my pretty darling

Се Ян, конечно, предполагал, что сестре может из всей компании приглянуться именно Хуа Чэн, но не думал, что настолько. На их дружбу он не обращал внимания, только радуясь, что среди друзей Се Лянь не чувствует себя чужой. Хуа Чэн почти всегда была рядом и сумела подружиться с ней, что не могло не радовать, ведь Се Ян видел, как старшая постоянно трудится без отпускных, и силком затащил её к ним, чтобы немного отдохнула. Благодаря подруге он увидел, что сестра надолго забыла о работе и смогла расслабиться вместе с ними. Однако не всё так радужно было, как ему казалось. Половину вечера в первый день приезда в дом Се Ян не то чтобы не помнит — он не присутствовал со всеми, когда начался какой-то кипиш, а лишь с неосторожных слов Лин Янь узнал, что Сэм и Эрик умудрились поругаться с Хуа Чэн, да и сама она начала с ней какую-то безмолвную войну. И в этом, по её словам, виновата как раз Се Лянь. Се Ян не придал этому значения — мало ли из-за чего могли опять сцепиться друзья, такое раньше было и без вмешательства сестры, но потом Хуа Чэн начала отдаляться от компании, Джо загрустил из-за отказа, Лин Янь стала большей мразью, чем обычно, и вместе с этим он подметил, что подруга переметнулась к Се Лянь и набилась к старшей в подружки. Он не хочет приплетать её в эту заварушку с руганью, но косвенное участие она как будто принимала. Последний месяц Се Лянь часто возвращается поздно после работы, оправдывая это тем, что пересеклась с Хуа Чэн и они посидели в кафе, на выходных пропадает — опять же — либо с ней, либо с Цинсюань, из-за чего складывается картинка, что они стали довольно близки. Их даже видели вдвоём другие. — Ян, — окликнул его Эрик во время одной из вечерних прогулок, сидя на лавочке с банкой энергетика. — Сегодня твою сестру с нашей обиженкой видел, они до сих пор общаются? — Не знаю, но похоже на то, — ответил Се Ян, пожав плечами. Он не лезет в жизнь сестры, потому не смог дать чёткого ответа, хотя уже и сам хотел бы его знать. То Се Лянь сидела сутками дома, носа не высовывая на улицу, кроме как на работу и редкие встречи с Цинсюань, то теперь её не притянешь за уши вовремя, потому что она общается с Хуа Чэн. Непонятно, кстати, каким образом они так сдружились. Но если учесть их тёплое общение уже после поездки на вечеринке и постоянные просьбы подруги передать сестре «привет», то становится понятно, что их тесная дружба была лишь вопросом времени. Странно только, что Се Лянь так яро скрывает их общение, не конкретизируя с кем постоянно идёт гулять. Се Ян бы не обратил на это внимания, если бы расплывчатые ответы были в её стиле, но она всегда открыто заявляла куда и с кем собралась, а теперь остаётся только гадать. Возможно, она действительно как-то повлияла на раздоры в компании, поэтому старается в разговорах увильнуть от темы их связи с Хуа Чэн, чувствуя себя неловко. Се Ян, размышляя на эту тему, углубился в мысли настолько, что стал даже немного ревновать сестру к ней. Даже при получении диплома, которое перенесли с мая на начало июня, Се Лянь будто радовалась за Хуа Чэн больше, чем за него, но это уже скорее надуманное. Если зацепиться за диплом, то с окончанием их учёбы старшая стала пропадать всё чаще, что могло тоже натолкнуть на предположение, что она шла на встречу с подругой. Хотя какая разница с кем она идёт? Разве это проблема? Се Ян не думал, что её дружба с Хуа Чэн могла так его напрячь, и отмахнулся от нелепых мыслей, погрузившись в какое-то интервью популярной знаменитости, которое шло по ТВ. Задней мыслью он припомнил, что сегодня Се Лянь тоже куда-то собиралась уходить… Не успел он до конца переварить это, как в прихожей раздался звонок в дверь. Поднявшись так быстро, будто там какой-то маньяк, Се Ян подлетел к ней и открыл, оперевшись рукой о косяк и сделав непринуждённый вид. На пороге оказалась Хуа Чэн в белом платье на тонких бретельках, доходящем до колен, блистая своей ухмылкой с немного прищуренным лисьим взглядом. — Привет, — сказала она, откинув назад длинные распущенные волосы. — Привет, а-а-а-а… какими судьбами? — неловко проговорил Се Ян, пытаясь делать вид, что всё как обычно, но вместе с тем из-за дум, посетивших накануне, вёл себя подозрительно с подругой. — Где Се Лянь? — прозвучавшие слова словно обухом дали по голове, а вскинутая загадочно бровь и склонённая к плечу голова выдавали внимательность девушки в отношении Се Яна. — А-а-а её нет, — пожимает плечами тот, неожиданно для самого себя соврав. — Она уехала. — Неужели? — вскинула подбородок Хуа Чэн, подняв брови, и в тон другу сказала: — Мы вроде договаривались погулять, разве она могла уйти? — Да-а-а-а там такая форс-мажорная ситуация, — нервно усмехнувшись переминался с ноги на ногу, а девушка с улыбкой на каждое слово медленно кивала. — И чётко в момент, когда мы должны были встретиться, — наигранно удивлённо. — И не говори, — качает головой с досадой Се Ян. — Прям магия какая-то, — продолжает давить Хуа Чэн. Цирк останавливает спускающаяся со второго этажа Се Лянь с небрежным пучком на голове, в чёрной мини-юбке и белом топе. — В чём дело? Кто пришёл? — спросила она, на ходу застёгивая серёжку, а увидев на пороге за братом Хуа Чэн, обрадовалась, что всё же не опоздала. Со всеми сборами она упустила счёт времени и боялась, что девушке придётся её слишком долго ждать, но обошлось. Хуа Чэн выразительно посмотрела на её брата с улыбкой до ушей и вскинутыми вверх бровями. — Ух ты, она оказывается уже вернулась! — снова смешками вырывается у Се Яна. — Повезло, — кивает девушка в ответ. — Откуда вернулась? — хмурится Се Лянь, беря с вешалки джинсовку и поворачиваясь в недоумении к брату. — Из ванной, — находится с ответом Се Ян, подумав, что лучше он спалится во