Юность

Третье августа началось действительно нервно, впрочем, как и все дни до этого. Сразу после беглого завтрака мы с мамой засели за ноутбук и чуть ли не ежесекундно обновляли страницы на сайтах всех ВУЗов, куда я подавала документы. Списки поступивших могли появиться в любой момент. Первый список появился на сайте университета имени Плеханова. На него я и не надеялась, поэтому спокойно восприняла отсутствие моего имени в списке поступивших на бюджет. Моё имя не появилось ни в списках Высшей школы экономики, ни в списках Политеха, а когда до безумия счастливая Лера сообщила мне о своём поступлении в Московский государственный что-то там имени кого-то там, я чуть не разрыдалась прямо в трубку. Сдержалась, подождала, пока подруга распиналась о своём «невероятном везении» и «не самом лучшем универе, но и этот сойдёт», потом полчаса стояла под горячим душем и ревела навзрыд. Переживания, накопившиеся за эти дни, вытекали вместе с водопадом слёз. Оставалось надеяться только на ПГНИУ, но моральных сил на это не осталось. Я помнила эту безысходность, которая опустошала меня почти десять дней, после Нового года, и сейчас накатывало очень похожее чувство. Лера поступила на бюджет в Москву, Ева уехала в Англию, Оля со Светой прекратили со мной общение, с Владом серьёзная ссора, остальные ребята со мной не общались — мне нужна была хотя бы капелька счастья. Чуда не произошло. Выставили списки бюджетников ПГНИУ — я не прошла ни на одно направление. — Настя, как такое вообще могло произойти? — возмутился папа, вглядывалась вместе со мной в экран. — Вы точно всё проверили? Может, что-то забыли? Он всё жужжал и жужжал над ухом, а мама всё цыкала и цыкала на него, сочувствующе поглаживая меня по волосам. Она что-то говорила про шанс попасть во вторую волну бюджетников, но речи родителей растворялись в воздухе, не успев долететь до центра восприятия где-то внутри черепа. Несколько дней я просидела в своей комнате, пересматривая любимые сериалы и стараясь не думать о будущем. Папа согласился за меня платить при одном условии: я буду учиться, а не «шляться по тусовкам», как он выразился. Перспектива быть папиной должницей четыре года меня удручала ещё сильнее, чем вообще остаться без образования. Мама предложила мне выход — выбрать направление «Медиакоммуникации» в ПГНИУ, а со второго курса устроиться преподавать рисование в какую-нибудь частную школу. Я обещала ей подумать, а на следующий день мы с ней уже подписывали документы о зачислении на направление «Медиакоммуникации» на платной основе. На удивление, после подписания документов стало легче дышать, словно ослабли сдавливающие грудь тиски. Я поступила, пусть и платно, на весьма интересное направление, в ВУЗ с самой крутой внеучебной тусовкой города, мне почти не на что жаловаться. Пожалуй, кроме того, что я абсолютная дура, которая сумела просрать своё будущее. Сегодня ночью мне опять снился Влад. На этот раз мы лежали с ним на кровати в обнимку, я ощущала тепло его кожи, тонкий аромат шоколадного Axe проникал в ноздри. Хоть во сне я и не чувствовала запахов, я точно осознавала, что в комнате должно пахнуть именно так. Когда Влад в очередной раз меня поцеловал, в комнату зашёл папа. — Пап, это точно реальность? — спросила я у него. — Да, — ответил он. На этом сон развеялся. Я открыла глаза и на автомате провела рукой по лицу. Щёки были мокрыми, как и подушка. Впервые во сне я плакала. В диалоге с Владом висело семнадцать непрочитанных сообщений — одни состояли из пары слов извинений, другие растягивались на целый экран, где я пускалась в жалкие объяснения своего поведения и умоляла ответить мне. Ритуал я повторяла каждое утро: заходила в диалог с Владом, оттуда переходила на его страницу, искала новые записи и фотографии, переходила в его профиль, где с прошлого года так и не прибавилось постов. Лера не раз предлагала забить на «этого душнилу» — подцепила новое слово где-то в Твиттере — и поехать в клуб разводить мужиков, но мне было даже тошно об этом думать. Родителям пришлось рассказать о нашей «маленькой ссоре», ведь они ежедневно надоедали вопросами о Владе. «Ну ничего, помиритесь скоро», ласково говорила мама, а папа грозился сплавить меня в общагу, если я «потеряю такого мужика». После поездки на дачу Влад ещё несколько раз заходил к нам в гости, где они с папой ржали над каким-нибудь абсурдным фильмом, который они — какая неожиданность! — оба смотрели, обсуждали самые перспективные профессии будущего, спорили о цензуре в соцсетях. Я в это время тихонько потягивала чай, а по телу разливалось тепло. От чая и от осознания своего невероятного везения. Я запихивала в себя безвкусный утренний