запах глинтвейна

***

      В светлой кухне с просторной столовой сгустилась напряжённая тишина. Аккуратно сложенный чёрный пиджак лежал на левом краю деревянного бежевого стола, рядом с сидящим на стуле альфой, а на правом расположились пять продолговатых пластиковых футляров, передававших нужную информацию через плюсик в сердцевине корпуса или две чёткие полоски. При расфокусированном взгляде они превращались в одно размытое пятно. Тошноту прижало паникой и самокритикой, а грядущие перемены крепкой хваткой вцепились в горло, мешая сглотнуть. Главное, о чём он думал, — как поведёт себя отец, когда узнает, что его сын теперь не одинок, а носит в себе будущего члена семьи, которому уж точно нужна толпа телохранителей. Хотел этого Чимин или нет. И это при условии, что об участии Чона никто не узнает.       Стол завибрировал от входящего звонка на телефоне альфы. Чонгук торопливо извлёк смартфон из кармана пиджака, сбросил вызов и перевёл устройство в бесшумный режим. Комнату снова окутало вязкой тишиной.       — Я схожу ещё за одним… — нарушив молчание, решительно бросил Чимин. Он хватался за призрачную надежду и собирался уже встать с соседнего стула, но блондин задержал его за руку.       — Перестань. Ты использовал все пять, шестой не покажет обратное. Дай мне спокойно подумать.       — Подумать? — переспросил омега, но, потирая висок одной рукой, которой он упирался локтем в деревянный обеденный стол бежевого цвета, альфа его не слушал. Короткий нервный смех едва не сорвался с пухлых омежьих губ, когда сознание попыталось перевести чужую реакцию в нечто доступное вроде скрытой или подавленной паники, отличавшейся от его собственной. — Успокойся, это моя проблема.       — Мгм? — вырвавшись из раздумий, отозвался Чонгук.       — Я сказал, что это моя проблема. Я сам с ней разберусь, — уверенно заявил Чимин и впервые за то время, что они находились в квартире Пака, посмотрел в потемневшие глаза.       Альфа молчал, а от тяжести его феромонов можно было задохнуться, когда он понял его неправильно.       — Я не собираюсь ничего делать, Гу, и не называл ребёнка проблемой! Я так назвал ситуацию целиком.       — И какой ты её видишь?       — Не знаю. Мне тоже надо подумать и сходить к врачу, — тихо объяснил омега, нервно взъерошив свои пшеничные волосы. — Возможно, потом я предложу… прервать наше общение?       — Отлично, — холодно отозвался мужчина. — Мне надо задать бессмысленный вопрос, мой ли это ребёнок, или ты сам вспомнишь, что я имею к нему отношение?       — Я не могу признать тебя его отцом, потому что… Ничего, — передумал объяснять он детали позиции его отца и положении Чимина в семье, который в данных условиях не смог бы перечить главному альфе. — Всё сложно. Если захочешь, ты сможешь видеться с ним, но до этого… Мне нужно будет поговорить с родителями. Юнги видел нас вместе, но, если ты перестанешь появляться рядом со мной, я смогу убедить всех в случайной связи.       — Не хочешь узнать, что думаю я? — раздражающе спокойным тоном поинтересовался Чон.       — Нет. Ты не знаешь моего отца и мою семью.       — Ты прав… — признал блондин и взял паузу, во время которой несколько раз то ли нервно, то ли, напротив, успокаивающе постучал пальцами по бежевой столешнице. — Это всё?       Чимин кивнул. Тогда альфа молча забрал свой пиджак со стола и вышел из квартиры.       Сидя под крышей остановочного павильона, Тэхён оценивал нанесённый ему урон. Кровь из носа уже, кажется, не бежала, хотя он вытирался рукавом красной куртки, под цвет волос, так что мог и не разглядеть при свете тусклого фонаря. Во рту был яркий металлический вкус крови, от которого хотелось блевать. Всё потому, что ему разбили нижнюю губу. Зубы были целы, нос и уши — тоже. А так как били его только в лицо, это было самым важным. Возможно, завтра у него заплывёт глаз или опухнет половина лица, но это уже казалось чем-то увлекательным, к тому же своего проявления абсолютно точно ждали синяки. Если получится, завтра он заявится в таком виде к своему новоиспечённому старшему брату и покажет, что бывает, когда он не отвечает на ёбаные, блять, звонки!       Как будто он мысленно обронил волшебное слово — телефон в кармане куртки зазвонил, и альфа недовольно ответил:       — Чё?       — Я был занят, — объяснил Чонгук. — Зачем звонил?       — Ебать, спасибо, сейчас уже не надо.       — Скажи, где ты, я подъеду.       