лжи перед Хуа Чэн, чем получит по шее от сестры. — Ты так долго там пропадаешь, что у меня складывается ощущение, что из нашего душа можно попасть в Нарнию. Закатив глаза, Се Лянь качает головой и огибает парня, выходя на улицу к ожидающей её Хуа Чэн, а обернувшись, говорит: «Допоздна постараюсь не задерживаться». Брюнетка же ещё долго не сводит глаз с Се Яна, намеренно пытаясь смутить его, но стоит отойти от дома на почтительное расстояние отдаёт всё своё внимание цзэцзэ, что снова была чуть выше, чем обычно. Бросив взгляд на её ноги, девушка увидела другие туфли, выглядящие удобней, чем те, в которых она была на первом свидании. Решив не акцентировать на этом внимание, она невзначай сказала, растягивая непринуждённо гласные: — Похоже, Се Ян начал что-то подозревать. — Думаешь? — повернулась Се Лянь, взяв её под руку, как обычно делает, когда надевает каблуки, вспоминая Цинсюань добрым словом. Теперь хотя бы появился повод выгулять их, а то зря пылятся в коробках в шкафу. — Его нелепые попытки спровадить меня были слишком очевидными, так что либо ему не нравится моя компания для тебя, либо он что-то знает. — Странно. Я не замечала за ним ничего такого. Он вроде ведёт себя как и всегда, в мою жизнь не лезет… Ты меня сейчас прямо озадачила, — немного помолчав, старшая сказала: — Может, ему просто кажется странным, что после выпускного мы продолжили общаться? По-моему, он не знал, что мы гуляли до этого. — Возможно. А может, ему кто-то что-то рассказал. Для меня это лично не является проблемой, но про тебя разговора не было, — встречается взглядом с девушкой Хуа Чэн, одарив незримым теплом. — Честно говоря, я не знаю, какая у него будет реакция, когда он всё узнает, — неосознанно она сильней сжала чужую руку. — Вопрос о нетрадиционных отношениях никогда не обсуждался открыто в нашей семье, поэтому я даже предположить ничего не могу… А твоя семья знает? — Папа знает. Мама предпочитает делать вид, что это подростковый заскок, но тоже в курсе. О нас я пока не говорила, — в конце голос садится и становится тише. — Не хочу впутывать тебя, пока сама не разберусь полностью с ними. Ощутив, что атмосферу нужно спасать от уныния и страхов, Се Лянь, подняв уголки губ, позвала девушку: — А-Чэн. — М? — повернулась к ней брюнетка. — Wǒ xiǎng nǐ. Wǒ xiǎng yào yīgè wěn, — сказала она так, что у Хуа Чэн подкосились бы ноги. Что ей нравилось в отношениях с Се Лянь — она никогда не строит из себя милую, слабую девушку, капризничающую и искажающую голос, чтобы казаться милей. Каждое её слово звучало как требование человека, знающего, что он хочет. Это проявлялось постоянно. Её вайб «I want it — I got it» раз за разом заставлял подчиниться и исполнить то, что сказали. Ей было всё равно на людей вокруг, на какие-то запреты и осуждение. Даже несмотря на то, что это её первые отношения с девушкой, она делала всё так, будто уже годами продвигает ЛГБТ движение в массы, считая это абсолютной нормой. Поначалу она была зажата и стеснительна, не могла подобрать нужные слова, когда это было нужно, действовала более робко с Хуа Чэн, осторожничала и смущалась. Высшей точкой неловкости был поход на эпиляцию в мае. По ощущениям он был ещё хуже чем первый. Если до этого Се Лянь хотя бы немного поглядывала на девушку от нечего делать и пыталась погрузиться в то, что показывали по телевизору в углу кабинета, то в тот раз застыла и, казалось, боялась лишний раз вздохнуть, показав, что она здесь присутствует. — Теперь лежать голой стало более неловко, — поделилась мыслями старшая в тот день. Хуа Чэн же в первый сеанс просила, чтобы та ей рассказывала обо всём, и они нашли решение, вот она и воспользовалась этим, надеясь избавиться от этого липкого чувства. — Почему? — повернула голову к ней девушка, набирая воск на палочку. — Потому что мы теперь в отношениях. Для Хуа Чэн это прозвучало крайне несвязно и немного глупо, но она понимала, что Се Лянь всё в новинку, как процедуры, так и связь с девушкой, из-за этого она мыслит как подросток, первый раз вступивший в отношения, а потому только подняла брови, окинув её нежным взглядом, как обычно смотрят на несмышлёных детей, и сказала, вернувшись к работе: — Это смущает? Хочешь, я тоже разденусь? Тебе станет от этого легче? — Нет! Не надо, — казалось, Се Лянь могла в этот момент подскочить с кушетки и обвить руками и ногами Хуа Чэн, чтобы та не посмела это сделать, но на её ярый протест только рассмеялись. Отношения на самом деле это всегда вопрос о времени. У кого-то они длятся несколько лет и дольше, у кого-то это мимолётная искра всего на пару месяцев; симпатия может появиться как сразу, так и спустя время, и никогда не знаешь где истинность, где та самая неразрушимая и сильная, что до гробовой доски. Се Лянь не знает, что их ждёт, но она чувствует себя с Хуа Чэн счастливой, её сердце стучит звонко, а глаза горят при каждой встрече, когда бы она ни была. Неважно, сколько продлится их роман. Пока они счастливы вдвоём сейчас, она не думает о том, что будет когда-то далеко потом, и наслаждается каждой минутой вместе, упиваясь переполняющими эмоциями и разделяя их с ней — девушкой, ставшей исключением в маленьком мирке Се Лянь. Прошёл месяц с момента, как они начали встречаться, за это время немногое изменилось в жизни, но много изменилось в них самих. По мере принятия себя Се Лянь старалась быть открытой для Хуа Чэн во всех смыслах, много говорила с ней о них, сближалась, узнавая её всё больше, в то время как сама брюнетка искала встречи с ней и во снах, и наяву. После вручения диплома возможностей видеться стало больше. Старшую не хотелось тревожить после работы, напрягая своим вниманием, но исходящие от неё возражения и желание увидеться заставляли прикусить язык и прийти