запах глинтвейна

***

      Начало настоящей осени в большом и оживлённом городе было колючим, холодным и слякотным. На тротуарах теснились спешащие по делам люди с разноцветными зонтами, а количество жёлтых машин на дороге выросло в два раза. За несколько недель белая и светлая одежда так часто оставалась на полках шкафа, уступая тёмно-бежевым или коричневым вещам, что Чимин был особенно воодушевлён, когда мог снова выйти из дома в тех же молочных брюках. А на работе, выглядывая через покрытое каплями окно, умолял погоду сжалиться к вечеру.       После отработанной смены Чимин вышел на улицу навстречу чёрному «роллс-ройсу» с дисками цвета морской волны. Хотя омега никогда не спрашивал, подобные незначительные детали сложно было понять иначе, чем проявление отцом любви к своему мужу. Это всегда было ненавязчиво и неизменно трогательно, пусть сам Чимин слабо представлял, что мог добавить к себе какой-то цвет или проявить какую-то глубокую привязанность не таким широким, но подобным по простоте жестом. Что, если его альфа, которого он когда-нибудь встретит, будет пахнуть гудроном? Его совершенно не тянуло носить украшения из нефти или рядиться в чёрный цвет.       Позади дорогого автомобиля, от которого отец собирался избавиться, стоял чёрный тонированный внедорожник, почти как у Юнги. Положение отца было более незавидным, чем у омеги. По крайней мере, Чимину в затылок дышал только Юнги, а отцу — четыре крепких альфы. Один из телохранителей проводил его до нужной двери белоснежного автомобиля, и омега сел в светло-коричневый салон, в котором оказалось так свежо, что вдохи сами по себе стали более размеренными и глубокими.       — Я рад, что у тебя сегодня хорошее настроение, — признался отец, когда Чимин слишком ласково с ним поздоровался.       — Очень, — в беспричинной улыбке расплылся омега. — Ты же подбросишь меня до дома?       Отец кивнул водителю. Вот она — разница между главным альфой и Чонгуком. У последнего хотя бы не менялся водитель каждый раз, как они виделись.       — Я назначил встречу с одним нужным человеком, на неё пойдёшь ты, — напряжённым голосом говорил альфа. — Через неделю, в следующую пятницу, в шесть вечера тебя будет ждать машина возле дома. Встреча пройдёт в ресторане, но я отправлю с тобой двух человек.       — Это деловая встреча? Я что-то должен говорить?       — Твоя задача — познакомиться. Этот человек сейчас окажется для нас очень полезным, его нужно заинтересовать в сотрудничестве со мной.       — Почему я, а не ты? Чем я могу его заинтересовать, если ничего не знаю?       — Ты и не должен. Он влиятельный человек с хорошей репутацией и редким воспитанием. Он всё ещё не женат, хотя в его возрасте у меня давно был сын. Ты можешь его заинтересовать…       — Айщ, я понял, — перебил Чимин. — Значит, ему лет сорок? Он может мне не понравиться. Я лучше сбегу в другую страну, чем свяжу жизнь с человеком, который мне неприятен. Ты же сам женился по любви!       — Я ни слова не сказал о женитьбе, — тяжёлым тоном пресёк альфа возмущения сына. — Я прошу съездить на встречу, познакомиться и проявить вежливость. Тебе нужно только съездить на ужин.       Чимин сорвался на долгое молчание. Оттопырив шторку на заднем окне, он смотрел на мокрую после дождя улицу и думал, как лучше сформулировать вопрос. В другой раз, если бы это было неожиданным заявлением, он бы очень категорично отреагировал, задевая чувства родного человека. Сейчас же он больше думал о том, как деликатно донести свою позицию и убедиться в том, что его интересы всё ещё стояли выше дел отца, а не пали жертвой удачной сделки. Если ему нужно было быть снисходительным, то это вовсе не означало, что он должен был придушить в себе всю истинную реакцию полностью. Он видел всё напряжение альфы, который с самого начала был готов повысить голос в случае, если сын не захочет даже слышать о предстоящем одолжении. Но всё же не мог не спросить:       — Если я съезжу и скажу, что никогда бы не посмотрел на него, моё мнение всё ещё будет учитываться, раз он очень тебе нужен?       — Я хочу, чтобы рядом с тобой был достойный альфа, — кивнул Шиву. — Ты не найдёшь его, сидя дома и работая простым ветеринаром. Я хочу, чтобы ты нашёл своё счастье и был в безопасности, но в мои планы не входит принуждать тебя к браку без веских причин. Мне нужно его влияние, ему — наши деньги в лице нового инвестора.       — Какая разница, кем будет этот человек? Я сам хочу жить простой жизнью, которая не связана с продажей оружия, наркотиков и с десятком телохранителей, — заявил Чимин, когда автомобиль притормозил возле его дома. — Окей, я попробую. Я схожу на ужин, но без охраны. И предупреждаю сразу: я не хочу его заинтересовывать. Если ему нужны твои деньги, пусть это делает он. Я не альфа, но и не подчиняющийся кому попало омега.       — Другое дело, — почти открыто выдохнул отец. — С тобой очень непросто разговаривать на такие темы, но ты иногда бываешь копией папы, сынок.       