернувшись с третьего этажа. Пожарные лестницы там существовали только для того, чтобы отчитаться по документам и держались на честном слове. Так что приходилось довольствоваться тем, что есть. Впрочем, спустя время Меланхолик приобрел бинокль и нашел подходящее дерево, но неожиданно обнаружил, что он не один такой умник. У него были конкуренты. Пришлось повозиться, но пара простреленных ног решила проблему. Они разбежались как гиены при виде льва. Дальше он узнал о ее быте, об обстановке в ее квартире, и обнаружил, что красивый образ, спустившийся к нему в тот день, существовал только на сцене, в обычной жизни превращаясь в... ну, в обычную девушку, по-своему привлекательную, но не более особенную, чем все остальные люди. Но почему-то это его не оттолкнуло, даже наоборот. Он наблюдал, как она поедает пиццу, запивая ее вином из бутылки, развалившись на кровати в одном нижнем белье, и чувствовал странную связь (кое-что другое он тоже чувствовал, потому что не чувствовать этого при виде такого прекрасного полуобнаженного тела было бы невозможно). Аделаида оказалась не недостижимым ангелом, с которым ему более не суждено даже заговорить, а человеком, с которым можно было познакомиться поближе. И сейчас, незаметно преследуя ее, он старался набраться смелости, чтобы подойти и заговорить с ней. Сегодня никто из телохранителей не провожал ее, потому что в кабаре снова не хватало персонала, а тот охранник, который остался, отпросился пораньше к больной жене. Всю эту информацию Меланхолик так же получил после долгих и тщательных наблюдений. Дождь постепенно утихал, фигура вдалеке стала видна более отчётливо, и повернула за угол, на узкую улочку, ведущую ко двору-колодцу и подъезду. Меланхолик ускорил шаг. Он хотел увидеть, как объект его обожания успешно добирается до своей квартиры и безопасности и, возможно, наконец окликнуть её. Как показала практика, всяких маньяков-извращенцев, падких на красоту, хватало, и допустить, чтобы с Аделаидой что-то случилось, Меланхолик не мог. Мысль о том, что, возможно, он сам является таким же маньяком, не посещала его головы. Он ведь не делал ничего противозаконного, так? Не домогался ее, не мучил навязчивыми комплиментами и не пытался споить, как это делали многие и многие посетители кабаре, выкладывающие огромные суммы за то, чтобы дива облагодетельствовала их своим вниманием. Слава богу, подобные "свидания" оставались только на уровне разговоров и невинных заигрываний под присмотром охраны. Она не была падшей. О нет, только не Она. Когда Меланхолик повернул за угол, то никого не увидел. Сердце пропустило один удар. А когда из ближайшей подворотни раздался вскрик и неясная возня, сердце заколотилось как бешеное. Кто-то посмел ее коснуться?!       — Хей, это же наша певчая пташка.       — Узнаешь нас, птичка? Мы же предупреждали, чтобы ты не звала охрану, а ты нас не послушала.       — Немедленно уберите от меня руки! — Её голос не звучал испуганным. Наоборот, этот приказной тон сразу ввинчивался тебе в мозг, заставляя вспомнить учительницу из начальной школы, которая самым пристальным образом следит за твоим поведением, а ты прямо у нее на глазах дернул одноклассницу за косичку.       — Ну-ну, этот город слишком плохой для такой милой мордашки. Ты не в своей шлюшарне, чтобы диктовать нам правила, милочка.       Значит, трое. Что ж, с трупами придется повозиться, но это не первый раз, когда Меланхолику приходилось иметь дело с устранением улик. Дождь здесь был очень кстати, он быстро смоет кровь. Предохранитель пистолета хищно щелкнул в предвкушении шоу.       — Если вы сейчас же не отступите, вы очень пожалеете!       