my pretty darling

ari abdul — dfhmpu

Се Лянь, не открывая глаза, чувствует, что что-то не так. Что-то определённо изменилось в её комнате, и это ощущалось фантомным давлением на теле. Беспокойный сон заставил дыхание стать глубже, нахмурить аккуратные брови, что-то несвязно промычать. Она спит, однако изображение, которое подкинуло подсознание, было не пугающим, но вместе с тем не менее будоражащим. Перед глазами всё расплывчато: что-то светлое — должно быть, её собственная спальня; жар по всему телу, ощущающийся слишком реально; щекочущие касания чьих-то пальцев на бёдрах, талии, груди, руках — абсолютно везде — заставляют испустить судорожно воздух из лёгких и попытаться снова насытить их недостающим кислородом. Девушка понимает, что ей ужасно жарко — тело буквально плавится на простыне. — Цзэцзэ… — отголоском слышно чей-то голос, а после прикосновения на разгорячённой коже становятся более ощутимыми. — М-м-м… — полустоном выходит промычать в ответ. Се Лянь не может спокойно оставаться на месте и извивается, подобно кобре, вместо того, чтобы убегать от нежных рук, ласкающих её тело, льнёт им навстречу, делая себе ещё хуже. Но как же, чёрт возьми, становится хорошо, когда оголённой кожи касается что-то влажное — язык, прокладывающий дорожку от пупка до небольшой груди. — Цзэцзэ, — глубоким, красивым голосом, от которого внизу живота всё тугим узлом скручивается, заставляя свести вместе колени. Не выходит — между ними кто-то есть, кто не позволяет этого сделать. — Цзэцзэ, — повторяет голос уже возле уха, потом снова — у шеи, и слово звучит ото всюду раз за разом, пока тонкие пальцы скользят по мрамору кожи вниз, доходя до чувствительной точки, а на ключице остаётся влажный след от чьих-то губ. Се Лянь не может удержаться и тихо стонет, всё ещё не видя почти ничего перед собой и только чувствуя. Руки раскинуты по сторонам ничем не удерживаемые, сжимают в тисках тонкую ткань постельного, пока незнакомая ладонь делает приятно, проходясь в самых интимных местах. — Цзэцзэ, — снова зовут её. Девушка опускает голову в попытке увидеть хоть что-то и разглядывает лишь копну чёрных волос щекочущих разведённые бёдра, и чей-то расплывчатый взгляд, устремлённый прямо на неё. Когда тело пронзает стрелой наслаждения от проникновения чего-то во влажное лоно, а чужой язык касается набухшей бусины, прямо над ухом повторяется на придыхании китайское обращение, Се Лянь громко всхлипывает, достигая высшей точки удовольствия, и резко распахивает глаза, схватив ртом воздух. Она всё ещё у себя в комнате, но в этот раз зрение работает отлично, и помимо неё здесь никого нет. Сердце так сильно стучит в груди, а дыхание напрочь сбито. Выдохнув, девушка кладёт ладонь на лоб и прикрывает глаза. «Приснится же такое…» Эротические сны ей снятся нечасто, однако в них никогда не было кого-то из знакомых, а сейчас… Ей приснилась Хуа Чэн. Сглотнув скопившуюся во рту слюну, Се Лянь проникает свободной рукой под одеяло и касается тонкой ткани белья, приподняв ночнушку. Мокро, очень мокро. Кожа тоже влажная от холодного пота, в который её бросило ближе к концу сна. На столе, стоящем недалеко от кровати, начинает дребезжать телефон — будильник, который должен был разбудить на работу. Откинув одеяло, девушка встаёт, чтобы подойти и выключить его. Нависнув над столом, она упирается в него руками и опускает голову с коротким вздохом. Никогда ещё овуляция не подкидывала такие подлые сюрпризы. Отойти не получается даже после принятия освежающего душа и скорых сборов на работу, кофе также не предоставил той доли концентрации, на которую рассчитывали. Сидя на диванчике в салоне со второй по счёту кружкой за сегодня, Се Лянь не обращает внимания на чужие слова о том, что погода нынче очень жаркая, а она расхаживает в строгом костюме, да ещё и с распущенными волосами. Могло быть жарко, если бы не работающий в кабинете кондиционер, но это не так волнует, как мысли о сне, застигнувшем врасплох. — Ты сегодня такая задумчивая, — подсаживается на перерыве к ней одна из мастеров, парикмахер — девушка со стрижкой пикси бирюзового цвета и с пирсингами в брови, губе и ушах. Личность весьма экстраординарная, но работает прекрасно. Лучший колорист, который встречался на практике Се Лянь. — Сидишь, чахнешь над кружкой как дракон над своим золотом, и выглядишь хмурой, будто случилось что-то серьёзное. Скажи честно, у нас проблемы? «Если бы!» — восклицает в мыслях девушка, а на деле отвечает отрешённо: — Нет, это не связано с салоном. Можешь не беспокоиться, — потому что по возвращении с отдыха все дела, касающиеся ошибок, совершённых в отчётах, и проблемы с налоговой и их просчётами были решены в кратчайшие сроки, что заставило немного попотеть и Се Лянь, и её команду вместе с менеджерами, бухгалтерией и юристами. Жаль, что пиздец, нависший сейчас, нельзя было решить с их помощью, и оставалось только полагаться на себя. — Что-то личное? Хмурый взгляд Се Лянь и предупреждающе поднятая бровь дали девушке понять, чтобы она не совала свой нос туда, куда не следует, и немедленно ретировалась, пока не нарвалась на гнев босса. Сегодня она наконец сможет встретиться с Цинсюань и Хэ Сюань, расслабиться и обсудить дела насущные, тревожащие уже неделю кряду. А если быть точней — десять дней, ровно столько времени прошло с последнего дня пребывания компании в домике на природе, и столько же наседают настойчиво мысли о собственном поведении. — Чёрт, — прошипела под нос Се Лянь, чувствуя, что от слишком упорных размышлений (или от передоза кофеином) начала болеть голова, и принялась растирать точку во лбу пальцами. Голову тут же простреливает отрывок из сновидения, где точно так же чужие совершали круговые движения, касаясь девушки внизу, доводя до заоблачного удовольствия. Резко одёрнув руку от себя так, словно ошпарилась, Се Лянь раздражённо поджимает губы, оставляет кружку на столике рядом с пиалой, полной конфет, и встаёт с места, чтобы направиться к выходу из салона, отойти в сторону, вытащить электронку из кармана брюк и закурить. Брат купил жижу более сильную, чем она привыкла, что сейчас было как никогда кстати, ведь голове нужно было разгрузиться немедленно. Выдыхая фруктовые пары в воздух, она перечитывает переписку с Цинсюань, в которой прописаны время, когда они с Хэ Сюань придут за ней, и считает часы до этого момента, потому что замешательство, поглотившее её, вызывало только больше вопросов и сомнений. Мнение со стороны всегда было лучше, чем только собственные домыслы, послушать его сейчас — то, что требуется, как спасательный круг утопающему. К вечеру в салон приходят девушки, чтобы забрать свою горемычную подругу на терапевтическую прогулку по вечернему Лос-Анджелесу. Се Лянь казалось, что этот рабочий день никогда не закончится, настолько бесконечно долгим он ощущался. Как же рада она была выйти из кабинета и увидеть на диванчике вальяжно развалившуюся Цинсюань и скромно примостившуюся рядом с ней Хэ Сюань. — Ах… — вздыхает девушка, широкими шагами подходя к ним, — это пиздец, — констатирует с ходу, качнув головой. — Погоди распаляться на подробности, мы ещё не уместили свои сидалища в баре, — поднимает ладонь Цинсюань. — Насколько я поняла, разговор предстоит серьёзный. — Нет. Никакого алкоголя, — отрезает Се Лянь. — Мне нужно всё разобрать по трезвой, потому что в ином случае я точно совершу какую-то глупость, — нервно взмахивает рукой, выглядя очень взбудораженной. — Тогда пошли в Denny`s. Кстати, я примерно предполагаю разговор какого характера у нас будет, — говорит Цинсюань, поднимаясь с места и становясь напротив подруги. — Если мои догадки подтвердятся, нам точно нужно будет кое-что проверить. — Откуда догадки? — сводит брови девушка. — Дважды-два, дорогая, — показывая два пальца с довольной улыбкой, отвечает Цинсюань. — Напомнить, в какой именно день ты срочно запросила встречу, м? — и ухмыльнулась, направившись к выходу из салона. Хорошо, что закусочная находилась недалеко от места, где работала Се Лянь, слишком долго ждать пока они дойдут до нужной точки она бы не смогла. По пути успела повеселить подруг, подметивших как она летит туда, чтобы как можно скорей поведать обо всём, что случилось, и закусила губу, попытавшись как-то усмирить свою нетерпеливость. За день нервозность хоть и отступила, но проблема сама себя не исчерпала, что всё ещё сказывалось на поведении. Наконец разместившись в заведении, заказав еду и напитки, Цинсюань, сложив на столе ладони, с предвкушением