омлет, когда лежащий экраном вниз телефон завибрировал. Внутренности резко скрутило, дрогнувшей рукой я чуть не ткнула вилкой себе в щёку. Я схватила телефон, но на экране высветился незнакомый номер. — Что ж ты такая резкая! — воскликнула Катька, хватаясь за покачивающуюся кружку чая. — Ты ещё ногами помаши! Но я не обратила на её возглас внимание и дрожащим голосом сказала «алё». — Здравствуйте, Анастасия Глебовна? Меня зовут Надежда Викторовна, секретарь Экономического факультета ПГНИУ. Рада вам сообщить, что по итогам второго этапа зачисления вы проходите на бюджетную форму обучения на направление «Торговое дело», профиль «Маркетинг» Экономического факультета. — Чего, простите? — тихо переспросила я, а кусок омлета на зависшей у рта вилке плюхнулся мне на колени. — Анастасия, поздравляю вас, вы проходите на бюджет на профиль «Маркетинг» в ПГНИУ, — мягко повторила девушка. — Но подождите, я же уже… подала документы на другой факультет… — сказала я растерянно, а из груди рвался триумфальный крик. — Вы можете отозвать согласие на зачисление, до одиннадцатого августа приехать к нам и заполнить новое заявление на зачисление. — Господи, это невероятно, — выдохнула я в трубку, на том конце линии послышался смешок. — Пожалуйста, ответьте на вопрос, как получилось, что внезапно прошла? — Обычно кто-то из тех, кто прошёл на бюджет, отказываются, поэтому места предоставляются следующим по баллам, — ответила секретарь. — Капец, — выдавила я, сдерживая взрыв хохота. — Я думала, из-за математики я точно к вам не пройду. — Как раз математика вас и спасла — у вас на один балл выше, чем у следующего по списку абитуриента. В общем, Анастасия, ждём вас на заключение договора до одиннадцатого августа. Информацию о зачислении выслала вам на указанную вами почту. — Хорошо. Спасибо. Несколько секунд я раскачивалась на стуле с тупой улыбкой и куском омлета на коленке, а потом выпустила распирающий изнутри смех. Из комнаты что-то крикнул папа, Катька с ухмылкой закатила глаза, мама с зелёной маской на лице высунулась из ванной. — Я поступила! На бюджет, мать вашу! — заорала я, не в силах сдержать эмоции. Пусть узнают соседи, пусть узнают дети на детской площадке, пусть узнает весь мир. Сейчас меня не волновало, как я буду учиться на Экономическом факультете, ненавидя математику, как я буду свидетельствовать в суде против бывшей подруги, насколько тяжело мне будет без Леры. Этот сраный балл по математике спас моё будущее — какая ирония. Я представила самодовольное лицо математички, мол научила же она эту дурочку хоть чему-то, а я бы, переступив через неприязнь, поблагодарила бы её коробкой конфет. Осталось помириться с Владом, и жизнь снова станет прекрасной.

***

Звонок, которого я ждала больше всего на свете, раздался на следующий день. Сердце сжалось, когда в трубке раздался любимый голос. Эйфория от вчерашней новости мгновенно улетучилась — голос звучал невыносимо сухо, и в нём не осталось ни нотки той нежности, от которой птеродактили в животе довольно урчали. Он сказал, что готов к разговору и через час подойдёт к моему подъезду. Весь следующий час меня трясло так, что я не могла удержать в руке телефон. Единственное, что помогало не сойти с ума от нервов, это серия «Шерлока», которую я села смотреть вместе с мамой. После краткого сообщения Влада «я подошел» я была готова через минуту. Влад сидел на полуразвалившейся скамейке рядом с детской площадкой, дымя сигаретой. Я присела рядом на мокрую доску, попыталась прикоснуться к его плечу, он отстранился. В груди кольнуло. Я сжала кулаки, чтобы успокоить бешеный ритм сердца. — Влад, что случилось? — тихо спросила я, — Почему так долго не отвечал мне? Влад молчал несколько секунд, смотря куда-то вдаль, потом сделал глубокую затяжку и сказал: — Мне нужно было время. Время… поразмышлять. — Поразмышлять о чём? — О жизни, — ответил Влад и ткнул окурком в железную раму скамейки. Сигарета никак не хотела гаснуть — пришлось вдавить её с силой. В голове пронеслись знакомые строчки: Затянись мною в последний раз, Ткни меня мордой в стекло, Дави меня, туши мою страсть. Буду дымить назло. — Читал мои сообщения? — тихо спросила я. — Я много что написала. — Читал. Я ждала продолжения, но Влад вдруг перевёл тему: — На прошлой неделе должны были вывесить списки поступивших. Куда прошла? — В Универ на Маркетинг. На самом деле, чуть не пролетела — я в список не вошла, а вчера позвонили, сказали, что во втором потоке прошла, — я усмехнулась, радуясь, что Влад снова готов со мной разговаривать. — А ты в Политех поступил, да? — Я везде поступил, — хмыкнул Влад, лицо оставалось непривычно серьёзным. Достал из пачки ещё одну