на порог салона, чтобы встретить для небольшой прогулки. Хуа Чэн была на седьмом небе от счастья, с каждым разом отмечая искренность намерений Се Лянь и её такую же сильную любовь, в которой та так сомневалась. Возможно, сомнения есть и сейчас, но только не для Хуа Чэн. В её глазах видно как старшая незаметно для себя проявляет всё больше знаков внимания, заботы по отношению к ней, и как вместе с тем боится сделать чего-то недостаточно. Но параллельно с этим она, осознав свои желания, могла без тени застенчивости вести себя смело с девушкой и оставаться всё такой же доброй и милой цзэцзэ. На пустой вечерней улице по пути в кафе она вновь это делает — убивает Хуа Чэн своей бесцеремонностью и наплевательским отношением ко всему вокруг кроме них, выйдя чуть вперёд, чтобы обогнать её и примкнуть к растянутым в улыбке губам в приветственном поцелуе, без которых, кажется, никто из них не мог протянуть при встрече. Се Лянь, вкусив сладкий запретный плод, уже не могла оторваться от него, находя неимоверное удовольствие от их взаимодействий. Чувствует, как плотно обвивают талию руки Хуа Чэн, пока она чуть оттягивает зубами её нижнюю губу. — Опять кусаешься, цзэцзэ? — улыбнулась она, звучно отстранившись от припухших губ старшей. — У меня настолько вкусная помада? Не отпуская девушку, она уставилась на неё, ожидая оправданий, но Се Лянь не устыдилась вовсе своей шалости, которую периодически проворачивает, когда они целуются, а только улыбнулась. — Молчишь, — поднимает брови Хуа Чэн. — Нечего сказать? — Я не привыкла оправдывать свои желания, прости, — без капли раскаяния ответила старшая. — Посмотрим на тебя, как только поймёшь, когда я привыкла кусаться, — сделав голос немного тише и устрашающей, сказала она и укусила Се Лянь за кончик носа, заставив ту коротко взвизгнуть и засмеяться. Разместившись в уютном кафе, в котором подают вкусные десерты со слов Хуа Чэн, девушки сделали заказ, и чтобы не томить себя ожиданием, продолжили беседу. — Ты получила диплом, — говорит Се Лянь. — Поделишься, что будешь делать теперь? Пойдёшь по профессии или продолжишь работать в салоне? — Конечно я поищу что-то по профессии, — ответила ей брюнетка и усмехнулась. — Нужно же хотя бы раз применить полученные знания на практике. Попробую поискать что-нибудь, если найду — хорошо, не найду — тоже хорошо, буду знать, что хотя бы пыталась. — Мне почему-то кажется, что ты сможешь устроиться где-то в хорошем месте. Аналитики всегда нужны, особенно в крупных фирмах. Квалифицированные специалисты с опытом это, конечно, востребованно, но ведь гораздо удобней получить чистый лист, из которого можно будет сделать идеального работника, неиспорченного предыдущим местом работы. — Даже не знаю, как расценить твои слова… — Извини, я не умею подбадривать, но стараюсь, — неловко усмехается девушка. — Я просто это к тому, что верю в тебя и твои способности. И всегда поддержу и помогу где смогу. Можешь рассчитывать на меня. Вот от этих слов стало легче и спокойней. — Спасибо, цзэцзэ, — сказала Хуа Чэн, нежно улыбнувшись и взяв её ладонь, лежащую на столе, в свою, мягко огладив большим пальцем костяшки. Она уже не понаслышке знает, как старшая плоха в речи поддержки. На их с Се Яном выпускной после вручения дипломов, она подошла вместе с родителями к их компании, собравшейся один из немногих разов вместе, и сказала: «Ну всё, дипломы получили — вот теперь начнётся жопа». Се Ян тогда сделал смачный фейспалм, а Хуа Чэн застыла с неловкой гримасой на лице, где глаза выражали недоумение, а до этого яркая улыбка немного исказилась. Зато Сэм её слова оценил, восприняв всё как шутку. Сгладили ситуацию мистер и миссис Се, успокоив всех и сказав дочери не пугать их раньше времени. — Спасибо за наставление, цзэцзэ, — со смешком вырвалось неловко у Хуа Чэн, а Се Лянь смутилась, поняв, как прозвучали собственные слова, которые должны были приободрить всех. Видимо, её юмор просто не каждому суждено понять. — Цзэцзэ? — в один голос тогда изумились родители старшей. В тот момент у обеих сердце упало в пятки. Помог выпутаться Се Ян, непринуждённо сказав, что Хуа Чэн так называет сестру с самого знакомства, а Се Лянь, покраснев с ног до ушей, только спросила: «А где тут фуршет?» и смылась. Немногим позже они встретились у столика с закусками — Хуа Чэн — в вечернем платье винного цвета с разрезом с одной стороны и убранными назад в изящную причёску волосами; и Се Лянь — в воздушном белом платье до середины бедра с рукавами-колоколами без плеч, с нежным чокером на шее и лёгкими кудрями. — Жаль я не могу пригласить тебя на танец, цзэцзэ, ты такая красивая. — Почему? — спросила старшая и, оглядевшись, добавила: — Многие девушки танцуют друг с другом, к нам какое-то особое внимание будет? — Да, внимание твоих родителей, — подняла уголок губ Хуа Чэн, а после приглушённо посмеялась, видя как девушка вздыхает и качает головой. — Мама знает о вас со слов Се Яна, но ведь до этого не видела лично. Стоило ей услышать «цзэцзэ», сразу начались вопросы как давно я с вами знакома, как я вижу каждого из вас и так далее. Хотя я не понимаю, зачем ей это — вы ведь уже выпустились, учёбе Се Яна никто не угрожает, забирая на попойки. — Думаешь, он остановится, когда найдёт работу? — Молюсь на то, чтобы у него не оставалось сил на вечеринки, — сложив ладони в молитвенном жесте, возвела глаза к потолку Се Лянь. — А что насчёт тебя? Изначально целью твоего приезда был присмотр за ним, сейчас этого уже можно не делать. Уедешь обратно в Сан-Диего? Старшая в ответ многозначительно глянула исподлобья, выгнув бровь и подняв уголок губ в ухмылке. Куда ж она уедет теперь, когда одна конкретная девушка приковала к родному городу? Как будто такого эффекта Хуа Чэн и добивалась, заранее