сказала, широко улыбнувшись, как злой гений: — Ну давай, рассказывай, мы готовы. — Это пиздец, — первое, что говорит Се Лянь. — Это мы уже поняли, — хмыкает девушка, — а конкретней? — Я походу медленно, но верно влюбляюсь в подругу своего брата, — на этих словах и так широченная улыбка Цинсюань будто стала ещё хитрей и больше. — Или уже влюбилась — я не понимаю! — взрывается Се Лянь, психанув по итогу и спрятав лицо в ладонях, поставленных локтями на стол. — У-у-у-у, — тянет подруга, — ты такой взвинченной не была со времён сдачи диплома, — хмыкнув в конце. — До какого же отчаяния ты дошла, что мысли об этом довели до такой растерянности? — Ты злорадствуешь? — взглянув зашуганными глазами на Цинсюань, смягчила тон девушка, став совсем беззащитной на вид, будто маленький ребёнок, которого бросают из привычной среды обитания в другую, где он никого не знает и всего вокруг боится. Волнение за целый день вытянуло из неё так много энергии, а сейчас вылилось в этот зов помощи, что даже кажется — тело ослабевает с каждым новым словом всё больше. — Нет, я жду рассказа от и до, — пожимает плечами Цинсюань, — вот после него я могу немного позлорадствовать. Пока не над чем. Собравшись с силами, Се Лянь рассказывает абсолютно всё, начиная с вечеринки и мытья машин, о которых подруга и так знает, продолжая эпиляцией и заканчивая двухдневным отдыхом на природе. История могла бы обойтись и без вступительного прогона с самого начала, но без него картинка, выстроившаяся перед глазами девушки, не будет ясна подругам, без неё они не поймут, почему её начало так не по-детски пидарасить с этой ситуации. А началось ведь всё безобидно — Хуа Чэн просто привлекла внешне чуть больше, чем Лин Янь, на вечеринке, затем подцепила своей простотой и открытым желанием продолжить общение. Всё пошло по пизде конкретно в тот момент, когда они внезапно сблизились. Почему это произошло так быстро? Они знакомы — если брать каждую встречу за один день — всего пять дней. Пять! Как такое вообще могло случиться? Се Лянь не замечала, списывая всё на простую симпатию, ведь девушка оказалась довольно приятным на общение человеком, и такие тёплые взаимоотношения, как у них, могли случиться с кем угодно. Вот только поразмыслив над всем, что случилось за короткие два дня, дошло понимание, что так, как реагировала она — не реагируют на простых подруг и — тем более — знакомых! Восхваление внешности — это одно, но пресловутые бабочки в животе от почти каждого прикосновения и взаимодействия; бесконечное смущение и рдеющая кожа на лице; засматривание на чужие формы; нехватка воздуха от долгих переглядок; чёртов поцелуй, на который она ответила и который с радостью бы повторила — это что вообще такое?! Се Лянь никогда в жизни не засматривалась на девушек ни в романтическом, ни в сексуальном плане. Даже смотря «Топ-модель по-американски» она не ловила краши на участниц, и, переодеваясь с однокурсницами и одноклассницами перед физкультурой, не любовалась их красотой так, как это делала с Хуа Чэн. На неё она буквально готова залипать часами, если не днями. Да и не только же в красоте внешней дело. Девушка была с ней очень искренней как в домике, так и до этого, буквально выкладывая всю информацию, которую только может вспомнить, ей — только бы поддержать разговор и продлить его. И Се Лянь шла у неё на поводу, развивая темы, углубляясь в них, по-настоящему наслаждаясь её компанией, и умирая каждый раз, когда чужой голос становился глубже и ласкал приятными нотками слух. Хуа Чэн очаровывала собой с каждой проведённой вместе минутой всё больше, заставляла глупое сердце биться быстрей одним лишь брошенным игривым взглядом. В конечном итоге получилось так, что старшая поддалась порыву и поцеловала её, посчитав достаточно близким человеком, чтобы попробовать успокоить именно таким образом. Но она не могла ожидать, что девушка решит играть иначе и захочет взять чуть больше, чем ей предложили, значительно подкосив с трудом стоящую на ногах после её появления в жизни гетеросексуальность Се Лянь. Задумавшись об этом по пути домой, а после прогоняя раз за разом в голове в течение недели и подмечая всё больше странных деталей в своём поведении, она и углубилась в ситуацию под названием «г — гетеро, г — гомо», поначалу решив забить на это — Хуа Чэн ведь на горизонте не наблюдалось (в отличие от Джо, захаживающего периодически к ним домой), вот только выбросить её из головы не получалось как назло, ещё и Се Ян со своими ежедневными рассказами о том, что было, не забывает упомянуть уже приевшуюся фразу «Хуа Чэн привет передавала», от которой у старшей уже волосы дыбом становились и глаз начинал нервно дёргаться. И ведь она не злится, а просто беспокоится, поскольку прежде ничего подобного не случалось, вот это и проявляется через злость и излишнюю раздражительность. Хорошо, что у неё хватает мозгов не проецировать свои проблемы на других — срываться на работников и Се Яна из-за своих заёбов только для полного счастья не хватало. Будь ещё неладен этот эротический сон, после которого оклематься было сложней, чем от несколькодневной попойки в университете. Ей даже в отношениях не снилось ничего настолько реалистичного, как сегодня с девушкой, которую она знает несколько дней, и их максимум связывает один случайный поцелуй на озере! Сомнения в том, что это именно Хуа Чэн, не допускаются — никто, кроме неё, не зовёт её таким приятным на слух китайским прозвищем. К тому же этот убийственный голос она теперь никогда в жизни не спутает ни с чем. — Я лесбиянка, да? — последнее, что спросила Се Лянь, завершив свой спич, и посмотрела на девушек глазами испуганного ягнёнка. Им уже успели принести заказанную большую порцию картошки фри, три разных милкшейка, гамбургер для Хэ Сюань, соусы и предупредили о том, что мороженное на десерт принесут по первому же зову, как только девушки будут готовы сообщить об этом. — Ты ебанько, — ответила Цинсюань, сделав голос тоньше и непринуждённей, после чего отпила свой милкшейк, прежде чем дать более развёрнутый ответ: — Говоря о том, что вы знакомы всего пять дней… Посмотри на нас, — указывая на себя и Хэ Сюань, макнувшую картошку фри в соус и отправившую её в рот, — и одного дня бывает достаточно, чтобы влюбиться в кого-то. — Говори за себя, — сказала девушка. — Ой, не прибедняйся, — кривится Цинсюань, повернув голову к своей девушке, — я знаю, что покорила тебя с первого дня своей ахрененной харизмой. Тебе просто влом признать поражение, вот и всё. Так вот, — возвращается она к Се Лянь. — Если ты думаешь, что стала лесбиянкой просто потому, что вы поцеловались, то это нихрена не так работает. — Нет, я не думаю, что из-за этого, — возражает подруга и едва не скулит от безысходности: — Я буквально расписала тебе поминутно, что испытывала, проводя с ней время, а ты выделила именно то, за что меня — незнающего, паникующего от неизвестности человека — можно упрекнуть. — Так, отключили жертву, — щёлкает пальцами девушка. — В том, что у тебя случилась gay-panic нет ничего страшного или сверхъестественного, учитывая всё то, что ты рассказала. Испуг в данном случае — это абсолютно нормальная реакция — для твоей психики такие чувства не к парню, а к девушке впервые, так что я не сильно удивлена. Да и Хуа Чэн выглядит весьма не дурно, признаем и это. Но ты всё это преподносишь так, будто от того, что тебе вдруг могла понравиться девушка, случится конец света. Да только ты не особенная, Се Лянь, — смягчает тон Цинсюань, склоняя немного голову к плечу, заставляя большие круглые серьги в ушах задвигаться. — И от того, что ты признаешь, что, да, ты действительно словила краш на Хуа Чэн, мир не рухнет. — Разве что гетеросексуальный, — дополняет Хэ Сюань, пережёвывая картошку. — Это вторичное, — хмыкает девушка. — А теперь рассуди спокойно: что-то критичное случится от того, что тебе понравилась девушка?.. — в ответ отрицательно закачали головой. — Может, у тебя кому-то будет от этого плохо? — снова отрицание. — Собачка умрёт? — У неё нет собаки. — Зая, блять! — недовольно поворачивается на Хэ Сюань девушка. — Молчу-молчу. — Нет, — отвечает в этот раз вслух Се Лянь, выглядя совсем потерянным котёнком, обнявшим ладонями высокий стакан с клубничным милкшейком. — Ну-у-у-у, — тянет Цинсюань, — какой из этого следует сделать вывод? Что, если ты примешь то, что тебя привлекла девушка, ничего?.. — Не будет, — заканчивает девушка и вздыхает, опустив плечи. — Кстати, ты говорила, что что-то хочешь проверить, если