сигарету, другую вложил в мою раскрытую ладонь. — Это как? — Прошёл по баллам везде, куда подавал, — он пожал плечами. — Это очень круто, ты у меня такой молодец, — я искренне улыбнулась, дёрнулась было, чтобы обнять, но наткнулась на ледяной взгляд. Влад тут же его отвёл. — И… что ты выбрал в итоге? — Уральский институт МЧС в Екатеринбурге. От мерзких мурашек, покрывших всё тело, передёрнуло. Резко стало холодно, морось липкими каплями стекала по лицу. Нет. Не может быть. Нет. — Ты… правда поедешь в Екатеринбург? — выдавила я, с трудом справившись с дрожащей челюстью. Влад сделал глубокий вздох, потёр рукой глаза, затянулся. Моё поступление на бюджет вдруг перестало иметь значение. — Насть, это были очень сложные для меня дни. Наверное, самые сложные в жизни. Хотя, трудностей у меня было предостаточно, — он с силой сжал кулак, потом разжал. — Когда мы начали встречаться, я осознавал, что будет трудно. Трудно принять, в первую очередь, свои чувства… и твои чувства. Я делал всё, что в моих силах, чтобы у нас всё было хорошо. Как выяснилось, этого было недостаточно. К горлу подкатил такой массивный ком, что стало трудно дышать. Хотелось избавиться от него, проглотить, выплюнуть, выблевать, но избавляться было не от чего — на месте желудка расползалась серая дыра, засасывающая в себя все эмоции. Тело начало мелко потряхивать, концентрация уже не помогала. Я заставила себя повернуться к Владу и взять его за руку. Он осторожно высвободил руку. — Что это значит? — спросила я дрожащим голосом. — Что значит «недостаточно»? — Недостаточно, чтобы удовлетворить твои потребности. — Почему? — я не слышала своего голоса. — Почему? Вот я и думаю, почему… Надо было стараться лучше, я ведь искренне хотел быть с тобой. Я любил тебя. Не представляешь, как. Подмышки насквозь промочили футболку, холодные мурашки хаотично ползали по спине, бокам, шее. Его безразличный тон и упоминание прошедшего времени окончательно меня добили. Однажды на похоронах дедушки, стоя перед открытым гробом, я внезапно рассмеялась, хотя из глаз лились слёзы. Мне стало настолько стыдно перед родными, что я несколько месяцев избегала с ними встреч, хотя родители убеждали, что это совершенно нормально — реакция организма на стресс может быть разной. Сейчас мой дрожащий смех взорвал вечернюю тишину двора, отразившись от кирпичных стен. — Любил. В прошедшем времени, да? — сказала я сквозь зубы и схватила Влада за ворот куртки. — Посмотри на меня! Прошло всего две сраных недели, что изменилось? Влад не отреагировал на мой яростный порыв, лишь снова сжал и разжал кулак. — Прошло гораздо больше. Знаешь, это не важно, на самом деле. Раньше я и правда не замечал, насколько мы разные. Или просто не хотел замечать. И вот всё подошло к своему логическому завершению… — Нет, подожди, стой! — я обнаружила, что так и не выпустила его куртку. Медленно разжала руку, отодвинулась. — Я не знаю, что именно я сделала не так, то я прошу прощения. Возможно, я вела себя… эгоистично, плохо, мерзко, но я готова меняться, я готова… Чёрт, да что я сделала не так?! — Ты ничего не сделала. Ты всегда была собой, а вот я пытался измениться, чтобы соответствовать твоим запросам. Не получилось, извини. Плохо пытался. — Влад вытер мокрое лицо рукавом, посмотрел в небо, медленно поднялся. — Дождь усиливается. Я думаю, пора идти домой, чтобы не вымокнуть. Я осталась сидеть, вцепившись пальцами в край скамейки. Нет, этого не могло случиться. Этого не должно было случиться. — Насть, я надеюсь, что… ты найдёшь того, с кем реально будешь счастлива. Кто будет соответствовать твоим ожиданиям. Я правда… от всего сердца желаю тебе счастья. Влад взял со скамейки рюкзак, надел на плечи, проверил лямки. Я, наконец, поднялась и последний раз посмотрела ему в глаза. В них больше не было ничего. — Прощай, Настя. Влад сделал шаг назад, словно в замедленной съёмке развернулся, его рослая фигура начала удаляться. — И ты правда примешь это — если меня будет обнимать другой? — в отчаянии крикнула я ему вслед. — О, я принимал это слишком долго. Хватит. Его слова растворились в шумном потоке дождя, но я расслышала всё, чего так не хотела расслышать. Я больше не чувствовала холода и сырости, только пульсирующую боль в районе живота. Из-за резких скачков температуры голова пылала. Кожа словно посерела, слилась с асфальтом, стенами, тучами, потеряла структуру. Мир вокруг удаляющейся фигуры перестал существовать, я будто перестала существовать. Но лестница в небо оказалась расшатанной стремянкой, Годной лишь на то, чтоб достать с антресоли банку. Возьму подмышку, отнесу в кладовку - пусть пылится. Прости за все и, ради Бога, перестань мне сниться.