Любимый враг.

Pov. Автор. Прошло семь дней с похорон Шехзаде Мехмеда. Махидевран уже готовилась возвращаться в Манису. За эти семь дней, Повелитель принял решение снова назначить Шехзаде Мустафу санджак-беем Манисы. Но после потери своего любимчика, Сулейман стал холоден к Мустафе, будто бы он не являлся его сыном. Махидевран-султан выехала со Стамбула раньше, а Шехзаде Мустафа и Фарах только ближе к вечеру, из-за этого им пришлось остановиться по пути. Для наследника и его фаворитке поставили шатер, так как ночью ехать было опасно. Рядом с шатером дежурили множество солдат, также как и по всему лесу, что было безопасно, по крайней мере, так казалось. Фарах аккуратно села на постель, пока Мустафа и здесь находил время позаниматься бумагами. Девушка наблюдала за ним тихо, нежно поглаживая живот и видела, каким он был сонным и время от времени он тёр свои глаза. — Не будешь ложиться? Ты же устал, — наследник перевел взгляд на фаворитку и покачал головой: — Нет. Ты спи, — Фарах тихо вздохнула, зевнув, прижала одеяло к себе сильнее и продолжила наблюдать за ним. — После разговора с Султаном ты сам не свой, — добавила она. — Что не так? — Ты лучше думай о ребёнке, — милая улыбка появилась на его лице об упоминании их ребёнка. Он перевёл свой ласковый взгляд с лица любимой девушки, на довольно большой живот. — Все мои мысли о нём, — Фарах погладила живот. — Днём и ночью, даже когда ложусь спать, думаю о нашем шехзаде. Мой ребёнок знает когда его маме больно, когда она счастлива. Я думаю только о его будущем, как же всё сложится — Если, — начал Шехзаде, встав и подойдя поближе. — Родится Шехзаде, назову именем покойного брата, — он улыбнулся, но взгляд Фарах помрачнел. Мехмед. От одного упоминании этого имени, её бросало в дрожь, но она должна была не показывать это ему. Никак не должна была. Еле заметная улыбка появилась на её губах, и она кивнула. Маниса. Как только Махидевран вернулась во дворец, она решила проведать Фатьму, которая после потери своего сына сама не своя. — Я дала ей успокоительное, наверное, она сейчас спит, — за султаншей шли её верные слуги: Сеймур-ага, Фидан-калфа и Диана, уже Фахрие. — После смерти шехзаде Сулеймана она в себя не приходит, — добавила Фахрие, докладывая о состоянии Фатьмы. — Часто кричит на своих служанок, бросается на Айша-хатун. Она мне говорила, что Фатьма-хатун следит за ней, когда она играется с Нергисшах-султан. — Госпожа, а если когда вернётся Фарах-хатун, Фатьма причинит ей вред? У неё к ней с самого начала есть неприязнь, это ведь опасно, — Фидан поправила подол платья, как только Махидевран-султан остановились и посмотрела на слуг, все сразу замолкли. — Мы не можем поставить в опасность жизнь моих внуков. Фатьме дайте успокоительные и следите за ней, а то сделает что-то не так. Если Фарах родит сына, Мустафа вышлет Фатьму в Старый Дворец, но так как пока есть время, вы должны усмирить её лекарствами, хорошо? — все кивнули. Подойдя к дверям покоев Фатьма-хатун, Фидан попыталась открыть для своей госпожи, но заметила, что дверь заперта. — Что случилось? — Дверь заклинило, — Фахрие начала помогать калфе, но все попросту. Фидан начала стучатся в дверь и звать Фатьму. — Фатьма, открой дверь! — Ещё несколько раз постучавшись в дверь, они не получили никакого ответа и Сеймур-ага смог выбить дверь. Зайдя первой, Фидан увидела устрашающий вид: Фатьма-хатун повесилась. После крика калфы, в покои ещё вошли Фахрие и Сеймур-ага, а Махидевран смотрела за этим зрелищем в ужасе рядом с дверью. Труп убрали, труп повешенной лежал на полу покрытый белой простынёй. На кровати сидела Махидевран, её пустой взгляд был на девушке, а рядом с кроватью, стояла Фидан. Они с Фатьмой хорошо ладили, хоть и их отношения стали холоднее после того как Фидан назначили калфой, у неё было много дел в гареме и не хватало времени на пустую болтовню. Девушка смотрела на труп, как и сама её госпожа, вспоминала все разговоры, которые у них было с ней. — После смерти сына она страдала, может и к лучшему что она теперь там, со своим шехзаде, — вздохнула Баш Хасеки и встала с кровати, направляясь к выходу, окинув последний взгляд на тело. Pov.Фарах — Шехзаде Хазрет-лери, нападение! — ближе к утру, где-то в три-четыре утра, я услышала голос одного из стражников, во время сладкого сна. Мустафа взял меня за плечо и встряхнул, после чего я смогла открыть глаза. — Собирайся, — Мустафа быстро встал и начал одевать свою обувь, пока я тоже вставала с нашего места. Спустя пару секунд до меня дошло, что это было нападение и нас могут убить и мне стало не по себе, и я накинула на себя халат. Мустафа взял саблю и протянул мне руку. Мы вышли с шатра, к Мустафе подошёл стражник, а я испуганно смотрела по сторонам, как будто знала, откуда на нас нападут. — Шехзаде, идёмте со мной, нам надо покинуть это место! — Кто они такие, где они?! — Они в лесу, шехзаде, идут сюда. — Шехзаде, не стойте здесь, — перед нами встал Ташлыджалы, держа в руках