Все же в ее рассерженный крик прокралась доля паники, но в следующее мгновение раздался непрятный хруст, а следом за ним — полный боли крик. Меланхолик выбежал из-за угла и наставил пистолет на двоих мужчин неприятного вида, схвативших Аделаиду за руки и стягивавших с нее одежду. Третий валялся на земле, скуля и держась за колено.       Ярость клокотала в Меланхолике неудержимым потоком, поэтому он выстрелил, попав одному из этих ублюдков в руку и заставив его истошно заорать. Второй тут же отпустил девушку, подняв руки, но Аделаида, воспользовавшись его замешательством, развернулась и ударила его острым носком туфли в пах, заставив сложиться пополам и заскулить как побитую собаку. Когда она перевела взгляд на Меланхолика, тот не увидел в нем ничего хорошего.       — А ты еще кто? Тоже чего-то от меня хочешь? Будешь угрожать мне пистолетом?       Еще одна розовая картинка успешно разбилась о реальность. Ангелок оказался с кулаками, а вовсе не хрупким и утонченным цветочком. Впрочем, её злость мгновенно утихла, когда она увидела его выражение лица. Каменная маска с двумя пульсирующими яростью точками вместо глаз, стальная линия губ. Он не сводил взгляда с насильников и не произносил ни слова. Неимоверная злость сковала его, он никак не желал опускать пистолет, переводя дуло с одного корчащегося на земле мужчины на другого и третьего. Эти твари были недостойны того, чтобы существовать с Ней в одной реальности.       — Только скажите. И эти подонки отправятся к праотцам, — выдавил Меланхолик, удерживая себя от сладостного желания нажать на курок.       — Погодите. Я помню вас. Вы — тот самый джентльмен, сорвавший мое выступление, потому что за вами была погоня? — Аделаида попыталась вернуть себе прежнюю уверенность, но голос ее прозвучал немного истерично.       Меланхолик коротко кивнул, не отрывая взгляда от своих жертв. Картина того, как они держали ее за руки, сорвав с нее плащ, продолжала застилать его глаза красной пеленой. И троица это осознала. Они неотрывно следили за каждым гипнотизирующим движением пистолета, боясь шевельнуться.       — Оставьте их. Они разнесут новость остальным желающим подкараулить меня. Вы не представляете, сколько подобных случаев со мной происходит.       Ну конечно. Он мог бы догадаться. Когда у тебя так много поклонников, впору задуматься о своей безопасности и научиться парочке приемов по самообороне, потому что охрана не всегда будет рядом. И черт, наверное, у нее ужасно предвзятое отношение к мужчинам.       — Вы слышали, что сказала дама? Говорите ей спасибо и валите отсюда, потому что я не так милосерден, — прошипел Меланхолик и выстрелил в воздух, заставив мужчин вздрогнуть и резко вскочить. Двое, кто могли держаться на ногах, подхватили третьего и заковыляли прочь по переулку, снова и снова в страхе оглядываясь. Только когда их силуэты исчезли за ближайшим поворотом, метафизическая шерсть на метафизическом загривке у Меланхолика улеглась. Сразу же его лицо из сосредоточенной ярости перешло в тревожную озабоченность.       — Они не ранили Вас? Не причинили вреда?       — Мое пальто... — Аделаида, всё еще не отошедшая от маниакального опасного взгляда, неопределенно махнула рукой, и Меланхолик, не задумываясь, снял свой плащ, накинул ей на плечи, не дав времени даже возразить, и поднял брошенное нападавшими пальто с меховой оторочкой. Оно все измазалось в грязи и промокло.       — Вы проявили излишнее милосердие. Такие создания как они не заслуживают даже рядом с Вами стоять, а эти твари позволили себе слишком многое, — снова он почувствовал едва сдерживаемую ярость, но на этот раз заставил ее быстро утихнуть.       — Чем большему количеству людей они продемонстрируют, что со мной лучше не связываться, тем лучше для меня. Они подкараулили меня возле моего собственного дома! Иногда мне кажется, что я нигде не могу почувствовать себя в безопасности... — внезапно Аделаида заплакала. Плечи ее затряслись, а голос охрип и задрожал. От такой внезапной перемены тона разговора Меланхолик немного растерялся.       — Кхм. Ну... Если Вы пожелаете, я готов защищать вас денно и нощно...       — Что вы сказали? - Аделаида так удивилась, что на мгновение даже перестала плакать.       "Черт! Что за бред я несу? То есть, это правда, но не здесь и не сейчас!"       — Кхм. Давайте я провожу вас до дома. Чтобы ненароком на вас еще кто-нибудь не напал.       — Вы очень интересный человек. И я до сих пор так и не узнала Вашего имени. Меланхолик, казалось, немного растерялся.       "Хм. А вот здесь кроется некая загвоздка. Назваться кличкой? Выдуманным именем? Настоящим? Кэп просил ни при каких обстоятельствах не раскрывать своих настоящих имен."       — Зовите меня... Себастьян. Хотя, если вам будет кто-то снова угрожать, можете упомянуть, что знаете некоего Меланхолика. Это может помочь.       — Это такая кодовая фраза? — Аделаида недоуменно выгнула бровь, позволив Меланхолику взять ее под руку.       — Нет, это кличка. Наш главный увлекается этим. Дает нарицательные имена всем, кто ходит под ним. И почему-то эти имена приклеиваются.       — Хмм... — девушка в задумчивости наморщила брови.       Когда они дошли до порога, Аделаида смущенно развернулась и расстегнула одолженный плащ.       — Ну, вот мы и дошли... Спасибо за помощь, Себастьян. Среди полчищ невоспитанных негодяев встретить настоящего джентльмена, пусть и со своими тайнами и загадками — большая редкость.       — Я польщен, — Меланхолик слегка поклонился, заставив Аделаиду улыбнуться. Ее улыбка раскаленной вспышкой сверкнула у него в сердце. Неужели он правда здесь? Подле Неё? Неужели Она улыбается ему?       — Может быть...       — Да?       — Может, вы бы хотели куда-нибудь меня пригласить?       Он удивленно взглянул на нее. На ее щеках играл румянец, а ее руки нервно теребили подол плаща, не спеша передавать его владельцу. Черт, это правда с ним происходит? Он ведь сейчас умрет от счастья.       — Да! Конечно хотел бы, — первое слово ненароком получилось слишком громким, поэтому Меланхолик прикрыл рот рукой.       — Если вы окажете мне честь и проведете со мной вечер в ресторане La Perla, то осчастливите меня.       — Ресторан в центре города, в который можно попасть только по приглашению?       — Вот именно.       Аделаида удивленно раскрыла глаза. В них действительно можно было утонуть, у Меланхолика не было никаких шансов этого избежать.       — В вас все больше и больше загадок, Себастьян.       — У меня просто хорошие связи.       "Господи, как хорошо, что Кэп спит с главой мафии, а тот таскает его по своим званым вечерам."       Меланхолик готов был лично поблагодарить своего главаря за это, хотя, конечно, после такого заслуженно получил бы по зубам.       — Тогда ждите меня завтра в семь вечера возле кабаре, Себастьян.       Она все же сняла плащ и отдала его Меланхолику. Теперь от него едва уловимо пахло её духами.       — Благодарю вас. Вы не представляете, как много для меня это значит.       Меланхолик постарался, чтобы его голос не дрожал от переполняющих его эмоций, и чтобы Аделаида ничего не заподозрила, быстро отдал ей её пальто и поспешил удалиться, боясь оглянуться и понять, что это был сон, иллюзия, что такого в реальности просто не бывает. И только скрывшись за поворотом, он позволил себе счастливо выдохнуть и улыбнуться, подставив лицо падающим каплям дождя. Его одежда успела промокнуть, по телу бегали холодные мурашки, но на сердце было слишком тепло, чтобы замечать такие мелочи.