Чимин и сам выдохнул, с тяжестью осознав, что первую трудность он преодолел. Признав предупреждение папы очень нужным, Чимин без жгучей обиды помахал отцу на прощание, когда вышел из «роллс-ройса». Ему было неприятно, и он продолжал сопротивляться и не соглашаться, но действительно старался быть снисходительным. В другой раз этот разговор мог быть очень выразительно воспринят в штыки. Он вышел из окружения детей криминальных авторитетов, поэтому мало знал о том, как было у других. Может быть, ему повезло, что отец не сводил его с нужными лицами насильно? Но на деле он всё ещё не проверил самого главного: как бы отец отреагировал, если бы однажды Чимин заявился к родителям не один и представил им какого-нибудь альфу? Да, если бы это был какой-нибудь нищий и независимый художник, у родителей, наверное, развился бы нервный тик, но они бы выразили своё категорическое «против»? Чимин понятия не имел, потому что не имел опыта в серьёзных отношениях.       Он с нетерпением ждал, когда оба автомобиля отъедут от его дома и скроются из вида, чтобы следом вернуться в квартиру и лечь под одеяло до утра. Но впереди, перед ранее стоящим «роллс-ройсом» он заметил чёрный «майбах» со знакомым номерным знаком. Хотя они не созванивались и не договаривались о встрече, Чимин с замиранием сердца шагнул к автомобилю и резко распахнул заднюю дверь, чтобы столкнуться с альфой и меньше думать о причинах его внезапного появления. Он собирался бросить какое-нибудь глупое приветствие, но успел лишь вытянуть губы уточкой. Задние сиденья были пусты.       — Его здесь нет, Чимин, — сообщил Джин очевидное, сидя на месте водителя. — Господин Чон предлагает тебе выпить с ним кофе. Он заканчивает с делами.       — А по имени его нельзя называть, когда он не слышит? Гу мог потратить пять секунд на сообщение, но отправляет тебя? Иногда он кажется мне очень простым, а иногда — ужасным снобом, — откровенно, импульсивно и эмоционально после разговора с отцом бросил Пак.       — Принимая сторону человека, который платит мне зарплату, скажу, что он не пишет сообщений. Никогда, — холодно заметил омега. — Он хотел, чтобы тебя подвёз я, а не такси, если ты согласишься. Но если ты отказываешься, я могу попросить закрыть дверь?       Как будто его в нужный момент облили холодной водой. Чимин оперативно сел в салон, устроившись на сиденье, на котором обычно сидел Чонгук, и вытянулся вперёд.       — Я сейчас был грубым?       — Да, — честно ответил Джин. — Мне это показалось очень резким. Но я всего лишь водитель.       — Прости. Я не имел в виду ничего плохого, когда говорил о тебе. И я не могу знать о том, о чём Гу мне ещё не рассказывал.       Джин упорно молчал. Но, сделав вдох и, вероятно, придя к выводу, что они друг друга неправильно поняли, выехал на дорогу.       — Ладно, это уже звучит логично, — согласился он.       — Так ты давно его знаешь?       — Достаточно. Думаю, уже около десяти лет. С девятнадцати я работал у его отца, и только в этом году перешёл к младшему господину Чону… По пути могут быть небольшие пробки, — сменил он тему, — но мы должны доехать за двадцать минут. Господин Чон будет ждать тебя в центральном парке.

***

      Закинув ноги на край стола, Юнги сидел за стойкой ресепшена в пустом холле клиники, когда дверь открылась и сработавший датчик движения издал звуковой сигнал. Он уже не должен был здесь находиться. Раз Чимин уехал с отцом, он мог бы уже уйти. Хотя бы отсюда, если дом был неинтересен и идти больше было некуда. Чёрт знает, почему он остался, продолжив выдавать себя за другого человека. Впрочем, как минимум этот человек был проще, а ещё этот человек не он вовсе. А собой ему не хотелось быть каждый божий день на протяжении последних нескольких лет.       — Эй, мне нужен один омега, — позвал его ходячий павлин в цветных лохмотьях и с ярко-красной, как артериальная кровь, головой. — Блондин, худой и маленький.       Юнги молчал. Подобным он часто вызывал раздражение и нервозность, а сам видел в этом лишнюю возможность для изучения объекта.       — Бля… Я не ебу, как ещё описать, — срываясь на нетерпение, объяснял юный альфа. — Он работает здесь, да?       — Ты кто?       — Он здесь? — в ответ бросил вопросом парень.       Юнги промолчал, а парень занервничал.       — Слушай, мне надо с ним поговорить. Он, походу, мутит с моим братом, и я… Короче, надо мне. Он здесь?       Мин мотнул головой в отрицании. Терпеливо выждал, когда малец снова ругнётся, проворчит что-то нечленораздельное и выйдет из клиники. Юнги просидел в той же позе ещё несколько минут, а потом с тяжёлым вдохом встал и стянул с себя маскарадный для него белый халат. Вероятно, его считали последней паскудой, когда он уходил, не предупредив. Но альфа лишь аккуратно сложил халат, который положил в шкафчик в служебном помещении, и вышел из клиники через заднюю дверь.