зная ответ на вопрос, — стояла довольная, как кот наевшийся сметаны. — Вообще, вы все предстали перед родителями такими прилежными, что мама даже не смогла предположить, что вы тут устраивали, — вернулась к теме Се Лянь. — К тому же, все получили красные дипломы, а это очень весомый аргумент, — подняла важно указательный палец она и усмехнулась в конце. — Так сказала, будто мы дурью барыжили и несколько сроков отсидели, — закатила беззлобно глаза Хуа Чэн. — Поверь, для мамы с папой даже безобидные вечеринки приравниваются к автозвуку, поэтому в их глазах это так и выглядело, когда соседи жаловались на шум. Хуа Чэн на её слова коротко хмыкает и говорит, чуть склонившись: — Отойду припудрить носик, — а после уходит, подмигнув и улыбнувшись шире. Се Лянь, постояв какое-то время у фуршета, отпила шампанское из своего бокала и проследовала в уборную. Застав там ожидающую её Хуа Чэн, она не смогла сдержаться от улыбки, когда заходила с ней в кабинку, тут же дав себя притянуть для глубокого поцелуя. Неизвестно, сколько тогда они обжимались в туалете, стараясь вести себя тише, когда кто-то заходил, но потом приходилось на какое-то время ещё задержаться, чтобы поправить макияж, и уже после вернуться к веселью. Пару раз Се Ян прикрывал их, когда они уходили покурить, говоря, что сестра ушла уточнить у официантов за дополнительные бутылки алкоголя для гостей; а как спиртное дало в голову, уже никакие запреты были неведомы, и все пошли в пляс. К концу вечера уже и родителям Се Лянь и Се Яна было всё равно кто, где, с кем ошивается и что делает, а для молодёжи это был идеальный момент как следует оторваться. Хуа Чэн даже вытащил на медленный танец Сэм, сказавший, что уж лучше с ней, чем с другими однокурсницами, половина которых лицемерные шалавы, а другая половина серые мыши, занятые или просто неприятные. Се Лянь составила компанию брату, Эрик был неизменно с Лин Янь, а Джо предпочёл обойти данную авантюру стороной, хоть его и приглашали несколько девушек. Был даже момент, когда вся компания встретилась на улице, шкерясь от родных с сигареткой между пальцев. — Как насчёт последнего фото? — предложила внезапно Лин Янь. Она была не лучшего мнения о старшей сестре Се Яна, поругалась с Хуа Чэн, но всё равно их связывают какие-никакие, а хорошие, дорогие сердцу воспоминания, которые хотелось бы запечатлеть в памяти. Попросили одного из однокурсников сделать общее фото на полароид девушки, скан которого она потом пообещала скинуть. Воспоминания о выпускном вечере теплятся в сердце Хуа Чэн как одни из любимых. Возможно, она больше не вернётся в компанию универских друзей, но они определённо будут людьми, с которыми она провела охрененные три года. Когда после кафе девушки решили прогуляться, внезапно похолодало. Се Лянь была более-менее устойчива к холодам, а потому без раздумий отдала свою джинсовку озябшей, покрывшейся мурашками Хуа Чэн. Разделив позже одну сигарету на двоих, старшая ощутила разлившееся по телу наслаждение от хорошо проведённого вечера. Ноги немного гудят из-за туфель на платформе, прохладный ветерок обдувает голые руки и шею, рядом, держа её за руку, идёт девушка укравшая сердце. Что может быть лучше? — Ах, — вздыхает Се Лянь, — обещала Се Яну быть не допоздна, но опять просчиталась, — при этом грусти в голосе было ноль целых ноль десятых процента, а на губах застыла умиротворённая улыбка. — В хорошей компании время пролетает незаметно, — соглашается Хуа Чэн, чуть сжав её пальцы в своих. — Тебе не темно будет добираться до дома? Я больше не позволю идти так далеко, — отрезала девушка, взглянув с серьёзностью в глазах на брюнетку. До момента, пока она не попала к ней домой, Хуа Чэн говорила, что живёт недалеко, но её «недалеко» означало около двадцати минут пути пешком по тёмным переулкам в одиночестве. Се Лянь как только поняла сколько раз девушке приходилось идти этой дорогой, чуть не поседела на месте. — Вызову такси, — отмахнулась Хуа Чэн, неспешно переставляя ноги. — Но мы близко ко мне. Может, останешься с ночёвкой? Место есть, сменные вещи найдём. Се Яна, если будет возмущаться, выставим на улицу. — Воу, я же могу и не отказаться с такими заманчивыми условиями, — хохотнула девушка. — У тебя нет возможности отказаться, потому что я просто не отпущу тебя домой по потемкам одну. — Хорошо, — опускает голову и утыкается взглядом в носки своих летних босоножек Хуа Чэн. — Если так настаиваешь, отказываться не стану. «Ты не очень-то и старалась» — подумала Се Лянь и спокойно выдохнула. Дома Се Яна поставили перед фактом, что девушка останется у них, сопроводили её в спальню старшей, а саму Се Лянь брат вызвал на семейный разговор. — Что, тебе можно водить друзей к нам в дом, а мне нет? — хмыкает, зайдя на кухню, чтобы поставить чайник и найти что-нибудь перекусить. — Я не против ночёвки, но ты водишь моих друзей, — наблюдая за сканирующей содержимое холодильника сестрой, выгибает бровь Се Ян. — По-моему, это как раз одна из причин, почему ты не должен возникать. Да и с каких пор мы начали делить между собой Хуа Чэн, с которой ты вроде не шибко близок? — снова со смешком спрашивает девушка, в мыслях прикидывая, что можно дать гостье на сменку, всё же их размеры немного разнятся. — С тех пор, как она ушла от нас, и вы сблизились, — отвечает, сложив руки на груди и прижавшись бёдрами к обеденному столу за чужой спиной. — Ушла? — оборачивается та с округлившимися глазами. — Когда? — Давно ещё. Из-за ссоры с Лин Янь. Выяснилось это уже позже со слов Эрика. Се Ян тогда сказал, закатив глаза: «Не может же быть всё из-за того, что с нами поехала Се Лянь», а ему привели несколько аргументов, собранных подругой и подкреплённых действительностью, в которой Хуа Чэн и правда