Тэхён молчал и стал аккуратно ощупывать своё лицо, чтобы оценить, достаточно ли разбитым оно выглядело со стороны.       — Второй раз повторять не буду, — предупредил Чон, и Тэхён назвал ему остановку, на которой находился.       Как только старший альфа бросил трубку, младший откинулся на стенку павильона позади лавочки и бессмысленно похлопал себя по карманам. Он бы закурил, но, вероятно, во время драки пачка вылетела из кармана. Тэхён издал что-то между стоном и рычанием и шлёпнулся затылком о твёрдую поверхность сзади. Получается, он остался без сигарет, без «молли» и без денег. А ещё без дилера, без кредита доверия и без идей, где достать деньги на одно и как погасить другое, а ещё — как остановить угрозы скорой смерти.       — Хей, ты здесь! — завопил голос справа настолько неожиданно, что альфа подскочил на месте. К нему приблизился омега с тёмными волосами, широкой улыбкой и пресным, но знакомым лицом. — Извини, я тебя напугал? Я уже не ждал тебя увидеть, прошло несколько месяцев! С тобой всё было в порядке? — окидывал он его взглядом с ног до головы, и лишь потом его лицо вытянулось так, что Тэхён вспомнил, как после панихиды проторчал на этой же остановке несколько часов, пока не появился этот чудик. Поначалу он его отвлекал своей безмятежной болтовнёй и громким смехом, но очень быстро этот шум стал раздражающим, так что Тэхён в конечном итоге молча свинтил. — Что с твоим лицом?! Подожди, подожди, я всё сделаю. Посидишь здесь? Я быстро сгоняю до аптеки и вернусь.       — Не надо. Чё, там так страшно, да? — с надеждой спросил альфа. — Есть где глянуть?       Омега спохватился и полез в сумку, закрепленную на поясе поверх безвкусного тёмно-зелёного бомбера, но вдруг выругался.       — Твою мать, я выложил зеркало на работе, извини!       Тэхён лишь пожал плечами и повторил «не надо» более выразительно и раздражённо, когда брюнет собрался снова направиться в аптеку.       — У меня даже ничего с собой нет, чтобы помочь, — оправдывался омега, вытягивая из сумки пачку антибактериальных салфеток. — Давай я хотя бы вытру тебе лицо?       — Бля, не надо, убери их от меня! — рыкнул альфа, уклоняясь от чужих рук и вскакивая с места, учуяв тошнотный феромон свежескошенной травы. — И вообще, чем хуже я сейчас буду выглядеть, тем лучше, — подмигнул он.       Брюнет его явно не понял, но роли это не играло. Прямо к остановочному павильону подъехал чёрный «майбах», при виде которого Тэхён расплылся в довольной улыбке. Он поторопился к другой стороне автомобиля, чтобы сесть на пустующее заднее сиденье.       — Эй, я больше не приду, чао! — бросил Тэхён растерянному омеге и забрался в светлый салон. — Салют!       — Привет. Что с лицом?       — Побили, — беспечно ответил он и с притворным пониманием пожал плечами.       Старший альфа почти бесшумно втянул воздух, но его вдох был настолько глубоким, что воздух в салоне на мгновение показался разреженным. Скорее всего, в этот момент он особенно чувствовал мощь брата, аура которого часто незримым жестом брала его за грудки. Сегодня он был то ли не в духе, то ли просто заёбанным. Кажется, именно поэтому он даже не пытался промыть ему мозги или хотя бы покапать на них, а сам хотел поскорее развязаться и завершить встречу. Небось поедет снимать напряжение, трахаясь со своим мелким и скучным омежкой. Главное, что Тэхён отхватил сегодня не впустую и смог использовать инцидент в свою пользу.       — Сколько тебе надо? — поинтересовался Чонгук.       — Все мои деньги, — напомнил Тэхён. — А-а, ты ж опять скажешь, что не можешь и что они не у тебя, а в ёбаном банке, да? Тогда дай, сколько не жалко.       — Брошу на карту пару сотен, и на этом всё.       — Эй!       — Спросил же, сколько, — устало заметил Чон. — Может быть, теперь ты поумнеешь? Перестань паясничать и заниматься ерундой. Наследство, которое ты получишь, тоже не резиновое. В один прекрасный день оно закончится, и что ты будешь делать?       — Не твоё дело. Эй, останови здесь! — бросил он мужику, который занимал место водителя.       — Его зовут Джин, а не «эй», — поправил альфа таким же занудным тоном, как покойный отец, отчего Тэхён взвыл. — В следующий раз, если не помнишь имени, хотя бы обращайся на «Вы».       — Ничего страшного, господин Чон, — отозвался не менее нудный омега с переднего сиденья и притормозил у тротуара. — Пожалуйста, господин Ким.       — Пока, — сухо бросил Тэхён и вылез из чёрного «майбаха».