***

      Лучше бы он делал вид, что занят, а не наблюдал за его приближением, подавляя улыбку. Из-под коричневого пиджака выставлялась неизменно белоснежная рубашка без воротника. Он сидел на деревянной скамейке с кованым оформлением, рядом с его бедром на сиденье стоял картонный капхолдер с двумя закрытыми бумажными стаканчиками.       — Джин сказал, что ты не пишешь сообщений, — остановился омега в шаге от него. — Но ты мог бы позвонить.       — Не было времени на переговоры, вот почему я спросил через Джина, — объяснил Чонгук и подхватил с переноски крайний стаканчик. — Я взял тебе не совсем чёрный кофе. Попробуй и скажи, плохо или нет.       — Я уже догадываюсь, что там, — омега забрал из его рук напиток, открыв маленькое отверстие, чтобы потом не возиться с крышкой. Но если бы он её снял, то понял бы, что ошибся, и в стакане был вовсе не какой-нибудь ванильный латте. Он сделал глоток классического бамбл-кофе и удивлённо посмотрел на альфу, который в это время освобождал картонную переноску.       — Давай пройдёмся, я весь день не выходил из компании.       — Почему ты взял мне кофе с апельсиновым соком?       — Я эгоцентричен, — шутливо ответил блондин с аккуратным андеркатом. — Не понравилось?       — Не знаю, — с иронией отозвался омега. Но торопливо продолжил, чтобы комичность ситуации стала прозрачнее: — Я пью чёрный кофе с долькой апельсина каждое утро, поэтому… Этот сладкий, утром бы я его не пил, но после работы очень кстати. Поэтому спасибо.       Чонгук выбросил капхолдер и наконец встал со скамьи, чтобы они двинулись по мокрым дорожкам внутри вечернего центрального парка.       — Я сейчас задел Джина. Но всё в порядке, — поспешил заверить Пак, не представляя, какой может быть реакция.       — Что значит задел?       — Я назвал тебя ужасным снобом, и его это обидело. А ещё я высказался так, что он, кажется, подумал, что я к нему пренебрежителен. Но я имел в виду другое.       — Снобом?       — Из-за сообщений и машины возле дома. Я сказал не только это, Гу!       — Отлично. И ты перед ним извинился? — Омега уверенно кивнул, а альфа тихо засмеялся и поспешил сделать глоток из своего стакана. — Он бы не стал меня защищать. Мы дружим несколько лет, и у Джина раздражающее чувство юмора. Он просто подшутил над тобой, котёнок.       Чимин сощурился и бросил на блондина недоверчивый взгляд, мысленно прокручивая их разговор с Джином. Чонгук сквозь подавленную улыбку одними губами сказал, что ему жаль.       — Если это правда… Он чего-нибудь боится? — Но альфа лишь пожал плечами. — Я что-нибудь придумаю в отместку. Сыграем в «5 вопросов»?       Блондин усмехнулся и молча кивнул, перед тем как наклониться к урне и выбросить пустой стаканчик.       — Расскажешь историю, о которой никто не знает?       — Могу, — задумчиво ответил альфа и выдержал небольшую паузу.       Из-за большого количества деревьев в парке было теплее, чем посреди обнажённой улицы. Вечерний свет прибавлял спокойствия, а от альфы, идущего по левую руку, сегодня шёл очень ненавязчивый запах бадьяна. Что очень соответствовало сложившейся атмосфере, которая ещё больше подкупала и позволяла сбросить с себя груз не очень приятного дня.       — У меня была одна короткая интрижка, — заговорил Чонгук, — после которой омега чрезмерно увлёкся мной. В какой-то момент одержимость завладела им настолько, что он стал угрожать мне тем, что убьёт нас обоих. Позже ко мне пришёл его старший брат и сказал, что парень покончил с собой, а сам он пришёл отомстить. Это было в компании и при живом отце, вот почему потасовку быстро предотвратили.       — Где его брат сейчас?       — Он получил небольшой срок и ещё не вышел.       — Да уж. Когда мы встретились у ресторана, ты сказал, что это будет преследованием, если мы встретимся ещё раз, — вспомнил Чимин. — Твои слова обретают смысл.       — Значит, это не свидание? — внезапно уточнил альфа.       — Естественно. Почему спрашиваешь?       Чонгук опустил голову и коснулся его пальцев, которыми омега в тёмном парке неосознанно цеплялся за его правый локоть. Чимин смутился и выдернул руку.       — Это во-первых. А во-вторых, от тебя сейчас идёт особенно сливочный запах ванили, — вдохновлённым тоном отвечал Чонгук. — Похож на ванильный раф.       — Всё, я иду домой, — развернулся Чимин, едва не покраснев после этих слов.       — Стой, котёнок, у меня есть важный вопрос.       — Если ты будешь приличным, — вернувшись, заявил омега так настойчиво, словно это альфа только что держал его за руку и топил своим запахом.       Чонгук аккуратно отвёл его к краю дорожки, чтобы дать прохожим пройти, не расталкивая локтями омегу на своём пути.       — Через несколько недель я займу место отца и стану председателем совета директоров, — сообщил альфа. — Вот почему позже я могу быть менее свободным.       Чимин понимающе кивнул. И так как он плохо представлял, как должен реагировать, омега вовсе промолчал.       — Хочу воспользоваться оставшимся временем. На следующей неделе я должен быть на благотворительном вечере в соседнем городе. Уеду в четверг, вернусь в пятницу. Поедешь со мной?       Говорил он спокойно и мягко, с какой-то песочностью в голосе убаюкивая омегу до такой степени, что он не сразу сообразил о том, что в конце альфа задал ему вопрос.       — У меня встреча в пятницу вечером.       — В обед я должен быть здесь, у меня тоже дела.       Чимин задумался и усердно пытался найти очень разумные причины отказаться, но в голову не приходило ничего, что убавило бы спеси в первичной реакции. А альфа со своим липким и цепляющим взглядом коньячных глаз, которые блестели в свете фонаря в полутёмном парке, совсем не помогал.       — Не смотри на меня так, я не могу сосредоточиться, — сдавшись, заныл Чимин. Блондин подавил улыбку и демонстративно отвернулся, чтобы дать ему время и свободу, которые теперь уже были не нужны. — Окей. Окей, я поеду. Поменяюсь сменами с Хоби и освобожу день. Мне нужно взять с собой костюм?       Альфа кивнул, медленно наклонился так, что в нос ударил запах бадьяна с нотками горького апельсина, и шёпотом спросил:       — Помочь тебе со сборами?       — Следующий вопрос, — резко ответил омега и двинулся дальше по дорожке под сбежавший с чужих губ смешок.