догадки подтвердятся. — Точно! — щёлкает наманикюренными пальцами подруга и лезет в сумочку за телефоном. — Спасибо, что напомнила, дорогая, — и пока ищет что-то в нём, бормочет: — что бы я без тебя делала… Нашла. Нажав на нужное изображение, Цинсюань разворачивает экран к чуть подавшейся вперёд из-за небольших проблем со зрением Се Лянь, присосавшейся губами к трубочке своего напитка, и следит за её реакцией, а она не заставляет себя ждать — на фотографии ведь Хуа Чэн. Девушка стояла, подняв одну руку к бейсболке, на козырьке которой блестело два кольца, в кроп-топе и объёмных карго, опущенных на тазобедренные косточки, из-под кромки которых торчали ниточки белья, привалившись к одной из изрисованных граффити стен. Оттого, что лопатки девушки прижаты к ней, а таз уходит вперёд, едва заметный рельеф на плоском животе из-за чёрно-белого фильтра был заметен отчётливей, а от свободной руки, оттягивающей брюки вниз за резинку, у Се Лянь едва не отключился мозг. Время, когда фото было опубликовано — два часа назад. Свежак, который Цинсюань была обязана показать подруге. — Обалде-е-е-е-еть, — тянет она, оценив по достоинству то, как остановились мыслительные процессы в чужой голове. Такое чувство, что все эмоции из «Головоломки» разом замерли и дружно признали, что это — ахуй. — Вот это я понимаю, реакция. — Слишком бурная? — нехотя отрывает взгляд от фотографии Се Лянь, подняв его на Цинсюань. — У тебя зрачки расширились, наркоманка хренова, — хмыкает девушка. — У тебя не просто бурная реакция, она… я бы даже сказала, кричащая, вопиющая, прямо «а-а-а-а-а!». Состроив максимально страдальческую гримасу, что происходит крайне редко, Се Лянь упала лицом в сложенные ладони на столе. — Цинсюань, с ней было так хорошо отдыхать… И что делать? — подняв голову, свела брови, серьёзно озаботившись. Проблему нашли, да, но как теперь её решать? В горле резко пересохло. — Звать на свидание, — говорит как само собой разумеющееся Цинсюань. — К тому же, положительные сдвиги у вас уже были, думаю, она будет не против. Се Лянь, сделав глоток своего напитка, звучно сглотнула, уже даже не став возражать насчёт положительных сдвигов, и только спросила: — А как звать? — Ты себе мозги с детьми пропила?! — возмущённо округлила глаза девушка, а Хэ Сюань рядом усмехнулась. — Мне не приходилось раньше звать кого-то на свидания, особенно девушек. А у тебя вроде как, — специально выделяет, метнув короткий взгляд на тихо уплетающую гамбургер девушку рядом с Цинсюань, — есть в этом опыт. И этот опыт забыть не представляется возможным даже самой Се Лянь, ведь краш подруги на напарницу с новой работы начался с фразы: «Ты бы видела её сиськи!» и ещё несколько часового рассказа о том, насколько же ебабельно выглядит Хэ Сюань, и как она хочет, чтобы она обратила на неё внимание. Там и правда всего одного дня хватило для того, чтобы влипнуть по самое не хочу. — Ладно, это убедительно. М-м-м… Дай подумать… Хотя что тут думать? Просто напиши ей и всё. Или ещё лучше, — говорит и не сдерживает смешок, что уже было недобрым знаком, означавшим, что сейчас будет выдан какой-то треш, — запишись к ней на эпиляцию и попроси сделать интимную стрижку с фразой «го на свидание», — и начинает в голос смеяться, заваливаясь на Хэ Сюань, с турдом подавившую в себе желание сделать так же. — Очень смешно, Цинсюань, — закатывает глаза Се Лянь. — Я не хочу писать ей, потому что не знаю, как она отреагирует на сообщение. Вдруг, вообще откажет? — А ты хочешь услышать отказ прямо в лицо? Да у тебя стальные яйца, не иначе. — Сообщение это несерьёзно как-то, — покручивая трубочку, размышляет девушка. — По-детски, что ли?.. — А как, по-твоему, сейчас люди зовут друг друга на свидания? Ты сейчас взяла и перечеркнула одной фразой все сайты и приложения для знакомств, назвав это несерьёзной фигнёй. — Не сравнивай место, где ты общаешься с незнакомым человеком, и меня с Хуа Чэн, — говорит Се Лянь и загибает пальцы: — которые живут в одном городе, знают друг друга, общаются и имеют связующее звено. — Мне кажется, таким прозвищем Се Яна ещё никто не попускал, — усмехается неловко Цинсюань. — Вот тебе и старшая сестра. — Забудь про Се Яна, сейчас не о нём речь, — свела брови Се Лянь, настроившись как никогда серьёзно. — Блин, это ж если я предложу ей сходить на свидание, а она откажется, будет потом очень неловко смотреть друг другу в глаза… — И что ты планируешь? Оставить всё как есть потому, что боишься потом выглядеть в чужих глазах какой-то неправильной? — Я этого не говорила, — однако мысль такая была допущена. Цинсюань об этом знать необязательно. — Но ты это подразумевала, — указывает на подругу пальцем та, не намереваясь оставлять это просто так. — И что тогда? Ты не позовёшь её, а дальше? Вы будете как в том приколе — «мы друзьяшные друзья, которые просто дружат», вот и у вас будет самая что ни на есть дружеская дружба. И сосётесь вы уже по-дружески, и поебётесь скоро по-дружески! — на конце фразы разогнавшуюся девушку с её повысившемся почти на всю закусочную голосом затыкает Хэ Сюань, закрыв ей рот ладонью. Се Лянь тяжело вешает голову на руку, окончательно запутавшись в том, что делать. А Цинсюань, стоит чужим пальцам пропасть с лица, добивает: — Ах, точно, забыла — вы ведь уже это сделали у тебя во сне! Ауч! — вскрикивает девушка и поворачивается в недоумении на Хэ Сюань, шлёпнувшую её по оголённой ляжке. — Мне нужно время подумать, — говорит обессиленно Се Лянь, зарывшись рукой в волосы, пока опирается на неё. — Чё тут думать?! Надо действовать! — На одних думах и бездействии далеко не уедешь, — поддерживает девушку Хэ Сюань, подавая знак официанту. — Но прежде чем делать что-то, сначала убедись, что тебя поймут правильно. Постарайся избежать неловкой ситуации, если так не хочешь портить ваши отношения в случае провала. Как только парнишка подходит с подносом и ставит перед каждой девушкой небольшую пиалку с мороженным, Цинсюань радостно хлопает в ладоши, двигая быстро одними кистями, прислонёнными друг к другу запястьями, и приступает к поеданию десерта. Се Лянь же, поковыряв пломбир с шоколадным сиропом какое-то время, в конечном итоге отдаёт его подруге, сославшись на пропавший аппетит и накатившую после тяжёлого дня из-за дел и эмоционального шторма усталость. Она даже достигает в какой-то момент такой степени, что девушка начинает засыпать прямо в кафе, пока подруги не предлагают провести её до дома. Уже там, только приблизившись к забору, Се Лянь поднимает голову на второй этаж, где не горит свет, но зато зайдя на территорию, видит зашторенные окна в гостиной и переливающиеся блики от цветного освещения на кухне, не говоря уже о музыке, которую было слышно издалека. Брат снова устроил тусовку, не предупредив. Проникнув словно тень в дом, девушка хотела как можно более незаметно прошмыгнуть к себе в комнату, как её кто-то осторожно перехватывает за руку. Обернувшись на смертника с видом максимально недовольным и откровенно заебавшимся, она видит перед собой улыбчивого Джо, ставшего у них дома слишком частым гостем — то на чай после универа зайдёт, то они с Се Яном какую-то новую игру на плойку купили, то ещё какой-то повод точно найдётся, чтобы он пришёл. Се Лянь, конечно, не против… Была бы, если бы это не затрагивало её, а гость как назло в каждый свой визит пытается как-то подключить её к разговору или завлечь к ним с братом. — Привет, — говорит он. — Се Ян устроил вечеринку опять, ты же не против? — Делайте что хотите, — подняв руки, девушка разворачивается и продолжает свой путь до кровати, встречу с которой она ждёт уже час точно. — Не хочешь к нам? — кричит вслед Джо. Се Лянь сейчас похожа на ту, кто жаждет нажраться пивом и разорвать каждую зазнавшуюся сучку на танцполе? — Я подумаю, — бурчит под нос она, не думая о том, что за музыкой этого точно не будет слышно, и потирает устало висок. Оставив шум музыки и компанию пьющих студентов за дверью на первом этаже, девушка запирается на щеколду в комнате, скидывает пиджак на пол, не удосужившись аккуратно повесить его на плечики, снимает брюки, оставив их там же — на полу, сбрасывает рубашку и как есть падает на кровать, почти моментально провалившись в сон. Разговор с Джо высосал остатки сил. Тело, как только почувствовало мягкий матрас под собой, расслабилось и замерло, а веки наконец опустились. Желание поспать было сильней нужды дать пиздюлей Се Яну за умалчивание о вечеринке, но и до этого они дойдут. Се Лянь бы только поспать…

