Наваждение

      Примерно через час в столовую вынесли чайный сервиз и торт. Украшенный сахарными цветами и белым кремом, десерт выглядел аппетитно даже для Васанты, которая воспринимала отсутствие на чаепитии пахлавы, как личное оскорбление. Девочка положила подбородок на стол и снизу вверх смотрела на двухъярусное строение из сахара и муки, когда мимо её лица пронеслась рука Бриджитт. На глазах у всех она пальцем смахнула немного крема с нижнего яруса, обнажив шоколадные коржи, и оправила жирную массу в рот. Девушка облизнула палец, задержав его на языке чуть дольше, чем было бы позволено даже на полночном шоу в «Мулен Руж», и протянула, хихикнув и прикрыв глаза:       — Торт…       Все разговоры и восхищение десертом мигом стихли, будто сидящие за столом давали то ли Бриджитт, то ли самим себе время на размышления о произошедшем. Мечтательно подперев подбородок ладонью, француженка положила пальцы на рот, прикрывая улыбку.       Мрачно, даже холодно, Вихан подтвердил:       — Торт.       — Давайте… Давайте разрежем его? Такая красота! Наверняка он очень вкусный! — перебирая пальцами салфетку, Зоя перевела взгляд с подруги на торт.       Она перетянула всё внимание на себя, став тем самым человеком, в котором все нуждались. Разговоры возобновились чуть усерднее и громче, чем прежде, и вот уже в тарелке каждого, кроме Камала, лежал увесистый кусок торта. Шудр, разрезавший его, оставил на блюде часть с отпечатком пальца, что, казалось, расстроило Бриджит. С особым усердием она принялась выковыривать из коржей крем.       Зоя наблюдала за подругой из-под опущенных век. Она ругала себя за то, что не смогла сказать ей «нет» и разрешила поехать с ними, будто это был не ужин у друзей, а светское мероприятие, куда принято звать всех, кто хоть сколько-нибудь соответствует снобистской воле хозяина вечера. Положив в рот кусочек хорошо пропитанного коржа, княжна перевела взгляд на Амриту. Склонившись над племянницей, она что-то шептала девочке, тогда как сам Камал смотрел в сторону Бриджитт. Было сложно понять, смотрит ли он на неё, либо же куда за спину француженке, но Зое было достаточно понимания, что девушка не оставила его равнодушным.       Это было глупо. Какое ей дело до чужих впечатлений? Зоя тряхнула головой и посмотрела в свою тарелку. Она почувствовала, как по коже прошлась волна жара, оставив за собой ощущение липкости. Бриджитт была её подругой, разве имеет она право её осуждать? Сами размышления об этом были гадкими и недостойными, но почему так больно отзывались выводы о заинтересованности Камала? Наверняка Бри просто расстроена, что на неё никто не обращает внимание на ужине, какой резон ей пытаться кокетничать с хозяином дома и привлекать его внимание таким способом? Даже если и так, самой Зое не стоит беспокоиться о том, чего она не знает наверняка.       Тщательно прожевав и смахнув салфеткой крошки с губ, княжна вернула внимание на француженку, чтобы попытаться сгладить впечатление остальных:       — Очень вкусный торт, правда, Бриджитт? Напоминает выпечку в «Лядюре». Я до сих пор помню, как мы потратили за один вечер карманные деньги на целый месяц, а потом улочками обходили их кондитерскую, лишь бы не видеть зеленые вывески и не жалеть о былой жадности.       — Угу.       — Здесь всё иначе, будто…       Бриджитт, дробившая в мелкую крошку бисквит на своего тарелке, промычала:       — Будто всё либо круглое, либо из творога.       — Ну, не всё. Есть, конечно, повторения из-за специфики региона и традиций, но-       — Ой да скажи проще — здесь просто не умеют делать вот так! — она махнула рукой в сторону торта, указывая на цветок. — Что это, крем?       Она не рассчитала силу и локтем задела молочник, слишком близко стоящий к тарелке Васанты. Подогретое для чая молоко хлынуло на скатерть, а затем и платье девочки, быстро впитываясь в хлопковую ткань.       — Ай, горячо-горячо! — Васанта вскочила со своего места, напугав Бриджитт, которая сначала подскочила, а затем вжалась в кресло, когда поняла, что натворила что-то нехорошее.       Замерев с вилками в руках, Зоя и Вихан наблюдали, как за считанные секунды Васанту с обеих сторон подхватили отец и тётя. Промакивая мокрую ткань салфетками, они расспрашивали, больно ли ей, и успокаивали на случай возможного эмоционального взрыва. Молоко не было настолько горячим, чтобы навредить, но достаточно тёплым, чтобы напугать ребёнка.       — Мне не больно, правда! — надув щёки, как обиженный младенец, Васанта уставилась на Бриджитт, бормочущую извинения в ладони, которыми она прикрывала рот.       — Всё в порядке, в порядке, — Камал отмахнулся от Бриджитт и присел на корточки возле дочери, — Васи, ты плачешь?       Васанта шмыгнула носом и, едва сдерживая слёзы, сказала:       — А вот и нет! Взрослые не плачут!       Господин Рай по-доброму усмехнулся и поцеловал девочку в щёку. Отдав Амрите свою салфетку, он подхватил девочку на руки и обернулся к гостям:       — Васи нужно переодеть и уложить спать, мы с Амритой ненадолго вас покинем. Вихан? — кивнув на Бриджитт, он вышел из комнаты, держа в руках дочь, словно пушинку. Её красное лицо, предвещавшее слёзы, и ладонь на широкой спине отца выглядели просто крошечными.       Извинившись перед гостями, Амрита аккуратно сложила салфетки на спинке своего стула и вышла за дверь следом за братом.       Проглотив кусочек торта, который последнюю минуту размокал у неё во рту, Зоя посмотрела на брата. Тот скрестил руки на груди, ожидая, когда стук каблуков Амриты стихнет в коридоре. Когда, наконец, над столом было слышно только дёрганое дыхание француженки, он встал, снял со спинки стула свой сюртук и указал на Бриджитт:       — Домой.       Вопреки своему характеру, из-за выпитого вина и произошедшего, она находилась в уязвимом состоянии на границе с паникой, поэтому послушно кивнула и убрала с коленей салфетку. Зоя встала со стула и, подобрав платье, собиралась выйти из-за стола, но Вихан положил руку ей на плечо и настойчиво усадил обратно:       — Ты остаёшься.       — Почему?       Бриджит заныла:       — Если Зоя остаётся, то и я тоже.       — Не выйдет. Вы, милочка, едете отсыпаться, а за тобой, — он обернулся к сестре, — я пришлю экипаж из дома, чтобы не пришлось позориться. Моя репутация не пострадает, а вот если тебя увидят с пьяной девицей в одном экипаже, мы потом тебя от этой грязи не отмоем. Не маленькая, всё понимаешь.       Зоя закатила глаза, но согласилась:       — Ты прав, извини.       — Это не твоя вина. Хотя о причинах произошедшего мы ещё поговорим.       Выбрав в услышанной беседе самое важное для себя, Бриджитт обернулась к двери и, убедившись, что на входе в гостиную никого нет, прошептала:       — Как вы можете так говорить, я не пьяная!       — А я на прошлой неделе пил чай с Кришной! — обойдя стол, Вихан подал ей руку. — Прошу вас, мадам, не усложняйте и без того непростую ситуацию.       — Мадемуазель.       — Как угодно.       