отдалилась, перестав общаться со всеми, кроме Джо и Се Яна, и лишь изредка уделяя внимание Сэму, предпочитая игнорировать присутствие сладкой парочки. — Они поругались? — с каждой новостью Се Лянь шокировалась ещё больше. — Да. Хуа Чэн не вдаётся в подробности своего досуга и дел, касающихся друзей, Се Ян тоже не подавал никаких знаков, вот она и не знала. Иногда возникали, конечно, вопросы — откуда у девушки столько времени на неё, но теперь завеса тайны чуть прояснилась — она просто перестала общаться с другими по личным причинам. Се Лянь не нашла слов, чтобы как-то отреагировать на слова брата. Не хочет ли он предъявить, что она увела у него подругу? И с чего было так внезапно говорить об этом уже по истечении времени? Выпускной был неделю назад, неужели никто из них после этого не виделся? — Вы больше не общаетесь? — спросила девушка, уже забыв зачем пришла на кухню. — Общаемся, почему нет? — Се Ян в этот момент посмотрел на неё, как на дурочку. — В чём тогда проблема? — подняла бровь Се Лянь, сказав уже с небольшим наездом. — Тебя напрягает, что мы дружим или что? Се Ян, я не понимаю, к чему этот разговор. — К тому, что Лин Янь выела мозг чайной ложкой из-за того, что у неё теперь нет подружки, с которой можно потрещать о всех этих женских штучках. А Хуа Чэн, как оказалось, была с тобой. — Я всё ещё не понимаю, — отзеркаливает его позу Се Лянь, сложив руки на груди и склонив голову к плечу. — Если пытаешься меня в чём-то обвинить… — Нет, нет, ни в коем случае, — отмахивается брат так, что видно — он знает, что сейчас девушка может разогнать эту перепалку в чтение нотаций, и пытается слиться. — Я не знаю, что там случилось у них с Лин Янь, но Хуа Чэн не ребёнок и может сама решить с кем ей общаться. Есть такие друзья, с которыми ты общаешься только при определённых обстоятельствах. Это может быть связано с местом, человеком или событием, но это не будет длиться вечно, если у вас нет крепкой связи и заинтересованности в продолжении обещания. Поверь, со временем могут отсеяться и остальные, и от компании останется только добрая память. Это нормально, — её тон смягчился, а ладонь легла на широкое плечо. — Да, это расставание может даться тяжело, но иногда оно неизбежно, — сделав паузу, девушка пересеклась с пустым взглядом Се Яна и сказала: — У нас с Цинсюань тоже раньше была компания друзей, с которыми мы зависали в универе, но где они сейчас? И где мы с ней? Вот ты со многими из школы общаешься? — Ну не сравнивай школу и универ — там были разные ситуации. — Разными были люди, — мягко улыбается старшая. — А ситуации одни и те же: компания друзей, кто-то продолжает общаться, а кто-то отсеивается. Нужно только понять, с кем из них ты действительно можешь поддерживать связь, а кто тебе не нужен. На их место придут другие. — Как это сделала ты для Хуа Чэн? — спустя недолгое молчание неуверенно подал голос Се Ян. Вздохнув, Се Лянь отвернулась, снова открыв холодильник. — У нас ещё есть мороженое? — Моё, — отвечает парень, приняв, что сестра оставила вопрос без ответа. — Сходишь за ещё одним, пожалуйста? — повернувшись снова к нему, попросила Се Лянь. — Вы не могли по пути зайти?! — сокрушается Се Ян. — Я была не в курсе, что у нас нет ничего вкусненького к приходу гостей, — разводит руками девушка. — Метнись кабанчиком, деньги возьми у меня в кармане джинсовки в прихожей. — Это та джинсовка, в которой пришла Хуа Чэн? — уточнил брат, а Се Лянь удержалась от того, чтобы хлопнуть себя по лбу — она же давала её девушке, когда та замёрзла. — Щас принесу, — цокнув, она убежала на второй этаж, вихрем ворвалась в комнату, быстро найдя свою вещь на спинке стула у туалетного столика, забрала её и спустилась обратно, по пути копаясь в карманах, чтобы выудить несколько купюр и отдать Се Яну, уже ожидавшему в прихожей. — Купи две упаковки, сдачу — так и быть — можешь себе оставить. — Ебать, как щедро, — смеётся тот. — Целых пятьдесят центов сдачи, да я обогатею так, ты что! — Ц, — закатывает глаза, улыбнувшись, девушка, и почти выталкивает его из дома. — Иди уже. Меньше паясничай. Проводив Се Яна, она возвращается наверх, в свою спальню, где осматривает комнату Хуа Чэн, взяв одну из кукол пуллип в руки и осторожно её разглядывая. В этот раз Се Лянь зашла без суеты, неспешно закрыв за собой дверь, и подошла к девушке. — Миленькая, — выносит вердикт о кукле. — На тебя похожа. — Папа тоже так говорит, — усмехается старшая. — Я отправила Се Яна за мороженым, может, есть ещё какие-то пожелания? Немного подумав, Хуа Чэн отвечает: — Сок, апельсиновый. Услышав это, девушка сразу пишет брату о дополнении списка и убирает телефон в сторону. Сейчас предстояла непростая задачка — нужно было найти что-то на сменку Хуа Чэн. Если насчёт бёдер Се Лянь не переживала, поскольку у неё они определённо больше, то в груди большинство кофт немного давили бы. Значит, выбор падёт на какие-нибудь шорты и футболку оверсайз. Гостья тем временем продолжала исследовать комнату и набрела на фотографии в рамках на книжных полках. — Мини-цзэцзэ, — с теплом в голосе хмыкает она, обводя кончиками пальцев резную белую рамку на снимке, где маленькая Се Лянь с забавными длинными хвостиками сидит перепачканная глазурью от торта по всей видимости в свой день рождения. — Знаешь, многие стыдятся своих детских фотографий, особенно когда родители выставляют позорные из них напоказ, но я не считаю это чем-то постыдным — это же было в детстве. Все мы были несмышлёными детьми. — Здесь нет твоих позорных фотографий, поэтому ты так говоришь, — парирует, ухмыльнувшись, Хуа Чэн. — У всех разное понятие о позорности, так что не спеши утверждать подобное. — Тогда что для тебя среди этих милых снимков позор? — Среди этих ничего, а вот если забрести в