***

      Через неделю, в четверг в два часа дня возле дома омегу ждал чёрный «майбах». Джин забрал у Чимина светло-коричневую кожаную сумку, в которой находились необходимые вещи на предстоящие сутки, а в кармане короткой молочной джинсовой куртки он старательно прятал ту самую «отместку» для брюнета. На самом деле, из-за того что половину пути альфа был занят делами в своём планшете, Чимин этот отрезок времени общался именно с водителем. Оказалось, что оба омеги были довольно болтливыми, поэтому им не составило труда найти тему для разговора. Джин рассказывал о себе и немного о покойном начальнике, которого он называл строгим, но справедливым. Редко под этим подразумевалось что-то хорошее, но Чонгук его речь никак не дополнял.       Чимин рассказывал о работе в клинике и отвечал на вопросы Джина о том, какое впечатление оставлял о себе его супруг. Хотя омега старался отвечать честно, всё же каждый раз привыкал к мысли, что два разных мира в стольких моментах смогли внезапно сойтись. А ещё думал о том, не вышвырнут ли его с работы, после того как он честно сказал, что Намджун мог бы больше вникать в дела клиники и что его присутствия часто не хватало, потому что не хватало рабочих рук. Но Джин воспринимал это с пониманием. По крайней мере, пока.       Им оставалось проехать ещё полтора часа, когда альфа наконец заблокировал экраны планшета и телефона и убрал их в карман сиденья перед собой. Они стояли на светофоре на междугородней трассе, проезжая маленький городок, когда Чонгук вдруг ласковым жестом-мазком задел его за подбородок.       — Устал?       — Все устали, — ворчливо отозвался Джин. — Мог бы взять самолёт и добраться за сорок минут.       — Я не многовато тебе плачу? — приструнил его Чонгук.       — Думаю, мы будем на месте пораньше, господин Чон, — изменил Джин тон на демонстративно вежливый или просто подъёбистый. Но альфа усмехнулся.       — Айщ, я вспомнил! — сказал Чимин. Он вытащил из кармана джинсовки маленького резинового паука и бросил его на переднюю панель. Хотя Пак очень хотел подкинуть его омеге в руки или на колени, всё же решил, что их общая смерть в случае неожиданной реакции будет до невозможности тупой.       — Фу, блять, что за мерзость?! — громко воскликнул Джин, перепутав клаксон с педалью газа, когда загорелся «зелёный».       — Не матерись на работе, — попросил Пак. — Это за прошлый раз. Он очень кстати сегодня выздоровел у нас в клинике.       — Господин Чон, примите меры, я требую уважения, это форменное безобразие.       — Сам виноват, — лениво отозвался альфа, — я не собираюсь влезать в это.       — Ну понятно, мне всё понятно. Я бы сказал, что я не повезу вас обратно, но это моя работа. Я не боюсь пауков, это… — замешкал он, пытаясь неуверенно стряхнуть существо с панели на пол перед соседним сиденьем. — Это всего-то было неожиданно.       — Он резиновый, Джин, — сообщил омега.       — Я всё расскажу Вашему руководству.       — Ябеда, — очень по-взрослому закончил Чимин крайне серьёзную разборку.       Когда они наконец-то добрались до места, альфа взял обе сумки из багажника, а омега — два чехла с костюмами, Джин уехал до завтрашнего дня. Поднимаясь по широкому крыльцу, Чимин понял, что они не обсудили многие детали поездки. А точнее, совершенно никакие. Хотя они не обсуждали роли или ожидания от поездки, омега с самого начала был настроен на то, чтобы взять себе отдельный номер. И он понятия не имел, что их мысли на этот счёт были идентичными. Однако, когда Чонгук помешал ему хоть что-то сказать на ресепшене и попросил выдать ключи от, как оказалось, уже забронированных двух номеров, омега ощутил укол обиды. Это было нелогично, так как при другом раскладе Чимин бы возмутился и обиделся ещё больше. Словно он сам не знал, чего хочет, настроение вдруг стало меняться резкими скачками.       Блондин отдал ему ключ-карту от номера, и они вместе поднялись на последний, пятый этаж невысокого отеля. В лифте Чимин молчал, пока альфа говорил, что мероприятие состоится на втором этаже здания через полтора часа и что они встретятся прямо там. В его личном номере интерьер молочных тонов с декором из светло-коричневого дерева напоминал квартиру Чонгука, а манящая широкая кровать с белоснежным бельём напоминала о доме. У Чимина был доступ к небольшому балкону, с которого было видно центр вечернего города, так что он предполагал, что часть ночи он будет смотреть на улицу из тёмной комнаты.       Так как время поджимало, он поторопился привести себя в порядок после дороги. Пшеничный блонд снова стал чистым, мягким и упругим, а после фена пряди стали особенно послушными. Он воспользовался гостиничными бутыльками, чтобы нанести на тело забытый дома лосьон. Пока омега собирался и особенно тщательно скидывал с молочного костюма без пуговиц на пиджаке незримые соринки, ему пришлось несколько раз напомнить самому себе, что это было не свидание и не романтическая поездка, а… Приятное времяпрепровождение в компании человека, который был ему интересен. Разве нет?       На второй этаж он спустился с опозданием на пару минут и едва не затерялся в толпе незнакомых людей. Оказалось, что благотворительный вечер был самым обычным фуршетом в полумраке и с фоновой музыкой. Таких, как Чимин, было ещё несколько людей, которые не особенно понимали, что здесь происходило и о чём все говорили. Но и примыкать к незнакомцам у омеги не было никакого желания.       — Замри, — раздался шёпот возле его уха, и альфа встал перед его лицом.       