***

      Камала и Амриты не было в столовой минут пятнадцать, и Зоя, сгорая от стыда из-за случившегося, нервно ходила от окна до стола и обратно, переживая, что экипаж из дома приедет раньше, чем она успеет извиниться.       Произошедшее было непреднамеренной оплошностью, но случилось бы это, держи себя Бриджитт в руках? Зоя не понимала, зачем подруга, всегда ругавшая её за громкий смех и неподходящие случаю наряды, выпила так много, облизывала пальцы и почти грубо размышляла о традициях индийской кухни. Бриджитт не была ангелом — ей было свойственно кокетство, грубые размышления о природе вещей и человеческой сущности. Её безопасное хождение по грани дозволенного обеспечивал статус вдовы джентльмена, и в глазах княжны и мимолётная грубость, и кокетство француженки были лишь очаровательными недостатками характера, к которым она, будучи мягкой по натуре, временами и сама стремилась. Однако произошедшее сегодня было не просто следствием скверного темперамента, это было грубым нарушением этикета, за который Бриджитт всегда была готова драться до последней капли крови.       Шудры вытерли пол и вынесли мокрый стул из гостиной. В светильниках догорали фитили, так что комната погрузилась в полумрак. Прислушиваясь к звукам дома, Зоя подошла к книжному шкафу и бездумно провела пальцами по корешкам книг. Смесь хинди, бенгали и английского; парочка романов на французском, сборники стихов, детские книги, немецкая философия, полное собрание Джейн Остин. Девушка улыбнулась: ей нравилась честность, с которой хозяева дома относились к своим книжным полкам. Она любила читать, но не любила, когда к чтению относятся, как к атрибуту, создающему благовидный образ. Ей казалось невообразимо скучным читать одну лишь «одобренную» высшим обществом литературу, в которой было лишь назидание и никакого сюжета. В конце концов, есть ли в книге смысл, если она не о любви?       В коридоре послышалась возня, а затем и голос Камала:       — В комнате убрали? Хорошо.       Зоя замерла, будто кожей приклеенная к книгам, и буквально за секунду до того, как хозяин зашёл в гостиную, отдёрнула руку. Замершие на «Декамероне» пальцы были слишком красноречивым жестом.       — А где?.. — Камал замер на пороге комнаты, нахмурившись.       — Вихан увёз Бриджитт домой, ей… нехорошо.       — Думаешь?       — За мной он отправит экипаж после возвращения, потому что втроём нам… было бы весьма тесно, и… Ты же всё понимаешь, да? Честно говоря, я думаю, он оставил меня в назидание, чтобы я извинилась за произошедшее. И мне очень, невероятно жаль!       Камал подошёл к обеденному столу и положил руку на спинку своего стула. Богатый стол, собранный по его наказу, превратился в бардак.       Камал вздохнул:       — Это ничего, ничего страшного.       — Пожалуйста, не злись на Бриджитт, это всё моя вина. Ей сейчас тяжело. Думаю, Индия оказалась не тем, что она ожидала. Читать книжки — одно, но видеть всё своими глазами — иное. Не стоило тащить её на ужин, она ведь и не съела и ничего, потому что еда незнакомая, а тут ещё и мы со своими разговорами.       — Так отправь её назад, и дело с концом. Незачем мучить бедняжку творогом и чужими воспоминаниями.       — Она не нравится тебе, потому что чужая или есть другая причина?       — Второе. Есть в ней что-то птичье. Глаза внимательные, будто выискивают что-то. С одного на другого перескакивают, высматривают. Как бы не слабые места и твои секреты.       — У меня нет секретов, нечего высматривать.       — Обычно тот, кто старательно ищет чужие, прячет и много своих, будь осторожна.       — Откуда ты это всё знаешь?       — Одно из двух: я либо прячу, либо ищу.       Зоя покачала головой, обошла диван и плюхнулась на подушки, скрестив руки на груди. Говорить всегда проще, чем делать:       — Мы же подруги, я не могу просто взять и отправить её назад, как пригласительную карточку. И вообще, как ты себе это представляешь? Мне нельзя бывать в обществе одной, это неприлично. Даже не беря во внимание нашу с ней дружбу, Бриджитт нужна мне для ситуаций, подобной этой, когда я сплетничаю с мужчиной наедине.       Камал расхохотался, и Зоя отвернулась. Её задела реакция мужчины, потому что смех мог значить лишь одно из двух: он презирает её благодетель, либо не воспринимает всерьёз возможность слухов о них. Самой Зое концепция нравственности до конца понятна не была — жизнь между тремя религиями ставила перед ней вопрос существования хоть какого-нибудь карающего божественно создания, но вот в способность сплетен уничтожать живое она верила с особой истовостью.       — Ратан, зайди!       Из коридора показался один из шудр, прислуживавших за ужином.       — Постой тут, пока мы с госпожой Урусовой перемываем кости её подружке.       — Да, господин.       Камал слегка поклонился Зое и присел рядом, но недостаточно, чтобы это выглядело неприличным. Он развернулся к княжне и облокотился на подушки, устало потерев лоб.       — Эти вопросы решаются быстрее, чем ты думаешь. Проблемной женщине не место рядом с той, чей брат происходит из правящей семьи Бенгалии.       — Что значит проблемная? Она просто расстроена, вот и всё. Мы проехали долгий путь, так что она до сих пор принимает новую реальность. У всех бывают промахи, пусть и не такого масштаба.       — И когда ты последний раз пила столь много, чтобы устроить за ужином кавардак?       — Никогда, я полагаю. Но думаю, у тебя найдётся не одна подобная история, Вихан мне многое доверяет. В рамках дозволенного, разумеется.       Камал прикрыл глаза и пробормотал проклятья, что только раззадорило Зою. С улыбкой она продолжила:       — Получается, вы, господин Рай, проблемный мужчина?       Камал хмыкнул и улыбнулся:       — Такие вещи мы не можем обсуждать даже в сопровождении. Предлагаю сменить тему.       — Хорошо!       Зоя сложила руки на коленях и выпрямила спину, как гимназистка на уроке, и спросила:       — Погода нынче радует, не находите?       — Не видал в этом месяце краше.       — Вы подали потрясающий ужин, передайте, пожалуйста, мои благодарности повару.       — Непременно. Вам понравился десерт, вне обсуждения произошедшего?       — Incroyable! Между делом, я заметила, что вы не прикоснулись к торту. Отчего?       — Видите ли, госпожа Урусова, мои отношения со сладостями крайне сложны и запутаны. Лет пять назад я вынужденно пообщался с расгуллой и до сих пор не могу в себя прийти. Бывает, просыпаюсь по ночам, а во рту так и стоит привкус сиропа.       — Впечатляет! Хотела бы я просыпаться по ночам с привкусом сиропа на губах. И кто же сотворил с вами такое зло?       — Деви.       — Деви! Как у неё дела? Мы ещё не виделись, но близняшки обещали устроить нам совместные посиделки.       — Всё хорошо. Она со всем справляется, и я, признаться честно, не ожидал этого. Превзойти Кайраса в делах семьи ей будет сложно, учитывая то, что её готовили к иному, но думаю, через пару лет она сможет сравняться с ним.       — Она так много работает?       — Много и усердно, практически не поднимает от бумаг нос. Деви стала совсем другим человеком. Впрочем, с той трагедии прошло столько времени, мы все изменились, многое потеряли. Недопонимания и подозрения в Дюжине, смерть Кайраса, работа Деви, помолвка Амриты.       — Амрита, она… Любит Раджа?       — Любит, не любит. Какое это имеет значение? Она твёрдо решила свою судьбу, так что и говорить нет смысла. Хотя, не будь всех обстоятельств, я бы не позволил ей даже смотреть на Дубея.       — Зато она твёрдо уверена в своём решении. Твёрдость характера дорогого стоит.       — Она Рай, она не могла не быть стойкой! На вид Амрита мягкая и сахарная, но внутри сталь. Только вот ей сейчас одиноко. Помолвка, смерти, проблемы в Дюжине, мы все отдалились, подозреваем друг друга. Она целыми днями либо возится с девочками, либо проводит с Раджем. Я хотел попросить тебя поддержать её сейчас       — Не стоило об этом просить, я люблю Амриту и непременно навещу её и не раз. Ей нужна компания, а мне погружение, чтобы вспомнить, на чём я остановилась в прошлый раз до отъезда. Прошло пять лет, а такое ощущение, что все эти годы сном были, хотя я и не помню, что делала до того, как в него провалилась.       — Кажется, я могу тебе помочь! — Камал хитро улыбнулся и встал с дивана. — Где же она была, где?.. А, точно! — он подошёл к книжному шкафу и присел на корточки. Где-то в нижнем шкафчике под стеллажами он нащупал простую коричневую коробочку и протянул Зое, наблюдавшей из-за спинки дивана за его поисками.       — Не может быть! Это Сенет?       — Он самый.       — Давай поиграем? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!       — Но я поддавать не буду, ты больше не маленькая, так что и играть будем по-взрослому.       — Ты не поддавался! Я побеждала честно.       — Докажи.       — Легко! Я беру фишки с Анубисом.       — Тогда Гор мой.       — Как и всегда.       — Как и всегда.