альбом, то там найдётся, что показать, — откопав нужные вещи, Се Лянь закрывает шкаф и в несколько шагов подходит к Хуа Чэн. — Вот это должно подойти. Если будет некомфортно, я ещё поищу что-нибудь. — Спасибо за заботу, цзэцзэ, — принимает протянутые чёрные шорты и футболку девушка и наклоняется, чтобы клюнуть старшую в уголок губ в качестве благодарности, а после, разложив вещи на кровати, приняться переодеваться. Застывшая Се Лянь, засмотревшись снова на рисунок на чужой спине, отвернулась и пошла за своей ночнушкой, по пути решив всё же спросить: — Как давно ты перестала общаться с друзьями? — Это было постепенно. Совсем связь я не оборвала, но общение сократилось где-то в середине-конце мая, перед выпускным. А что? Се Ян что-то сказал? — Типа того. Сказал, что вы с Лин Янь поругались, и ты от неё ушла ко мне. Закончив с переодеванием, Хуа Чэн сложила своё платье и только после этого, немного помрачнев, сказала: — Причина была не только в ссоре с ней, — Се Лянь, продолжив стоять, обняв тонкую ночнушку, внимательно слушала. — Это не так заметно, когда ты с нами пару дней, но пробыв чуть дольше увидишь. Компания держалась на соплях последний год. Раньше, может, всё и было хорошо, но не на последнем курсе. Причин было много, но основная — непонимание и недоверие внутри. Мне кажется, что прежними остались только Се Ян с Джо. Эрик, Лин Янь и Сэм решили отделиться от нас. Эрик всегда был заносчивым, к этому все привыкли, но потом к нему всё-таки прибилась Лин Янь, а Сэм всё больше старался походить на него. Мы с ней тоже отдалились, ссоры стали чаще, чем встречи, я перестала доверять ей, как своей близкой подруге, а она будто не видела напряжения между нами вплоть до момента последнего нашего разговора, когда я сказала ей это в лицо. Все думают, что мы поругались из-за тебя, — заявляет девушка, столкнувшись взглядами со старшей, которую в этот момент будто водой холодной окатили. — Но тот разговор с Лин Янь был лишь вопросом времени. Ты просто стала хорошим поводом. А что до остальных… Сэм неплохой парень, на самом-то деле, но со своим стремлением быть похожим на Эрика, всегда был у него на подсосе, сколько бы ни старался как-то выделиться. Остались только Се Ян и Джо, на которых, по сути, всё и держалось. Они были инициаторами многих встреч, Се Ян так и вовсе оторва и постоянно устраивал вечеринки. Но наша дружба в этом году была очень нестабильна, поэтому я не удивлена, что всё получилось так, как получилось. И ни о чём не жалею. Возможно, если бы Лин Янь всё же согласилась нормально со мной поговорить, что-то изменилось бы, но она сделала свой выбор, — выдыхает в конце. — Не мне её судить за него, — а после твёрже добавляет: — И не ей судить меня. Поразмыслив, Се Лянь изрекла: — Обвинение тебя идёт явно не от большого ума. Если всё действительно к этому шло, то глупо искать причину в каком-то определённом моменте, — она не сказала прямо, но по словам Хуа Чэн поняла, что брат вызвал её на беседу, тоже поверив в то, что это из-за неё девушка ушла от них. — Или человеке… — Се Ян многого не знает, — говорит та, — поэтому не может разобраться со всем досконально. В его глазах, видимо, всё было идеальней некуда. Но я уверена, узнай он о том, что его дражайшие друзья хотели сделать с его сестрой в домике, компания распалась бы гораздо раньше. И причиной всё равно была бы не ты, а недостаток мозгов у определённых индивидуумов.

fishtail — lana del rey

Шумно выдохнув, Се Лянь подошла к кровати, бросив на неё ночнушку, и начала переодеваться, только протянув: «Мда уж». Оставшись в одном белье, не стесняясь Хуа Чэн, она услышала, как та почти незаметно усмехнулась, следя за ней. — Что? — спросила старшая, подняв взор на неё. — Мне нравится, как ты постоянно наряжаешься перед нашими встречами. Платья, туфли, причёски… но это ведь не ты, — с теплотой в голосе позвучало от Хуа Чэн, а на губах заиграла слабая улыбка. Се Лянь, проигнорировав слова Цинсюань о том, что на первое свидание нужно пойти при параде, а на остальные уже всё равно, продолжала стараться над своей внешностью, чтобы предстать в лучшем виде. Сама не знает, почему, однако с Хуа Чэн всегда хотелось выглядеть красивой настолько, насколько это возможно, хоть потом и болели ноги от каблуков, а глаза уставали от макияжа. — Может, я просто хочу выглядеть хорошо перед тобой, — не утаивает девушка, распуская волосы из пучка и позволяя длинным волосам, завившимся от причёски, упасть вдоль спины, и чуть ерошит их в корнях пальцами. Хуа Чэн с тем же нежным взглядом протянула к ней руку и взяла за ладонь, потянув на себя, чтобы старшая обошла угол кровати и разместилась к ней лицом на упругих бёдрах. — Зачем? — мягко спросила девушка. — Ты прекрасна в своём истинном проявлении. Одежда не красит тебя так, как это делаешь ты сама, — огладив её лицо большим пальцем. — У тебя прекрасное тело, замечательная душа, неимоверно доброе сердце… Darling, ты буквально создана, чтобы тебя любили просто за то, какая ты есть. Без всяких рюш и украшений. Хоть у Се Лянь и перехватило дыхание от ласкающего слух обращения, она всё же сказала: — Мне больше нравится, когда ты зовёшь меня цзэцзэ, — и подалась вперёд, чтобы накрыть своими губами чужие. Руки Хуа Чэн скользнули по её спине, создавая приятное слуху тихое шуршание кожи о кожу, старшая шумно вобрала носом воздух, прижавшись плотно к девушке, а после плавно опустилась вместе с ней на кровать, нависнув сверху. Однако на этом всё не закончилось — прикованная к тёплому телу, она оказалась на матрасе в мгновение ока, ощутив как внизу живота приятно свело мышцы. Подхватывая то одну губу, то другую, Хуа Чэн давала моменты передышки, а затем углубляла поцелуй, на что получала короткое мычание в ответ. Се