***

Прийти на эту вечеринку после ссоры с Лин Янь означало только то, что их холодная волна перейдёт из универа в дом семьи Се, ведь девушка так и не ответила на предложение всё обсудить по-человечески, значит, её всё устраивало. Ну что ж, тогда скатертью ей дорожка, — так решает Хуа Чэн и вливает в себя не первый по счёту стаканчик с намешанным алкоголем, покачиваясь слабо в такт музыке. Где остальные члены компании, от которой она начала медленно обособляться, поскольку одной из немногих причин её нахождения там была именно Лин Янь, она не знает, может только предположить. Вот, например, Эрик и Сэм точно друг от друга далеко не отойдут, как и бывшая подруга, с их последнего разговора буквально прилипшая к первому (видимо, сделала выбор); а Джо сто процентов будет где-то с Се Яном, потому что не поленится лишнюю тройку раз спросить за Се Лянь, к которой у него внезапно появился интерес. Последний факт давил на нервы, побуждал проглатывать недовольство и взявшуюся из ниоткуда ревность, хотя старшая, насколько она помнит, никаких знаков внимания парню не оказывала, в отличие от него. Джо почти каждый день бывает у них дома, но Хуа Чэн не знает, чем заканчиваются их с Се Лянь пересечения. С одной стороны ей должно быть абсолютно плевать на личную жизнь своей цзэцзэ, но отчего-то равнодушием проникнуться к ухаживаниям друга за ней не получается, сколько бы ни пыталась. А ведь у Джо куда больше шансов подступиться к ней. Навряд ли Се Лянь из тех девушек, что предпочитают однополые отношения, об этом свидетельствует и рассказ Се Яна о её неудавшихся отношениях, вернее тот фрагмент, где он, будучи восемнадцатилетним пиздюком ходил бить морду парню, который довёл сестру до нервного срыва; и то, что в загородном доме она была готова переспать с Сэмом и Эриком, напившись. Скорее всего, ситуация на озере была простым движением по течению. Её поцеловали — она ответила, вот и всё. Чего отказываться, когда предлагают? Что до самой Хуа Чэн, она подалась навстречу в тот день, потому что хотела это сделать. Атмосфера была весьма подходящей: закат, они одни в холодной воде, находящиеся так близко друг к другу. Это показалось неплохой идеей. Но кто ж знал, что как только их губы соприкоснутся, напористость старшей и её крепкая хватка под водой настолько взбудоражат, что остановиться будет так сложно? У каждого действия есть свои последствия, у их поцелуя это — зависимость. Зависимость от её рук на себе, от ощущения её губ на своих губах, потребности упиваться естественным запахом старшей, лицезрения растерянности в карих глазах, любования смущённой улыбкой и тихим, миролюбивым голосом, когда она что-то рассказывает. Цзэцзэ пустила корни в сердце с самого первого дня, как только вошла в гостиную в том цветочном платье и с убранными назад волосами, зажатая и по-милому неловкая. Её милая цзэцзэ… Странно, что она её ещё не видела. С повышением градуса в теле после крепкого алкоголя взрасло желание увидеться, пообщаться, перекинуться хотя бы парой фраз. Они не виделись чуть больше недели из-за учёбы и работы, да и поводов пересечься не находилось, у Хуа Чэн сейчас была самая настоящая ломка по девушке, являющейся запретным плодом. Она не должна оттолкнуть её так же, как сделала это с Кианг. Се Лянь не узнает ни о чём, что чувствует к ней младшая, а иначе — беды не миновать. Напав со спины на мирно сидящего в кресле Се Яна, обняв его сверху, Хуа Чэн склоняется к чужому уху, щекоча парня упавшим водопадом из волос, и спрашивает: — Где твоя сестра? Я её сегодня не видела. — Собиралась с подружками гулять, — отвечают ей. — Если вернулась, то скорее всего заперлась в комнате, а если нет, то я без понятия. А тебе зачем? — Поздороваться хочу, — звучно хлопает парня по плечам Хуа Чэн и отталкивается руками от него, чтобы выпрямиться. — От тебя за милю алкашкой несёт, она даже не станет стоять рядом с тобой, — смеётся Се Ян, поймав свою подругу в редком состоянии, когда её всё же берёт алкоголь, заставляя веселиться куда больше и говорить несвязно. — Блять, — шипит девушка. — Я одолжу твою ванную? — указав за спину большим пальцем. — Ради бога. Послав другу воздушный поцелуй, Хуа Чэн удаляется в ванную комнату, чтобы немного понаглеть и воспользоваться чужой зубной пастой и хоть немного убрать смрад от алкоголя. Как знала, что надо было купить мятную жвачку. Умываться не стала, чтобы не испортить макияж, вместо этого нарыла в одном из ящиков в тумбочке фен и направила холодный воздух на свои взмокшие шею, грудь и лицо. Нужно было как-то срочно привести себя в порядок до прихода старшей. Испортить впечатление о себе она, конечно, не сможет своим внешним видом, но он ведь тоже не последнюю роль в восприятии играет. Выйдя из ванной спустя минут пятнадцать, она решает немного проветриться, уповая на то, что в мае вечером было ещё немного прохладней, чем днём. Оказавшись на окутанной ночным сумраком улице, она вдыхает полной грудью свежий воздух, и думает, что закурить бы сейчас не помешало, но если хочется встретиться после с Се Лянь, табак следует исключить — а то станет ещё хуже, чем с запахом перегара. — Блять, — выдыхает девушка, усевшись на одну из ступенек на веранде и зарывшись пальцами в волосы. Чем больше она думает, тем хуже становится. Не проще ли забить на всё и пустить на самотёк? Разве старшей когда-то было дело до того, как она выглядит, когда выпьет? Или когда покурит? Се Лянь же никогда не говорила, что ей не нравится запах сигарет на девушке или что ей неприятно общество пьяных людей. Да и Хуа Чэн же сейчас не настолько пьяна, чтобы не контролировать себя, свои действия и слова. Выглядит так же, как обычно, просто немного веселей. Но жвачку у кого-то точно нужно выпросить. С этой целью она направляется обратно в дом, попутно думая, что у Лин Янь точно можно было бы попросить. Только вот та выбрала свой путь — ну и хер с ней, совет им да любовь с Эриком! Опрашивая каждого встречного на предмет первой, даже экстренной, необходимости, Хуа Чэн добирается до кухни и замирает в проходе, заметив знакомый профиль в белом топе на бретельках и джинсовой юбке по колено с разрезом сбоку — Се Лянь. Девушка стояла, привалившись бёдрами к столешнице, со стаканчиком в руке, убрав волосы в высокий хвост, и что-то печатала в телефоне одним большим пальцем, не обращая ни на что вокруг внимания. Поначалу даже не хотелось тревожить её покой, но желание спустя столько дней перекинуться хотя бы парой фраз выиграло, побудило непринуждённо приблизиться к столу и наклониться, чтобы локтями расположиться на нём напротив, а после сказать с улыбкой: — Привет, цзэцзэ. Се Лянь, с первого слога распознав вызывающий дикие мурашки по телу голос, испуганно вздрогнула и чуть не выронила телефон со стаканчиком из рук. — Извини, я тебя напугала? — подобной реакции Хуа Чэн не предвидела, а потому и сама испугалась. — Господи, — вздыхает облегчённо Се Лянь, опустив плечи и неловко усмехнувшись. — Привет, я… не ожидала просто. Ты очень тихо подошла. — Я не хотела тебя напугать, — вторит ей девушка, посмеиваясь. — Неужели моё внезапное появление смогло напугать тебя больше, чем езда на квадроцикле? — склоняет голову вбок, смотря заискивающе. Старшая невольно одёргивает себя, когда взгляд падает с подведённых каялом миндалевидных глаз на приподнятую корсетом, обтягивающем лёгкую рубашку, грудь, двигающуюся от каждого совершённого Хуа Чэн вдоха. Создаётся даже впечатление, что абсолютно все пуговицы вплоть до этого корсета не были застёгнуты — настолько глубокое у неё было декольте. — Возможно, мне нужно просто меньше сидеть в телефоне и больше отвлекаться на то, что творится вокруг, чтобы такого не было, — говорит Се Лянь. Хуа Чэн, оторвавшись от стола, обходит его и становится прямо напротив девушки, уперевшись бёдрами в край стола и расставив по сторонам руки. — Тебя не было здесь раньше. Давно пришла? — Пару часов назад. Хотела поспать, но удалось только вздремнуть. А проснувшись, подумала: «Чего сидеть в комнате, пока внизу халявная выпивка?». — Разве ты не должна устроить хэппи хаус Се Яну? — девушка знает, что тот втихаря от сестры устроил всё это. — До этого дойдём, — хмыкает старшая, убирая телефон с карман юбки и отпивая из стакана сразу несколько глотков. План на сегодня — выпить столько, сколько потребуется для того, чтобы: а) быстро уснуть после дневной мозготрёпки; б) по возможности намекнуть Хуа Чэн, что она была бы не прочь погулять с ней. О свидании умолчит — на такой риск пока идти не хочется. — О, там песня классная играет, — уловив краем уха знакомый мотив, под который в своё время девушка с Цинсюань развлекалась на универских вечеринках, говорит Се Лянь и слабо пританцовывая, тихонько напевает.

Du bist der Song

«Ты песня»

Der mich durchdringt

«Которая проникает в меня»

Der mein Herz zum rasen bringt

«Которая заставляет моё сердце бешено колотиться»

Хуа Чэн тоже не раз слушая эту песню на дискотеках и в клубе, неосознанно потянула уголок губ вверх, вспоминая, какой необычный у неё текст. — Цзэцзэ, знаешь перевод этой песни? — словно на слабо берёт, спрашивает девушка, на что получает изумлённое: — Конечно знаю! — с округлившимися глазами. В какой-то момент именно из-за своего перевода эта песня завирусилась в тиктоке, не знать о нём было бы странно. Хуа Чэн, поймав пошедшее в гору позитивное настроение старшей, тоже начала пританцовывать, продолжая напевать вместе с ней, не разрывая зрительный контакт:

Du hast den schönsten Arsch der Welt

«У тебя самая шикарная задница на свете»

