Любимый враг.

Рано утром, пока Фарах собирала вещи, Айнур-калфа помогала ей и рассказывала, о том, что говорят во дворце об инциденте. Айнур-калфа уверяла, что Назлы-хатун никогда ни слова не проронила рядом, как и с другими девушками. Она была отстранённой, всегда сидела в этих покоях у подоконника. Фарах не сказала о том, что сказала Назлы перед нападением, у неё были свои планы на этот счёт. Раз уж женщина шла против неё и своего внука, она принимает её вызов. Её провожала калфа, которая до кареты болтала без умолку. Перед чем как сесть, Фарах на прощание обнялась с ней и помахала рукой. Карета двинулась спустя пару минут, и Фарах смотрела с деревянной сетки, как дворец начинает пропадать. Так как Фарах со старого дворца выехала очень рано, где-то в пять утра, девушка доехала до дворца где то в десять утра. Встречала её только Бейза, которой Шехзаде сообщил о возвращении подруги. Блондинка крепко-крепко обняла Фарах и они вошли во дворец. — Фарах, Шехзаде Сулейман, — замешкалась девушка, пока они поднимались в покои Фарах. — Умер. — Что? Когда? — Прошлой ночью, — по выражению лица, Бейза поняла, что фаворитке стало обидно за маленького шехзаде и она понимала боль Фатьмы, хоть она и была причиной её боли. — Вот почему шехзаде Мустафа не остался в Старом Дворце, — Девушки остановились у перил, так как заметили, что внизу стоят Махидевран-султан и Фатьма, в чёрном одеянии, а Фидан-калфа пытается успокоить девушку. Аги начали вести маленький гробик и увидев это, Фатьма сразу же начала идти за ними, но Фидан успела её поймать и отвести в сторону. Махидевран, в то время, вытерла слёзы, смотря на состояние своей верной служанки и наложницы сына, понимая её боль. Девушки внизу вдруг начали перешептыватся, переведя взгляд с Фатьмы, на Фарах, которая гордо поднятой головой смотрела сверху вниз. Услышав перешептывание девушек, Фидан перевела взгляд с них на балкон, где стояла персиянка и смотрела на них с жалостью на глазах. Её движения и повторила Махидевран, увидев принцессу она застыла на месте. Сын ей не говорил что она вернётся во дворец. — Ибрагим-паша получил моё письмо, так ведь? — разъяренно вошла в покои Махидевран-султан и бросила с головы чёрный плоток. За ней шла Фидан-калфа, с опущенной головой. — Да, госпожа, он получил уже письмо. — Аллах-Аллах, надеюсь он приедет скоро. Чем думал мой сын, когда согласился на её возвращение и к тому же, чтобы эта змея стала его женой?! — Фидан налила с кувшина для госпожи воду и притянула ей. Черкешенка выпила воду до дна и вернула стакан калфе. Женщина обессиленно упала на тахту и начала массировать виски. — Эта девушка будет его концом, если только повелитель узнает о её происхождении… — Госпожа, будем надеяться на то, что никто не узнает. В покои постучались и вошёл Сеймур-ага — евнух и один из самых верных слуг Махидевран-султан. Он склонил голову перед ней и сообщил: — Госпожа, во дворец Ибрагим-паша пожаловал. — Где он?! — В покоях Шехзаде Мустафы, — успел ага дать ответ, как женщина выбежала с покоев и пришла к покоям сына, но не вошла, чтобы не мешать их разговору. — Паша, — Мустафа сидел за рабочим столом, в черном кафтане, хоть и перед ним были бумаги, его внимание было не в них. Он скорбил из-за смерти своего сына, его можно было понять. Но увидев своего наставника, мужчина встал и подошёл к Ибрагиму. — Соболезную, — Мустафа ответил лишь кивком и продолжил наблюдать за ним. — Как вы, Паша? Как Хатидже-султан? — Слава Аллаху, — Мужчина вздохнул и между ними появилась тишина, которая длилась не долго. — До меня дошли слухи, которые, не так радуют меня, — после этих слов выражение лица Шехзаде изменилось. Мужчины вышли на балкон, после чего Ибрагим спокойно и сдержанно начал: — Как ты понимаешь, у тебя не может быть личной жизни, так как ты — шехзаде. Ты можешь продолжить род Османов, и чтобы иметь эту возможность, ты должен следовать некоторым правилам, — мужчина остановился и посмотрела куда-то далеко. — Шехзаде нельзя заключить никях с девушкой? — посмотрел Мустафа на