Лянь скрестила руки у неё на затылке, зарывшись в густые смоляные волосы, и коротко простонала, почти проскулив, стоило ладони девушки провести вдоль по позвоночнику и дойти до комки белья, просунуть пальцы под тонкое кружево и скользнуть по тазовой кости, оставив руку на мягкой коже. Пальцы на ногах поджались, а колени чуть свелись, зажав Хуа Чэн, спустя несколько мгновений неспешно отстранившуюся. Проведя языком по влажным от поцелуя губам, она заглянула в блестящие в искусственном свете глаза Се Лянь, с немного опущенными веками и расширенными зрачками. На щеках проступил слабый румянец, в грудь высоко вздымалась от глубокого дыхания. Оперевшись на локти, Хуа Чэн склонилась, чтобы примкнуть к распахнутым устам девушки снова, сначала оставив пару следов помады сверху, а после вновь углубить поцелуй. Этот наркотик невозможно употреблять в меру. Се Лянь не получается целовать быстро, с ней процесс всегда растянут и размерен, чтобы продлить удовольствие. Проехавшись бедром между разведённых ног, она чувствует, как тело под ней ощутимо вздрагивает, и прерывает поцелуй, последний раз мазнув по мягким губам. — Немного увлеклась, — говорит извиняющимся тоном Хуа Чэн почти на грани шёпота. — Прости. — Ничего, — отвечает Се Лянь, переместив ладони на её утончённое лицо и любовно огладив скулы большими пальцами, подавшись вперёд, чтобы запечатлеть короткий поцелуй на слабой улыбке. — Я бы не стала тебя останавливать, продолжи ты увлекаться дальше. — Кому-то невтерпёж? — хмыкнула девушка и оттолкнулась от матраса, чтобы встать с кровати, а после спросить: — Можно полотенце? — Ванная прямо по коридору, там висит голубое, им никто не пользуется, — воспылав щеками от чужого замечания, сказала Се Лянь. — Благодарю, — говорит Хуа Чэн. Уже у двери, останавливается и спрашивает совершенно серьёзно: — Не хочешь со мной? — а увидев чужое замешательство и густо покрасневшее лицо, которых и добивалась, с невинной улыбкой сказала: «Я пошутила, не волнуйся» и вышла из комнаты, оставив распластанную по поверхности Се Лянь, тяжело дышащую, в одном белье с припухшими после жарких поцелуев губами. Видела бы это Цинсюань, разразилась бы восхищённым потоком несдерживаемых матов. Когда Хуа Чэн вернулась из ванной, старшая накинула ночнушку, как и планировала изначально, и уже смывала перед зеркалом тонкий слой макияжа ватным диском, пропитанным мицелярной водой. «Что она имела в виду, говоря, что мне невтерпёж? — думала Се Лянь. — Я лишь сказала, что была бы не против. Может, она ничего не предпринимает, потому что понимает, что для меня это в новинку и может быть страшно?» — Там Се Ян, походу, вернулся, — распуская волосы, которые убирала в пучок на скорую руку для принятия душа, и надевая резинку-пружинку обратно на руку, говорит Хуа Чэн. — Что забрать? — Ты так привыкла хозяйничать, когда мы собираемся у тебя, что уже не позволяешь за собой поухаживать мне у меня же? — сложив руки на груди, поворачивается в кресле Се Лянь. — Ты ставишь меня в неловкое положение. — Да? Извини. Тогда принеси сок, — плюхнувшись на кровать, потребовала девушка, чем рассмешила старшую, состроившую изумлённое лицо. — Что? Ты же хотела, чтобы я на праве гостя расслабилась. Тебе не угодишь, — отшучивается она. — Ваше королевское величество предпочитает сок в стекле или керамике? — Золота и брильянтов не будет? — с досадой спросила Хуа Чэн, сведя брови на манер крыши дома и повалившись с грустным мычанием на матрас. — Так себе сервис, да? — усмехается Се Лянь и идёт к выходу из комнаты, по пути дополняя: — Я тоже говорила Се Яну, что нам нужны золотые кубки для праздников, а он сказал, что из золотого может предложить только зуб прабабки. — Какой ужас! — засмеялась в голос девушка, а после дверь в комнату захлопнулась. Спустившись на первый этаж, Се Лянь почти забежала на кухню лёгкой трусцой, застав там брата, как раз раскладывающего продукты по холодильнику. Судя по большому пакету, он прикупил что-то и для себя, а может, вспомнил, что забыл купить утром по наставлению старшей. — Ты в плойку будешь играть? — спросила она, пристроившись рядом в ожидании, пока от холодильника отойдут. — Да, а что? — не оборачиваясь, ответил Се Ян. — Я же покупала вроде новый «Just dance», да? — Хочешь потанцевать с подружкой? — хоть слова и прозвучали ровно, всё равно будто в них читалось между строк скрытое недовольство. — И с тобой, там же можно до четырёх человек включительно. Стой! Не убирай сок, — протянув руку, она забрала упаковку и отошла в сторону, чтобы открыть шкафчик и достать высокие стаканы, в которые можно будет его налить. — Надеюсь, хватило ума глянуть срок годности? — Ой, блять, подумаешь, забыл один раз глянуть! — закатывает глаза парень. — Теперь всегда будешь припоминать? — Да. Нехуй нас травить. — Хватило, — буркает Се Ян, закрывая холодильник и комкая громко шуршащий пакет, чтобы убрать в один из шкафчиков. — Двинься, — толкнув легонько бедром, прогнала его с места Се Лянь, садясь на корточки перед морозилкой и доставая мороженое. Ставит его на небольшой поднос, где уже разместились два стакана, картонка сока и два сиропа — шоколадный и клубничный, достала чайные ложки и перед уходом сказала: — Если соберёшься проходить что-то сюжетное, не увлекайся — мы, может, спустимся тоже поиграть. Не дожидаясь слов брата, а просто поставив его перед фактом, девушка удаляется. Вернувшись в комнату, она с порога услышала, как тянет восторженное «вау» Хуа Чэн, смирно ожидавшая её возвращения, и поставила поднос на тумбу у кровати, чтобы сразу налить сок и торжественно вручить ей стакан, низко поклонившись и вытянув обе руки. — Мерси, — говорит гостья и с наслаждением делает небольшой глоток любимого напитка, а потом отставляет стакан на