Да и сама Се Лянь с улыбкой до ушей пропела именно эти строчки, почувствовав, как выпитый минут двадцать назад алкоголь начал медленно давать в голову. Заинтересованности в разговоре уже не было, вместо того, чтобы беседовать, девушки начали флиртовать через слова играющей в гостиной песни, неосознанно адресуя весьма пикантные фразы друг другу. Старшая, заметив, что их покой кто-то потревожил, решает, что если гулять, то гулять красиво, и потянула за собой Хуа Чэн в сторону импровизированного танцпола, где уже двигалось под музыку несколько пьяных тел. Пока песня, на которой её понесло, не закончилась, девушка, не переставая заигрывать с брюнеткой, танцевала с ней, периодически встречаясь улыбчивыми взглядами и совсем забыв про волнение и страх. Пока им вдвоём было хорошо, обо всём тревожном можно было забыть хотя бы ненадолго. Зачем омрачать время, проведённое вместе, посторонними мыслями? Кто-то со стороны одобрительно закричал, увидев сестру организатора вечеринки отжигающей вместе с Хуа Чэн, что побудило засидевшихся парней и девушек повставать со своих мест и присоединиться. Се Ян с облегчением выдыхает, поняв, что старшая, вроде, не злится, и отпивает из бутылки, обнимая за талию одну из девушек, прибившуюся к нему под бок после нескольких минут флирта. Вечер проходит как нельзя лучше. Стоит пробудившей воспоминания о студенческих годах песне закончиться, Се Лянь начинает смеяться и неловко закрывать лицо, пока Хуа Чэн, вторя ей, разулыбалась и притянула к себе, чтобы ненадолго обнять и почти сразу отпустить. — Цзэцзэ, ты лучшая! — пытаясь перекричать возобновившуюся музыку, сказала брюнетка. — Се Лянь! — послышалось сбоку, вынудив девушек обернуться и увидеть застенчиво подошедшего к ним Джо. Хуа Чэн, слабо контролируя мимику, отвернула голову, закатив глаза так, чтобы другие не увидели. — Привет, — неловко улыбнулась старшая. Она помнит, как жёстко отреагировала на появление парня, когда вернулась с работы, и ей было за это неудобно. — Извини, что так повела себя сегодня! — Ничего страшного! Я всё понимаю! Работа и всё такое! Склонившаяся Хуа Чэн своим приглушённым голосом, прозвучавшим прямо у уха, заставила дрожь прокатиться по телу: — Я отойду покурить, пойдёшь со мной? Се Лянь, повернувшись к ней, несколько раз кивает — девушка незамедлительно берёт её за руку, переплетя их пальцы, и уводит из гостиной, обернувшись на друга со взглядом победителя. Оказавшись вдвоём на улице, старшая пытается нашарить свою электронку в кармане, но тщетно — скорее всего оставила в комнате. — Стрельнешь одну? — просит у Хуа Чэн сигарету, одну из которых та достаёт губами из пачки. — Я свою, кажется, оставила наверху. Девушка без лишних вопросов позволяет вытянуть заветную сигарету, а после подпаляет её край, поднеся зажигалку к старшей. Прижавшись к колонне на веранде так же, как сегодня утром во время внеплановой фотосессии у стены с граффити, Хуа Чэн выдыхает никотиновые пары в сторону, отмечая, что с сигаретой Се Лянь смотрится очень горячо, что идёт вразрез с её милым образом пай-девочки, которой она может показаться многим. Да что там, даже ей поначалу так думалось! Сейчас уже нет. Сейчас старшая открывается ей под новым углом, более раскрепощённым. Её поведение под градусом не идёт в сравнение с тем, что обычно происходит, когда она трезва. И эта многогранность в ней манит ещё больше. — Ну как? — сделав очередную затяжку и выпустив пар, спрашивает Хуа Чэн, кивнув на сигарету в пальцах девушки. Та смотрит на неё с несколько секунд, а после изрекает: «Сойдёт», чем заставляет усмехнуться и увести взгляд в сторону. — Курила раньше такие? — Когда-то. Не самый плохой вариант, бывало и хуже. Кошмар, надо бросать, — нахмурившись, снова взглянула на тлеющую трубочку в руке, — я так много раньше не курила. — Привычка или стресс? — Стресс. — Замени чем-то другим, если хочешь бросить, — пожимает плечами Хуа Чэн и ловит насмехающийся взгляд старшей. — Спасибо, кэп. — Что? Не помогает? — Нет. Когда пробуешь подавить эмоции никотином, который действует сразу, уже не смотришь на то, что подействует через какое-то время. — Никотин не всегда помогает, — стряхивая пепел пальцем на газон, говорит девушка. — Что будешь делать, когда перестанет вставлять? — Искать замену, — даёт вполне ожидаемый ответ Се Лянь, поднося к губам сигарету и затягиваясь, а на выдохе усмехается: — Не проще ли сделать это уже сейчас, вместо того, чтобы выёбываться, да? Согласно кивнувшую с тихим «угу» Хуа Чэн тоже начинает потряхивать от смеха, но уже несколько секунд спустя её лицо принимает серьёзное выражение, и она спрашивает, заглядывая внимательно в глаза старшей: — А если бы ты заменила зависимость никотином на зависимость человеком? — пока Се Лянь, задумавшись, не успевает ответить, девушка хрипло смеётся, откинув назад голову: — Ох, чёрт, я слишком много говорю. Кажется, на сегодня путь к алкоголю для меня закрыт. Немного подумав, старшая всё-таки решает задать волнующий её какое-то время вопрос: — А ты с Джо тесно общаешься? — Зависит от того, что ты хочешь узнать о нём, — настроение Хуа Чэн в эту же минуту меняется с позитивно-нейтрального на напряжённое и немного недовольное. Упоминание друга девушкой не сказать, что было неприятно… Да нет, блять, оно как раз таким и было! Какого хрена Се Лянь вдруг заинтересовал Джо? — Просто в последнее время он так… — брови задумчиво сходятся у переносицы, — активно начал проявлять знаки внимания ко мне. Не знаешь, с чем это может быть связано? — Не имею и малейшего понятия, — закатив снова глаза, небрежно тянет брюнетка, стряхивая пепел пальцем и понимая, что ещё одна-две затяжки и можно будет выбрасывать. — Не пойми меня неправильно, я не против общаться с ним и всё такое… Но это буквально друг моего младшего брата. Я воспринимаю его так же, как и Се Яна — как ребёнка. И в случае чего не смогу ответить взаимностью. Джо неплохой парень, но, увы, нам с ним не по пути. Поэтому и спросила — может, ты сможешь натолкнуть на какую-то мысль. — Да просто отшей его и всё, — пожимает плечами Хуа Чэн, не собираясь церемониться. — Хуже будет, если ты дашь ему надежду, а потом скажешь «нет», чем если оборвёшь всё сразу и причинишь куда меньшую боль. — Наверное, ты права. Выкинув бычок в стоящее специально для этих целей железное ведро с водой на дне, Хуа Чэн дожидается, пока старшая сделает последнюю затяжку и сделает то же самое, прежде чем они вернутся в дом, музыка в котором стихла. — А кто тогда в твоём вкусе, цзэцзэ? — А в твоём? — атакует в ответ Се Лянь, ускользая от щепетильной темы, чем вызывает усмешку у девушки. — Булка! Хуа Чэн! — зовёт девушек, пересёкших порог гостиной, где они наблюдают рассевшихся на полу большим кругом почти всех собравшихся людей. — Давайте с нами в «правду или действие». — Ты бы ещё в бутылочку предложил, — хмыкает Хуа Чэн, однако присоединяется. — Я совместил, — довольно щёлкает пальцами парень, после чего указывает указательным на неё и поясняет: — Человек, крутящий бутылочку, загадывает правду или действие тому, на кого покажет горлышко, потом тот человек крутит дальше. Всё просто. — Кто начинает? — подключается к игре Се Лянь, в которой вместе с хмельным озорством проснулся азарт. — Я, — лениво говорит блондинка с каре, в которой старшая узнаёт Лин Янь, прибившуюся к Эрику. Хуа Чэн, поймав её недовольный взгляд на себе и девушке, стискивает ткань своих кожаных шорт, схлестнувшись в безмолвной битве с бывшей подругой и в итоге выйдя из неё победительницей — Лин Янь наклоняется к бутылке, опустив глаза в пол, и крутит