Ибрагима, но быстро перевел взгляд. — Я знаю, ты пришёл сюда из-за этого. — Можно, но, ведь не с сестрой Шаха Тахмаспа? — перешёл Паша на шёпот. — Проблема в этом? Никто не узнает о её происхождении, я об этом позабочусь. — Дело не только в этом. Эта информация в конце-концов может попасть в руки наших врагов и узнав об этом, Повелитель придет в ярость, — никто не заговорил после этих слов. Мустафа перевел взгляд на балкон, куда выходила Фарах, как будто там он искал её прямо сейчас. Оттуда были слышны смехи, и нежный голос её фаворитки. — Если ты заключишь этот никях, повелитель узнает о её происхождении раньше, чем ты думаешь. Как ты думаешь, как он отреагирует? Он подумает, что ты в заговоре с Шахом Тахмаспом. Ты же не хочешь чтобы он так думал? — Никогда! У меня это даже в мыслях никогда не было, — бросил Шехзаде Мустафа. — Моя верность к нашему повелителю бесконечна, но это не помешает в нашем никяхе, — повернулся он и хотел вернуться в покои. — После этого, о твоём никяхе узнает вся Маниса, а после, Стамбул. А если эта хатун не родит тебе шехзаде, что будет тогда? Наш Повелитель в конце концов всё заподозрит, а когда узнает, между вами уже будет холода. Он вышлет тебя с Манисы в какой-то другой санджак. — Паша… — Трон должен принадлежать тебе. Но какова будет реакция народа, если матерью твоего шехзаде будет эта персиянка? Может, то покушение, что устроили тебе, это было дело рук шаха? Или в народе уже идут слухи? Как только паша вышел с покоев, он заметил, как перед ней уже стоит Махидевран-султан. — Паша, пройдемся до моих покоев, — тот кивнул и они начали идти до покоев весенней розы. — Что вы сказали ему, паша? Он согласился выслать её? Никяха не будет? А что будет с её ребёнком? Бейза зажигала свечи, пока Фарах проверяла новые украшения, которые ей подарил шехзаде Мустафа, после прихода. Сундук с подарками уже стоял в покоях, как только Фарах вернулась в них вновь. Там лежали разные ткани, кольца, ожерелья и несколько мешочек золота.Фарах была одета в чёрное, только из-за уважения к Мустафе и его горю. — Только первый день как я вернулась, а шехзаде хочет уже провести со мной вечер, — улыбалась Фарах. — Жаклин-хатун и Фатьма-султан будут не в себе от ярости, — засмеялась Бейза. — Фатьме не до этого, а Жаклин пусть знает, что я и только я в сердце нашего шехзаде. — Она Ислам приняла, её больше зовут Аслы. — Меня это волнует? — посмотрела она на Бейзу и покрутилась у зеркала, осматривая себя. — Ну, как я тебе? — Одурманишь опять нашего шехзаде? — улыбнулась девушка. Фарах вышла с покоев и направилась к шехзаде, подойдя к дверям, он заметил там Ташлыджалы, который увидев его, отпустил голову. — С возвращением, Фарах-хатун. — Спасибо, — мило улыбнулась она и указала пальцем на дверь. — Я зайду? — Мужчина кивнул и девушка постучав, вошла в покои. Мустафа стоял напротив дверей, даже не повернулся, чтобы проверить кто зашёл. — Мустафа? Всё в порядке? — Шатен повернулся и бросил на неё грустный взгляд. Девушка подошла поближе и погладила его по лицу. — Это из-за Шехзаде Сулеймана?.. Малыш больше не страдает, он сейчас в раю, — тихо посмотрела она на него, но заметив бесстрастный взгляд отстранилась. — Что случилось? — Фарах, мы не можем заключить никях, — персиянка замешкалась на минуту, она испуганно наблюдала за выражением его лица. — Я не могу заключить с тобой никях. — Всмысле? Это как, что изменилось? — Фарах, я — Шехзаде. Есть правила и традиции которые я должен соблюдать, — Фарах отошла назад и пыталась сдержать себя в руках. — Если отец… Повелитель узнает о нашем браке… — Тебя казнят. Я понимаю. Мне надо молиться, что я жива, да? К деревянным дверям подошла фаворитка, Аслы-хатун и одна из новыхяслужанка Махидевран, Диана. Ташлыджалы поднял голову и посмотрел на вторую: — Сообщи Шехзаде о моём приходе, — воскликнула девушка и ждала, пока поэт зайдет в покои. — Шехзаде сейчас с Фарах-хатун. — Что? Но сегодня моя очередь! - крикнула Аслы и посмотрела в сторону Дианы. — Тихо, хатун, сейчас мы это сообщим госпоже, не волнуйся.