Глядя на то, как ему шёл смокинг с аккуратной бабочкой, Чимину жутко хотелось закрыть его всего каким-нибудь большим чёрным пакетом. Хотя мужчина не смотрел ему в глаза, сердце бешено стучало, и Чимин не сразу понял, что альфа касался его кармана на уровне груди, пытаясь закрепить какой-то цветок.       — Откуда это?       — Попросил. Это ванильная орхидея, — сообщил Чонгук и подавил улыбку от омежьего недовольного шипения. — Выбросишь, когда я отвернусь.       В компании альфы он стал чувствовать себя увереннее и как будто даже уютнее. Они перекусили лёгкими закусками и оба воздерживались от спиртного. По словам Чонгука, он тяжело переносил алкоголь, а Чимина сегодня и без того подташнивало, так что он решил не рисковать лишний раз, чтобы не обниматься полночи с белоснежным другом. Иногда альфа отвлекался на присутствующих, с которыми ему необходимо было поздороваться или переброситься парой фраз относительно работы. Цветок оттенка айвори, торчащий из кармана, омега не только не выбросил, но и нервозно проверял его присутствие каждые пять минут. В какой-то момент, когда он поднимал голову, ему показалось, что он увидел знакомое лицо. Как в один из дней, когда Юнги показывался ему на глаза или давал понять, что он по-прежнему никуда не делся. Тёмная фигура в чёрных брюках, чёрной рубашке и чёрной классической жилетке, которая блестела со спины, вышла на балкон.       Чонгук в это время с кем-то говорил, так что Чимин шепнул ему на ухо, что скоро вернётся, чтобы альфа не стал искать его. Дойдя до конца зала, омега оглянулся, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдал. Он вышел на прохладный балкон с видом на внутренний дворик и встал чуть в стороне от курящего альфы, который ему, к сожалению, не померещился. Ещё при выходе на балкон от запаха табака его вдруг стало подташнивать, хотя к курящим людям Чимин относился вполне лояльно. В конце концов, он сам когда-то этим баловался.       — Ты можешь уехать? — немного жалобно попросил омега. — Я сегодня впервые чувствую себя нормальным человеком. Хотя бы один день я могу побыть обычным?       Юнги предсказуемо молчал. И Чимин уже вытянул голову, чтобы успокоиться глубоким вдохом, но альфа вдруг заговорил:       — Я показался, чтобы напомнить, что ты не такой. Пока нет. И это от тебя не зависит. Если ты заводишь отношения, то должен понимать риски того, кто твой отец.       — Кем был мой отец, — исправил его Пак. — И я не заводил отношений.       — У этого не бывает прошедшего времени. Иначе меня бы здесь не было, — сказал Юнги и потушил сигарету о металлическую перекладину. Вместо того чтобы сбросить окурок с того же балкона, Юнги достал из кармана чёрной классической жилетки маленький zip-пакет и затолкал туда бычок с совершенно невозмутимым лицом. Как будто отцовская паранойя передавалась воздушно-капельным путём. Пакет альфа сунул обратно в карман.       — Отец сказал, что мне осталось недолго терпеть тебя.       — Твоя проблема не я, — заметил брюнет с отчётливым шрамом на щеке. — Что ты там вечно твердишь? Хочешь стать свободным? Штука в том, что свободным ты станешь, когда поймёшь, кто ты сам, а не будешь отрицать это, как сейчас.       — Разве ты не нейтральные воды?       — Ты прибавил мне сложностей в работе, — не ответив на вопрос или ответив странно, альфа вышел с балкона.       Омегу затрясло не то от холода, не то от отчаяния. Первый раз разговор с Юнги подействовал настолько неприятно, что, перевешиваясь через перила, хотелось раздавить себе пару рёбер. Словно своими витиеватыми выражениями альфа открыл ему пугающую перспективу будущего. С надеждой и отчаянным желанием вернуть хоть малую долю той атмосферы, в которой он находился половину дня, омега вернулся в банкетный зал. Даже если он опять хотел почувствовать, как его выбрасывает из ситуации, то в данный момент хотел эгоистично и, может, не совсем по-взрослому скрыться от всего под чужим крылом. Как будто ту самую ответственность, которую пытался возложить на него Юнги, Пак хотел переложить на другие плечи.       Он очень тихо подошёл к Чонгуку со спины и аккуратно взял за тёплую руку, цепляясь за единственную стабильность в виде его ауры и запаха. Чимин бы и вовсе прижался к нему, вдыхая бадьян на весь объём своих лёгких, если бы здесь было совсем темно или если бы они были одни. Альфа даже не повернул головы, только сжал его руку сильнее, а потом поспешил закончить деловой или светский — омега и вполуха не слушал — разговор.       Чонгук отвёл его в сторону, чтобы коснуться щеки и как будто изучить. Омега даже не поднимал глаз, когда думал, что неуместно расплачется, не найдя этому конкретных причин.       — Хочешь уйти? — тихо спросил альфа. Чимин кивнул и почувствовал, как на его плечи опустился чужой объёмный пиджак, под которым он едва не утонул. — Подожди здесь, котёнок, я заберу тебя через пару минут.       Когда мужчина ушёл, омега прислонился к стене и подтянул пиджак ближе к носу, вдыхая чужой запах полной грудью. Даже через такие незначительные манипуляции он чувствовал, как аромат бадьяна способен был его успокоить. Что, если именно этого ему и не хватало всю его жизнь? Одна нелепая и смехотворная встреча возле не самого живописного места, может, и не смогла в секунду изменить его жизнь, но абсолютно точно продолжала демонстрировать свою значимость и влияние. Даже если он хватался за призрачную соломинку, ему очень хотелось рискнуть и поддаться порывам без объяснений, глубокого анализа и весомых доводов.       