её, начав игру. Несколько раундов подряд те, на кого показывало горлышко бутылки, выбирали правду, чем разочаровывали, ведь от сплетней, узнаваемых через вопросы, веселья не испытаешь, а действия выбирать все боятся — не знают, что загадают. Хуа Чэн, на которую показало горлышко бутылки, решает добавить хотя бы немного разнообразия и выбирает действие, тут же получая одобрительные возгласы присутствующих и очень нездоровую улыбочку Сэма, являвшегося ведущим. Было понятно, что в компании у этих двоих был свой какой-то движ вечного противостояния, а потому узнать, что же загадают девушке, было ещё интересней. Сэму под руку подтявкивали свои желания по типу «пусть снимет это» или «скажет то», «станцует полуголая на столе» или «позвонит бывшему с признанием в любви», но от всех предложений он отмахивался, как от надоедливых мух. — Не, херня… Придумал. Хуа Чэн… — выдерживая театрально паузы, говорит парень. — Повернись к Се Лянь и смути её за минуту настолько, чтобы всё лицо пылало. «Какого хрена?» — подумала старшая, услышав данное желание, и сразу напряглась, но внешне старалась не подать виду. — Идёт, — хмыкает, поведя плечом, девушка и под чужое улюлюканье меняет позу, садясь на колени и склоняясь к Се Лянь. — Не волнуйся, цзэцзэ, — убирая выбившиеся из хвоста пряди за ухо, сказала она и, едва касаясь ушной раковины губами, зашептала, как только дали сигнал: — Помнишь, ты сказала мне на озере, что я красивая? — от одного шёпота, опаляющего кожу, Се Лянь была готова, закрыв лицо ладонями, сбежать, но продолжила сидеть смирно, прикусив губу. — Возможно, я не говорила, но ты куда более красива. Твои глаза, твои ноги, губы, фигура… я постоянно залипаю на твои ноги и чувствую себя из-за этого какой-то маньячкой. Что бы ты не надела, при виде тебя у меня в голове только одно слово — совершенство. Иногда я понимаю, почему парни засматриваются на девушек, в частности на тебя, потому что ты выглядишь очень сексуально даже сейчас, абсолютно ничего не делая, — на этих словах палец машинально скользнул от чужого оголённого колена вверх по бедру, заставляя кожу покрыться бугорками мурашек, а девушку — тяжело сглотнуть. — Твой запах вставляет сильней алкоголя, действует на меня как наркотик. Таких девушек, как ты, цзэцзэ, я никогда прежде не встречала. Ты даже не представляешь, какую власть можешь иметь над людьми, просто взглянув на них, не сможешь вообразить, насколько часто я прокручивала в голове тот наш поцелуй, — Се Лянь на этом моменте сжимает ладони в кулаки и закрывает глаза, чувствуя, как участилось собственное сердцебиение, и как заголосили все вокруг. — Твои мягкие губы, напористые руки, хах… — от усмешки невольно бросило в дрожь. — Знаешь, сколько раз я представляла, как целую тебя снова? Даже сейчас, пока мы курили, как думаешь, почему я так часто смотрела на твои губы? В моей голове лишь ты, мысли не покидает твой образ, — и на последок примыкает губами вплотную, фактически целуя девушку, и заканчивает фразой на китайском: — Мечтаю только о тебе, цзэцзэ. — Время! Се Лянь, сидевшая до этого по струнке, с тяжёлым вздохом резко сгорбилась, будто была до этого подвешена за ниточки, а сейчас их кто-то срезал, и упёрлась лбом в ладонь, поставленную локтем на колено, пока в адрес Хуа Чэн, что победно развела руки, посыпались восхищённые возгласы. — Что ты ей сказала? — Тебе такое ещё рано знать, — отвечает девушка, а после, когда Се Лянь поворачивается на неё с очевидно смущённым видом, подмигивает: — Извиняться не буду. — Крути, Хуа, — говорит девушка, прилипшая к Се Яну. — Я отдаю свой ход цзэцзэ, — громко заявляет Хуа Чэн. — Что? — спрашивает с недоумением Се Лянь. — Должа же быть хоть какая-то компенсация. Говорю же, извиняться не буду, — улыбается девушка. — Это против правил, — говорит кто-то, но ему в ответ брюнетка красноречиво показывает средний палец, призвав тем самым заткнуться. Старшая, не собираясь долго возиться, крутит бутылочку, и её горлышко, словно по закону кармы, показывает на Сэма, отчего она увеселительно вскидывает брови, взглянув с вызовом на парня. — Правда или действие? — с паузой между слов говорит ведущая. — Не зассышь выбрать действие, а? — хмыкает Эрик. — Докажи, что не лох, сожми яйца в кулак и скажи это. — Я и так собирался выбрать действие, — расслабленно говорит Сэм, выглядя словно барон на троне. — Что она мне скажет, прокукарекать под столом или крикнуть, что я чмо? — Поверь, мы и так знаем, что ты чмо и петух, — натянуто улыбается другу Хуа Чэн, поднимая парня на смех. — Я бы не советовал с ней шутить, — говорит Се Ян. — Я не просто так спорю с ней именно на бабки, а не на желания. Се Лянь злопамятная, а Хуа Чэн своим пожертвованием только помогла ей, так что зря ты так. Она как-то раз заставила меня просидеть минуту с васаби в носу, при этом дала съесть спагетти в остром соусе, а молоко спрятала и ушла гулять, сказав: «Удачной игры». — А так с виду не скажешь, что она могла бы сыграть главного злодея в «Пиле», — усмехается другой парнишка, которого старшая уже видела в доме, но чьё имя не запомнила. — У меня два действия на выбор, — говорит она, привлекая к себе внимание. — Первое: ты снимаешь трусы… — на этих словах толпа взрывается восхищёнными возгласами и воплями, что старшая, кажется, не отошла после слов Хуа Чэн и замыслила что-то неприличное, но Се Лянь их прерывает, подняв ладонь, чтобы продолжить: — снимаешь трусы, и поднимаешь джинсы настолько высоко, чтобы аж в задницу впились, и сидишь так до конца игры, — вот теперь толпа возликовала, а кто-то сочувствующе простонал, в основном это были парни. Хуа Чэн рядом с довольной миной посмеялась, наконец дождавшись возмездия. — Второе: я приношу прищепки и цепляю тебя на мочки ушей, брови и соски, и ты — опять же — сидишь так до конца игры. Выбирай, — разводит руками в конце старшая, растянув губы в ликующей улыбке. — Помянем, — в руку буркнул Се Ян, каждый раз поражаясь изощрённости методов мести сестры. Из неё вышла бы отличная садистка. — Как много, оказывается, скрывается за этим милым личиком, — хмыкает Эрик и смотрит на уже не так позитивно выглядящего друга. — Чего сидишь? Думай, давай. — Думаю, — мрачно отвечает Сэм. Хуа Чэн под шумок вновь склоняется к девушке и спрашивает: — У цзэцзэ была достаточно весёлая семейная жизнь, не так ли? — Студенческая тоже, — отвечает, подавшись навстречу, Се Лянь. — Потом как-нибудь расскажу. — Ладно, — хмыкает. — Ну так что? — спрашивает громче, обращаясь к Сэму. — Мне идти за прищепками? — Не утруждайся, — бросив озлобленный взгляд на неё, говорит парень и встаёт с места, чтобы удалиться и исполнить чужое желание, а после вернуться. Едва удержавшись, чтобы бросить свои трусы старшей в лицо, он послушно отдаёт их прямо ей в руку, чтобы она их продемонстрировала всем и положила перед собой как трофей, и садится на своё место, чувствуя жуткий дискомфорт в штанах. — Какой послушный мальчик, — открыто смеётся над другом Джо. — Заткнись. Сидеть бедолаге с буквально напряжёнными булками приходится ещё полтора часа, пока игра не заканчивается, когда мадам, уже разместившаяся на коленях у Се Яна, изволила желанием размяться и потанцевать. Сэм с насупленным видом подхватывает с пола свои трусы и уходит в другую комнату, чтобы привести себя в божеский вид, а Се Лянь отходит, чтобы найти что-то холодное и желательно алкогольное. Веселье-весельем, но она так и не сказала тех слов, что должна была, а часики тикают. Неизвестно, когда они с Хуа Чэн ещё смогут встретиться, а прибегать к сообщениям и звонкам всё ещё нет желания.