***

      По дороге к родителям, сидя на следующий день в такси, омега нервно теребил пальцы. Он не спал почти всю ночь из-за тошноты, грусти и паники, поэтому к врачу он явился в полноценной стадии принятия. Возможно, именно это состояние побудило его не тянуть дольше, а убить нескольких зайцев разом за один день и не расшатывать чувствительную нервную систему в самый уязвимый для себя период.       Около двух часов дня жёлтый седан притормозил возле спящего по виду особняка, и Чимин пошёл на поиски благосклонного родителя. Хотя сегодня было пасмурно, и шансов наткнуться в саду на папу было меньше, омега его всё же встретил. Опавшие с персиковых деревьев листья шуршали под ногами, когда старший омега, кажется, уже направлялся к дому. Его улыбка при виде сына на этот раз была растроганной и грустной одновременно, и обнимал Дэян дольше и крепче обычного, словно они не виделись чёрт знает сколько.       — Как твои дела, зайчик? Хочешь есть? Джесси приготовила обед, но мы с твоим отцом ещё не успели…       — Па, у меня будет ребёнок, — прямо в лоб признался Чимин, выбросив из себя слова пулемётной очередью.       Только в этот момент он осознал, как неправильно это звучало от него. От того, кто ещё не настолько зрелый, чтобы быть вдумчивым и рассудительным родителем, как человек напротив. Дэян реагировал не то спокойно, не то и вовсе радостно.       — Я буду дедушкой? Только не дедом, — задумался он. — Мне не нравится, как звучит слово «дед». Но если он будет называть меня «деда», я буду очень доволен…       — Па! Он ещё даже не родился, а ещё об этом… В общем, я хотел поговорить об этом с тобой и отцом, — добавил омега и опустил голову, потому что совершенно не понимал его реакции.       — Всё ясно. Спасибо, что не ждал несколько месяцев. Зная тебя, ты мог бы тянуть, пока живот бы тебя не выдал. Зайчик, пойдём-ка внутрь и найдём твоего отца, — слишком уж спокойно сказал Дэян, когда обнял его за плечи. Хотя ранее попытался бы отпустить рекомендации держать себя в руках, не бояться реакции отца или не принимать слова близко к сердцу. Но старший омега не произнёс больше ничего лишнего, кроме тихого вопроса: — Кто отец малыша?       — Не знаю, — солгал он в ответ.       Дэян на это промычал, а Чимин ещё больше сконфузился. Под омежьей рукой он плёлся к заднему крыльцу, на которое в этот момент как раз выходил старший Пак и младший Чон в чёрном костюме и едва заметной небритостью. Вид у блондина был такой, словно он сам выбился из привычного графика, а ещё не спал всю ночь. Как Чимин. Омега еле сдержался, чтобы не огрызнуться и не спросить, что он здесь делал. После вчерашней встречи в ресторане он мог приехать к отцу и по делу, но почему нельзя было проводить деловые встречи в будние дни? И, в конце концов, что за новая мода у отца появляться в компании альфы, которого Чимин не желал видеть?       — Ты очень вовремя, сынок, — заметил Шиву. — Идёмте в гостиную, нам надо поговорить.       — Я хотел поговорить семьёй, у меня важное дело, — заявил Чимин, надеясь, что альфа с аккуратным андеркатом удалится.       — Семьёй мы тоже поговорим.       Чимин молча шёл следом за двумя альфами. Папа расслабляющим жестом растирал ему затылок, пока в просторной гостиной со светлой мебелью, множеством подушек, многослойных штор и ворсистых ковров они не разделились. Омега сел в одиночное кресло напротив кресла, в котором сидел отец. По его правую руку сидел второй альфа, и при взгляде на отца глаза невольно замечали крепкую и широкоплечую фигуру с жемчужными волосами, которые, как всегда, были педантично уложены.       — Итак… Ты в положении? — в той же манере спросил отец, как Чимин ранее признался папе. У омеги едва не отвисла челюсть от неожиданности, но он быстро сообразил и направил на мужчину по правую руку от отца короткий, но яростный взгляд. Как назло, альфа на него не смотрел. — Отец ребёнка — господин Чон?       — Ещё чего, я впервые его вижу, — чуть не сквозь зубы сообщил омега.       — Это второй раз. Мы познакомились вчера, во время встречи в ресторане, — поправил его Чонгук, тем самым намекнув, что он мог бы врать получше.       — Я не запоминаю неинтересные знакомства, прости.       — М-м… Мне всё ясно, — сказал Дэян, единственный человек в гостиной, который занял место на бархатном диване в стороне от всех, а не в кресле. Так что старший омега, очевидно, мог видеть всю общую картину целиком. — Но как долго вы вместе?       — Мы вовсе не вместе! — подскочил Чимин. — Между нами нет никаких отношений!       — Сядь на место, — велел Шиву, до обидного пресекая очень нужный эмоциональный порыв. Альфа дождался, когда сын прижмёт свою пятую точку к креслу, и продолжил: — У тебя будет ребёнок, не надо нервничать. Не буду скрывать, я был удивлён и огорчён. Ситуация нестандартная. Хотя господин Чон сообщил мне о своей готовности взять на себя полную ответственность и позаботиться о тебе должным образом...       — Ещё чего!       — Хм… — выдержал отец паузу, чтобы продолжить говорить без омежьего вяканья. — Однако если ты не принимаешь его как главу семьи и своего альфу…       — Он и не мой альфа! — вновь воскликнул Чимин.       — Ты можешь вести себя сдержаннее и дать мне договорить?!       — Не может, господин Пак. Мне жаль, но Вам стоит набраться терпения. С беременностью Чимин стал… экспансивным, — сообщил Чонгук, найдя подходящее и деликатное слово, которое не стало бы для омеги новой красной тряпкой. Но этой тряпкой казалось уже буквально всё.       — Это гормоны, Шиву-я. Будь с сыном помягче, — попросил Дэян.       — Если ты остаёшься без альфы и полноценной семьи, ты возвращаешься сюда и остаёшься под усиленной охраной до рождения моего внука, — пользуясь молчаливым «окном», торопливо сообщил старший Пак.       — Я могу позаботиться о себе и себя защитить…       — Не можешь, — перебил вдруг Дэян. — Один из врагов твоего отца погиб месяц назад. Что, если на отца планируется новое покушение из мести? Если ты думаешь, что никто не воспользуется твоим положением для того, чтобы добраться до него через тебя, ты ошибаешься, сын.       — Это всего-то предположение!       — Ты хочешь это проверить?       Чимин снова подскочил с места так резко, что чувство тошноты стрельнуло в голову, но негодование было сильнее. Лучше он выскажется, а потом вытошнит из себя остаток чувств в туалете.       — Я сюда больше не вернусь, я только недавно снова съехал отсюда! Если меня убьют, то это произойдёт в моей квартире, а не в вашем доме. И уж точно не в Вашей квартире, господин Чон!       Не дав никому ответить, омега выбежал из гостиной в длинный коридор. Он нёсся до самого конца первого этажа мимо высоких окон, пока не добрался до музыкальной комнаты с межкомнатной аркой вместо двери. В просторном помещении с высоким потолком его шаги отражались эхом, а большой белоснежный рояль слабо бликовал при пасмурном дневном свете. Чимин сел на банкетку со стороны клавиш, чтобы отдышаться и вызвать такси. Эпичнее было бы выбежать из дома, но ему не особенно хотелось блуждать по лесу или одиноко ждать машину посреди прохладной улицы.       С коридора стали доноситься приближающиеся тяжёлые шаги, при звуке которых сердце от волнения, а не от страха, уходило в пятки. Возможно, он и наговорил лишнего, но альфа сам виноват! Разве он не вынудил омегу на это, когда приехал к его родителям, не предупредив?       — Не трогай меня, я закричу, — предупредил Чимин, когда мужчина прошёл через арку. Альфа даже не сбился в шаге на пути к нему, лишь изогнул бровь, выразив этим либо удивление, либо недоверие.       — Отлично. Пока кричишь, иди сюда, — тёплой ладонью блондин взял его за руку, заставив встать с банкетки и сделать пару шагов. А потом вдруг, словно пёрышко, усадил его прямо на закрытую крышку белоснежного рояля, так что теперь омега стал повыше. Что тоже было не очень, так как, даже сидя с опущенной головой, Чонгук мог видеть его лицо. — Поговорим? — спросил он, но Пак мотнул головой в отрицании. — Играешь на рояле?       — Нет. Только в детстве немного, это папин... — тихим и слабым голосом поделился Чимин, глядя в пол, и лишь потом вспомнил, что, вообще-то, обижен. — Отстань.       — Сыграть тебе что-нибудь?       Омега едва не поднял на него удивлённый взгляд, но всё же сумел сосредоточиться на отстаивании своей позиции и покачать головой. Чонгук молчал. Чимин чуть не болтал ногами. В который раз он ощущал наэлектризованную неловкость в присутствии альфы и понемногу начал понимать абсурдность собственного поведения. Всё потому, что приставучий запах бадьяна раздражал обонятельные рецепторы и, вместо того чтобы ещё больше выводить из себя, только успокаивал.        — Ты не посоветовался со мной и принял решение за двоих, — объяснил свою реакцию омега, чувствуя себя при этом ребёнком перед внимающим родителем. Оставалось только шмыгнуть носом или вытереть его рукавом молочной рубашки. А ведь всего минутами ранее он громко расплёскивал своё негодование.       — Это работает только в мою сторону? Ты не решал за меня, буду я участвовать в этом или нет?       — Это другое, — протянул Чимин.       — Если бы обстоятельства были другими, я бы ничего не менял, и мы бы не спешили. Может, я и не связан с криминалом, но у меня есть ресурсы, чтобы позаботиться о тебе и о ребёнке. Я тоже не планировал жениться, не в этом году. Мы сможем развестись после рождения ребёнка, если нам будет совсем тяжело вместе.       — Если для тебя это смешно, то для меня — нет. Я не хочу фиктивную семью, в которой родители спят с кем попало, а не друг с другом.       — Ты хочешь спать с кем попало? — аккуратным, даже любопытным тоном поинтересовался Чонгук.       — Не в этом дело, Гу! — вскинул голову омега. — Я не хочу быть частью выгодной сделки!       — Сделки? — не понял альфа. Его бровь привычно изогнулась, но уже через пару мгновений лицо прояснилось, а блондин сообщил: — Ты не первый омега с влиятельным отцом на моём пути.       — Мой отец уже не имеет влияния, только деньги.       — Если бы я был заинтересован в этом, я бы женился ещё в двадцать, когда мой отец пытался меня продавить. Ему я не поддался, а сейчас я сам не в том положении, когда мне выгодны слухи о том, что у меня есть внебрачный ребёнок. Это скажется на имидже всей компании и на твоей безопасности. Хотя, будь это кто-то другой, я бы поступил иначе. Если твоему отцу нужна помощь, я помогу, потому что он — твой отец, а не потому, что я заинтересован в тебе из-за него.       — Тогда тем более ты можешь оставить меня до рождения ребёнка. Потом я слова не скажу! Ты сможешь видеться с ним хоть каждый день, но не сейчас, — словно их отбросило в самое начало разговора, заново заныл Чимин.       — Теперь мне хотя бы понятны смены твоего настроения. Но это ужасно, — признал Чонгук. — Котёнок, посмотри на меня. Я тебе неприятен?       — Нет.       — Тебя влечёт к другому альфе?       Омега молча покачал головой в отрицании и опустил взгляд под ноги.       — Я могу остаться рядом с тобой, если хочу этого сам?       Вместо ответа Чимин заскулил.       — Понятно. Думаю, это не то, чего мы оба хотели, но у нас будет не один месяц, чтобы узнать друг друга лучше. Между нами ничего не изменится.       — В каком смысле? — выдавил из себя Пак.       — Тебе не нужно играть кого-то другого, у нас всё по-прежнему. Если тебе это так сильно не нравится, рассматривай это как временную меру. Моя квартира достаточно большая, чтобы я мог выделить тебе несколько комнат, в которых ты можешь прятаться от меня сутками напролёт.       — Я тебя не боюсь, — уверенно ответил Чимин и буквально почувствовал, как мужчина либо улыбнулся, либо посмотрел на него тёплым взглядом. Нотки горького апельсина стали более явными, пробуждая в его ванили сливочный подтон.       — Тогда ты можешь больше не делать вид, что мы не знакомы?       Блондин выдержал паузу, словно ждал возражений, но у Чимина их не было. Излюбленным жестом Чон ласково провёл большим пальцем по кончику его подбородка, словно мазнул кисточкой, и мягким тоном спросил:       — Ты успокоился, котёнок? Передумал кричать?       — Не знаю… — омега неуверенно поднял голову, встретившись с коньячными глазами напротив, которые теперь ещё и странно поблёскивали. — Ты специально усыпляешь меня своим запахом.       Чонгук подавил улыбку, отчего уголки уст слегка изогнулись.       — Ничего не делал, — шёпотом заверил он и легонько коснулся его губ своими. Мягкими, согревающими и дразнящими.       Неосознанно и необдуманно омега подался вперёд, касаясь тёплого тела под чёрным пиджаком и вызволяя руки из ловушки между телами. Он трогал его за лицо, встречая подушечками пальцев едва ощутимую небритость, обвивал его шею рукой, чтобы уменьшить расстояние между ними. Сам поцелуй был вязким, трепетным и неторопливым. Возможно, Чимин стал более чувствительным, но от того, с какой лаской альфа целовал его, хотелось выть, скулить и плакать. Тело реагировало иначе, оно становилось податливым и охотно откликающимся на уверенные и огненные прикосновения сильных рук. Мозг отчаянно вспоминал, почему им двоим стоило остановиться, а омеге — слезть с белоснежного рояля, пока со стороны межкомнатной арки не раздался мягкий и короткий кашель папы. Ну хотя бы не отца. Однако когда Чонгук неторопливо и неохотно отстранился от его лица и оглянулся, Чимин увидел, что оба родителя стояли в дверном проёме.       Блондин повернулся обратно и легонько задел кончиком своего носа чужой, словно сдерживал желание потереться щекой об омегу.       — Я останусь с Гу, — сообщил Чимин, когда альфа отстранился от его лица.       — С кем? — переспросил Шиву, но его муж что-то торопливо шепнул ему на ухо, после чего мужчина активно закивал головой. — Это твоё решение?       Чонгук подавил улыбку и даже отвернулся, будто тем самым хотел подчеркнуть отсутствие давления, когда сам только что целовался с Чимином — и пусть это было совершенно взаимно и обоюдно, — когда сам держал омегу за руку — и пусть первым схватился за длинные пальцы именно Чимин.       Так или иначе, на вопрос отца омега уверенно кивнул.       — Только можно без свадьбы? Мы просто распишемся, а Гу займётся тем, чтобы распространить это в СМИ и пресечь слухи, — поторопился уточнить Чимин, когда отец хотел было возразить.