Чимин едва не уснул в полумраке зала под флёром успокаивающего аромата, когда альфа вернулся, взял его за руку и повёл к лифтам. Блондин ни о чём не спрашивал, и это было самым приятным, за что особенно хотелось благодарить. Однако глаз с омеги он не сводил, и столкнуться с его взглядом Пак смог только внутри зеркального лифта.       — Твой мёд перебивает ваниль, — заботливо поправив съехавший с плеча пиджак, тихо заметил Чонгук, когда от самого тем временем исходили нотки виноградного коньяка поверх неизменного бадьяна.       — Получается, когда что-то не так, от нас двоих вместе пахнет глинтвейном?       Альфа молчал, пока внимательно смотрел на него. Он шагнул ближе, коснулся скулы кончиками пальцев и поцеловал. Мягкие губы ласкали нежно и неторопливо, увлекая в чувственное и трепетное наслаждение, от которого неожиданно возникшее тепло в груди стало расти в размерах. Чимин подался вперёд и вверх, едва не вставая на цыпочки, чтобы обнять альфу за шею и впиться пальцами в затылок. Чёрный пиджак слетел под ноги, а тёплая рука обхватывала его талию, прижимая к себе. Томный и интимный поцелуй плавно перетекал в требовательный и настойчивый, и сквозь раскрытые губы стал ненавязчиво проскальзывать кончик языка. Дыхание сбилось, омега сорвался на короткий стон, когда его губы стали дразняще кусать и оттягивать. Давно пришедший на пятый этаж лифт издал недовольный звуковой сигнал, но Чимин его едва слышал.       Крепкое тело под пальцами хотелось избавить от одежды и прощупать каждый сантиметр беспрепятственно. Мужчина отстранился от его уст, сбежав губами к шее и задрав рукой молочную рубашку. Беспокоящие нотки виноградного коньяка стал вытеснять горький апельсин, а ванилью стало тянуть от цветка в кармане, которого, кажется, ждала очень скорая смерть от давления и трения двух тел. Колени предательски задрожали, когда альфа погладил его по бедру. И омега был готов отдаться ему прямо здесь, но лифт снова недовольно скрипнул визгом. Чонгук зарычал. Он подхватил пиджак и буквально вытащил Чимина в коридор.       Пак понятия не имел, чей это номер, в который альфа его завёл, но это казалось совершенно неважным. От нетерпения он скинул пиджак и стащил рубашку через голову, чтобы не тратить время на пуговицы, и принялся расстёгивать кожаный ремень на чужих брюках. Лёгкая ткань собственных брюк с беспрепятственным скольжением спала с бёдер под чужими руками, и альфа тут же подхватил его под ягодицами, чтобы переместить на кровать. Он избавился от брюк и нижнего белья и аккуратно стянул с омеги брифы.       От чистого и белоснежного белья пахло горной свежестью, а через приоткрытую балконную дверь по комнате гулял прохладный воздух. Чонгук целовал его шею и проходился шершавым языком по пахучим железам, которые ещё с лифта источали лишь сливочную ваниль.       — Котёнок, раздвинь ноги, — шепнул Чонгук прямо в кожу, вызвав этим армию волнующих тело мурашек.       Альфа тяжело выдохнул, когда скользнул рукой по бедру к промежности, лаская небольшой член и размазывая пальцем выступивший предэякулят.       — Гу, давай быстрее, — заскулил омега, почувствовав мягкую ласку вокруг его сжавшейся розочки.       — Почему?       — Я тебя хочу.       Омега бы поклялся, что тело под руками задрожало, но в этот момент альфа ввёл в него пальцы, размазывая выделившуюся смазку. Его руки снова танцевали в жемчужных волосах, оттягивая их при резких толчках. Стоны не успевали слетать с губ, когда Чонгук стал слизывать их с его рта. Возможно, если бы он более отчётливо помнил течку, то мог бы сравнивать эту близость ещё с несколькими эпизодами. Но абсолютно точно этот вечер разнился с их первым сексом в холле ветклиники. На них не было одежды, а в комнате было так светло из-за горящих лампочек, что можно было разглядеть и запечатлеть в памяти каждую деталь вроде родинок на плече, бедре или ягодице.       — Посмотри на меня, — попросил альфа, приняв более удобную позу, при которой он отстранился и удерживал Чимина лишь за одно бедро. Взъерошенный блондин вдруг улыбнулся, когда их взгляды встретились.       Он входил медленно, погружая головку внушительного члена под протяжный стон омеги и продвигаясь дальше под чиминов всхлип.       — Тш-ш, — тихо произнёс Чонгук, поглаживая его бедро.       Омега поскидывал подушки с кровати, пока елозил руками по взбитой постели и тонул в феромонах, которые окутывали большую светлую комнату. Он недовольно промычал вместо того, чтобы выразиться словами, которые вылетели из головы. Правильно ли это было, удобно ли, его мало волновало, но он высвободил бедро, чтобы лечь спиной ровно и притянуть альфу поближе. В конце концов, когда он говорил, что хочет его, он имел в виду близость во всех её проявлениях, которые были доступны в данный момент.       — Ты умеешь быть капризным, — выдохнул блондин и помешал ему хихикнуть, закрыв рот губами.       Пока Чонгук возвращался к прежнему темпу в податливом теле, омега обнимал его широкие плечи и гладил по необъятной спине. То локоть, то ладонь упирались в постель рядом с его головой в поисках опоры, пока альфа не решил упереться двумя руками и обхватить Чимина пальцами под подбородком. Растущий ритм провоцировал плач и неконтролируемые движения рук, пальцев и ног, которые уже вовсю обхватывали чужие крепкие бёдра.       