Честно, непонятно, зачем люди пьют «для храбрости» непосредственно перед тем, как что-то сделать, захмелеешь-то не сразу, что это за повод напиться? Умные люди, конечно, пьют заранее, но Се Лянь, у которой остаётся всё меньше времени, некогда об этом думать. Не найдя ничего, кроме остатков бурбона, она выпивает их залпом, немного поморщившись, и, чуть постояв на кухне в ожидании эффекта, двигает обратно в гостинную, чтобы взглядом выцепить разместившуюся вальяжно на диване Хуа Чэн, о чём-то переговаривающуюся с какой-то незнакомой девушкой. Ладно, она не будет их отвлекать, побудет в сторонке, подождёт, пока бурбон подарит расслабление. Даже успеет сгонять наверх за электронкой и покурить, подумав, что именно сказать и куда предложить пойти. «Нет, точно нужно бросать», — думает Се Лянь, дымя в открытое окно в конце коридора на втором этаже. Задумка покурить пять минут и вернуться меняется, и вместо отведённого времени девушка проводит на втором этаже почти полчаса, настрачивая видевшей десятый сон Цинсюань и не получая, по довольно логичной причине — ночью нормальные люди спят — ответа. Оставив в итоге затею достучаться до неё и решив перенести всё-таки приглашение из уст в чат, она спускается на первый этаж, где все потихоньку начинают расходиться, и корит себя за то, что вместо того, чтобы провести остатки времени с Хуа Чэн, она сжирала остатки разума переживаниями и в итоге всё проебала. — Цзэцзэ, — отрывает от мысленных самоистязаний девушка, чей голос из-за приглушённой музыки был слышен слишком отчётливо даже для принявшей на грудь горемыки. Дождавшись момента, когда старшая обратит на неё внимание, Хуа Чэн кивает ей в направлении коридора и встаёт с насиженного места, чтобы пройти в сторону совмещённого санузла. Се Лянь следует за ней, не понимая, с чего вдруг той понадобилось уединиться с ней, да и к тому же в ванной, когда можно было сделать то же самое на кухне. Оказавшись вдвоём в небольшой комнатке, она закрывает за собой дверь и смотрит вопросительно на опустившую крышку стульчака девушку, севшую сверху и уставившуюся на старшую в ответ. Молчание, продлившееся без малого секунд десять первой нарушает Хуа Чэн.