саблю. — Отведи её в карету, — Мустафа подтолкнул меня вперёд, но я вырвалась с его хватки, понимая, если я уйду и оставлю его здесь одного, мне будет не тихо. — Нет, я никуда не уйду без тебя, — посмотрев ему в глаза, грозно сказала я, но шатен меня даже не слушал. — Пожалуйста, пойдём вместе! Ташлыджалы давал приказы солдатам, они встали ближе к нам, но главный наследник повторял один и тот же приказ: «Отведите её в карету!» — Я не пойду без тебя, Шехзаде! — успела я встать перед ним, как сзади меня, всего в нескольких миллиметрах стрела попала в какого-то солдата. Я отпрянула и вскрикнула, схватившись за живот. Ташлыджалы закричал громче, но из-за шока я их не расслышала. Мустафа держал меня поближе к себе, тоже спрашивая что-то, а я стояла на своем месте и смотрела на раненного, который медленно умирал. — Отнесите её в карету, живо! — мои ноги шли сами. Я не осознала, как Ташлыджалы быстро довел меня до кареты. Когда я уже поднималась, меня остановила боль в животе. — Ты в порядке? — Иди к Шехзаде, — еле сдерживая свои крики я села в карету и она быстро двинулась. Боль в животе усилилась и она никак не остановилась. А это означало одно: роды. Pov.Автор. Карета приехала так быстро, как могла. Фидан-калфа выбежала со дворца, увидев карету, не зная кто там. По их мнению, шехзаде Мустафа и Фарах-хатун должны были вернуться к девяти, но не раньше, и то, если не случилась какая-то беда. Как только двери кареты открыла Фидан, она заметила, как Фарах еле сидит на месте, крепко сжимая живот. — Аллах-Аллах, что случилось, Фарах?! — девушка испуганно оглядел её и попыталась помочь встать. — Я не выдержу, помоги мне! — По тому как она кричала, калфа поняла, что начались роды. Не задав вопросы, которые всё равно останутся безответными, девушка помогла ей дойти до своих покоев. В покои вошли лекари. Фарах с помощью Бейзы и Фидан легла на постель, после чего лекари укрыли её одеялом. Персиянка кричала со всех сил, уже не сдерживаясь. — Дуду-хатун, не рано ли для родов?! — Очень рано, Фидан-калфа, надо только молиться, — ответила повитуха и калфа встала рядом с Фарах, потирая её пот со лба, пока Бейза рядом держала её руку. К покоям подошла Махидевран-султан, а там уже за дверью стояли рабыни, с интересом ждя, кто родится у любимой наложницы шехзаде Мустафы. Аслы-хатун, не могла найти себе места, как и Айше, которая держала на руках Нергисшах-султан. — Почему Нергисшах не спит? — Махидевран взяла на руки сонную внучку, а Айше склонила голову перед ней. — Госпожа, она спать не может. — Наверное, ты не можешь за ней следить. В моих ручках, она спала сладко-сладко, так, до утра не просыпалась, — воскликнула Аслы-хатун, хитро улыбаясь и смотря на Айше. Мать султанши была готова убить её прямо сейчас, но еле сдерживала себя из-за Махидевран-султан. Но Айше не терпила эти подколы от неё. Передав дочь служанке, она болезненно взяла Аслы за запястье и отвела в сторону. — Твоё предательство я никогда не забуду, и когда тебя вышвырнут в Старый Дворец, я непременно сделаю так, чтобы ты умерла там. — Мы ещё посмотрим, кто там окажется. — Я не выдержу, — со всех сил кричала Фарах, но боль только усиливалась. Бейза, стоявшая рядом, протирала её пот, а Фидан, говорила какие-то успокаивающие слова. — Дуду-хатун, этот ребёнок должен жить, хоть и я могу умереть. — Что ты несёшь, Фарах?! — пыталась её успокоить калфа. Время шло очень долго, Фарах чувствовала себя ужасно, как будто её били так, что ломались кости. Даже если бы попала стрела, было бы так не больно. — Дуду?! — повитуха достала ребёнка, а Фарах в то же время потеряла сознание. Ребёнок не плакала, повитухи начали делать всё что можно, пока другой из лекарей пытался привести маму в сознание. В покои вошла Баш Хасеки и все сразу поклонились ей. — Что там? — женщина очень волновалась, она протирала руки смотря в сторону Фарах и на ребёнка. — Почему он не плачет?! Что с наложницей?! — Фарах устало открыла глаза, не успев спросить что с ребёнком, как малыш заплакал на руках у повитухи. — Девочка! — после этих слов весь мир остановился перед глазами. Персиянка вылупила глаза, а Махидевран радостно взяла на руки маленькую, даже, очень маленькую внучку. — Девочка очень слаба, поэтому будем к тебе часто заходить. — Девочка?.. Вы уверены?.. — Фарах смотрела с Бейзы, на повитуху, а Дуду-хатун радостно кивнула. Фаворитка устало положила голову на подушку. Все тело дрожали, боль ещё не прошла, а это всё ради девочки?! Фарах протянула руки, чтобы ей дали ребёнка, но увидев это, Махидевран отошла в другую сторону покоев. Руки устало легли по сторонам. — Ты не рассказала, почему вы так рано приехали, — внучка так понравилась султанше, что она даже забыла обо всем. — На нас было нападение, — хриплым голосом ответила Фарах и в это время в её глазах потемнело. Не договоров, она закрыла глаза и ещё раз потеряла сознание, и слышала обрывки голосов, которые, звали её и о чём-то болтали, но это она уже не помнит.