Альфа был напористым, внимательным, жаждущим и ласковым одновременно. Словно под личиной пугающе властного мужчины скрывался арсенал нежности и заботы, которые ему некому было посвятить или не с кем разделить. Он ласкал его губы, целовал под челюстью, выводил носом загадочные символы и воспламенял посасываниями ушка. От подобных переходов Чимин горел и таял, физически ощущая, что он представал перед ним самым настоящим, и в ответ получал то же самое с его стороны.       Запах кружил голову, шумное и сбитое дыхание пробуждало желание получить из момента единения самый максимум, который, кажется, он встретил ещё в лифте, когда они поняли друг друга по взгляду. В одно мгновение удачный и неудачный вечер одновременно отошёл на второй план, и окружающий мир вдруг уменьшился лишь до присутствия их двоих.       На прежде горячей спине выступили капельки пота, которые омега торопливо стирал собственной ладонью там, куда дотягивалась рука. Живот приставал к спине, тело изгибалось и охотно подавалось навстречу, предчувствуя скорую дорогу к звёздам. Он вонзался пальцами и зубами в разгоряченное тело, чтобы сдержать подступающий из груди стон. Альфа прижал его к себе за бедро и укусил за мочку уха, буквально выдавив из него резкий выдох и скулёж. Чонгук несдержанно зарычал, когда колечко мышц конвульсивно сжалось вокруг толстого члена, а плоть стала подрагивать.       От участившихся толчков во время собственного оргазма в уголках омежьих глаз выступили слёзы. Комната закружилась в звёздном круговороте, которым стали многочисленные лампочки на потолке. С последним проникновением Чимин слился с альфой в синхронном громком стоне. Тело подрагивало мелкой дрожью, а внутри растекалось тепло под общее тяжёлое и рваное дыхание. Омега поелозил носом, наткнувшись на дорожку пота на чужом виске, и очень нежно под шумный выдох, опаляющий собственные ноздри, поцеловал его в щёку.       — Какой же ты котёнок… — горячим шёпотом произнёс Чонгук, загребая его в объятия.       — Почему?       — Ты мяукаешь, когда стонешь.

***

      На следующий день Чимин чувствовал себя, как после сильного похмелья. Весь обратный путь до дома в светлом салоне чёрного «майбаха» царила давящая тишина. Как будто всю прошлую ночь они с альфой не занимались сексом, а страшно скандалили. Джин тоже молчал, а Чонгук по большей части смотрел в окно справа от себя и изредка отвлекался на телефон, пока омега боролся с тошнотой. Он даже представить не мог, что вчерашний день настолько изменит его жизнь, что теперь всё будет казаться неудобным и отвратительным. Если бы альфа вздумал сказать хоть что-то, Чимин бы мгновенно огрызнулся. Но блондин, как назло, молчал. Даже прощался он с ним молча, одними глазами.       К вечеру омега освежился и заставил взять себя в руки после того, как он пару раз чуть не расплакался от необъяснимой обиды. Возможно, Чонгуку стоило хотя бы взять его за руку, чтобы он почувствовал себя спокойнее, или задеть пальцем за подбородок движением-мазком. Возможно, тогда он бы не чувствовал себя одиноким и брошенным, словно очередная белоснежная кошка оставила его на произвол судьбы.       Отец, к удивлению Чимина, действительно прислушался к просьбе и прислал за ним лишь чёрный «роллс-ройс». Хотя вряд ли можно было надеяться на отсутствие поблизости Юнги. В ресторан с просторным и светлым залом, благодаря стеклянному потолку, Пак явился с аккуратно уложенными волосами пшеничного оттенка и почти в повседневной одежде. Он был в бежевых брюках и нестандартной кремовой рубашке. В руках он держал светло-коричневый длинный кардиган на случай, если его опять начнёт знобить или если он решит выйти из машины задолго до своего дома из-за очередного приступа тошноты.       Услышав его имя, девушка-хостес повела его к двухместному столику, за которым уже сидел темноволосый мужчина лет сорока в чёрном костюме. В отличие от Чонгука, на альфе была рубашка с классическим воротником, и Чимину он не понравился ещё до того, как повернул голову. Он бы многое отдал за то, чтобы сию минуту спросить отца, что у того было в голове? В свои сорок шесть он был женат на мужчине одного с ним возраста, но сына видел в паре с человеком вдвое старше?       Заметив его, мужчина торопливо встал и поздоровался.       — Господин Пак, меня зовут Тони Шталлер. Присаживайтесь, пожалуйста. Как добрались?       — Нормально, спасибо, — старательно заткнул он в себе слова о том, что бывало и лучше. Омега сел и за длинный ремень повесил сумку на спинку стула, с отвращением понимая, что его ждёт самый долгий и неприятный вечер за последние месяцы.       — Я являюсь одним из директоров холдинга EMG и хочу рассказать Вам о преимуществах вложения в нашу компанию.       — Только не это, — тихо и импульсивно выплюнул Чимин во время раздавшегося телефонного звонка.       К счастью или нет, но мужчина его реплики не услышал. А для того, чтобы ответить на звонок, он извинился и вышел из-за стола. Чимин выпил воды из стакана, который стоял перед ним, и подумывал уже воспользоваться неважным самочувствием, чтобы свалить из ресторана. Если мужчина начнёт заказывать еду, омегу непременно стошнит содержимым пустого желудка.       Тони вернулся через пару минут и снова извинился, когда сообщил, что встреча должна быть вовсе не с ним, и он просто хотел рассказать больше. Но подошедший со спины альфа коротко и настойчиво коснулся его плеча.       — Дальше я сам, — уверенно заявил Чонгук. Возможно, мужчине это показалось грубым, так как он ещё долго смотрел на альфу и долго оглядывался, когда выходил из ресторана.       