поднос и, вытянувшись на кровати, хлопает себя по бёдрам, приглашая. Се Лянь покорно располагается сверху и переплетает их пальцы, с нежной улыбкой смотря на неё. Никогда бы не подумала, что будет так счастлива с девушкой. — Могу ли я заявить, что мне досталась самая потрясающая девушка на свете? — Лучшее только лучшим, — говорит старшая, блеснув глазами, переполненными обожанием. Медленно согнув ноги в коленях, Хуа Чэн сдвигает её ближе к себе, побудив сесть выше, и тянет за руки, почти укладывая Се Лянь на себя. — Хочу тебя ближе, — признаётся она. — Насколько ближе? — понизив ей в тон голос. — Не настолько, как ты хочешь, извращенка, — усмехается Хуа Чэн, пожурив девушку, чем смущает её, заставив поджав губы опустить голову. — Ты считаешь меня озабоченной? — опустившись на локти, спрашивает Се Лянь. — Подобное тянется к подобному, как я могу тебя осуждать? — вновь отшучивается брюнетка. — Если хочешь как можно скорее переспать, то я не против, просто не понимаю, куда ты так спешишь. — Я не преследую цели быстрей переспать. Это, наверное, как рефлекс после предыдущих отношений. Парни, с которыми я встречалась, чуть ли не с первой минуты объявления отношений поняв, что я принадлежу им, вели к койке. Сейчас всё иначе, вот и ожидание немного напрягает. — Ты привыкла, что к тебе относятся, как к куску мяса, — убирая любовно прядь волос девушке за ухо. — Поэтому это вызывает дискомфорт от ожидания. Но я ничего не сделаю, пока ты не решишь, что готова. На словах можно сказать что угодно, но прислушайся к себе и пойми, нужно ли тебе это сейчас или может подождать. Не думаю, что каждую нашу встречу ты думаешь о том, что всё вот-вот перейдёт к сексу. Нам ведь хорошо и без него. Я за, чтобы попробовать, но сначала перестань считать, что ты нужна мне только для этого. Се Лянь хотела возразить, сказать, что это не так и она не думала никогда о ней в таком ключе, но подсознание знает лучше, а после услышанного со стороны мнения, с глаз спала пелена, оставшаяся тонкой блёклой плёнкой после неудачных отношений. Цинсюань не могла увидеть этого, поскольку разрыв произошёл перед защитой диплома, а после был переезд в Сан-Диего, и они не могли видеться три года. В добавок ко всему Хуа Чэн стала свидетелем, когда Эрик и Сэм пытались склонить старшую к близости, что тоже могло послужить в её голове подтверждением мысли — чтобы любили, нужно давать. Посидев немного в молчании, Се Лянь сказала: — Мороженое растает. Давай поедим, — и встала с девушки, чтобы поставить поднос на кровать и предложить несколько сиропов. — Ты обиделась? — робко спросила Хуа Чэн, сложив по-турецки ноги и заметив, что Се Лянь старалась избегать встречи взглядов, но в этот раз подняла на неё широко раскрытые глаза. — Н-нет, с чего ты взяла? — натурально опешила старшая. — Ты верно подметила. Я не замечала этого за собой прежде, вот и не нашла что ответить. Неужели я похожа на подростка, который обидится на такое? — хмыкнула она. — Ну так что? Клубника? Шоколад? Слушай, я точно помню, что у нас была ещё вишня, — затараторила Се Лянь и снова вскочила с кровати. — Щас приду. Хуа Чэн, смотря ей в след, протяжно вздохнула. Хоть она знает Се Лянь не так давно, но подметить некоторые особенности в её поведении успела. Как, например, суета и тарахтение без умолку от волнения или неловкости. Должно быть, слова о близости поставили её в неудобное положение. Что же у неё было в предыдущих отношениях? К чему приучили парни, которым она доверяла, что это так на неё повлияло? Се Лянь не глупая девушка и уж точно не простушка, которой можно вертеть как вздумается. Так почему она будто не видит того, как начала сама к себе относиться? Можно сказать, что Се Лянь до отношений и после — два разных человека, один из которых знает себе цену, а другой позволяет ущемляться перед кем-то, чтобы быть востребованным и любимым. Хуа Чэн жалеет, что ей пришлось пройти через это. Ошибки других проявляются шрамами перед ней, и с каждой встречей она подмечает всё больше бледных рубцов, что когда-то были кровоточащими ранами. Её милая цзэцзэ… — Ну вот, — говорит Се Лянь, вновь появившись в спальне с тюбиком в руке, — я же говорила, что был ещё вишнёвый. Не успевает она среагировать, как её почти с порога заключают в объятиях, крепко прижав к себе. — А-Чэн? Ха-ха, соскучилась? — улыбнулась девушка и обняла в ответ. — Я люблю тебя, цзэцзэ, — сказала Хуа Чэн, уткнувшись носом в шелковистые волосы. — Очень-очень сильно. Помни об этом, пожалуйста. Расслабив плечи и умиротворённо растянув губы, Се Лянь ответила: — Я тебя тоже. Пусть старшая и не узнает, отчего такой внезапный прилив нежности, что вложено в слова, которые она привыкла слушать только от родственников и подруги, Хуа Чэн ни за что не позволит ей травмировать себя снова. Прекрасно зная, что самый главный враг человека — он сам, и ты не позволишь делать с собой что-то, только если считаешь, что недостоин этого, она понимает, что в тот период психика Се Лянь была неустойчива из-за объёма стресса, который на неё навалился, и ей приходилось принимать каждый камень в свою сторону, подпитывая неприязнь к себе. Больней всего ранят близкие люди — именно поэтому после них остаются раны на сердце и шрамы в душе. Се Лянь как будто на одну треть состоит из них. Хуа Чэн хочет научить её ценить себя и свои желания, сделать по-настоящему счастливой. До слёз обидно, что хорошим людям, как она, приходится проходить через сложные препятствия. Касаясь губами тёплой кожи на виске старшей, Хуа Чэн клянётся, что если хотя бы раз причинит боль своей цзэцзэ, — возненавидит себя и исчезнет из её жизни навсегда. Се Лянь же ластится к ней, как котёнок, принимая ласку, и всё же призывает к тому, чтобы съесть несчастное мороженое.