***

      Последующие две недели выдались особенно нервозными. Омеге пришлось столкнуться не только с новыми для себя ощущениями, но и новыми условиями жизни. Встречи с Чонгуком стали регулярными, а каждая ночь вдруг стала совместной, только меняющей локацию с одной квартиры на другую. Если бы отец не стал давить опекающей заботой и тотальным контролем, навещая сына на работе и дома через день, Чимин тянул бы с переездом до последнего. Когда он всё же решился на это, то явился к альфе с чемоданом и дорожной сумкой, словно проникал в чужую квартиру носочком одной ноги. Несмотря на то, что сложившиеся обстоятельства не были романтичными, а подобное развитие не было естественным, омега действительно держался слов Чона о том, что между ними ничего не изменится. Хотя и боялся того, что вынужденная жизнь под одной крышей испортит абсолютно всё.       Ещё через неделю, во время официального назначения Чонгука на пост председателя совета директоров в компании его отца, Чимин должен был впервые появиться с ним на вечернем мероприятии в качестве законного, пусть и формального, мужа. В моменты, когда он зацикливался на том, сколько всего они делали, пребывая в плену обстоятельств, вся искренность их первоначальной истории начинала размываться в сознании. Вплоть до того, что настоящего, казалось, не было вовсе. Но потом он замечал на себе лёгкий и наблюдательный взгляд коньячных глаз, слышал успокаивающие нотки горького апельсина, которые всегда ласково и соблазнительно обволакивали собой выразительный запах бадьяна, и Чимин снова видел перед собой не жестокую ловушку судьбы, а того самого альфу, к которому, кажется, давно тянулся душой.       Терзаемый ранним токсикозом, он каждый раз слышал из-за двери взволнованные феромоны, когда запирался в ванной. Заснуть спокойным сном Чимин теперь мог лишь в капкане сильных рук, прижавшись щекой к часто разгоряченной груди. А ещё он всё чаще ловил себя на неосознанных поступках, как сегодня утром, когда вместо сборов на работу он львиную долю времени провёл в чужой гардеробной, обнимаясь с чёрными пиджаками и втягивая крошки знакомого аромата, словно одичавший от нехватки любви омега.       После сокращённой смены Джин привёз его в новый дом, которым теперь служила квартира на верхнем этаже треугольного небоскрёба. Чимин вернулся раньше альфы, так что часть времени он потратил на душ и развитие самоконтроля, пока переодевался в домашнее и боролся с соблазном в виде объятий с чужой одеждой. Своими порывами он уже походил на извращенца, а не формального мужа. Так что из гардеробной омега буквально выволок себя за воротник хлопковой рубашки как раз в тот момент, когда на входной двери удовлетворённо пропел электронный замок и внутрь шагнул хозяин квартиры.       — Стой на месте, — попросил Чимин и, подойдя вплотную, впечатался лицом в его грудную клетку. Руки сами обхватили упругую талию и сомкнулись в замок за чужой спиной, словно альфа мог исчезнуть в любой момент, и это нужно было предотвратить. — Терпи, я сейчас отойду.       Справа что-то коснулось пола с глухим стуком и шуршанием, а потом сильные руки обвили его тело и заключили в крепкие и согревающие объятия.       — Ты пришёл раньше, — еле слышно пробубнил Чимин в чужую грудь и немного повернул голову. — Разве ты не заканчиваешь работу примерно в одно время со мной, когда я работаю до девяти?       — Я очень хотел домой, — честно ответил мужчина и прижался носом к пшеничным волосам.       Чимин, кажется, неосознанно мурлыкнул и потёрся щекой о белую рубашку, хотя лучше бы о пахучие железы или ту же щёку, запястье, но пока что ему было достаточно и этого. Настолько, что внутренний волк успокоился и едва не проскулил от радости.       — Привет, — отстранившись, мягко улыбнулся омега, но подавленная улыбка альфы заставила его усомниться в порядке своего внешнего вида. Чимин окинул себя взглядом и неуверенно спросил: — Что?       — Люблю, когда ты приходишь раньше и встречаешь меня дома.       — Я тоже. Хотя иногда я боюсь, что ты не придёшь. Ничего, это травмы детства: отец часто обещал мне почитать перед сном, но почти всегда приходил папа… — объяснил омега. Чонгук это не прокомментировал, только поцеловал его в волосы, когда разулся. А потом подхватил с пола то, что бросил туда мгновением ранее, и за руку повёл Чимина к кухонному островку, на который поставил крафтовый пакет. — Что внутри?       — Наш будущий ужин. Знаю, ты полночи провёл в туалете, но, думаю, вам обоим нужно иногда есть.       Чимин лишь молча погладил его по руке, удержав в себе слова благодарности за то, что альфа обнимал его ночью и успокаивал своими феромонами. Скажи он это, подобные эпизоды превратились бы в одолжение, а омега чувствовал в эти моменты нечто совершенно другое. То, что пока ещё требовало тишины.       — Завтра я улечу на несколько дней по работе, — сообщил Чонгук. А когда омега забрался на барный стул и сдержанно кивнул, альфа подошёл ближе и жестом-мазком коснулся его подбородка. — Восьмичасовой перелёт может даться тебе нелегко, вот почему я не зову тебя с собой, котёнок.       — Я бы и не смог уехать на несколько дней, у меня работа.       — Поживёшь эти дни у родителей?       Чимин отрицательно качнул головой. Чонгук сделал медленный и глубокий вдох. Он снял с себя пиджак и, будто следил за омегой по отсутствующим камерам, аккуратно положил вещь прямо ему на колени. Чимин помедлил, перед тем как ухватиться за мягкую и струящуюся ткань, с которой, вероятнее всего, и проведёт все последующие дни.       — Я не хочу никуда уезжать и буду ждать тебя здесь.       Альфа молчал. Коньячные глаза снова прилипали к Чимину внимательным и ласковым взглядом, словно он пытался передать ему что-то, не используя слов. Мужчина медленно склонился, задев пальцем кончик подбородка, и едва ощутимо и коротко коснулся его пухлых губ. А потом зашёл за кухонный островок с таким видом, словно действительно собирался отдохнуть за приготовлением ужина под бессмысленную болтовню омеги.

***

      На следующий день Чимин работал полную смену и, по идее, не должен был прочувствовать перемены или заметить отсутствие альфы, который улетел сегодня утром сразу, как подвёз омегу на работу и выпустил из машины. Возможно, на его настроении сказалась прошедшая ночь, которая была особенно трепетной, нежной и ласковой, как самая чистая любовь. Возможно, в сознании засели тяжёлые и чувственные минуты в чёрном «майбахе», словно они расставались на несколько месяцев. Под конец их ласк и десятка последних поцелуев Джин не выдержал и вышел из машины, понимая, что этому прощанию нет конца. А возможно, всё проще — и дело было в беременности, которая по-прежнему превращала его в слишком ранимого, слишком чувствительного и в слишком яростного омегу каждый раз, когда альфа, источавший успокаивающий бадьян, был не рядом.       Сегодня омега наконец-то осознал, что его внутренний волк нуждался в настоящей метке, с которой он тянул до последнего. И, кажется, живой комочек внутри, который пока ещё даже не был похож на миниатюрную копию человека, тоже этого просил. Одна невинная командировка смогла стереть всю прежнюю договорённость. А ещё показать им обоим, что, если они чего-то не произносили вслух, вовсе не означало, что этого не было. Нервно пощипывая пальцы, сидя на диванчике в служебном помещении, Чимин почувствовал, что хотел бы шагнуть дальше. Следующий шаг — это принятие или признание? То, что он думал об этом в тот момент, когда объект его мыслей находился вне зоны досягаемости, заставляло его подскуливать и убивало желание возвращаться домой. Словно отсутствие особенных феромонов провоцировало его на тревожность, беспокойство и беспочвенный страх. Хотя за последние недели всё было отработано до автоматизма, и ему нужно было лишь выйти из клиники по окончании смены, сесть в чёрный «майбах», сдерживая внутренний вой, а потом войти в дом и подняться в квартиру. Но что-то внутри подсказывало, что Джину придётся забирать его прямо из служебного помещения.       — Что, опять хреново? — спросил Хоби, снимая халат и небрежно заталкивая его на полку своего шкафчика. Чимин в ответ промычал что-то нечленораздельное. — Если у тебя очередная новость, предупреждаю, что в этот раз я могу не пережить.       — Нет, никаких новостей. Но, кажется, я влюбляюсь в отца своего ребёнка.       — Доброе утро, — с сарказмом отозвался друг. — Ты уже несколько недель несёшься сломя голову прямо в халате и без вещей, если он приезжает за тобой.       — Не несколько недель.       — Не меньше двух! Давно стало понятно, что ты втрескался, до тебя только сейчас дошло? — резко поинтересовался Хоби, надевая тёмно-зелёный бомбер, но Чимин промолчал. — Пока всё звучит очень логично. Здесь должно быть «но», или ты решил похвастаться?       — Это не смешно, Хоби.       — А я и не смеюсь. Я, блять, не вижу проблемы. Вы живёте в одном доме, уже расписаны и ждёте ребёнка. Вместе. Хотя он мог бы съебаться. Альфы, как он, поступают именно так.       — Ты что, злишься на меня? — с искренним недоумением спросил омега. — Я не парень с остановки, который решил равнодушно забить на тебя. Я выслушал тебя, когда это случилось. Так почему ты срываешься на мне, когда я делюсь с тобой как с другом?       — Я не срываюсь, а говорю, что ты выиграл эту жизнь. Лучше думай об этом, а не скули на работе из-за ничего.       — Я лучше пойду работать, — не сумев не принять слова близко к сердцу, Чимин вышел в холл ветеринарной клиники.       Если бы не новые переменные, Юнги бы уже закончил свою работу и покинул город как минимум на год, если не навсегда. Ведь чем дольше он здесь оставался, будучи на службе, тем больше подвергал себя опасности и обнаружению. А ему совсем не хотелось начинать всё сначала на другой стороне планеты.       Возможно, он просто давно не встречал на пути незрелых альф, которые ещё даже не пережили свой первый гон. Но сейчас он был абсолютно уверен, что каждое следующее поколение будет стремительно деградировать примерно до… такого состояния, как у ходячего павлина с красными волосами и явным хлебушком для птиц в голове.       Докуривая сигарету в тёмном переулке на противоположной от юного альфы стороне улицы, Юнги мог видеть, как человека в костюме гигантского ара — иначе что это? — в четвёртый раз вышвыривали на улицу из закрытого и подпольного заведения. Двое мужчин напоследок бросили парню что-то грубое и яростно захлопнули двери. Потушив сигарету о стену блочного здания и спрятав бычок в карман, Мин пересёк пустую дорогу и остановился возле распластавшегося на асфальте мальца. Поза очень уж напоминала фотографию, которая лежала в кармане чёрной рубашки. Рукой в тонкой кожаной перчатке альфа извлёк небольшое квадратное фото, на котором был изображён лежащий посреди дороги мужчина с разбитой головой после дорожного происшествия, которое стало для него смертоносным. Юнги бросил фотографию под ноги, та вспорхнула, извернулась и упала в метре от него, рядом с левой рукой красноволосого парнишки.       К счастью, пацан оказался трезвым или трезвеющим, в противном случае эту встречу он мог бы и не вспомнить. А не поднимался он, видимо, потому, что… Потому что. Потому что почему бы не полежать на земле в один из прохладных осенних вечеров? Юный альфа из любопытства подтянулся к фотографии и долго вглядывался в изображение посреди тускло освещённой улицы. Наконец он подсветил фото смартфоном и резко оглянулся. На ноги не встал.       — Откуда это? Ты ещё кто?       — Всего одно предупреждение и один вариант на выбор, — спокойно заговорил Юнги, — либо ты прекращаешь искать себе новых врагов, либо твоё общение со старшим братом прервётся.       — Откуда ты взял это?       Юнги повёл плечом. В правом ухе раздался сигнал из наушника, поэтому альфе пришлось поторопиться и поставить крест на том, чтобы, помимо настоящего дела с фотографией и предупреждением, хоть раз в жизни припугнуть безмозглого малолетнего парня.       — Следы всегда остаются — тебе не помешает держать это в голове, — коротко бросил Мин, прекрасно понимая, что малец этого не запомнит. Он начал вопрошать и окликать сразу, как Юнги развернулся и стал уходить. Другого быть и не могло.       Отойдя на безопасное расстояние, Юнги достал телефон из кармана чёрных брюк и поднёс к левому уху.       — Что? — коротко и безэмоционально ответил альфа на звонок.       Знакомый омега немного помолчал в трубку, а потом очень тихо спросил:       — Ты — это нейтральные воды?       — Говори.       — Гу уехал на несколько дней, и я… Мне сегодня не по себе. Я боюсь оставаться один, — откровенно признался Чимин, кажется, наступив себе на горло. Его голос казался искренним и слабым, словно в этот самый момент он обнажал свой хрупкий внутренний мир. — Можешь прийти и поработать одну ночь охраной? Я сброшу адрес и сразу заплачу. Только не говори отцу.       Юнги молчал.       — Окей, я знаю, что это была плохая идея, просто забей…       — Скоро буду, адрес не нужен, — перебил альфа и бросил трубку.