Чон сел напротив и направил изучающий взгляд своих коньячных глаз Чимину в лицо. Он вновь был в чёрном костюме и в белоснежной рубашке без воротника и галстука. Две верхних пуговицы были распахнуты, едва проглядывающие при движении ключицы заставили омегу сглотнуть и подавиться желанием услышать бадьян рядом с собой.       — Я думал, у меня встреча с ним, — первым заговорил Пак. — Отец так рассказывал, и я решил, что это должен быть человек намного старше меня.       — Я старше, но не намного. Тони в составе директоров, но не будущий председатель. У меня была встреча, и я знал, что опоздаю, он меня выручил.       — Понятно.       — И мне теперь понятно, кто твой отец. Значит, ты сын оружейного барона?       — Да, — нервозно ответил Чимин на спокойный вопрос. И, увидев в этом отсутствующее обвинение, поспешил ощетиниться и защититься: — Ты же говорил, что не связан с криминалом. Нельзя врать во время «5 вопросов», Гу!       — Я не врал, не имею никакого отношения к криминальной деятельности. О твоём отце рассказывали в новостях, сложно быть не в теме, когда я занимаюсь и новостями в том числе.       Чимин сам не заметил, как надулся и скрестил руки на груди, сделав это не то козырем, не то главным аргументом. И то и другое выглядело крайне нелепо.       — Тони сказал, что у нас важная встреча, которая пророчит нам нового инвестора. Как я понял, это связано с тем, что вам нужна информационная поддержка? Твоему отцу, — исправил он формулировку под неизменно уязвлённым взглядом. Альфа отодвинул свой стул и кивнул омеге на выход. — Пойдём, лучше поговорим об этом не здесь. Джин ждёт меня в машине.       — Иди. Я не пойду.       Чонгук вдруг усмехнулся, наклонился к столу, чтобы выставить руки перед собой, упираясь локтями в стол, а лицом — в скрещенные пальцы, и внимательно посмотрел на Чимина. Хотя омега и вёл себя, как эмоциональный тинейджер, блондин не оценивал его, а, скорее, пытался понять.       — Не успеваю за твоим настроением, — признался Чон. — Тебя штормит не первый день, а сегодня ты с самого утра, как с цепи сорвался. Думал, задохнусь в машине. Не говори, что ты психически нестабилен, котёнок. У меня уже была одна история, я не хочу повторений.       — Я тобой не одержим.       — Это я вижу. Идём, я отвезу тебя домой.       — Я не хочу домой, — упрямо отрезал Пак.       Чонгук убрал руки со стола и сделал едва заметный глубокий вдох, как в их первую встречу, когда ему приходилось терпеть очередную выходку Тэхёна. Теперь же он терял терпение из-за Чимина. Почему-то это послужило неплохой, хоть и незримой, оплеухой.       — В последнее время я чувствую себя там, как в тюрьме, — торопливо выдал омега, не успев удивиться самому себе. — После истории с отцом ко мне приставили альфу, который делает чёрт знает что, но в основном следит за мной. Меня это бесит.       — Отлично. Поедем ко мне. Больше повторять не буду, — предупредил альфа, хотя уже повторил дважды, и осторожно протянул руку через стол. Словно омега был миной, которая детонировала от касания.       Вся эта картина спровоцировала неосознанный скулёж, и Чимин вцепился в его тёплую кисть двумя руками, роняя слово «прости».       — Ничего. Пошли отсюда, — встал блондин из-за стола и всё ещё терпеливо ждал омегу, пока тот вскакивал с места и поспешно стягивал сумку со спинки стула.       От скачков собственного настроения и резких движений ему снова стало не по себе.       — Котёнок? — позвал Чонгук, когда омега вцепился в край стола.       Чимин бросил все свои вещи и быстрым шагом пошёл в сторону туалета, который видел, когда только входил внутрь. За весь день он выпил лишь чашку чёрного кофе во время завтрака с Чонгуком в ресторане отеля. Но это не помешало ему выдавить из себя желтоватую жидкость в центр унитаза в кабинке общественного туалета. Хотя это показалось ему чем-то относительно безобидным, потому что, хватаясь за край стола, он был уверен, что потеряет сознание от головокружения.       Он нажал на кнопку слива и едва сдержался, чтобы не прижаться щекой к прохладному ободку унитаза. С трудом вспомнив о том, что он вообще-то специалист по здоровью, пусть и нечеловеческому, Чимин стал перебирать предпосылки состояния во вчерашнем дне. Так как это уж больно походило на отравление, он пытался выхватить хоть один сомнительный приём пищи.       Чимин вышел из кабинки, вымыл руки и охладил лицо прохладной водой. В отражении широкого зеркала он выглядел белым, как смерть. Омега вытер себя махровой салфеткой и немного пошлёпал по щекам, чтобы вызвать намёк на здоровый румянец. Даже во время течки он казался себе не таким пугающим... На этой последней мысли его руки пристали к коже, а дверь туалета открылась, впустив внутрь сначала альфу, а потом стелющийся за ним шлейф тревожных запахов.       На несколько секунд у омеги зазвенело в ушах, и что сказал Чонгук, он не расслышал. Но вскоре тёплые пальцы опустили его руки и коснулись щеки. В другой руке блондин держал его сумку и кардиган.       — Тебе снова нехорошо? — спросил Чон. — Ты бледный. Отвезти тебя к врачу?       — Не надо. Прости, но я всё-таки ухожу домой, — нервно сообщил Чимин, сбросив его руку. — Я дойду сам.       — Отсюда далеко идти.       — Я хочу побыть один, — едва не всхлипнул омега, ощутив острую беспомощность.       Альфа молчал. А от запаха бадьяна с нотами виноградного коньяка тревожность и волнение лишь стремительнее подступали к горлу, срывая замки искусственной сдержанности.       — Я не уверен... Мне нужно домой, чтобы кое-что проверить. Возможно, у меня будет ребёнок.