fuck it I love you — lana del rey

— Цзэцзэ, ты хочешь что-то сказать? — Что? — прозвучавший слабым эхом вопрос удивил так, словно не она минутой ранее хотела подгадать момент и уединиться, чтобы поговорить. Но судя по тому, что Хуа Чэн позвала её сюда, выглядела старшая настолько взволнованно, что та обо всём догадалась, решила взять контроль в свои руки и помочь. Однако Се Лянь предпочла вместо того, чтобы исполнить задуманное, притвориться дурочкой. — Нет, это же ты меня сюда позвала, я подумала, что у тебя есть, что сказать. — Нет, — опускает смущённо глаза Хуа Чэн, поняв, что опростоволосилась, поставив их обеих в неловкое положение. — Но с тобой приятно и просто находиться в душной ванной комнате, пока остальные допивают остатки пойла и расходятся по домам, — подняв голову, чтобы взглянуть на так и стоящую в ожидании Се Лянь, она коротко улыбнулась, а после послала всё к чёрту и решила выплеснуть всё, что таилось на душе. — Цзэцзэ, — позвала она её, сделав небольшую паузу. — Не знаю, как ты сейчас отреагируешь на то, что я скажу, но просто хочу, чтобы ты знала это… Я сказала, что не стану извиняться за всё, что наговорила, потому что те слова во время игры были искренними, — сердце Се Лянь ощутимо пропустило удар. — От начала и до конца. Не знаю, насколько ты захочешь продлить наше общение, и захочешь ли вообще, но я бы очень хотела быть ближе с тобой. Ты стала для меня очень дорогой сердцу подругой, несмотря на то, что мы не так давно знакомы, и мне бы хотелось, чтобы это продолжилось… Хотя, возможно, после этого ты захочешь оборвать со мной связь, но… Девушка не успевает договорить, ведь к ней делают шаг, склоняются и берут лицо в ладони, чтобы приблизиться к манящим губам, слившись в долгожданном поцелуе, и выбить моментально весь воздух из лёгких. Хуа Чэн подаётся вперёд, пытаясь быть ближе, и накрывает чужие руки своими, прежде чем встаёт, разорвав контакт всего на миг, и припадает к алкогольным устам вновь, в этот раз действуя уверенней и располагая ладони на тонкой талии, чтобы прижать девушку к себе и углубить поцелуй. Се Лянь чувствует, что ей не достаёт воздуха, с каждым новым движением его становится всё меньше, а удовольствие топит с головой, когда мягкие пухлые губы Хуа Чэн сминают её собственные. От переполняющих изнутри эмоций натурально подбрасывает, стоит той обнять её за поясницу. Старшая ловит судорожный вздох девушки, как только губы размыкаются, и, чувствуя, что этого недостаточно, мягко подхватывает сначала нижнюю, потом верхнюю, дожидаясь, пока её вновь поцелуют, пустив приятную волну наслаждения по телу. Отстранившись с неохотой лишь спустя несколько минут, Се Лянь слышит в висках, как суматошно бьётся её сердце, и уверена — с тем, что напротив, творится то же самое. Хуа Чэн, не в силах поверить в то, что только что произошло, покрывает лицо девушки короткими едва ощутимыми поцелуями, после видя, как всё шире становится её улыбка. — Цзэцзэ… — силы нашлись только на едва слышное обращение, сорвавшееся трепетно с уст. — Сходишь со мной на свидание? — и снова сердце барахлит, когда старшая говорит то, из-за чего не могла спокойно жить в этот вечер. Хуа Чэн, смотря в её полные надежды глаза, несколько раз быстро кивает, поджав прямой линией губы, а как видит и слышит счастливый смешок, с облегчением, растворившемся между ними, копирует его и подаётся навстречу снова для последнего на сегодня поцелуя. К сожалению, нужно расходиться. Се Лянь предложила бы остаться у себя, но боится показаться чересчур навязчивой, а потому молча выходит из ванной вместе с девушкой и провожает до входной двери, получив напоследок тихое «ещё спишемся» и многозначительно надутые уточкой губы на прощание. Оставив обязанность убирать срач за гостями Се Яну, старшая поднимается к себе и, закрыв дверь, чувствует себя впервые поцеловавшейся школьницей, потому что едва не пищит, закрыв горящее лицо ладонями. Незамедлительно набрав радостное сообщение Цинсюань, Се Лянь принимает душ, на который забила, когда вернулась после прогулки, а по возвращении в спальню всё ещё не может перестать светиться, понимая, что миссия «заснуть» сегодня ночью может оказаться из разряда невыполнимых из-за переполняющих эмоций. Нанося перед тем, как лечь, крем на ладони и растирая его, девушка видит загоревшийся экран телефона и заглядывает, чтобы успеть прочитать входящее сообщение до того, как тот потухнет. Хуа Чэн: Доброй ночи, цзэцзэ <3 И всё-таки Се Лянь тихонько пищит, упав на подушки с самым счастливым видом, после чего как можно оперативней растирает остатки крема, ждёт, пока он впитается, набирает в ответ «сладких снов» и, лишь когда видит, что сообщение прочитано, со спокойной совестью ложится спать. Всё же из ужасного день может стать хорошим. Как же мало, оказывается, нужно для счастья.